Стихиа́рия. Обратная сторона жизни

Губернатор Сард Че́рмор открыл глаза и поморщился из-за противного, визгливого голоса, зовущего его куда-то. — Ваше превосходительство! Ваше губернаторство! — надрывался голос, — Вас послы ожидают! Сард Чермор поднялся с постели и помотал головой. Голова раскалывалась от похмелья. «Зря мы вчера с коллегами столько выпили.» — пронеслось у него в голове — «Что же мы делали?.. Ага, кажется, отмечали день рождения Зуби. Но все равно не стоило столько пить, даже перед глазами все плывет.» — недовольно отметил Сарданапал Черноморов, пожизненно-посмертный глава магической школы Тибидохс и лауреат премии Волшебных Подтяжек. Он пробормотал отрезвляющее заклинание и зелёная искра отделилась от амулета (амулета!), висящего у него на шее. Однако туман, плывущий перед глазами, рассеялся и академик наконец смог оценить обстановку. Комната выглядела сногсшибательно. Это первое, что пришло в голову, когда он увидел смесь алого мрамора, красного дерева и золотой отделки. Все это говорило о полном отсутствие вкуса хозяина. Полезные детали интерьера тут тоже оказались — Сарданапал отметил огромное, во всю стену, зеркало в золотой раме, инкрустированной рубинами. Академик подошёл к нему и ошарашенно замер. На него глядел он сам, однако он был одет в рубашку с золотыми кружевами и жабо, кожаные брюки, опять же, с золотой отделкой, ботфорты из позолоченной кожи, доходящие до колен и фрак из черного бархата, расшитый золотыми нитками. На голове — накрахмаленный парик, присыпанный золотым песком, на каждом пальце руки — по два-три крупных, наляпистых, но золотых кольца, на шее — несколько золотых цепей, среди которых выделялся своей простотой обычный медный амулет овальной формы. "Я, который этот я, определенно болен драконьей болезнью" - пронеслось в его голове. - Ваше превосходительство! - вновь резанул по ушам крик. Черноморов решил отложить все вопросы на потом и вышел из комнаты. Точнее, попытался выйти и вновь замер на пороге, ослеплённый блеском коридора. Если его комната была выполнена с рубиново-золотых тонах, то все поверхности предметов, стен и потолка в коридоре были покрыты разноцветными драгоценными камнями, сверкающими так, что из глаз текли слезы. Сарданапал бы не удивился, если этот блеск был усилен магически. Впрочем, и немагически тоже: пол был покрыт зеркальной плиткой, не оставляя никакой возможности отвернуться от невыносимого блеска. Академик уже пожалел, что избавился от тумана перед глазами, и сейчас спешно пробормотал заклинание монохромного видения - первое, что пришло ему в голову из подходящего в данной ситуации. Теперь пейзажи этого дома уже можно было вынести без потери зрения, но даже в чёрно-белом варианте они не утеряли своей напыщенной драгоценности. - - Вашество! - завизжал голос на такой противно-высокой ноте, что теперь было в пору беспокоиться о сохранности слуха. Немного дезориентированный, Сарданапал Черноморов побрел в ту сторону, откуда доносились мерзкие звуки. Дородная чёрно-белая дама плыла ему навстречу, улыбаясь улыбкой контуженного Чеширского кота. -Котик, - промурлыкала, в ее понимании, дама, а академик счёл звуки больше похожими на кваканье, - почему ты задерживаешься? Неужели пупсик не выспался? Черноморова затошнило. "Только бы не жена" взмолился он. - Сардик, не молчи! Ты все спишь сладенько, а твоя бедная экономка вынуждена разбираться с этими отвратительными послами. Но Лизонька у тебя ууумничка, она бы справилась, если бы эти нехорошие человечки не хотели бы лично поговорить с рыбиком..- продолжала сюсюкать дама. Академику невыносимо хотелось применить заглушающее заклинание, однако он заставлял себя слушать и анализировать сказанное. Две ценные вещи он уже извлёк: "экономка" и "Лизонька". Он уже начал размышлять, как к ней обратиться и заставить, наконец, помолчать хоть немножко, как проблема решилась сама собой. - Зайчик, - интересно, как много животных она с ним связывает. Есть ли там козлик?... - нам пора спешить, проклятые послы тебя ждут. - схватив его за руку, потащила по коридору с неожиданной силой и остановилась перед дверью, которая в стиль коридора, также была целиком покрыта камнями. К счастью, монохром еще действовал и на нее можно было смотреть без слез. Тем временем дама поправила на нем жабо, смахнула с плеча воображаемую пылинку и, прежде чем мужчина успел что-либо предпринять, чмокнула его в щёчку. С Черноморовым обращались так, словно он несмышлёный младенец, которого любящая мамочка собирает в первый класс. Он вымученно вздохнул и распахнул дверь. Даже под заклинанием было видно, что вокруг все пестрело и сверкало, да и сама зала выглядела так, будто в ней собраны все драгоценности мира. На возвышении даже стояло кресло, по виду напоминающее трон. Мужчина быстро, но с достоинством прошел и опустился в него, к его удивлению, экономка опустилась на скамейку, поставленную с правой стороны от кресла таким образом, чтобы сидящий (или сидящая) на ней оказался на уровне немногим меньше хозяина или господина. Не успел Сарданапал обдумать этот волнующий факт наличия "Лизоньки" у его ног, его внимание перехватила группа людей, до его прихода сидевших на креслах, а сейчас быстро и суетливо вскочивших и склонившихся в глубоком поклоне. Послов было трое. Двое совсем уже в годах, старики, с седыми бородами до пояса, украшенные чем-то, вероятно, камнями (монохром мешал рассмотреть подробнее). Последний - совсем молодой мужчина, даже юноша, заметно, что его поклон не настолько отточен и привычен ему, как у старших. Все они - в белоснежных чалмах и халатах, Сарданапал был уверен, что в золотых, на ногах тапочки в персидском стиле, какие иногда по вечерам надевал он сам, настоящий. На поясе, украшенном какими-то камнями, вызывающими уже отвращение своим количеством в окружающей обстановке - длинные сабли. У одного рядом с оружием висит свиток, накрученный на стержень, оканчивающийся головой лошади. По количеству украшений на шее, запястьях, пальцах и даже щиколотках они превосходили даже разряженного в пух и прах самого академика, хотя явно часть сняли перед входом в зал, стараясь скрыть это обстоятельство. Тем временем экономка дал отмашку рукой и послы выпрямились, глядя на нее и обходя взглядом мужчину на троне, словно он был для них пустым местом. Тот, у кого был свиток, открыл рот: - Приветствуем тебя, о Светлейший властелин земли и неба, воды и огня, повелитель молний, господин и в жизни и в смерти... - разливался соловьём посол, и Черноморов уже было перестал слушать, как вдруг.. - и тебя, о Прекраснейшая госпожа его сердца, рабыня его и в жизни и в посмертии, - "Лизонька" заметно поморщилась, - исполняющая его волю, милующая и карающая... "Та-а-ак" - мысленно протянул Сарданапал, - "Интересненько.." Тем временем посол замолчал и приветственной речью разразилась уже его экономка, полностью игнорируя его присутствие и чередуя хвалебные эпитеты не хуже старика. Затем посол прокашлялся, и потянувшись за свитком, уже собирался перейти к зачитыванию сути визита. - Стоп! - громко и твердо сказал Черноморов, - волей, данной мне над этой землёй богами, - пытаясь подделаться под их стиль, продолжил мужчина, - переношу нашу встречу, посланную нам свыше, на завтрашний день. Благодарю за понимание, - прорвался в речи настоящий пожизненно-посмертный академик. Черноморов кивнул в зал, не обращаясь ни к кому точно, обвел его глазами, удовлетворённо отметив отвисшие челюсти как у экономки, так и у послов, встал и направился к выходу. Хлопнув дверью, по тем же коридорам обратным маршрутом вернулся к себе в комнату и сел на кровать. Пред глазами мелькнул и погас белый свет, и вновь все вокруг засверкало разноцветными драгоценными красками.

