Я тебя рисую

Что произошло бы в мире, если бы все родители понимали желания детей и прислушивались к ним? Если бы отцы и матери не проецировали свои нереализованные мечты на подрастающие версии себя и не вмешивались в выбор ребёнка, стало бы лучше? Эрика, отметившая вчера своё двадцатилетие, думала о том, как тяжело быть единственным ребёнком в семье, напрочь лишённым права выбора. Мистер и миссис Альварадо отправили дочь в Хорватию, чтобы она подумала над своим поведением и в семейной сувенирной лавке сама заработала себе на обратный билет в Лондон. Наказание было безапелляционным, но Эрика даже и не пыталась сопротивляться, сил что-то доказывать двум взрослым людям у неё не осталось. К тому же она действительно соскучилась по дедушке Антонио, и провести с ним рождественские каникулы казалось отличной идеей. Открыв скетчбук, Эрика вытащила из пучка каштановых волос карандаш и замерла над чистым листом бумаги. Она не рисовала с того момента, как в очередной раз поссорилась с родителями. Искусство — всё, чем по-настоящему жила девушка, ей нравилось творчество во всех его проявлениях, но отец считал это увлечение глупостью, а мать и вовсе никогда не замечала у неё таланта к рисованию. Стена недопонимания выросла ещё сильнее, когда они согласились оплатить ей учёбу, но только на юридическом факультете, даже не рассматривая альтернативных вариантов. Семья Альварадо имела успешный бизнес в автомобильной отрасли, и неслучайно Эрика была полностью зависимой от родителей и никогда ни в чём не нуждалась. Это абсолютно нормально для детей, выросших с серебряной ложкой во рту, но проблема наращивала масштабы с каждым годом. Чем старше становилась Эрика, тем сильнее убеждалась в том, что её видение своего будущего отличалось от навязанного семьёй. Будучи девушкой совершенно неконфликтной и в целом достаточно флегматичной, она боялась неизвестности. Страх перед тем, чтобы остаться ни с чем на улице в полном одиночестве пересиливал желание следовать своему сердцу. И всё же она сделала это. Решилась изменить жизнь до того, как всё вокруг перестанет иметь смысл и окрасится в чёрно-белые тона. Проучившись первый семестр, Эрика забрала документы, оставив позади себя юридический факультет и мечты отца вырастить адвоката для работы в семейном бизнесе. Это и вызвало ту череду событий, из-за которой она оказалась в Хорватии в декабре за прилавком сувенирной лавки, которой управлял любимый дедушка. Карандаш в её руке завис в сантиметре от бумаги, когда зазвенел колокольчик над дверью, оповестивший о посетителе. Это был молодой человек в причудливой шапке с пушистым помпоном и зимней куртке нараспашку. Он растерянно осмотрелся по сторонам, как бы раздумывая, стоило ли уйти или остаться, а затем его взгляд остановился на Эрике. Незнакомец застыл с улыбкой на лице, словно ожидал от неё какой-то реакции, и девушка, с удивлением смотревшая на него в ответ, наконец, вспомнила, что она вообще-то на работе. — Что-то выбрали? — неуверенно спросила Эрика, а затем зажмурила глаза, желая провалиться под землю. Конечно, он не выбрал. Покупатель зашёл всего пару минут назад и застыл на месте, как будто его ботинки приклеились к полу. Дедушка потерпит крах, если каждый потенциальный клиент сувенирной лавки будет встречен с таким энтузиазмом. — Нет? — зачем-то поинтересовалась она снова. — Нет, — ответил он, не сдержав смешка. Вообще-то было похоже, что он вот-вот разразится смехом, но этого не произошло. Эрика тоже попыталась взять себя в руки, когда увидела, что молодой человек, наконец, отлип от пола и принялся рассматривать вещи на