Мальчик с пальчиком.

Его трясло с ног до головы, он чувствовал, что Алла его как будто не понимает, обвиняет ни за что. И клокочущая злость затмевала рассудок. Стоя у окна, Филипп видел, как жена прошла в сад и, усевшись на кресле-качалке, о чем-то размышляла. Подойдя к столу, он глянул на эскизы. А затем, сделав глоток горького остывшего кофе, залил напитком все рисунки. - Принесла, блять, кофе. Что за манера на пустом месте скандал устраивать? - пробубнил Фил. А затем вышел из спальни, так и оставив залитые эскизы... Пугачева, стараясь успокоиться, нашла утешение за чтением книжки. Ее любимый Валентин Пикуль, автор знаменитого романа "Пером и шпагой", немного отвлек от случившегося. Супруги не разговаривали до самого вечера, хотя Филипп, чувствуя толику вины, сразу же пришел в сад, чтобы извиниться. Алла просто не реагировала на него, не обращала никакого внимания. Демонстративно показывала свою обиду, и Фил ничего не мог с этим сделать. - У тебя один метод примирения - это секс и цветуёчки. Отъебись. - сухо произнесла Пугачева, перелистывая страницу увлекательного романа, в ответ на его попытку хоть как-то сгладить ситуацию, когда муж подошел к ней и присел на корточки, немного от волнения теребя ее свободную руку в своей. - Не оставляй меня одного... - вдруг прошептал Филипп, вспомнив, что она сказала в порыве ссоры, - Никогда... - но Алла, лишь глянув на него, снова перевела все внимание в чтение, и Филу не осталось ничего, кроме того, чтобы уйти и дать ей окончательно успокоиться. Спустя несколько минут, переживая, что жена может замерзнуть, принес ей теплый плед и горячий чай на подносе - любимый Аллин "каркаде", который Киркоров умел правильно заваривать. Хотя Пугачева так и не оторвалась от чтения, все же среагировала, незаметно ухмыльнувшись. Он укутал ее ноги, налил горячий чай в кружку и молча ушел в дом... Поздно вечером, когда совсем стемнело, Киркоров забеспокоился - Алла все еще не вернулась. Вышел в сад, подошел к ней, немного нервничая - не знал, что сказать, чтобы она на него среагировала более-менее адекватно. Уже приготовился говорить, сделал глубокий вдох, как вдруг заметил, что жена, свернувшись кое-как калачиком на неудобном для сна кресле, сладко спит, закутавшись в плед, что он принес. Чай выпит, прозрачный чайник пуст. Широко улыбнулся при мысли, что Алла, возможно, его простила. Присел на корточки и нежно коснувшись легким поцелуем ее щеки, прошептал: - Аллчонок... Пойдем в дом, ты замерзнешь... - сердце билось часто-часто, Филипп боялся, что прима пошлет его на три буквы, и все же, беспокоясь за нее, попытался еще раз разбудить невесомым повторным поцелуем. Пугачева, находясь в полудреме, почувствовала долгожданную ласку, но желание проучить было столь сильным, что пришлось пойти на маленькую хитрость: - Мне лень вставать. - тихо ответила она, получше укутываясь пледом. Встав с колен, Киркоров на мгновение задумался, что ему делать. И правильный ответ, лежавший на поверхности, побудил мужчину осторожно взять жену на руки и отнести в теплый дом. Алла довольно улыбнулась, чувствуя, как он несет ее на руках и вполне оправданно считала, что он, в какой-то степени, заслуживает такого отношения. Хотя играться с его чувствами не хотела, прекрасно понимая, насколько это может быть неприятно, а потому, едва Фил опустил ее на уютный диван, подложил подушку и укрыл одеялом, прошептала тихое, но искреннее: - Спасибо... И эта маленькая, почти робкая благодарность, заставила Филиппа широко улыбнуться. Вернувшись в сад, он быстро принес на кухню чайник с заваркой и кружку. Подошел к жене и увидел, что она сладко спит. Поправил одеяло, чмокнул в висок. И, подойдя к горевшему камину, подкинул несколько дров, чтобы поддержать пламя. Очаг в их семейном гнездышке... Пугачева проснулась спустя полчаса от треска дров. Сидя возле камина, Киркоров поджигал свернутые в трубочку листы бумаги и ими пытался разжечь едва ли не потухший огонь, поднеся к новым дровам. Но пропитанные кофе листы плохо поджигались, влага будто мешала, и тогда Фил свернул все листы в один большой ком и поджег его. А затем, запульнув горящий шар в камин к дровам, закрыл заслонку и молча наблюдал, разгорится ли очаг снова. Незаметно, словно почувствовав некий подтекст в его действиях, за этим наблюдала и Алла, все также неподвижно лежа на диване. Очаг разгорелся с новой силой, и намокшие листы бумаги превратились в пепел. Открыв заслонку, Фил поковырял остатки кочергой, а затем, встав с корточек, закрыл камин. Он не заметил, что жена проснулась, и, заведя руки за спиной, любовался танцем пылающего в очаге огня. Всепоглощающая тишина. Только сверчки стрекочут в открытом окне, да и то - звук такой тихий, что для того, чтобы услышать, надо было прислушиваться. - Зачем сжег?.. - нарушила тишину Пугачева. Она все еще смотрела на языки яркого пламени. Услышав ее голос, Фил обернулся и, улыбнувшись, подошел к жене. Присел рядом, провел тыльной стороной ладони по ее щеке, пальцами задевая чуть пухлые губы, в которые так и хотел впиться жадным глубоким поцелуем. - Надо было поддерживать... - тихо ответил он, все чаще переводя взгляд с ее глаз на губы, - наш семейный очаг... - и, не дожидаясь позволения, поцеловал любимую женщину. Он уже не боялся, что она отпрянет или как-то отторгнет его потому что видел, чувствовал, что Алла его простила. И женщина также охотно отвечала на его ласку, на его поцелуи, все еще желая верить в символизм на светлое будущее, которое он сам же и создал, - Не оставляй меня одного...никогда, - сквозь накатившие вдруг слезы улыбнулся Фил, - я этого не переживу. - И ты меня не оставляй одну. Никогда, - в ответ попросила его Алла, - Ненавижу это чувство.