Откуда есть пошла Клятва Феанора - и кого съела

Клятва: предыстория Суть Клятвы Феанора завязана на Сильмарилы, это бесспорный факт. Причем речь идет даже скорее не о самих Камнях и их собственных свойствах (и как раз они здесь рассматриваться не будут), но об отношении к ним Феанора и других участников событий. Я не буду здесь рассматривать всю историю смерти Мириэль, второго брака Финве и отношения Феанора к этим событиям, хотя они, несомненно, в немалой мере определили его характер. (В одном из писем (№ 212) Толкин прямо указывает смерть Мириэль как причину Падения Нолдор; а Падение он связывает именно с отношением Феанора к Сильмарилам, см. письмо 131, теоретические выкладки из него я приведу немного позже). Соответствующую главу ПКС-2 я всячески рекомендую к прочтению – это текст краткий, но полный осмысленных подробностей(1). Отметим, что по итогам Феанор, сохранив любовь и привязанность к отцу (взаимную), проникся стойкой неприязнью к Индис и ее потомкам. Заметим, что ни о каких неприязненных мыслях по отношению к Валар нам пока что неизвестно. Что же до имеющейся проблемы, с ней Феанор поступает достаточно конструктивно: ограничивает число контактов с неприятным объектом и переключается на другие, приятные: путешествует по Аману, рано селится отдельно, довольно рано заводит семью, а также совершенствуется в различных науках и искусствах. В частности, мы знаем об усовершенствовании им письменности, а также о создании драгоценных камней, превосходящих по свойствам природные. Имеющаяся неприязнь могла проникать и в подобные занятия (спор о произношении – см. «Шибболет Феанора»), но определяющим фактором точно не была. Еще немного о драгоценных камнях. Толкин довольно долго придерживался идеи, что Нолдор Валинора их изобрели, но в итоге, в тех самых поздних текстах, ее сменила следующая: Нолдор нашли их в горах Амана (добывая там камень для построек), научились их обрабатывать, - а затем уже говорится о рукотворных камнях Феанора, превосходивших по свойствам природные. Остается некоторая неясность, ему ли принадлежит идея искусственных драгоценных камней в целом. Возможно, до него умели выращивать аналоги естественных. Так или иначе, что касается найденных и обработанных камней, Нолдор не имели привычки собирать их в сокровищницы – камни украшали и чертоги Валар, и ручьи в землях Телери (ПКС-1, 40 (в т.ч. в комм.), 44). Вообще во многих искусствах Нолдор, научаемые Майар и Валар, «быстро превзошли своих учителей». Это - некая общая картина к моменту создания Сильмарилов. В нее совершенно необходимо добавить еще один элемент, без которого Непокой Нолдор вряд ли дошел бы до нужной степени и градуса: ложь Мелькора. А к тому моменту Мелькор уже получил свободу, и уже успел предложить искусным и жадным до знаний Нолдор помощь и новые знания. Но пока еще не успел запустить первую волну собственно лжи. Кстати, в виде отдельной, «частной» лжи (видимо, более поздней, здесь упомянутой по контексту) Поздняя Квента упоминает и мысль о том, что Феанор у Мелькора многому учился (ПКС-1, 49; ПКС-2 здесь добавляет, что они в те времена вообще лично не разговаривали). Про Сильмарилы же есть специальное указание, что Феанор делал их один, вообще «ни с кем не советуясь». Так что сначала посмотрим все же на начало ситуации «Феанор и Камни», а потом вернемся к Мелькору. Итак, Феанор создает Сильмарилы, затем текст описывает нам различные их свойства, в том числе кого они будут обжигать («Ни смертная плоть, ни нечистые руки, никакая злая воля не могла коснуться их…»), затем – их благословляет Варда (в отличие от Анналов Амана, последовательность событий и описаний в ПКС-1 и ПКС-2 именно такова), о них пророчествует Мандос. А завершается этот абзац фразой – «Сердце Феанора крепко привязалось к вещам, которые он сам создал». (ПКС-2, 49b). А в следующем же абзаце и параграфе, в первой его фразе обнаруживается еще один привязавшийся к Сильмарилам: «Тогда Мелькор жаждал (получить) Сильмарилы, и с того времени злоба его сердца, разжигаемая этим желанием, становилась больше… Тогда, когда он видел возможность, он начал сеять семена лжи и злых намеков среди тех, кто общался с ним…» (ПКС-2, 50) Итак, непосредственное