Твоя любовь как выстрел в спину

— Я не уйду, пока ты не объяснишь мне, почему ты так со мной. - твёрдо сказал Кривицкий и взял документы из её рук, а затем положил их обратно в ящик. Ирина Алексеевна холодно взглянула на него и, ничего не говоря, поднялась с места. Она хотела выйти из кабинета, но мужчина не позволил ей и преградил путь рукой. — Геннадий Ильич, уходите отсюда, пожалуйста. Иначе я начну кричать и станет плохо. - строго сказала заведующая и посмотрела ему прямо в глаза, полные боли и обиды. — Как долго мы будем бежать? Ира, как долго мы будем играть в игры? Мне всё это надоело. — Тогда возвращайся в Израиль! Что ты здесь делаешь, если тебе надоело? — Ты ещё не понимаешь? Я вернулся сюда ради тебя. Я не хочу быть вдали от тебя и наших детей. Как ты не понимаешь, что я люблю только тебя! Так было и будет всегда. - челюстно-лицевой хирург сказал уже спокойнее и сделал шаг навстречу любимой женщине. — Эта любовь нас губит, Ген. Пора это осознать. — Откуда такие мысли приходят тебе в голову? Ир, послушай меня хоть раз. Я хочу всё исправить, но ты не даёшь мне возможности сделать это. — Всему своё время. У тебя был шанс всё исправить, но уже слишком поздно. - нервно сказала блондинка и взяла его за руку. — Оставь меня в покое. Давай жить нормально. — Нет, Егорова. Ещё не поздно. Ты просто боишься. Я знаю, что ты любишь меня. И не смей это отрицать, потому что твои глаза выдают тебя. — Кривицкий, зачем друг друга мучить? Я действительно чувствую усталость. Я не хочу, чтобы мы ссорились или оскорбляли друг друга. Решение за тобой. Теперь, даже если ты вернёшься в Израиль, мне всё равно. — Хорошо. Ир, тебе может быть всё равно, но детям будет плохо. Поэтому я останусь в Москве. И если хочешь знать, мы поговорим позже. Я пойду за Дашенькой. - грустно сказал Геннадий и вышел из кабинета. Упрямство Иры, смешанное с ревностью, было просто невыносимо. Выходя из здания, мужчина увидел Настю на скамейке и с улыбкой подошёл к ней. — Гена? Думаю, ты хочешь поговорить. Я очень хорошо знаю этот взгляд. — Асенька, как приятно, когда рядом есть друг, который тебя действительно понимает. Как твой сын? — Слава богу, с ним всё в порядке. Я пережила такой кошмар, что до сих пор не могу прийти в себя. Благодаря твоей жене мой сын жив. А ты? Теперь ты плохо выглядишь. Что-то случилось? - сразу спросила Анастасия. Кривицкий сел рядом со своей одноклассницей и задумчиво посмотрел на небо. — Семейные проблемы. — Если захочешь рассказать, всегда можешь рассчитывать на меня. Но Ирина Алексеевна очень милая и добрая женщина. Какие у тебя могут быть с ней проблемы? — Ты права. Ира очень милая и добрая женщина, но характер у неё просто невыносимый. - засмеялся челюстно-лицевой хирург и перевел взгляд на Анастасию. — Да. Характер. У моего мужа тоже был ужасный характер. — А где он? — Мы с Димой развелись, когда нашему сыну было три года. Нет, мне не жаль. Не стоит тратить свою жизнь впустую. Он навещает ребёнка несколько раз в год и всё. - честно ответила женщина. — Совпадение или судьба? Мы с Ирой тоже развелись. — Что? Когда? — Два года назад. Длинная история, но я скажу тебе только одно. Этот развод был неизбежен. Но это только моя вина. — Твоя вина? Ты так и будешь молчать или всё-таки расскажешь причину вашего развода? — Два года назад во время моей операции произошла ошибка. А человек, которого я прооперировал, остался инвалидом на всю жизнь. Потом его жена подала на меня жалобу, но я решил сам уволиться и уехал в Израиль. - пока Геннадий Ильич подробно всё рассказывал, Анастасия не могла поверить, сколько