витринах. Получалось у неё плохо, потому как по какой-то причине незнакомец взволновал её больше, чем новый набор кистей, доставленный этим утром. Наверное, всё дело в том, что этот парень мог стать её первым покупателем, а она даже не помнила, что говорил дедушка о кассовом аппарате и терминале для оплаты. Эрика вполне серьёзно рассматривала вариант, в котором просто подарит этому незнакомцу всё, что бы он ни выбрал, лишь бы не позориться в попытках совладать с чеками. Это была очень плохая идея — оставить её одну на работе. — Вот, я возьму это, — сказал незнакомец, положив выбранные вещи перед продавцом. — Что-то не так? Конечно, он заметил испуг в её глазах, и, возможно, прямо сейчас она выглядела так, будто готова расплакаться. Двадцатилетие как-то слишком резко заставило её почувствовать, что взрослая жизнь наступила. — Сколько с меня? — поинтересовался молодой человек, внимательно глядя в глаза девушке, а затем улыбнулся. Эта улыбка могла бы заставить ледники растаять, не говоря уже об Эрике. Молодой человек, стоявший перед ней, был определённо красивым и похожим на собирательный образ из её рисунков. Сама того не осознавая, она создала несколько десятков портретов, в которых можно узнать незнакомца. Эрика чувствовала себя очарованной тем, что парень из её рисунков был более чем реальным. Протянуть руку и прикоснуться к нему, проверить, настоящий ли он, — тайное желание Эрики в данную секунду. Но она, конечно, сдержала этот порыв, чтобы не выставить себя в ещё более неловкой ситуации. — Так, хорошо. Я понял, что происходит, — удивил своим заявлением незнакомец. — Если я дам автограф, есть шанс, что смогу купить эти вещи? Эрика моргнула раз, затем ещё один, а после усмехнулась, осознав, что не только она профессионально умеет нести чушь. По крайней мере, её оцепенение уступило место идиотскому чувству юмора. Уже прогресс для человека вроде неё. — Зачем мне ваш автограф? У нас можно оплатить с помощью евро. В голове Эрики это звучало намного гениальнее, но, похоже, это только развеселило незнакомца. — Это какой-то квест? — спросил он. — Просто назовите сумму, у меня есть евро, правда! — Эм, да, точно. Одну минуту. Девушка попыталась вспомнить всё, чему её учили, рассказывая о специфике работы продавца, но получалось с трудом. Стресс мешал сосредоточиться на идиотском приложении, и этот красивый парень, сошедший со страниц скетчбука, не облегчал задачу. — Слушайте, меня ждут друзья, я очень опаздываю. Я просто оставлю вам деньги, думаю, этого хватит, остальное оставьте себе как чаевые. Он положил на прилавок сто евро, это было на пятьдесят четыре больше нужного, а затем поспешил к выходу. У двери незнакомец обернулся и ещё раз улыбнулся Эрике. Она даже задумалась над тем, не разливал ли кто клей на полу, потому что этот парень снова застыл на месте. — Я, эм… Могу я узнать ваше имя? — спросил молодой человек, неловко улыбнувшись. Ну, вот опять. Эрика запаниковала, решив, что он собирался оставить жалобу в книге и рассказать своим друзьям о глупом продавце из сувенирной лавки. Всё-таки прирождённым талантом к маркетингу она не обладала, а первая сделка с покупателем оказалась полным фиаско. — Нет, — быстро ответила девушка и, как показалось, расстроила незнакомца, но он не настаивал. Ушёл, больше не сказав ни слова. Шумно вздохнув, Эрика взялась за карандаш и скетчбук, чтобы сделать первые штрихи. Время спустя аккуратные линии стали вырисовываться в портрет незнакомца в причудливой шапке с помпоном. Теперь она точно знала, как выглядит человек из её фантазий и наконец-то определилась с цветом глаз.