начало лжи Мелькора оказывается завязано на появление Сильмарилов, и противостояние Мелькора конкретно Феанору (создателю и владельцу оных) – тоже. Но привязанность Феанора к Камням возникает сама, независимо от Мелькора. И пока Мелькор запускает первую порцию лжи – о завистливых Валар, которые забрали эльфов в Валинор, чтобы Средиземье досталось Людям, которыми легче управлять, – пока энная часть Нолдор на нее бодро реагирует, а Феанор – бодрее прочих, эта привязанность тоже пока развивается сама по себе, своим чередом: «…и Мелькор тайно смеялся, …ненавидя Феанора более прочих, и как прежде, желая получить Сильмарилы. Но к ним он не мог и приблизиться». Далее мы узнаем, что Феанор носил их на себе только на праздниках, а в остальное время скрывал в сокровищнице, хотя «в Валиноре еще не было воров». Узнаем и причину этого поведения: «…но Феанор начал любить Сильмарилы алчной любовью, и неохотно показывал их кому-то, кроме своего отца и сыновей. Редко вспоминал он теперь, что свет, который сиял в них, не принадлежал ему». (ПКС-2, 51) Итак, Феанор доходит до следующей стадии привязанности, из которой следуют уже и конкретные действия – а также еще большее желание тех же Сильмарилов и еще большая злоба со стороны Мелькора… Но если действия Мелькора, как видим, на Феанора завязаны, но действия Феанора в этой сфере на Мелькора – пока еще нет! Можно предположить некое косвенное влияние лжи о завистливых Валар и гениальных эльфах на растущую привязанность к Камням, но возникла она все же раньше. * Здесь хотелось бы сделать небольшое теоретическое отступления в «Письма» Толкина. Точнее, в «программное» 131-е письмо, где мы можем найти кое-какие комментарии по сути этого явления. (Любопытно, что поводом для появления этого текста, содержащего весьма многие теоретические обоснования истории Арды до Третьей Эпохи включительно, послужили не вопросы любопытных читателей – их время еще не пришло! – а желание Профессора поменять издателя прямо в процессе издания ВК. «Когда б вы знали, из какого сора…» Опять же, многие могут считать, что это просто мнение конкретного Толкина, не совпадающее с их мнением. Ну так я полагаю, что знать его точно не вредно.) Излагая основные события средиземской истории, Толкин касается и интересующего нас момента, событий Исхода – «падения одареннейшего рода эльфов» (с. 170). (Здесь и далее цитаты из письма 131 – по изданию: Толкин Дж.Р.Р. Письма. М., Эксмо, 2004. Перевод с английского С. Лихачевой под редакцией А. Хромовой и С. Таскаевой.) «Падение эльфов является следствием собственнического отношения Фэанора и его семерых сыновей к этим камням». Далее кратко упоминается и о Клятве, и о последующих событиях. Что интересно – в данном случае «собственническое отношение» - это не просто брошенное походя ругательство. Несколько ранее в том же письме Толкин размышляет о вопросе более общем – основных темах «Сильмариллиона» и «Властелина Колец» (Толкин надеялся на тот момент опубликовать их вместе, почему и излагал издателю не только краткое содержание ВК, но и всю предшествующую историю Арды): «Как бы то ни было, во всей этой писанине речь идет главным образом о Падении, Смертности и Машине. О Падении – неизбежно, и мотив этот возникает в нескольких формах. О Смертности, тем более, что она оказывает влияние на искусство и тягу к творчеству…» (с. 167) Какое отношение имеет к нашей теме Падение, мы уже видели. Но не менее интересна и тема творчества – которое как раз к Феанору и созданию Сильмарилов имеет непосредственное отношение! «Это стремление одновременно сочетается со страстной любовью к первичному, настоящему миру, и оттого исполнено ощущения смертности – и в то же время миром этим не насыщается. В нем заключены самые разные возможности для «Падения»» (с. 167-168). Тема смертности – и бессметных творцов –эльфов не соотносятся лишь на первый взгляд. Об относительности эльфийского бессмертия, все же ограниченного рамками существования Арды, и грядущей неизвестности много сказано в «Атрабет». Что же касается конкретной ситуации – то вспомним, что как раз Феанора проблема смертности (в лице Мириэль) коснулась очень близко! Наконец, причиной создания Камней ПКС