Мальчик с пальчиком.

На празднике никто и намека не подал, что Филипп был как-то не уместен, однако, обладая отлично развитой интуицией, Киркоров мог наперед почувствовать то, что другие только затевали. Самое ужасное, что это чувство мешало жить - ибо он не мог как-то повлиять на ход событий, изменить или исправить ситуацию, которая уже шла по накатанной довольно быстрым темпом к чему-то одному конкретному, но не очень хорошему. Алла, хоть и была с ним приветлива, но даже не попыталась остаться наедине, поговорить, чего прежде не было в их отношениях - даже, когда они были на грани развода. Что-то происходило с этой женщиной, приближая их историю - измученной, больной, но все-таки настоящей глубокой любви к какой-то неожиданной развязке, сценарию, который заранее был ею утвержден и в который уже нельзя было внести какие-то свои коррективы. Несмотря на все недовольства, которые периодически высказывал Алле Максим по поводу частого присутствия в их жизни Филиппа, Пугачева всегда наплевательски относилась к его словам, искренне считая, что ей никто не смеет указывать и что она живет так, как считает нужным. Единственное - она все-таки согласилась с тем, что в присутствии Лизы и Гарри надо вести себя сдержаннее, чтобы не травмировать детей. Но после грандиозного юбилея Алла была как будто во многом солидарна со своим пятым мужем и Филипп перестал быть вхожим в их дом не потому, что Макс был категорически против, а потому, что сама Пугачева встала в такую позу. Киркоров так и просидел всю ночь на причале, размышляя. Тяжелые думы, сочетаясь с отменно работающей интуицией, просто изматывали его, а сердце настойчиво било тревогу - что-то происходит. Филипп все же не сдержался и, прекрасно зная, что на встрече, которую организовала Светлана Лобода с перспективными участниками проекта "Голос. Дети", обязательно будет Алла, подъехал к ресторану на Рублевском шоссе "Ветерок", но, стараясь остаться незамеченным, попросил водителя припарковаться возле черного входа, а сам, немного выждав, словно убедившись в отсутствии совершенно неуместных в данном случае, папарацци, чуть позже зашел в итальянский ресторан. Алла сидела на уютном диванчике в окружении четырех детишек, их родителей и, конечно, организатора этой "тайной вечери" - Светланы Лободы. Филипп сел неподалеку и, заказав себе обычный сок, молча наблюдал за тем, с каким удовольствием бывшая супруга общалась с ребятами - она охотно рассказывала истории из своей жизни, отвечала на детские вопросы, давала персональные советы и в конце вручила каждому ребенку свою личную премию "Золотая звезда Аллы". Вечер закончился совместным фотографированием на мобильный телефон - инициативу проявила одна из родительниц - и после, попрощавшись с детьми, Пугачева заприметила тихо сидящего Киркорова - он скромно сидел за своим столиком и, встретившись взглядом, приветливо улыбнулся: - Привет, - поздоровалась прима, подойдя к нему, - А тебя Света тоже что ли позвала? Чего не подошел тогда? - Привет, Аллочка. Да нет, я тут незванный инкогнито, - ухмыльнулся Фил, отставив бокал с недопитым соком чуть в сторону, - Если честно, знал, что ты здесь будешь, и ждал тебя. - Вот как... - Пугачева, отодвинув чуть стул, присела напротив. Филипп, глядя на нее, улыбнулся - привычный черно-красный балахон, черный объемный бант, дополнявший образ "примадонны", полупрозрачные митенки на руках и, главное - массивное знакомое буддистское украшение, подаренное Филом, - Случилось что? - Ты очень красивая, Аллусь, - все также улыбаясь, ответил ей Фил. А затем, чтобы не быть голословным, притянул ее ручку и поцеловал тыльную сторону ладони, выражая свое легкое восхищение. Но Пугачева на его комплимент и последовавший после жест и глазом не повела, - Я хотел с тобой поговорить. - Филька, не тяни кота за... - вздохнула женщина, вытягивая свою руку из его бережной ненастойчивой хватки, - говори быстрее, и я поеду. - Да нет, ничего серьезного, - с нескрываемой иронией ответил Фил, откинувшись на спинку стула, - так... О нас хотел поговорить. - заметив, как поменялся ее взгляд, мгновенно став серьезным и даже мрачным, Филипп убрал ненужную иронию