***

После обеда к Эрике присоединилась сотрудница, работавшая у дедушки на постоянной основе. Марсия Бланка в свои двадцать четыре года всё ещё находилась в поиске любимого дела, поэтому непостоянство во многом отражало её суть. В отличие от Эрики, Марсия любила шумную болтовню обо всём на свете, легко заводила разговоры с незнакомцами и всегда встречала посетителей сувенирной лавки с улыбкой. — Что ты там рисуешь? — поинтересовалась Марсия, пытаясь заглянуть в скетчбук. — Ничего, — с притворной улыбкой ответила Эрика, закрывая чистым листом рисунок. — Хорошо, можешь не показывать. Это не моё дело, не так ли? — Покажу, когда закончу, хочу перенести эскиз на холст. Посетителей всё равно нет, ты не будешь против, если я… Эрика даже не успела договорить, как Марсия энергично кивнула в знак согласия и предложила чашку горячего шоколада. Тихий безлюдный день не принёс огромной выручки, зато за полчаса до закрытия девушки успели закончить со своими делами. Марсия дочитала историю о любви известного гонщика с девушкой, работавшей в команде соперника. А Эрика по своему эскизу написала портрет масляными красками на холсте. Теперь на неё смотрел красивый незнакомец в причудливой шапке с помпоном. — Ух ты! — услышала Эрика за спиной. — Да ты чёртов гений! Это потрясающе. — Спасибо. Мне тоже нравится. — Этот парень? Или портрет? — с ухмылкой спросила Марсия. — Пусть стоит здесь, хорошо? — ответила Эрика, игнорируя вопрос. — Нужно время, чтобы засохла масляная краска. — Без проблем. Не против, если я уйду пораньше на десять минут? Смену закрою сама, а ты приберёшься немного, выключишь свет, ну и… — Договорились. До завтра, Марсия. Сувенирная лавка дедушки Антонио была маленькой и уютной, здесь работали только двое сотрудников, иногда, когда кто-то из них не выходил по каким-то причинам, сам владелец становился за прилавок. Эрика, сколько себя помнила, постоянно ассоциировала это место с теплом и уютом. Даже сейчас, когда за витринами холодный декабрь, она чувствовала спокойствие, которого ей так не хватало в Лондоне.

***

На следующий день Эрика собиралась прийти на работу после обеда, так как дедушка просил её поехать с ним на фермерский рынок. Адам, сменщик Марсии, с утра в привычном одиночестве под рождественский альбом Сии, звучавший на фоне, открывал рабочую смену. Погода в этот день была солнечной, хотя всё ещё холодной, в такие дни, как правило, в лавку заглядывали гораздо чаще. Уже через полчаса после открытия за сувенирами заглянул молодой человек с телефоном в руках, он разговаривал с кем-то по видеосвязи и одновременно рассматривал вещи на витринах. Но всё его внимание привлёк холст, оставленный у стены. Незнакомец несколько минут рассматривал детали и в конце концов спросил: — Сколько вы хотите за этот портрет? Адам был в полном замешательстве, потому как ни цены, ни записи в накладной об этом товаре не было. — Боюсь, сейчас я не могу вам продать эту вещь. Может, вас ещё что-то заинтересует? — Нет. Просто я удивлён, — незнакомец положил телефон в карман, завершив звонок, и подошёл к продавцу. — На портрете изображён мой друг, поэтому мне очень хотелось бы купить это произведение искусства ему в подарок. — Ваш друг? Незнакомец с энтузиазмом кивнул. — Просто назовите любую цену. — Мы, видимо, только вчера получили этот портрет, я нигде не могу найти информацию о стоимости. Можете прийти завтра, тогда точно будет известно. — Сегодня я улетаю, — расстроенно ответил незнакомец. — Давайте так, я сейчас оставлю вам тысячу евро и свой номер, чтобы мы могли дальше урегулировать денежный вопрос на расстоянии. — Тысячу? — усмехнулся Адам. — Здесь нет ни одной вещи дороже трёхсот долларов. Вряд ли этот портрет написал Пикассо. — Это уж точно вряд ли, мой друг не настолько стар. Незнакомец на обратной стороне визитки сувенирной лавки написал свои контактные данные и оставил ровно тысячу рядом с кассовым аппаратом. — Значит, мы договорились? Ещё раз посмотрев на портрет, Адам пожал плечами и кивнул. Не уволят же его за то, что он продал чей-то рисунок за целую тысячу евро. Это даже больше, чем вся вчерашняя выручка сувенирной лавки. — Договорились, мистер… — Фьютрелл. Макс Фьютрелл. Аккуратно, чтобы не смазать ещё невысохшую краску на холсте, счастливый покупатель снял с мольберта портрет и покинул тёплое помещение.