называет не только возможную «тень предвидения» того, что свет Древ следует сохранить, но и желание создать нечто, «чья красота пребудет и после Конца» (ПКС-2, 49b). Итак, творчество как возможность Падения: «Оно может стать собственническим, цепляясь за вещи, созданные «как свои собственные»; творец вторичной реальности желает быть Богом и Повелителем своего личного произведения Он упрямо бунтует против законов Создателя – особенно же против смертности. И то, и другое (поодиночке или вместе) непременно ведет к жажде Власти…» (с. 168) И далее, в примечании: «Их [эльфов] Падение – это собственничество и (в меньшей степени) искажение своего искусства и превращение его в средство обретения власти» (там же). В целом эти выкладки относятся и к историям Людей, и к Мелькору (а лично мне они как-то раз пригодились и вовсе при объяснении кое-каких явления из истории современного российского театра!), а в случае эльфов – еще и к эрегионской истории, куда в большей мере и стОит отнести пассажи об «обретении власти» - впрочем, и они нам позже пригодятся! Пока же отметим, что причина возможного падения – это опасности самой природы Творчества в мире, где тема Падения «неизбежна», т.е. в падшем, искаженном мире. * Итак, само возникновение привязанности Феанора к Сильмарилам с Мелькором в данном случае если и связано, то косвенно, в смысле искаженности всего мира. Но в данном и конкретном случае – все же возникает само, без его личного участия. А вот тему отрицательного отношения к Валар, а также противостояния им (причем противостоящая им сторона подразумевается на самом деле более сильной и достойной) приносит Нолдор именно Мелькор. Имея в виду поссорить их с Валар, но кроме того, пожалуй, - честно, скажем так, делясь с ними собственным отношениям к своим собратьям. До Мелькора, мы, например, у того же Феанора не замечаем какой-то отрицательной реакции на то же благословение Варды и предсказание Намо по поводу Сильмарилов (напротив, столь нерядовой статус его творения мог скорее вызвать как раз бОльшую гордость им и привязанность к нему). Но пока Мелькор рассказывает о Людях и обширным пространствах Срединных Земель, эти темы и отношение Феанора к сильмарилам и окружающей действительности существуют и развиваются еще сами по себе. Но недолго, - уже в следующей порции лжи Мелькор их успешно объединяет. Если первая тема была обращена к Нолдор в целом, то теперь она более адресная и направлена на всех троих сыновей Финве (хотя передавать ее, скорее всего, пришлось не напрямую). Феанор получает свою версию событий вокруг Финве, Финголфин и Финарфин – свою, иную: каждый – насчет намерений противоположной стороны оттеснить их от Финве. Здесь Мелькор использует, похоже, все факторы, которые только можно использовать: во-первых, это семья короля Нолдор, во-вторых, именно в ней есть некое несогласие между двумя ветвями потомков… А в третьих, в отношении Феанора у него есть еще и такой аргумент: Финголфин и сыновья собираются оттеснить Финве и «род Феанора» и «занять их место с позволения Валар: ибо Валар недовольны тем, что Сильмарилы лежат в Туне, а не отданы им во владение» (ПКС-2, 52). Итак, недоверие к Валар, посеянное прежней ложью, подогревается новыми «подтверждениями» такового, причем в областях, важных для Феанора: соперничество с потомками Индис и дорогие его сердцу Камни. Надо думать, эти зацепки вполне могли способствовать успеху этих слухов у Феанаро. Далее снова следуют события, к собственно Сильмарилам отношения не имеющие: ложь об оружии (позволяющая в итоге Феанору перейти к конкретным действиям), пресловутый инцидент с мечом и, соответственно, суд Валар. И наиболее поздняя версия появления оружия у Эльдар, на мой взгляд, наиболее логичная, и сам суд, многие подробности которого в печатный Сильмариллион не попали, разобраны мной и Одной Змеей в жанре комментария к толкиновскому тексту в другом месте(2). Отмечу для справки одно – за что именно осужден на 12 лет изгнания Феанор. Не за крамольные речи, но за «тайную кузню» и угрозу оружием своему соплеменнику (ПКС-2, 53b). Поскольку по итогам суда ложь Мелькора оказалась для Феанора самосбывшимся предсказанием: из Туны ушел и он и Финве, а