из своей интонации, - Алл... Что-то ведь происходит, да? Я чувствую. Ты как будто... отстраняешься... все дальше и дальше. Может, я тебя обидел? - Мальчик! - небрежным жестом обратившись к суетившемуся неподалеку официанту, который сразу же, забросив свои дела, прибежал, прима сделала заказ, - принеси-ка нам водочки - две по пятьдесят. И что-нить сообрази легенькое на закусочку. Понял? - молодой парень, записав заказ в блокнот, кивнул и уже собирался бежать исполнять заказ, но Фил внес свои правки: - Я пить не буду, мне не надо. - официант, замешкавшись, посмотрел на Аллу, и она, лишь улыбнувшись в ответ, кивнула головой: - Значит, всего - две по пятьдесят. Итак, - вздохнув, Пугачева снова перевела свой взгляд на бывшего мужа, - возвращаясь к тебе. Нет, - вполне твердо ответила Алла, - ты меня не обидел. Просто я понимаю, что так, как я живу сейчас - мне жить трудно. Понимаешь? - старательный официант принес на маленьком подносе два шота, который поставил перед примой, тарелку с бородинскими гренками, и сразу же поспешил ретироваться, чтобы не мешать. Не дождавшись ответной реакции от Фила, Алла опрокинула одну стопку и продолжила, - Это не значит, что я тебя не люблю. Но себя я люблю больше, Филипп. - Хорошо, - смиренно закивал Фил, переваривая услышанное, - что это значит? Дальше как быть? Как жить? Что ты предлагаешь? Ты меня будешь избегать? - Для такого шага ты мне пока слишком дорог. - честно призналась Алла, - Пока без резкостей. Но... на всякий случай - учись жить без меня. В конце концов, Филь, - ухмыльнулась она, - я не вечная. Здоровье уже не то. - Слава Богу, по тебе не скажешь, - справедливо заметил Фил, глядя, как она опрокидывает уже вторую по счету рюмку, - У меня такое чувство... Будто ты уже все решила. И от того, что я ничего не могу изменить - и горько, и страшно. - Если б это было так, не сидели бы мы сейчас - не разговаривали, - чуть тише обычного, заверила его Алла, - От тебя много зависит. Но все же... Филипп, - подумав немного, Алла сжала его лежащую на столе руку и уверенно посмотрела на него, - ты порой на меня не смотришь - не берешь пример в тех или иных ситуациях. И это хорошо. Останься самим собой - в этом твоя прелесть. Останься наивным добрым мальчишкой, который безусловно любит и все прощает. Если раньше я просила тебя повзрослеть - стать более жестким, даже в чем-то жестоким, то нет - останься, несмотря на все обстоятельства, какой ты есть. - Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь! - не выдержал Фил, чуть повысив голос, - Я тебя спрашиваю про конкретные вещи, а ты мне про человеческие качества. Причем тут это? Я же задал конкретный вопрос - дальше-то что? - Я даю тебе конкретный ответ - будь, что будет. Но... главное, останься собой. Все. У меня не получилось. Но, если у тебя получится - я буду только рада. - встав со своего места, Алла, потрепав бывшего по кудрявой отросшей шевелюре, ушла. Филипп сидел просто в шоке - вместо ответов одни абстракции, в голове вопросов созрело еще больше. Достав из барсетки несколько купюр, мужчина расплатился за заказ и вышел из заведения. На выходе стояла Пугачева, докуривая сигарету - ее водитель, не ожидавший, что Алла освободится так рано, еще не подъехал, и она ждала его буквально на пороге, - Уезжаешь? - заметив Киркорова, который подошел к ней, спросила Алла. Филипп вытащил из ее рта сигарету, сделал затяжку и, выкинув бычок куда-то в сторону выхода из заведения, крепко взял Пугачеву за руку: - Нет. - в его взгляде решительность, твердость, и он, воспользовавшись моментом, повел бывшую жену на недавно открывшуюся летнюю веранду, где не было никого, кто мог бы помешать им поговорить, - Алла, - наконец, остановившись, Фил запер прозрачные двери, чтобы их не было слышно и, вернувшись к бывшей, поднял ладонями ее лицо, - посмотри на меня! - негромко, но твердо попросил Киркоров, - Что случилось? Ты сама не своя! Это из-за Макса? - Нет. - также твердо, глядя ему прямо в глаза, ответила прима, - Мои решения - это мои решения. - Ты решила не общаться со мной? - допытывался Фил. - Решила... что уже поздно что-то менять. А так жить - на троих - я устала. Пусть