трудностей пришлось пережить её другу. Она слабо улыбнулась и сжала его плечо. — Гена, ты очень сильный. Не каждый мог пойти на такую жертву. — Какая жертва, Настя? Я потерял любимую жену, из-за меня страдают и наши дети. Кстати, я оставил маленькую дочку с отцом и мне нужно её забрать. — Да, конечно. Гена, главное не терять надежду. Я убеждена, что между вами всё будет хорошо. — Спасибо, Асенька. Я буду ждать твоего звонка. И спасибо за то, что выслушала меня. Я чувствую себя лучше. - мужчина пожал руку однокласснице и вызвал такси, после чего направился к отцовскому дому. ***** Всю дорогу Геннадий думал о том, что делать дальше. Ему очень не хотелось терять любимую женщину, особенно зная, что она всё ещё любит его. Он не хотел, чтобы гордость снова взяла над ними верх. Кривицкий-старший сидел у кровати внучки и не отходил от неё ни на шаг. Дашенька уже полчаса спала, и у неё всё ещё была температура. Услышав дверной звонок, старик тихо вышел из комнаты и направился к входной двери. Он не ожидал увидеть сына и сразу понял, что что-то не так. — Гена? Почему ты возвращаешься так рано? Ты сам сказал, что сегодня будешь искать новую работу и квартиру. — Я отказался, пап. Сегодня я не могу искать работу и квартиру. - тихо ответил челюстно-лицевой хирург и сразу пошёл в комнату, где спала его дочь. Он сел на стул возле кровати и погладил её золотистые волосы, прежде чем нежно поцеловать в щеку. — Что случилось, сынок? Утром ты был очень решителен, а теперь отказываешься. — Я не отказываюсь, я просто не могу сегодня. Я плохо себя чувствую. — Дай ребёнку ещё немного поспать и пойдём на кухню. - строго подчеркнул Илья Андреевич и пошёл на кухню. Геннадий ещё раз поцеловал Дашеньку и пошёл за отцом. Пока отец заваривал чай, хирург рассеянно смотрел в окно. Он чувствовал, что у него уже нет сил и он не знал, как исправить ошибки прошлого. — После того, как мы оставили Дашеньку здесь, я решил поехать с Ирой в больницу. Я хотел ещё раз поговорить о своём решении. — И что? — Там я увидел Настю, мою одноклассницу. Мы не виделись с ней более 15 лет. Оказалось, что вчера Ира прооперировала сына Насти. Но вдруг она начала вести себя грубо и проявлять какую-то бессмысленную ревность. Я больше не могу терпеть её характер, - нервно сказал мужчина и взял чашку чая в руку. Кривицкий-старший сел напротив сына и внимательно посмотрел на него. — Я совершенно не удивлен. Вы оба проявляете бессмысленную ревность, прекрасно зная, что любите друг друга. Гена возьми себя в руки и сделай что-нибудь. Почему ты ищешь новую квартиру? Вместо того, чтобы сделать всё возможное, чтобы остаться с Ириной, ты принимаешь глупые решения! — А что мне делать? Пап, это не так просто. Я не хочу терять женщину, которую люблю. Но... Ира меня отталкивает. — Папаа! Когда ты пришёл? - вдруг маленькая Дашенька вбежала на кухню и обняла отца. — Полчаса назад, сокровище. Ну и что? Ты проснулась из-за нас? — Нет. Мне просто холодно. — О, нет. У тебя поднялась температура. - тревожно сказал Геннадий Ильич и взял дочь на руки. Он поцеловал её в щеки и прижал к себе. — Папочка, я хочу ещё немного побыть с дедушкой. — Дашенька, у тебя температура, надо её сбить. Тебе нужно поправиться, прежде чем мама вернётся, верно? Слушай, на следующей неделе я обещаю, что ты останешься с дедушкой столько, сколько захочешь. Но теперь мы должны немедленно вернуться домой. У меня такое ощущение, что нам придётся сделать тебе укольчик. — Нет! Я не хочу больше никаких уколов! – двухлетняя девочка почувствовала, как по её щекам потекли слёзы. Папа тут же вытер ей слёзы