Финголфин стал править оставшимися Нолдор, - то недоверие к Валар у него, похоже, только укрепилось. А дальше можно отследить целую цепочку событий, где оно укрепляется дальше, причем в ряде случаев – снова затрагивая тему Сильмарилов. Первым из них становится приход Мелькора (уже скрывающегося от Валар) в Форменос и его единственный, видимо, личный разговор с Феанором. Основные тезисы Мелькора были примерно таковы: - вот видишь, я говорил правду; - я могу помочь тебе с уходом из Валинора; - ведь я тоже Вала, как и они. А закончил он комплиментами Нолдор, которым он «всегда был другом». В свете первого и третьего тезиса второй также обретал некий вид убедительности, Феанор задумался над ним, - и Мелькор, видя колебания собеседника, решил добить его еще одним значимым аргументом, снова напомнив о Камнях – и Валар. И вот тут-то он и перемудрил: «..видя, что Феанор колеблется, и зная, что Сильмарилы поработили его сердце, он сказал наконец: «Эта твердыня хорошо охраняется, но не думай, что Сильмарилы будут в безопасности в любой сокровищнице в землях Валар!» Тогда вспыхнул огонь в сердце Феанора, и глаза его сверкнули, и он проник [буквально: прожег] сквозь прекрасный облик Мелькора в темные глубины его разума, и увидел там жажду Сильмарилов. Тогда ненависть пересилила страх Феанора…» (ПКС-2, 54) Отметим, кстати, такой момент: Феанор здесь велик и могуч, он проникает в мысли Мелькора и видит темные желания такового (точнее, одно конкретное). ПКС-2 сообщает нам между прочим раньше, во времена освобождения Мелькора: «Зависть и злобу [Мелькора] Манве распознал нескоро, потому что сам он не знает их…» (ПКС-2, 48, - о том же более подробно говорит нам «Осанве-кента»). А Феанор, как мы видим, смог! Так не в том ли причина его «успеха», что ему-то как раз чувство, увиденное в душе Мелькора, было не чуждо? Ведь распознает Феанор именно желание получить Сильмарилы, а не отомстить Валар или поссорить с ними эльфов (которые в душе мятежного Вала также наличествовали). Можно сказать, что здесь привязанность к Камням принесла Феанору в числе прочего и пользу (не дав довериться Мелькору в дальнейших уговорах). Но не только. В ответ, как мы знаем, тему Сильмарилов Феанор не поднимал, а просто обругал и прогнал Мелькора (тот явно получил новый опыт), Финве послал вестников в Валмар с известием о появлении скрывающегося Вала… Но нам интереснее, какие последствия это могло иметь на систему «Феанор и Сильмарилы». О каких-то новых мерах по охране таковых нам неизвестно, возможно, именно угрозу захвата (а не желание получить) Феанор не считал в те времена реальной (позже он сожалеет, что не оказался в Форменосе вскоре после гибели Древ, полагая, что мог оказать сопротивление Мелькору; тот, кстати, тоже полагал, что Феанор будет именно там – и, видимо, как раз не считал его серьезной угрозой, собираясь убить – ПКС 2, глава «О похищении Сильмарилов», 11). Гораздо любопытней вот что. Мелькор возводит напраслину (сиречь сообщает неверную информацию) на Валар, снова намекая, что они желают получить Камни. Феанор уясняет для себя, что конкретно Мелькор Камни точно желает получить. Интересный вопрос: как у него взаимодействуют эти две информации. Я бы предположила, что они вряд ли друг друга аннигилируют, скорее – удостоверят друг друга. Хотя бы – пока – в теории. Особенно ввиду одного из тезисов, брошенных Мелькором чуть раньше: «Или я – не Вала тоже? Да, и более, чем те, что сидят там в гордыне» (ПКС-2, 54). То, что Мелькор – один из Айнур, информация, строго говоря, не новая и очевидная, но она брошена в нужное время и в нужном месте. Феанор думает о них мало хорошего, и если данный конкретный оказался столь плох, - то было бы логично заключить, что остальные не лучше! Все это мои предположения, но тезис про «тоже Вала» еще всплывет у нас позже в соответствующем контексте, - что и наводит меня в частности на подобные мысли. Следующий момент связан с пресловутым праздником, и снова имеет отношение именно к Валар в целом. Отмечу его мельком, поскольку в Сильмариллион снова попала «полуокончательная» версия: Феанору единственному Манве приказал явиться на праздник. Здесь можно было бы порассуждать о насилии над