***

Академик сидел в своем кабинете, обнаружившемся за соседней дверью возле его покоев, и перебирал бумаги, стараясь найти хоть какую-нибудь информацию о том, в каком мире он оказался (а мужчина был уже абсолютно уверен, что его занесло в другой мир) и что ему полагается тут делать. Час назад заглядывала "Лизонька", которая ошеломленно замерла в дверях и, стоило Черноморову обратить на нее внимание, снова исчезла за ними, так и не найдя, что сказать. Уже вечерело, но Сарданапал не сдавался , помня о завтрашнем свидании с послами. Он уже постановил первоочередной задачей привыкнуть к себе, как к Сарду Че́рмору, и называть себя именно так даже в мыслях. Раздался стук в дверь. - Войдите, коли не боитесь! - крикнул уже порядком уставший Сард (да, именно Сард. Больше не Сарданапал.), злясь, что его отвлекли от столь важного занятия. - Ваше превосходительство, - испуганно пробормотал за дверью голос экономки, - тут к вам палач, принес списки заключённых, приговоренных к смертной казни, Вам на удостоверение. - Пусть войдёт. - уже спокойнее ответил губернатор. - Входите, сэр Кле́пин, - тихо сказала "Лизонька", обращаясь, по видимому, к палачу. Дверь отворилась и на пороге, вытянувшись по струнке, застыл... Поклёп Поклёпыч. - Здравия желаю, товарищ губернатор! - гаркнул бывший завуч.