***

В своей жизни Эрика ещё никогда не ссорилась с кем-то так громко, что на шум у сувенирной лавки собралась толпа зевак. Её так расстроило веселье, с которым Адам сообщил о продаже портрета за целую тысячу евро, что она заплакала и рассердилась, вылив весь свой накопившийся гнев на несчастного юношу за прилавком. Позже Эрика извинилась за излишнюю эмоциональность и загладила перед ним вину двойной порцией горячего шоколада с его любимым десертом. Она не продавала своих картин, всегда считала себя недостаточно талантливой для того, чтобы зарабатывать на творчестве. Мать часто повторяла, что дочерь бездарна, к её великому сожалению, и это положило начало синдрому самозванца, развившемуся у Эрики. Когда пришло письмо из колледжа искусств, счастье, переполнившее девушку, вмиг сменилось беспокойством. Что, если у неё больше ничего не получится? Что, если в ней разочаруются и подтвердят слова мамы? Она мечтала учиться, стать лучше, добиться совершенства, чтобы картины, на которых будет стоять её подпись, украшали выставочные залы. Эрика надеялась, что однажды родители оценят её потенциал и будут гордиться дочерью, но для этого предстояло пройти длинный путь. Адам, сам того не зная, выручил первые деньги с написанного ею портрета, под которым даже не стояло подписи. — У меня есть контакт покупателя! — опомнился Адам и тут же принялся искать карточку. — Мы можем позвонить ему и попросить вернуть. — Не нужно, оставь это дело, — грустно ответила Эрика, зависнув в телефоне. — Тогда это твои деньги, вот, — он протянул ей конверт. — Я возьму только на обратный билет в Лондон. Остальное оставь в кассе. Родители хотели, чтобы она сама заработала на обратный билет и усвоила урок о том, с каким трудом достаются деньги. Они пытались донести до дочери, что юридический даст ей хорошую профессию, которая обеспечит безбедное существование. Что ж, мама и папа сильно удивятся, узнав, как именно Эрике удалось получить свои первые деньги.

***

В последнее время Ландо редко стримил на твиче в силу разных обстоятельств, но сегодня у него отменилась встреча, и появилось свободное время для того, чтобы собраться с Квадрантом в онлайне. Он находился в любимой комнате, обставленной шлемами и трофеями за подиумы в гонках, смотрел в монитор, время от времени читая сообщения в чате, и общался с командой. — Чат, ссылки запрещены, — напомнила Риа. — Я зачитаю несколько вопросов, прежде чем мы начнём играть. Итак, Ландо, что самое необычное тебе подарили на Новый год, спрашивает кто-то с ником London Bridge. — Наверное, мой портрет на холсте, который Макс привёз из Хорватии, — ответил Норрис, почти не задумываясь. — Мне нравится, как художник изобразил меня. Знаете, я не разбираюсь в искусстве, но потратил достаточно времени на то, чтобы рассмотреть все детали. — С этим портретом приключилась история, пока я летел домой, — сказал Макс Фьютрелл. — В аэропорту я достал холст, чтобы похвастаться Нирану свой покупкой. Поклонница Ландо увидела у меня в руках этот шедевр и предложила за него несколько тысяч, но пришлось отказать. — Вы бы видели эти жаркие споры, — вмешался Ниран. — Я думал, что эта милая девушка просто набросится на Макса, схватит портрет, и бежать! — Скажем так, она очень расстроилась, не добившись желаемого, — прокомментировал Макс. — Но я её понимаю. — Чат спрашивает имя художника и можешь ли ты показать портрет на стриме, — снова заговорила Риа, после того как отфильтровала множество сообщений. Ландо спустя минуту вернулся к мониторам, держа в руках свой портрет. Он снова принялся рассматривать каждую деталь, но на этот раз в попытке найти автограф автора. Как выяснилось время спустя, художник пожелал остаться инкогнито, и Норрис заметно расстроился. По какой-то причине ему захотелось познакомиться с человеком, написавшим его на этом холсте. Это могло показаться странным, но он чувствовал, что автор видел его душу. С портрета смотрел Ландо, обычный парень из Бристоля, обожающий быстрые машины, громкую музыку и путешествовать с друзьями. В глазах этого человека с портрета Норрис видел себя в начале большого пути. Простой, забавный парень в шапке со смешным помпоном, а не известный гонщик Макларен, каким его знало большинство. — Так, чат, нам нужно найти художника! — решительно заявил Ландо, а затем сделал селфи с портретом и опубликовал в сторис с подписью: «Автор, найдись». — И что ты будешь делать, когда найдёшь? — полюбопытствовал Макс. — Эм… Потом решу. А теперь давайте играть. Итак, сегодня мы рисуем в Гартик. Поехали!