личностью Феанора и недальновидностью Валар, - но ПКС-2 между тем «докручивает» эту ситуацию до варианта, на мой взгляд, более логичного с точки зрения поведения как Валар, так и Феанора: Манве отсылает ему письмо с приглашением (ПКС-2, 58а приводит текст), которое Феанор прочел как приказ (там же, 58c). Далее происходит собственно праздник, затем – гибель Древ, неудачная погоня Ороме и Тулкаса за Мелькором, затем Валар осознают масштаб ущерба, и Йаванна говорит о «деяниях, которые можно совершить лишь однажды» - о создании Древ и их света… Все это видят и слышал эльфы, оказавшиеся на празднике, и Феанор в их числе (упоминание неудачной валарской погони у него еще всплывет позже). И вот дело снова касается нашей темы: Йаванна говорит о том, что еще возможно вернуть к жизни древа, если у нее будет хотя бы немного их света – и Манве переводит этот разговор в практическую плоскость, спрашивая Феанора, слышал ли он просьбу Йаванны, и готов ли он отдать (grant – «дарить, жаловать») Сильмарилы. (Анналы Амана, 118-119, текст ПКС-2; как указывает Кристофер, здесь совпадает с ними, как и еще несколько параграфов далее). И затем все погружается в молчание в ожидании феанорова ответа. Снова обращу здесь внимание на распространенное, по-моему, заблуждение: Валар не требуют, но просят Сильмарилы (другой вопрос – как услышит это Феанор, и возможные результаты мы уже видели!). И просят не на основании того, что свет Сильмарилов принадлежит им, а потому, что с их помощью еще можно исцелить Древа. Эмоциональная реплики «Но кто откажет Йаванне? И разве не из ее трудов пришел в начале этот свет?» - является не официальной позицией, а проявлением нетерпения конкретного Тулкаса, которого тут же одергивает Ауле (так же, 119). Причем нетерпение Тулкаса в смысле «наконец сделать что-то» как раз очень даже можно понять: на этот момент (когда еще неизвестно о гибели Финве и пропаже Сильмарилов), явный ущерб одинаков и для Валар, и для Эльдар, а Тулкас и Ороме к тому же успели к этому времени поучаствовать в таком невероятном для них опыте, как безуспешная (!) погоня за Мелькором, вместе с которым явно была какая-то неизвестная (!) им сила. Ранее в тексте, когда только говорилось о возникновении привязанности Феанора к Камням, появлялась сходная фраза от автора , но более сдержанного и взвешенного тона: «Редко вспоминал он теперь, что свет, который сиял в них, не принадлежал ему». (ПКС-2, 51). И, строго говоря, ее трудно оспорить. Но, повторю еще раз, аргументом отъема Сильмарила у Феанора это вовсе не является.(*3) И еще одно общественное недоумение. На мой взгляд, из всего этого разговора, несмотря на фразу Намо «Не первым», явно следует, что Валар еще понятия не имеют о пропаже Камней. Будь они всезнающи, странно было бы, что, зная о гибели Финве, они не знают о сопутствующих обстоятельствах. (Мало того, прямо за словами Намо следует оказание: «но они не поняли его слов» (выделено мною – К.)). При этом из всего разговора несомненно вытекает, что они просят о Сильмарилах именно в надежде получить Сильмарилы (точнее, их свет) – перед лицом гибели Древ моральный облик Феанора и его проверка, на мой взгляд, интересовали их предельно мало. Разве что лично Намо знает о приходе конкретной феа в его чертоги, а то и менее того, на слова Феанора про «первого убитого» у него просто может проявиться – именно в этот момент – знание-орэ: это не так, «не первым». Но обратимся к самому Феанору. Интересно, что высказывается он дважды, под влиянием разных мыслей, и первое высказывание еще не является окончательным отказом. Он подхватывает идею Йаванны о том, что можно сотворить лишь однажды, и если Йаванна говорила именно и прежде всего о самом факте невозможности, то Феанор добавляет к этой теории существенный момент: «И в этом деянии пребудет его сердце. …и если они будут разбиты, тогда разобьется и мое сердце, и я буду убит: первым из Детей Эру» (Анналы Амана, 120, исправление «я умру» на «я буду убит» - по ПКС-2). Что мы здесь видим? «В этом деянии пребудет его сердце», - ту самую привязанность к Камням, о которой мы слышим почти со времени их создания. И Йаванна, и Телери, которые позже, в дискуссии с Феанором, тоже подхватывают тезис о «возможном единственный раз» творении, никак все же не связывают этот факт со своей жизнью, здоровьем, возможностью творить в целом и т.