и поцеловал её в макушку. — Не плачь, принцесса. Папа с тобой, не бойся, ладно? — Дашенька, это всего лишь укольчик. И кроме того, папа – врач. Нечего бояться. Пообещай дедушке, что будешь послушной девочкой. - Илья Андреевич погладил внучку по волосам и поцеловал её ручку. Дашенька сразу успокоилась и с улыбкой кивнула. Как только они вернулись домой, Кривицкий отвёл дочь в её комнату. Он положил её на кровать, накрыл одеялом, затем взял градусник, чтобы измерить ей температуру. — Сокровище, у тебя очень высокая температура, поэтому тебе сейчас нельзя сильно укутываться. - челюстно-лицевой хирург взял одеяло и положил ей под голову подушку и накрыл её пледом. — Мне придётся сделать укольчик ещё раз, но не волнуйся. Обещаю, не будет больно. — Пусть мама придёт. - тихо пробормотала Дашенька, и в её зелёных глазах отразился страх. — Смена скоро закончится, и мама вернётся. Но если хочешь, мы ей позвоним. — Хочу. — Ну, хорошо. Но сначала сделаем укольчик. Геннадий не хотел беспокоить бывшую жену, но отказать дочери не мог. Смена почти закончилась, но Ирина Алексеевна весь день не могла нормально работать. Сердце отбивало бешеный ритм, во рту пересохло, а голова была готова взорваться от наступавших мыслей. Она быстро достала из сумки обезболивающее и налила себе стакан воды. Гена был прав. К чему была эта бессмысленная ревность? Она была просто его одноклассницей. Но нет, даже это не могло её успокоить. В голове проигрывали мысли ^^Что это было? Они действительно друзья? А если у них что то большее… Ира, ты дура! Они сегодня впервые увидели друг друга, а ты стоишь и думаешь... Нет, надо взять себя в руки...^^ Блондинка поднялась со своего места и сняла медицинский халат. В этот момент кто-то постучал в дверь. — Ирина Алексеевна, я хочу поговорить с вами о двенадцатилетнем мальчике, которого мы оперировали. - спокойно сказал Хромов, входя внутрь. — Да, Иван Николаевич, я вас слушаю. — Анализы готовы, но сначала я хотел их вам показать. — Ну анализы чистые. При любом варианте выписка будет через неделю. - сказала заведующая с большим вниманием рассматривая анализы. — Да, я отдам анализы его матери, она спрашивала о выписке. — Иван Николаевич, осмотрите мальчика ещё раз, а я завтра утром сама поговорю с Анастасией Григорьевной. — Да, как скажете. Ирина Алексеевна, с вами всё в порядке? - спросил коллега, видя напряжение заведующей. — Да я просто устала и всё. На самом деле Анастасия Григорьевна оказалась одноклассницей Гены, и я немного рассеянная. Мы поссорились, и теперь я чувствую себя виноватой. У человека больное сердце а я поднимаю скандалы. — О, я понимаю. Ирина Алексеевна, постарайтесь хорошо отдохнуть и спокойно поговорить с Геннадием Ильичем. Я уверен, что он не обиделся. — Я надеюсь. Спасибо за совет. - Ирина слабо улыбнулась и взяла сумку, после чего тут же вызвала такси. Забрав Олю из школы, они вместе сходили за покупками и вернулись домой. Войдя в квартиру, Кривицкий тут же забрал пакеты из их рук и отнёс на кухню. Женщина поправила волосы, глубоко вздохнула и подошла к мужчине. — Гена... — Ира, у Дашеньки поднялась температура. Мне пришлось сделать ей укол, и теперь она спит. Она хотела, чтобы я тебе позвонил, но я не хотел тебя беспокоить. - резко прервал её челюстно-лицевой хирург и объяснил всё на одном дыхании. — Уже второй день. Я волнуюсь за свою дочь. Ты мог бы позвонить мне. Когда дело касается детей, не стоит сдерживаться. — Сейчас всё в порядке. Температура начала падать. — Слава Богу. Я пойду к ней. А потом вместе сможем приготовить что-нибудь поесть. - спокойно сказала