Новый хозяин для Нестабильного

      4 октября 2124 года, Темное Будущее.       Орбита Земли, около 10-11 часов утра.       …       …Сторожевик медленно подплывал к месту стыковки, на самой малой тяге. На носу иногда включались стабилизирующие двигатели, голубоватая струя раскаленного газа подталкивала нос звездолета на нужный курс. Наконец, удар от соприкосновения, двигатели автоматически отключаются. К борту корабля выдвигаются магнитные держатели, которые разворачивают его шлюзом к шлюзу. На корабле и за его пределами снуют люди, подготавливая все системы удерживания. Наконец на капитанский мостик поднимается старший помощник.       — Капитан! Докладываю — стыковка завершена!       Пиратский корабль — а какая дисциплина… Каждый знает свое место, каждый помнит и понимает, когда и что нужно делать, а самое главное — для чего именно. Нет пьянства, нет вредных привычек, нет ничего того, что триста лет назад и больше было в такой моде у морских разбойников…       Капитан медленно спускается на главную палубу, затем так же величественно проходит к шлюзу. Рядом как из-под земли вырастают двое помощников, один из них молча передает аккуратно упакованные в особый планшет документы. Да, тут хоть и далекое-далекое будущее… Бумага так и осталась в строю, как самый наглядный и надежный носитель данных. На него не влияет отсутствие электричества, свет — да здесь этого света даже слишком много, и не нужны всякие там дейтериевые и тритиевые батареи — как на дроны с их поистине фантастическими по объему ячейками памяти… Бумага была слишком удобна — и от нее никто особо и не хотел отказываться. Черт знает — как ее теперь производят на этой погребенной под плотными пылевыми облаками планете — но ведь это не дело капитанов. Для контроля условий планеты есть операторы патрульных дронов — они являются глазами Пиратского Альянса на всех уровнях тропо- и стратосферы. Там, под зелено-черными, болотного цвета облаками, города, заводы, фабрики… Много чего.       Открывается люк корабля, и три человека ступают на пол стальной «коробки», отделяющей их от выхода.       «Назовите код доступа!»       Капитан патрульного крейсера, пристыковавшегося к орбитальному кольцу планеты, приложил руку к панели открытия шлюза.       — Майор Бернет, код «гамма-3», патрульный корабль «Райнер».       «Вход разрешен.»       Майор и двое сопровождающих помощников шагнули на борт главного орбитального кольца планеты. Таких колец было несколько, и они медленно поворачивались вокруг Земли — но с поверхности их даже не было видно. Скрытые плотной пыльной атмосферой и тяжелыми облаками, гигантские орбитальные станции были доступны для взора лишь самих пиратов. К ним пришвартовывались другие корабли на ремонт или дозаправку, и могли спокойно отключать антигравитационные двигатели — кольца исполняли основную несущую функцию. Команда могла сойти вниз, на определенные участки планеты, чтобы не видеться с ее исконными обитателями, и отдохнуть от долгого полета, который мог длиться месяцами, а то и годами. Не всем такие прогулки, правда, были по душе, и старые космонавты оставались на кольце, к которому был пристыкован корабль, либо отправлялись внутренним сверхскоростным монорельсом до точки соединения осей колец. Там можно было подняться на верхние или спуститься на нижние элементы околопланетной структуры.       Сапоги командира «Райнера» с металлической ребристой подошвой лязгали по полу коридора, помощники следовали за ним на расстоянии шага, чуть позади. Пираты отвлекались от работ, вытягивались как по струнке и выставляли согнутую под прямым углом правую руку с распрямленными тремя пальцами от большого до среднего — старый знак приветствия.       — Майор!       — Солдат.       Еще один механик поднялся с пола, оставив инструменты и моток нового кабеля.       — Майор!       — Солдат.       Бернет проходил коридор за коридором, рефлекторно отслеживая глазами знаки, указывающие на направление к станции монорельса. Перед последней гермодверью у него снова запросили код доступа, капитан спокойно его повторил, как на выходе из шлюза.       — Майор!       — Солдат, — он оглядел форму новобранца, стоявшего в вагоне монорельса, помолчал немного.       — Пункт назначения?       — К верховному.       — Есть!..       «Верховный». Так многие капитаны и начальники называли предводителя Альянса — Глота. Может, в шутку, может — нет, так как многие уже знали цену шуток в адрес безэмоционального правителя. Его реакцию на глаз невозможно было правильно истолковать — но профессионалы с легкостью отличали гнев от благодарности, и не только. Потому самые опытные и имели право шутить — а остальные по ним судили, по принципу «начальству разрешили, можно и нам». У Глота ко всем одинаковые требования, всем обеспечивается одинаковый уровень безопасности и одинаковый комплект прав. Изменялись лишь обязанности и уровень жизни, как своеобразная награда…       Вагон чуть заметно покачивало от огромной скорости. Парень-солдатик, который встретил Бернета и его помощников, стоял по стойке «смирно», только лицом к лобовому окну, иногда механическим движением опуская голову, резко проводя рукой по экрану и сверяя название следующей остановки с тем, куда было нужно.       Слово «новичок» и слово «дисциплина», как ни странно, для всех означают одно и то же. Идеально отточенные движения, ни миллиметра влево — ни миллиметра вправо, словно робот… Такие всегда нужны были Альянсу — и видите? Он уже почти начальник монорельса.       Бернет снова осмотрел листы отчета ночного патрулирования. Все в порядке, Глот будет доволен. А, он еще просил же о чем-то напомнить в этот день… Столько лет — и каждую встречу одна и та же просьба. Конечно, предводитель пиратов ограничивался холодным взглядом и словами «Не забудьте», но и это было не столь угрозой, сколько именно просьбой.       Монорельс мягко начал торможение. Без скрипа, без рывков, плавно и аккуратно. Наконец, дождавшись полной остановки, солдат с таким же лицом, старающимся не проявлять эмоций и взглядом, опущенным на уровень груди собеседника, открыл дверь вагона, жестом пригласил пассажиров на выход.       …Снова коридоры. Вооруженные импульсными винтовками, с короткими мечами на поясе, солдаты стояли через каждые несколько метров. Молча, неподвижно, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Таков был приказ. Раз в несколько часов они менялись — через одного, чтобы другие оставались смотреть за безопасностью во время движения. Тоже приказ Глота? Нет, скорее это была традиция. Но это лишь усиливало и без того огненный уровень безопасности, и не позволяло хоть кому-то незваному приблизиться к Глоту безнаказанным…       — Предводитель ждет Вас, — один из солдат, ближайший к гермодверям, вышел из общего строя, прошел к двери, вжал в стену кнопку вызова, затем, отсчитав примерно десять секунд, повернул рычаг открытия двери, и сразу закрыл ее за помощниками капитана.       …       Глот стоял спиной ко входу, смотря через огромную, во всю стену, панель из толстенного ударопрочного стекла — ее при все желании не пробили бы даже пушки истребителя. Отсюда был прекрасный обзор на все происходящее на орбите планеты — и это лишь наводило на долгие размышления об усовершенствовании тех или иных структур, о расширении и без того далеко разросшейся империи пиратов, даже о кораблестроении — хоть Глот не любил все, что связано с техникой, у него не было особого выбора. На соседнем орбитальном кольце был закреплен восстанавливающийся крейсер «Дельта», неизвестно какой модификации. Гладкий корпус, угловатые, непропорциональные, на первый взгляд, листы брони… На самом деле он был крайне удобен и послушен, и капитаны нахваливали его, а сам корабль вызывал у предводителя лишь отвращение, которое сам ксенос никак не мог показать, так как попросту не умел… И лишь искал причину или повод снять с вооружения эту «черепашку, на которую уронили кирпич», как пошутил когда-то У, увидев впервые этот аппарат над Землей. Две «Дельты» в тот день просто разбомбили целый материк, капитаны и экипажи получили награды, все торжествовали… А Глот просто сидел в своей пустой комнате, задумчивый и как будто грустный…       Капитан «Райнера» негромко кашлянул, отрывая от размышлений начальника всего и вся. Глот немного опустил голову, затем вернул мозг к рабочему состоянию.       — Докладывайте, Бернет.       Он даже не повернулся к вошедшему, оставаясь стоять неподвижно. Одни и те же доклады слушать было невероятно противно, но это была суровая необходимость, которую он ввел по своей же воле. Абсолютная власть, безопасность в равной мере для всех. Безопасность для плененной планеты, безопасность для каждого солдата или механика, кем бы он ни был.       — На околопланетном пространстве были засечены два разведывательных корабля, предположительно Галактической Федерации. На требование остановиться согласились, цели назвали — разведка точки выхода из гиперпрыжка посольского судна Федерации.       — Оставьте их мне.       Бернет кивнул одному из помощников, тот развернулся на месте и вышел из помещения.       — Продолжайте, майор.       — На нижних атмосферных и околоземных слоях дроны ничего противозаконного не обнаружили. И… — он немного помялся, — Сегодня тот день, о котором был приказ сообщить. Четвертое октября две тысячи сто двадцать четвертого года.       Глот обернулся. На его вечно спокойном лице нельзя было различить каких-либо эмоций, но судя по общей реакции — предводитель бы явно доволен.       — Вы будете повышены. Награда от меня лично — пусть Ваш корабль доставит меня на поверхность…       Бернет вытянулся, отчеканил «Служу Альянсу!», затем отдал листы отчета подошедшему солдату — все как всегда — и вышел. Сам Глот проводил его не изменившимся взглядом, лишь на мгновение позволив себе подумать о причине появления эмоций у людей. Затем, восстановив в памяти все, о чем просил себе напомнить, едва заметно улыбнулся уголками рта, и снова развернулся к иллюминатору. Через несколько минут его отряд будет готов, и «Райнер» доставит их до точки назначения.       …       …Через несколько дней после того, как Кира и остальные покинули свое время…       Весельчак очнулся… Где-то. В прямом смысле слова. Ни души вокруг, стены с поломанной местами мраморной плиткой, пыльный пол, и… Глот. Его У даже сначала испугался.       — Где. Космион.       Весельчака этот вопрос, заданный с ходу и без каких-либо наводящих предложений, поставил в тупик. Бросил взгляд на забинтованную руку, на которой не хватало только кисти, затем снова на напарника.       — Они… Сбежали.       Глот не реагировал, по крайней мере так казалось на первый взгляд.       — Чего смотришь?!       — А ты — куда смотрел? — спокойный встречный вопрос.       Ксенос от природы не умел чувствовать чего-либо наподобие эмоций — но от этого окружающим становилось лишь страшнее. Поди пойми такого, или угадай, что у него в голове творится… Хотя, если руку забинтовал — значит убивать не планирует, по крайней мере пока что.       — Слушай, тебе не кажется, что если я встретился с той, что одолела тебя вместе с Космионом, то мне была крышка с самого начала? Сам меня бросил, и теперь еще спрашивает?.. — Весельчак сел на койке, отчего та протяжно скрипнула. Он был в заброшенной больнице, черт знает где — но точно это была не Москва. Там таких просто не бывает, наверное. Пират встряхнул головой, выбивая остатки сонливости, затем в упор уставился на Глота, чуть наклонив голову влево и недоверчиво посмотрев в глаза,      — Слушай, привидение, мне может показалось, но ты сейчас на своего капитана наехать собирался.       Самое глупое — пытаться развести на эмоции того, кто не знает, что это такое.       — Где Космион?       Разговор раз за разом возвращался к одной и той же теме. Весельчак понял, что от вопроса так просто не отвертится. Хотя, может и хорошо, что бездушный собеседник решил больше не спрашивать.       — У тебя были мечи — это хорошо. Но ты мог просто застрелить их всех, забрав артефакт хотя бы себе. Пока я тебя тащил, ты говорил о некой Алисе, угрожал ее убить. Почему тогда не смог? Угрожая одной, ты смог бы остановить хоть сотню. Почему ты этого не сделал? Я простил тебе, что ты не защитил дом пиратов. Они всего лишь термиты — и их бесконечное множество. Но ты упустил наш единственный шанс.       