д. Йаванна просто не сможет вырастить Древа еще раз, а Телери – создать вновь такие корабли, и на этом основании они не желают с ними расставаться. Феанор отличается от них здесь – возможно, именно степенью привязанности, крепостью этой связки – но несомненно отличается. Интересно, что Намо (да и другие Валар) никак не комментирует саму теорию про смерть от разбитого сердца, он лишь поправляет неправильную фактологию. И вот что еще интересно – про «сломать Сильмарилы» первым говорит именно Феанор. Валар, строго говоря, не говорят, как именно их будет возможно использовать для возрождения Древ, и что с ними случится в результате. Возможно, потому, что сами еще в точности не знали этого. Тем более, что про те же Сильмарилы известно, что «и не могли они быть сломаны какой бы то ни было силой в пределах Королевства Арда» (ПКС-2, 49b - в ПКС-1 и Анналах Амана присутствуют сходные утверждения). И то, что он «может их разомкнуть», говорит тоже Феанор. То есть, с одной стороны, я не могу на основании текста утверждать, что Валар совершенно точно и ни в каком случае не собирались их ломать – этого мы просто не знаем. С другой стороны – в свете уже наличного недоверия к Валар – и того, как оно развивается во время этой сцены, появление мысли, что они еще и сломают его любимые Камни – выглядит вполне показательно. А идея эта вполне себе развивается, и уже не только под влиянием собственно привязанности к Камням. Валар не стали разубеждать Феанора в высказанных идеях, не стали их подтверждать – они продолжали в молчании ждать решения Феанора. Но ему, похоже, и это молчание оказалось зловещим. «И казалось ему, что он окружен кольцом врагов, и вернулись к нему слова Мелькора, говорившего, что Сильмарилы не будут в безопасности, если Валар пожелают завладеть ими. «И разве он не Вала, как и они», - сказала его мысль, - «и понимает их сердца? Да, вор разоблачает воров». (Анналы Амана, 121) (Комментарий в сторону: если кто разбирается в таких вещах как «помысел», «прилог» и т.п., то картина, по-моему, просто классическая!) И из сочетания привязанности к Камням, окружающей ситуации – и мыслей, зароненных Мелькором, получается наконец ответ Феанора на заданный вопрос: «И тогда он громко воскликнул: «Нет, это я не сделаю добровольно. Но если Вадар принудят меня, тогда я точно узнаю, что Мелькор - родня им». (там же). Валар принимают его ответ как окончательный. Вскоре приходят вести как раз о недобровольном отъеме Камней, как раз Мелькором… Но об этом чуть позже. Обращу внимание на то, что Феанор, отвечая, отвечает, собственно говоря, не столько на вопрос, на текущую ситуацию вокруг, сколько общается с содержимым собственной головы. Он говорит, что не сделает этого (ответ на вопрос) по доброй воле, но если его принудят… (появляется в самой ситуации не наличная идея о возможности недобровольно-принудительных действий) … тогда он узнает, что Валар – в самом деле родня Мелькора («диалог» в данном случае он идет уже с Мелькором, некогда заронившим эти мысли, и с собственными выводами Феанора, сделанными из тогдащней ситуации). Не могу не отметить, что Йаванна со своими обоснованиями («тогда наш ущерб будет исцелен, и злоба Мелькора посрамлена» Анналы Амана, 118) куда более конкретна - ущерб налицо, злоба М. вполне явно является ее причиной. И в связи с этим – о значении данной ситуации для дальнейших событий. Как вскоре узнаем и мы, и их участники – получить Сильмарилы при любом ответе Феанора практической возможности уже не было. Однако и в Анналах, и в ПКС мы видим утверждение, что по итогам оно имело некое значение, но уже не для Валар и Древ, а для самого Феанора: «Но, если бы он сказал вначале «да», и тем очистил свое сердце прежде, чем пришли ужасные вести, его последующие дела, были бы иными, чем они оказались» (ПКС-2, глава «О похищении Сильмарилов», 12). О чем здесь речь? Думаю, не о самом факте согласия/несогласия отдать Сильмарилы (точнее, не только о нем). Речь скорее идет о тех мыслях и мнениях, что привели к такому ответу. А мысли и факторы