В лучах погибшего солнца

      За первые недели работы на хозяина автомастерской Иоганн Вайс пропитался тяжёлым духом машинного масла, соляры и нагретого металла. Прежде от него ничем не пахло, хотя Фридрих Кунц — хозяин автомастерской говорил, что как деревенский житель, он просто обязан пахнуть непередаваемой смесью навоза и молока.       — Мы не держали крупный скот, — растерянно хлопая глазами, говорил вчерашний житель Олая — небольшого посёлка в сорока километрах от Риги. — Тётушка, упокой господь её душу, всё больше грядками заниматься любила…       — Ты или шутишь так парень, или правда недалёкий, — говорил ему герр Кунц в ответ. — Но так и быть, возьму тебя на испытательный срок.       Иоганн трудился не покладая рук, и вскоре Фридрих Кунц, видя, какой самородок ему достался, досрочно прервал стажировку. Умения деревенского парня его полностью удовлетворили, немного больше опыта и работа будет выполняться в кратчайшие сроки. Появились даже новые клиенты и немного выросла выручка.       — Как хорошо, что ты пришёл именно в мою автомастерскую! — довольно пыхнув папиросой, говорил Фридрих Кунц, похлопывая Иоганна по худому плечу. — Если бы ты прошёл мимо и нашёл работу у пройдохи Риделя…       Иоганн, чуть покраснел, но польщенно кивнул. Некоторые новые клиенты как раз пришли от Курта Риделя, когда тот не смог помочь с ремонтом их автотехники. Молва о талантливом автомеханике быстро разнеслась по городу. Правда, от Риделя клиенты уходили не столько из-за таланта Иоганна Вайса, переехавшего пару месяцев назад из Олая после смерти тёти.       Курта Риделя тайком называли убийцей.       Ему не говорили этого в лицо, но завидя мужчину с лихо подкрученными усами, принадлежащие к балтийской немецкой диаспоре, предпочитали перейти улицу и не здороваться с ним. С каждым днём усы господина Риделя повисали всё ниже и ниже. Скоро вовсе перестанут сворачиваться в прихотливые кольца.       — Почему же герр Ридель свободно гуляет по улицам Риги, если все его обвиняют в убийстве? — не выдержав, Иоганн спросил об этом на днях у хозяина автомастерской.       Фридрих Кунц поморщился, словно съел что-то неприятное, но ответил:       — Потому что он — убийца. Ты новый человек в Риге, ещё мало с кем знаком, — герр Кунц нехотя отложил стальное перо и прикрыл расходную книгу, подперев ладонью, чтобы не потерять страницу. — Ныне весной у нас проходил мотопробег. Всё как обычно, даже гости из Литвы и Германии приехали. Молодые все, до скорости охотники. Как и Генрих…       — Генрих? — Иоганн переспросил. Этого имени он не слышал.       — Да, Генрих. Сын профессора Шварцкопфа. Славный малый, — мужчина тяжело вздохнул и вытер проступившую на лбу испарину. — Был.       — Он умер?       — Разбился как раз на том мотопробеге. А ведь грамотным был мотоциклистом, словно родился в седле — все награды всегда были его. Если Шварцкопф-младший решал, что хочет принять участие в гонке, то не было никакой интриги в том, кто победит. Конечно, Генрих.       Фридрих Кунц замолчал, а затем строго глянул на механика.       — Ты языком чесать сюда пришёл или работать? Только утром пригнали на ремонт Форд, неужели посмотрел уже всё?       Иоганн спохватился.       — Извините! Я сейчас!       — Вот-вот! — герр Кунц потряс пальцем. — Меньше слов, больше дела!       Иоганн покорно рылся в стально-масляном нутре двигателей, заставляя покрытые цветной эмалью болванки, скрывшие под капотом силу десятка лошадей, двигаться по городским дорогам, забавно подпрыгивая на неровностях. Требовалось много внимания самым мелким деталям ремонта, но временами выдававшаяся свободная минутка возвращала его к мыслям о молодом гонщике, погибшем на, казалось бы, рядовом заезде. Помнил механик и сутулую спину Риделя, чья автомастерская стремительно теряла клиентов и вот-вот пойдёт с молотка за бесценок.       Генрих Шварцкопф.       В Риге всего одна семья, носящая эту фамилию. Сухие строчки инструкций Центра говорили лишь о том, что «…профессор Рудольф Шварцкопф 1889 г.р., Берлин. Вдовец. Сын — Г. Шварцкопф 1917 г.р., Берлин».       А теперь его нет.       С другой стороны, какое ему дело до этой буквы «Г.». Он не знал лично сына Шварцкопфа. Хотя привитое наставниками качество говорило о том, что объект «Г.» можно было использовать со всей пользой для дела Центра.       Если бы «Г.» был жив.       Но и смерть Центр учил оборачивать в свою пользу.       Придётся сейчас применить на практике все полученные знания. Потому что так будет правильно. Профессор Шварцкопф — очень ценная единица для дела Центра, задания, порученного Александру Белову, надевшему на себя личину Иоганна Вайса.