блондинка и пошла в детскую. Оля сидела рядом с Дашенькой и внимательно наблюдала за ней. — Мамочка Дашенька такая бледная... — Не волнуйся, солнышко. Она скоро поправится. — Мам, папа тебя обидел? - ребёнок задал слишком простой вопрос, но ответ для мамы оказался сложным. Она с улыбкой покачала головой и погладила тёмные волосы дочери. — На этот раз я обидела папу. Но ты не думай об этом. Я попрошу у него прощения и мы помиримся. — Я вообще не понимаю. Почему вы ссоритесь, если любите друг друга? Это не хорошо. — Ты права. Но, возможно, это единственный вопрос, на который я не могу ответить. Слушай, я пойду на кухню помочь папе с ужином, а ты останешься с Дашенькой, ладно? - Ирина поцеловала дочь в щеку и пошла на кухню. Геннадий уже начал готовить. Он не смотрел на бывшую жену, потому что знал, что не сможет скрыть свою обиду и это приведёт к новой ссоре. Блондинка внезапно схватила его за руку и заставила посмотреть на себя. — Ира, что ты делаешь? Я мог порезать палец. — Извини. Но другого выхода не было, я хотела, чтобы ты посмотрел мне в глаза. Слушай, я сегодня не могла нормально работать весь день. В моей голове крутились самые разные мысли, и я почувствовала себя виноватой. — Виноватой? Почему? — Это наша семейная традиция. Мы обижаем, а затем просим прощения. Но если ты хочешь знать, что меня беспокоит, я тебе расскажу. Я знаю, что ты и Настя уже много лет не виделись, но несмотря ни на что, эта твоя радость не была нормальной. У тебя были к ней чувства? - строго задала свой вопрос женщина и не сводила с него глаз. Карие глаза спокойно смотрели, будто это самый заурядный вопрос. — Егорова, это такой глупый вопрос. Мы с Настей всегда были друзьями и не более того. И ты прекрасно знаешь, что ты моя первая любовь. У тебя есть я. У меня есть ты, и это самое важное, и плевать мне на все! - Кривицкий твёрдо ответил и взял за руку любимую женщину. Ирина засмеялась и схватилась за голову. — Я не знаю, почему мне это так смешно. Помню, когда мы расстались, и ты сказал, что Света — всего лишь твоя пациентка. Ты отрицал это до самого конца. А потом всё изменилось. — Ир, я читаю тебя, как открытую книгу, вижу всё то, что ты пытаешься скрыть от меня, но, знаешь, не получается. Хватит с меня твоей больной ревности, недоверия, неадекватных поступков и условий. Что бы ни случилось с Настей, мы всегда останемся друзьями. Я люблю только тебя. И пожалуйста, я прошу тебя. Давай больше не будем копаться в прошлом. — Хорошо. Я не буду спрашивать. Я тоже не люблю ссориться. Мы оба свободны, и нам не нужно задавать друг другу вопросы, верно? - блондинка убрала руку и открыла холодильник. ***** Примерно через час ужин был готов и семья Кривицких сидела за столом, как будто всё было нормально. Пока мама и папа кормили Дашеньку, Оля задумчиво наблюдала за ними. Конечно, она очень любила свою сестрёнку, но иногда ревновала, сама не зная почему. Девочка выпила сок и побежала в ванную умываться. Дашенька ещё крепче обняла маму и прижалась к ней. — Дашенька, ты как себя чувствуешь? - тихо спросил Геннадий и погладил ребенка по спине. — Мне очень… Горячо… И холодно... — Ген? Что будем делать? — Ира, это нормально, хватит волноваться. Дети часто болеют. Сейчас мы дадим ей лекарство и всё будет хорошо. — Я никогда не чувствовала столько беспокойства. Ты сам знаешь, что Дашенька для меня всё. - нервно сказала блондинка и поцеловала дочь в лоб. — Знаю. Слушай, ты иди в спальню с Дашенькой, а я помою посуду и приду к вам. — Ну ладно. Дашенька, пойдём в спальню. Сегодня ты будешь спать с нами. Я не оставлю тебя одну ни на минуту. — С тобой и папой вместе? - двухлетняя девочка подняла голову и посмотрела на маму. — Конечно, вместе. Пойдём. Женщина прижала к себе дочь и пошла в спальню. Она тут же положила ребёнка на кровать, накрыла одеялом, а затем легла рядом. Как только убрался на кухне, Кривицкий пошёл в спальню и лег рядом со своими девочками. Дашенька спокойно улыбалась и держала маму и папу за руки, как будто боялась их отпустить. — Мама, папа! Расскажите мне сказку!   — Какая сказка, принцесса? - мужчина погладил золотистые волосы малышки и посмотрел на бывшую жену. — Я не знаю. Но мне очень интересно, как вы познакомились. Как вы с мамой познакомились? - настойчиво спросила девочка и перевела взгляд на маму. — Ну, мы с мамой познакомились в институте. — И вы сразу влюбились? — Да, но... — Нет. Не сразу. Папа был в меня влюблён, но я позже. - тут же перебила Ирина Алексеевна и посмотрела на бывшего мужа. Он ухмыльнулся и придвинулся ближе. — Дашенька, мама всегда была упрямой. Завоевать её сердце совсем непросто. Но в итоге она выбрала меня. - гордо сказал челюстно-лицевой хирург и поцеловал маленькую ручку дочери. — Любовь выбирает нас, а не мы её. Дашенька, пора спать. Ты слишком маленькая для этих разговоров. - женщина поправила подушку и обняла дочь, пытаясь закрыть тему. Когда девочка уснула, Кривицкие продолжали молча смотреть друг на друга. Их руки всё ещё были переплетены. — Мне кажется, что она уже немного подросла. - сказал мужчина шёпотом и погладил ребёнка по животу. — Наверное, ждала, когда папочка расскажет ей сказку. Она любит твой голос, может слушать его часами. - сказала женщина с улыбкой и поцеловала её в волосы. — Ты мне так с ней помогаешь. Не любой мужчина будет так возиться с ребёнком. — Егорова, я же её отец, это — моя обязанность. Кстати, нам нужно поговорить о моём переезде. — Какой переезд? Я думала, ты отказался от этих мыслей. — Не волнуйся, я буду рядом. Настя звонила мне по поводу квартиры. Завтра пойду посмотреть. - когда Кривицкий сказал это, выражение лица блондинки снова изменилось. — Откуда она знает, что ты ищешь квартиру? — Ириш, пожалуйста, не начинай. Мы разбудим Дашеньку. Думаю, мы решили эту проблему. Я видел её возле больницы. Она сидела на скамейке, и я решил с ней поговорить. —Угу. Значит, ваша дружба прекрасна. В наши дни трудно найти друга, который мог бы помочь тебе. Ты должен быть счастлив. - насмешливо сказала Ирина и прижалась к дочери. Геннадий отрицательно покачал головой. Он не знал, как справиться с её сложным характером. На улице уже становилось довольно тепло, и утром солнце светило почти в полную силу. Ирина Алексеевна тихонько встала с кровати, чтобы не разбудить Геннадия и Дашеньку, которые ещё крепко спали, и пошла на кухню готовить завтрак. Оля сидела за столом, тихо плакала и смотрела в окно. Женщина села рядом с маленькой девочкой и коснулась её плеча, но в ответ услышала рыдание. — Оленька, что случилось, солнышко? Почему ты плачешь? И почему ты сегодня так рано встала? — Я не хочу говорить. - резко ответил ребёнок и отдернул руку. — Но я волнуюсь за тебя и не хочу видеть твоих слёз. Давай, расскажи мне, что случилось. — Не притворяйся. Я знаю, что ты меня не любишь. Я всё слышала вчера. Я слышала, как ты говорила папе, что не сможешь жить без Дашеньки, что ты впервые испытываешь такой страх. — Оленька, да, я это сказала, но это не значит, что я тебя не люблю. - блондинка попыталась успокоить дочь, но та совершенно не хотела её слушать. — Ты не любишь меня, потому что я не твоя дочь. Я знаю правду. Я дочь женщины, которую ты ненавидела...