там, как мы уже видели, присутствуют разные, мало того, они – взаимодействуют. Как мы только что видели, сама по себе привязанность к Камням еще не становится причиной окончательного отказа, к нему приводит как раз взаимодействие ее с ложью Мелькора о злонамеренных Валар. И нужно заметить, что если Мелькор уже не раз старался состыковать темы «негатива о Валар» и Сильмарилов, то, по крайней мере, в действиях Феанора это сочетание проявляется в первый раз. Что бы он ни думал в душе, но действия его до сей поры касались либо Валар в целом (негатив о которых он усвоил довольно давно, еще во времена первой лжи), либо Сильмарилов (скажем, скрывал он их не только от Валар, но и от большинства Эльдар). Впрочем, Валар тоже проявляют интерес к Камням, пожалуй, впервые со времен их благословения. Так что до того можно было считать слухи об их желании получить Камни только необоснованными слухами, а с точки зрения того, кто слухам верит – намерениями (хотят получить, но пока ничего не предпринимают). Феанор слухам, похоже, верит, и в данном случае интерпретирует текущую ситуацию исходя прежде всего из них – таков оказался его выбор. Какая могла быть альтернатива? На мой взгляд, - интерпретировать текущую ситуацию, исходя… из самой текущей ситуации! Которая, пожалуй, способна сама по себе объяснить, почему именно в данном случае Валар заинтересовались Сильмарилами. Казалось бы, следующее событие как раз сбивает Феанора с избранного настроя, возвращая его в немалой степени к реальной ситуации: узнав о гибели отца и пропаже Камней, он, после проклятий по разным адресам, унесся в окрестную ночь, «ибо отец был ему дороже, чем Свет Валинора или бесценные творения своих рук: и кто среди сыновей, у эльфов или у людей, более ценил своих отцов?» (ПКС 2, глава «О Похищении Сильмарилов», 11). Здесь нет никакого противостояния – глубоко не до него, да и привязанность к «бесценным творениям» отступила куда-то в сторону. Но вот загадка – куда бежит, что именно делает Феанор после этого, - мы не знаем, но когда он следующий раз появляется перед нами, уже в Тирионе, - возвращается и противостояние Валар, и мысли о Камнях, - и, в общем, Феанор в Тирионе гораздо более похож на Феанора, отказывающего Валар, чем на Феанора, убитого гибелью отца до такой степени, что сыновья боятся, что он и в самом деле может убить себя (там же, 12). Так что, возможно, точка выбора действительно лежит именно там, в моменте отказа. Что происходит за этот промежуток времени, когда и конкретика событий, и состояние души Феанора для нас – «черный ящик»? Просто сходят нахлынувшие эмоции и возвращаются прежние чувства и мысли? Нет, все, видимо, куда сложнее (в частности, новости тоже оказываются «лыком в строку» и встраиваются в феанорову картину мира). Но факт духовного родства речей в Маханаксаре и речей в Тирионе как раз налицо, и к этим вторым речам, непосредственно предшествующим Клятве и к ней, вероятно, приводящим, мы как раз и перейдем. * Примечания (1) ПОЗДНИЕ ВЕРСИИ ИСТОРИИ ФИНВЭ И МИРИЭЛИ В КВЭНТА СИЛЬМАРИЛЛИОН http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/kolzo_mo/latfinwe.shtml (2) Разбор событий Непокоя Нолдор: текст и комментарии. odna-zmeia.livejournal.com/38357.html odna-zmeia.livejournal.com/38593.html odna-zmeia.livejournal.com/38724.html (*3) Примечание к публикации 2024 г. В более позднем тексте Толкина, ставшем известным недавно - заметке "Касательно Клада" 1964 г., кратко излагая историю Исхода, он приводит более радикальную версию событий: "После «Затемнения Валинора», когда Древа умирали, Валар попросили отдать им Камни, и чтобы Феанор сломал их: ибо чистым светом, который они содержали, Древа могли бы, как они говорили, исцелены вновь. Но Феанор отказал их просьбе, и когда Валар приказали ему отдать их (поскольку свет, который делах прекрасными и святыми, принадлежал им, и был лишь предоставлен ему), он сделался непреклонен и восстал, отрекшись от союза с Манве Повелителем Валар (Старшим королем)." Однако данная статья написана именно в рамках наиболее подробной версии текстов 1950-х гг. и ее тексты далеко не обязательно подразумевают столь радикальное толкование, возможно, оно "сгустилось" позже.