Вороний пух

Гром выстрела прозвучал за спиной, и пуля, разбрызгивая щепки, вонзилась в дерево в угрожающей близости к замку. — Отойди от двери, Каз. Голос у Джеспера непривычно сухой и тяжёлый — ни искры веселья. Каз замирает, не шевелясь, взгляд его всё ещё цепляется за замысловатый замок. — Каз, — зовёт его Джеспер, и голос звучит будто бы чуть тише, но всё так же твёрд. — Следующую пулю я пущу тебе в руку. Посмотри на меня. Каз медленно поднимает руки и ещё медленнее оборачивается. Джеспер целится сразу с двух рук. Цветастая рубаха порвана на плече, шейный платок сбился набок, высоко на скуле алеет свежая ссадина. Губы сжаты в струну, а глаза блестят так, будто в них что-то попало. Каз думает о том, что расстояние между ними слишком велико, и старательно изображает приветливую улыбку: — Может, опустишь пистолеты? Джеспер качает головой. — Давай же, Каз, очнись. Пойдём отсюда. Её здесь нет. Каз улыбается — теперь уже искренне, расслабленно и легко. Опускает руки. — Ошибаешься, Джеспер. Она здесь, за этой дверью. Я слышал её… — Она мертва, Каз, — прерывает его Джеспер. Губы его мучительно кривятся, словно каждое слово даётся ему через боль. — Она мертва, ты знаешь. Каз сжимает кулаки, чувствуя прилив ярости — до скрежета зубов, до мути в глазах. Он выдыхает, делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Разжимает кулаки. — Ты ошибаешься, — произносит он ровно. — Тела никогда не нашли. Всё потому, что она жива. Торговый Совет спрятал её здесь… — Да что ты несёшь, Каз! Послушай себя! — Джеспер никогда не отличался особым терпением. Каз снова чувствует, как в груди поднимается раздражение. Он собирается ответить, не сдерживаясь, — резко, насмешливо, но не успевает. — Каз! — зовёт Инеж из-за двери. — Где ты, Каз? И прежде, чем он успевает обернуться на зов, добавляет неуверенно: — Джеспер?.. Джеспер дёргается, и Каз замечает с торжеством: — Ты слышишь её тоже! Джеспер слабо качает головой и мрачнеет ещё сильнее. — Мне очень жаль, Каз, — произносит он медленно, и каждое слово тяжело падает с его губ, словно налитое свинцом. — Мне очень жаль, — повторяет он, чуть отводя в сторону правую руку. — Каз! Джеспер! — зовёт Инеж из-за закрытой двери. — Я здесь! Я зде… Выстрел обрывает её на полуслове. На секунду в зале повисает звенящая тишина, а затем из теней в углу разносится гулкий звук упавшего тела. Сначала Каз не чувствует ничего. И это ничего с каждым мгновением всё определённее обращается в опустошённость и омертвение. Затем сверху наваливается усталость. Каз опускается на пол, приваливается к бессмысленной теперь двери спиной. Джеспер всё ещё стоит напротив — ещё насторожённый, уже опустивший пистолеты. Каз не смотрит в угол, зная, что именно там увидит: шуханское лицо, которое возникло на пороге Клёпки три дня назад. Кажется, он с тех пор не спал, вспоминает он отстранённо. — Ты в порядке? — спрашивает Джеспер. — Буду жить, — криво усмехается Каз, не поднимая глаз. Нет смысла здесь оставаться, надо вставать и уходить, но он продолжает сидеть, глядя перед собой. — Её никогда здесь не было, — зачем-то озвучивает он очевидное и прячет лицо в подобранных коленях. Джеспер подходит и устало садится рядом с ним, вытянув длинные ноги. Осторожно кладёт руку Казу на плечо. — Мне тоже её не хватает, — говорит он просто, и тишина обступает их со всех сторон.