Он говорил спокойно и несколько медленнее обычного, не повышая голоса. Спокойные, четкие и хладнокровные рассуждения… Если бы он хоть что-то чувствовал, то не так бы думал, совсем не так. Жить лишь холодным расчетом — судьба не из лучших…       — Глот, послушай.       Весельчаку было уже не до шуток. Доперло, наконец, что напарник говорит серьезные вещи — и они двое по его, Весельчака, ошибке, теперь на целых сто лет потеряли связь с остальным миром, а сейчас вообще его… Перезаписывают… Когда будет 2124, будет другой мир… Может, это и лучше.       — Глот. Дай мне еще один шанс. Я дождусь их, когда они вернутся, доставлю тебе в таком виде, в каком пожелаешь, только…       — Только — что? — Глот сверлил взглядом пирата.       — Ничего.       У притих, подтянул ноги и упер лоб в колени. Боже, как же мерзко… Неужели они здесь застряли так сильно…       — Когда они вернутся, ты заберешь Космион себе. Я отвлеку остальных. Если сможешь забрать — никто не пострадает. Ты этого хотел?       Весельчак кивнул. Глот встал, щелкнул пальцами, указывая на металлический поднос с лекарствами, затем вышел из комнаты. У был совсем разбит. Как же так — там, в начале, было весело, было так приятно и классно кого-то бить, было по-своему приятно даже получать в ответ, а теперь ему их всех так жалко… «Да что со мной не так?!»       Он будто подорвался с койки, выбежал в коридор заброшенного здания… Глота уже нигде не было. Да и никого не было… Обгоревшие и развалившиеся одно- и двухэтажки, вокруг — куски свай или столбики из кирпичей, и трава. Высотой по пояс, изумрудно-зеленая…       Весельчак выхватил меч здоровой рукой, размахнулся — и наотмашь, мощными ударами с плеча пошел крушить сваи, трухлявые бревна — все, что попадалось под лезвие клинка из космического железа… Ноги путались в траве, пират не обращал внимания на это, до тех пор, пока не зацепился за невидимый корень и не рухнул на бок, примяв зеленые растительные волны. Хотелось просто проораться, прорыдать, прокричать, сбросить всю боль от провала… И выжить, неся в себе смесь жалости и ненависти к этим подросткам и Кире… Нет, жалость не хотелось питать только к той, которую называли Алисой. Сколько раз мешала, раз за разом срывая его попытки хоть как-то достичь цели… «ДА ПОБЕРИ ИХ ЧЕРТ!!!» — от крика с соседних деревьев даже испугались и улетели несколько птиц.       Весельчак с размаху ударил руками по земле, затем вскрикнул от боли в забинтованной левой руке, схватился за нее… Не следовало так проявлять свои эмоции…       Плюнув на все, он просто вернулся в здание разрушенной больницы, нашел «свою» койку и рухнул сверху, накрывшись лежащей рядом скомканной простыней, которую, видимо, где-то откопал тот чертов ксенос. Тьфу на все, дайте поспать…       …К подносу на кусочек скотча, так, чтобы было видно с койки, был приклеен листок с геометрически верными, угловатыми буквами — «Выздоравливай, пиратское отродье. Глот.»       — Вот с… — дальше следовало нецензурное выражение, значение которого было «очень нехороший человек»…       …       … «Райнер», буквально спикировав до высоты в километр, развернулся параллельно поверхности и запустил посадочные двигатели. Быстро, но мягко сел, выдвинулись опоры, приподнявшие корпус на несколько метров от земли. На днище открылись створки десантного отсека, выдвинулся широкий и прочный трап шириной около трех-четырех метров.       Глот и отряд пиратов с винтовками спустились на поверхность, через некоторое время от корпуса корабля отделились несколько автономных дронов, которые должны были сопровождать и защищать группу — генераторы кинетического щита могли бы и помочь укрыться от огня, и отвлечь противника на так называемые кинетические голограммы… Их тяжело отличить даже от настоящих сущностей или объектов, но можно опознать по характерному звуку и разводам по поверхности при ударе или попадании. Однако, такой щит быстро расходовал энергию дронов, и поглощение ударов не имело смысла — проще было отключить голограмму и создать новую в новом месте. Бесконечную армию пиратов — не заказывали? Жаль, что будут такими же тупыми и слабыми, как и дроны…       Солдаты выстроились в две колонны по левую и правую стороны от своего начальника, трое пошли вперед, еще несколько остались охранять сам сторожевик… Наконец, весь отряд двинулся вперед. Под ногами похрустывали обломки штукатурки, тихо поскрипывали камни, иногда чей-то меч звенел, задевая кусок арматуры. У кого есть оружие — а оно было у всех сопровождающих — держали его обеими руками. Поэтому мечи болтались свободно, и тихий редкий звон сопровождал колонну, разгоняя общую тишину и пыль.       «Сигнал…» — мелькнуло в голове Глота…       Сегодня не только день, когда, как говорил Весельчак, вернутся путешественники во времени. Сегодня он должен бы принять сигнал от себя из прошлого — и… Для этого ему понадобится быть в другое время в другом месте, что ставит операцию на грань срыва. Он сам был единственным, кто мог бы в одиночку противостоять вторженцам из прошлого, и хоть его гвардейцы могут практически так же эффективно сражаться — никто кроме него не способен проникать в глубины подсознания любой своей жертвы, обращая ее оружие против своих же… Или против себя…       Нет, нужно срочно менять план.       Глот поднял руку, подавая знак к остановке.       — Пошлите дрон к Весельчаку.       Через несколько минут к предводителю Альянса подошел оператор дрона в сопровождении двух солдат. Глот жестом потребовал бумагу, затем быстрыми движениями, вырисовывая на белом листе угловатые буквы, описал точный и четкий план новой операции. Необходимо было любой ценой захватить вторженцев прежде, чем начнется передача сигнала — иначе может произойти то, чего боялся Глот, и о чем не хотел думать.       Сообщение вложили в специальный отсек дрона, затем на борту быстро вывели символ, обозначающий, что его носитель является парламентером. Это была бы гарантия, что Весельчак не испугается дрона и не повредит его. Нужно было рассчитывать любые исходы — а провал этого пункта плана влек за собой провал всей операции. Оператор дрона и двое солдат остались на месте, примерно посередине маршрута, остальные продолжили движение.       Двигались медленно, на редкость тихо и почти бесшумно, ступая след в след, прижимаясь к краю улиц, к черным остовам зданий.       Итак, еще раз — весь план…       Времени будет достаточно лишь на быстрый захват в плен или на не менее быструю схватку — полчаса и ни минутой больше. Затем, ему нужно будет покинуть остальных, принять сигнал… Это будет верный план. Выманить, пленить, дождаться, отдать приказ. Четко, коротко, ясно.       Все это пронеслось в голове за секунды — колонна успела сделать всего несколько шагов — но кому угодно это же время показалось бы вечностью…       …       У Весельчака были совсем другие планы. За сто лет он уже сто раз проклял Глота, и искал лишь способа от него избавиться. Этот способ уже был почти получен — и если Вертер… Эх, железка, только не подведи…       Пират поставил на стол очередную тарелку, догрыз яблоко, начатое несколько минут назад, снова оглянулся на карту-макет… Волнительно, очень волнительно, а энергию девать некуда… Вот и лезет в голову всякое — типа вдруг хотел победить это привидение на ножках, а в итоге заманил в ловушку всех вместе. Забавно выйдет.       Подошел ближе, снова внимательно осмотрел зону операции. Нет, все чисто… Все пойдет по плану. Не бойся, Весельчак, не волнуйся… Тьфу, черт! Сейчас сгорит что-то! Он метнулся на кухню, и как раз вовремя… Ничего не сгорело, выпечка не пострадала…       …Весельчак уже раскладывал свежеприготовленную еду по тарелкам, что-то напевая под нос… Вертер еще не вернулся, но будет через несколько минут, наверное… А, нет. Похоже вернулся.       Пират обернулся на звук легкого удара в дверь. Отряхнул руки, подошел к двери, распахнул ее, чуть не сбив… Пиратский дрон. Оставалось только гадать, как он его нашел… Темно-серый корпус, на борту — символ парламентера… Странно. Просить прощения вздумал? Весельчак вытащил отсек для почты, с единственной вложенной запиской. Пробежал глазами, удивленно отодвинул листок от себя, не веря написанному… Нет, все верно…       — Будь ты проклят, Глот… — выругался У.