***

Эрика вошла в аудиторию и заняла место за мольбертом. Сегодняшний урок будет первым в новом семестре, и ей не терпелось поскорее начать обучение. С родителями отношения оставляли желать лучшего, но, во всяком случае, они не заперли её дома, когда она настояла на своём выборе после возвращения из Хорватии. Пусть Эрика и стала разочарованием для семьи, зато она гордилась собой и следовала зову сердца. — Привет, я тебя не видела здесь раньше, — сказала брюнетка, занявшая соседнее место. — Я тут новенькая. — Клара. Рада знакомству. — Взаимно. Эрика. — Итак, откуда… Клара внезапно замолчала и уставилась в экран телефона. Что-то заставило её прервать разговор на полуслове и загадочно улыбнуться, будто она прочла сообщение от поклонника. — Боже мой, представляешь, Ландо Норрис нашёл туфельку и ищет свою Золушку, — сообщила Клара новой подруге. — Insania! Не понимая о ком и о чём речь, Эрика пожала плечами и взглянула на настенные часы. До начала занятия оставалось ещё десять минут. — Жаль, что не я нарисовала этот портрет, — шумно вздохнув, добавила Клара. — Повезёт же какой-то фанатке. — Какой портрет? — спросила Эрика скорее из вежливости, чтобы поддержать разговор. — Да вот же. Клара показала экран телефона, на котором была сторис от Ландо Норриса. С фотографии на Эрику смотрел человек, которого она нарисовала будучи в ссылке в Хорватии, и, что ещё удивительнее, он держал в руках портрет, написанный ею. — Вот чёрт, — выругалась Эрика, нахмурив глаза. — Вот и я говорю, что такой шанс упустили! Как думаешь, если напишу ему, что я — тот автор, которого он ищет, поверит? Как он вообще будет проверять это? — Зачем тебе выдавать себя за другого человека? Это ведь не ты написала его портрет. — Какая разница? Зато я увиделась бы с Ландо. Боже, он такой красавчик, посмотри на эту улыбку! — мечтательно ответила Клара, но её фантазии прервал преподаватель, вошедший в аудиторию. К своему разочарованию, Эрика, вместо того чтобы сосредоточиться на уроке, думала о чёртовой туфельке и Золушке. То есть о том парне, который ищет её. Если бы она знала, что он увидит этот портрет, то спрятала бы холст в подвал, чтобы вообще никто никогда его не увидел. Эрика так часто критиковала себя и никогда не показывала свои работы другим людям, а сейчас её творческий порыв выставлен на всеобщее обозрение. Она чувствовала облегчение от того, никто не знал автора и вместе с тем грусть из-за таких людей, как Клара. Вероятно, найдётся немало девушек, желающих примерить туфельку. Вернувшись домой, Эрика заперлась в своей комнате и решила разузнать побольше о человеке с её портрета. У неё всё ещё хранился эскиз, сделанный в то морозное утро в Хорватии, она открыла скетчбук на том месте, где был нарисован этот парень. — Значит, тебя зовут Ландо. Она открыла его страницу в инстаграме и увидела всё ещё актуальную сторис. На мгновение ей захотелось написать ему и узнать, зачем он ищет автора, но увидев количество подписчиков, следовавших за Норрисом, Эрика быстро выкинула эту идею из головы. Завтра или послезавтра об этом все забудут, и она свыкнется с мыслью, что её творчество обсуждают миллионы людей. Или нет.

***

Решилась бы Клара на такой отчаянный шаг, если бы знала, что знакома с автором портрета? Эрика, стиснув зубы, слушала рассказ однокурсницы о том, как она собиралась примерить туфельку и встретиться с Ландо. Ещё один урок пройдёт впустую, потому что сосредоточиться на технике весьма проблематично, когда в голове то и дело прокручивались слова Клары. — Это ведь нечестно и несправедливо по отношению к художнику, — прошептала Эрика, чтобы профессор не услышала её. — Ты собираешься присвоить себе чужое. — Ну и что? Кого это волнует? — усмехнувшись, ответила Клара. — Это весело. Я просто встречусь с ним и, если повезёт, он угостит меня кофе, а там… — И как ты докажешь авторство? — уперев руки в бока, спросила «Золушка». — Почему ты так завелась? Тебя это так задело потому, что ты борец за права или знаешь художника? Эрика промолчала. И правда, она слишком завелась, хотя решила для себя, что анонимность — это то, что ей нужно. Проблема была в Кларе. Она собиралась украсть её работу. С этими Кларами точно что-то не так, видит бог, имя проклято. — Неважно. Удачи тебе. — А я везучая, знаешь. Даже если он мне не поверит, всё равно я смогу его впечатлить, нам стоит только увидеться. — Конечно. Вдохновения как не бывало. Эрика ненавидела то, что подходила к творчеству без души и осознания дела. Она даже не слушала советы профессора, так как была слишком занята мыслями о будущей встрече Клары и Ландо. В душе ей хотелось, чтобы он не поверил и продолжил поиски, но чем раньше закончится этот спектакль, тем скорее она сможет сосредоточиться на учёбе. Эти сказки Эрику порядком достали.