я... - ухмыльнулась Пугачева, - такая сволочь. Но я покоя хочу. - Если так тебе спокойно - с Максом, то, пожалуйста - я отступлю. Мне твое здоровье важнее собственных... чувств. Но тебе спокойно с ним? Ответь мне честно! - В том ритме, что мы живем, с детьми, что мы живем - наверное... Я не знаю. Знаю лишь, что он что-то планирует, и просто не потерпит твоего присутствия рядом с детьми. А заступаться за тебя, - пожала плечами Алла, - себе дороже. - Филипп буквально опешил от этих слов - он ушам поверить своим не мог. Даже чуть отступил, сделав полшага назад. Ему казалось в данный момент, что Алла его больше не любит. Ее словно что-то окончательно сломало и она снова мечется, пытаясь найти более стабильную гавань, к которой можно причалить. Заметив, как помрачнел бывший, Пугачева на миг остепенилась и, подойдя к нему, сократила дистанцию, приподнялась на носочки и притянула его к себе, а затем оставила на его губах влажный поцелуй, на который Фил ответил, оставив глаза открытыми, - Пойми - я тебя люблю. Своей любовью. Может, я не умею любить правильно - как есть, извини. Но... - Я понял, - прервал ее Филипп, - Аллочка, я все понял. - Меня устраивает наш статус друзей, - продолжила Пугачева, - но давай без походов в гости. - чем больше Алла говорила, тем больше Фил сдерживал бушующие внутри эмоции. Казалось, прямо на глазах умирала не просто их история, а именно сама Пугачева, в который раз растоптав их чувства - не только Филиппа, но и свои - во имя каких-то иллюзорных надуманных принципов такого же сомнительного покоя, - Филь, - поглаживая его по лбу, Пугачева словно сама себя убеждала в своей же правоте, - правда, так будет лучше. Поверь мне. - Дай Бог, чтобы... - прикусив все еще влажную после поцелуя губу, тихо произнес Фил, - ты была права... Чтобы не разочаровалась потом в этих... идеях. Иначе это будет очень больно, Алл. Невыносимо. - Филя... - Знай же, - чуть прокашлявшись, восстанавливая твердость в голосе, продолжил Фил, - что я всегда рядом. Всегда помогу. Очень тебя люблю. И... безусловно, ты желанный гость в моем доме. Всегда, - подчеркнул он. Алла смотрела на него каким-то опустошенным, но глубоким взглядом, будто не зная, что ответить. Чувствуя, что его сейчас прорвет от боли, Киркоров по-джентельменски поцеловал ее руку и, открыв запертые двери, поспешил уйти. Пугачева видела, как он сел в свой белый "Мерседес" и уехал. На душе паскудно, и снова ненужные, терзающие чувства, больно разгорались в душе женщины, ставя под сомнения мнимые идеалы и новые принципы столь же мнимого спокойствия, ради которого надо было ходить по головам. - Мальчик, - позвала она уже знакомого официанта, который сразу подошел к Алле, - еще две по пятьдесят. Принеси. - молча кивнув, официант принес на маленьком подносе два шота, которые Пугачева сразу же опустошила, - Где у вас тут туалет? - парень жестом указал направление и, дойдя до просторной комнаты, в которой Алла заперлась, женщина умыла лицо прохладной водой, а затем вытерла чистым полотенцем. Оперевшись о края умывальника, буквально уставилась на саму себя в зеркало. Чуть подняв голову, она смотрела в собственные глаза, пытаясь разглядеть в них то, что так давно болело - душу. Ей хотелось увидеть в самой себе, в этих зрачках какую-то жизнь - что-то, что ее бы задерживало в этом мире, приземляло. Пугачева отцепила пристегнутый бант, завязала пучок, оставив лишь блондинистую челку и, сделав глубокий вдох, стиснула зубы, разозлившись на саму себя от минутной, как ей казалось, слабости. В какой-то момент, присмотревшись в отражение, ей показалось, что по щекам текут слезы, и она дотронулась рукой до нежной кожи, но никакой влажности не обнаружила. Странно, но именно на зеркале, которое так точно отражало ее лицо, именно под глазами - стекали по обеим сторонам дорожки влаги. Коснувшись зеркала пальцем, почувствовав мокрость подушечкой, Пугачева даже испугалась, но сразу же попыталась найти объяснение такому необычному явлению - конденсат, например, которого не было. Еще раз умыв лицо, сматерившись, женщина вышла из комнаты и набрала водителю, который должен был вот-вот подъехать, чтобы поторопить его.