***

В Макларен творилось настоящее безумие, вызванное всего лишь одной сторис Ландо. Специалисты по связям с общественностью то и дело разгребали письма от фанатов, уверявших, что они те, кого ищет Норрис. Несколько человек даже дошли до личной встречи с представителем команды, но по разным причинам их отсеяли. Ландо находился на съёмках с Квадрантом, когда ему позвонила Дайана Чемберлен, которой выпала честь разбираться со всем этим хаосом. — Я ненавижу тебя, Ландо Норрис, — устало проговорила Дайана и вздохнула в трубку. — Хорошо, я не умею врать. Но чтобы ты знал: у меня начался нервный тик и повысилось давление после очередного интервью с художником. Эта прелестная особа рисует неплохо, но не людей. Поверь, ты не захотел бы это видеть. — Миссия провалена, — с грустью объявил Ландо, а затем поблагодарил мисс Чемберлен за проделанную работу и попрощался, договорившись свернуть розыскную операцию. Как бы ему не хотелось найти автора, он понимал, что сделать это практически невозможно. Однако Макс, стоявший рядом с телефоном в руке, внезапно озвучил гениальную мысль, о которой стоило бы подумать ещё до того, как Ландо втянул несчастную Дайану в это дело. — Я нашёл в гугле адрес и номер телефона магазина, в котором купил твой портрет. Что, если мы позвоним туда и спросим, вдруг они знают автора? Ландо, получивший ещё одну маленькую надежду, живо кивнул и сказал: — Звони! Все участники Квадранта приостановили съёмку, чтобы подслушать разговор Макса. Длинные гудки и затянувшееся молчание почти расстроили ребят, но спустя ещё несколько секунд на том конце прозвучало фирменное приветствие. — Эм, привет, меня зовут Макс Фьютрелл. Не знаю, помните ли вы меня, я в прошлом месяце купил у вас холст, на котором изображён мой друг. — О, конечно помню, мистер Фьютрелл. Чем могу помочь? — Адам, скажите, пожалуйста, вы знаете, кто написал этот портрет? Все замерли в ожидании ответа. Норрис так и вовсе задержал дыхание. — Конечно. Её зовут Эрика Альварадо, и, честно говоря, мистер Фьютрелл, она сильно расстроилась, когда я сказал, что продал портрет. Думал, меня уволят, но, слава богу, обошлось! Эрика-то — внучка владельца сувенирной лавки. — И где её можно найти? Может, какие-то выставки проходят с участием мисс Альварадо? — Здесь я, к сожалению, ничем не могу помочь, мы не настолько близки. Но я могу прислать вам её номер. — Да, было бы отлично. Спасибо, Адам! Просто чудо, что продавец оказался таким болтливым, и, что самое главное, он совершенно не заботился о конфиденциальности. Это весьма кстати пришлось для Ландо Норриса, он никогда никого не искал с таким рвением как художника, написавшего его портрет. И чего ради? Сам не понимал. — Хорошо, у нас есть номер, — сказал Макс, показывая на сообщение от Адама. — Её зовут Эрика Альварадо. — В сети никого нет с таким именем, — сообщила Риа, пролистывая поиск. — И что ты ей скажешь, приятель? — живо поинтересовался Ниран. — Привет, Эрика, хочешь нарисовать меня снова? — Что-нибудь придумаю, — смеясь, ответил Ландо и нажал на кнопку сохранить контакт. Ребята подхватили волну веселья и набросали ещё несколько вариантов для начала разговора. С каждым разом звучали всё более абсурдные предложения, от которых краснели лица. Риа, не желая продолжать эту тему, попросила ребят вернуться к съёмкам и раздала им сценарии.