Падшая дева

Глава вторая: Раны девы Вейл, после падения

— Мне не нравится это делать, — сказала Глинда Гудвич, ее каблуки стучали, когда они шли по больничному коридору. — Мне тоже, — ответил Джеймс Айронвуд на насмешку Кроу. — Но нам нужно знать, что произошло. Мы нашли тело Озпина в Хранилище, — он кивнул в сторону Кроу, — и Эмбер. Но удалось ли ему осуществить передачу мисс Никос, или у нее, — он огляделся, — теперь есть новый агент? Мисс Никос — наш единственный возможный свидетель. — Я знаю, что это необходимо, Джеймс. Мне все равно это не нравится. — Они приблизились к месту назначения, частной процедурной с двумя охранниками снаружи. Охранники отдали честь генералу, и он ответил тем же , прежде чем группа вошла в комнату. Пирра Никос занимала кровать. Она была в сознании и сидела, но ее изумрудные глаза не подавали признаков того, что она вообще заметила, что они вошли в комнату. Ее рыжие волосы были всклокочены, а в руках было зажато оружие - не ее собственное, как поняла Глинда. Скорее это было оружие мистера Арка, сложенное в форме меча и ножен. "Насколько они были близки? " — задумалась Глинда. Партнеры, конечно, часто сближались, и зрелище того, как один из них умирает у тебя на глазах, легко могло стать травмирующим опытом. Мисс Никос и мистер Арк провели много дополнительного времени вместе, хотя, насколько она знала, это было вопросом тренировки. Мистеру Арку повезло, что его партнерша была так готова компенсировать его недостатки в бою. Она мысленно упрекнула себя. Учитывая, как храбро он погиб, спасая жизнь мисс Никос, сейчас было не время плохо думать о погибших, тем более об одном из ее подопечных. Даже если она изо всех сил пыталась представить, что он мертв, он и многие другие. Этой ночью она потеряла так много учеников. Каждому было больно. Каждый из них был учеником, которого она не могла не чувствовать, что подвела. "Это были дети! Мы верили, что защищаем мир, а не смогли защитить даже нашу школу!" Так много молодых, отважных душ. К сожалению, это не отменяет того факта, что на них по-прежнему лежала ответственность. Не теперь, когда Озпин ушел."Сколько еще мы потеряли этой ночью?" — Мисс Никос, — мягко начала она. Девушка на кровати никак не отреагировала. — Мы очень сожалеем обо всем, что произошло этим вечером, и обо всем, через что вам пришлось пройти. Мы понимаем, что это тяжело, но нам нужно поговорить с вами. — Прежде всего, похоже, что вы не получили серьезных ранений, хотя, по понятным причинам, переживаете некоторый шок. Надеюсь, скоро вы сможете передвигаться своими силами. Ваша аура, — Глинда сделала паузу. Это было странно. — ... Ваша аура была очень нестабильной, но, похоже, она восстанавливается и стабилизируется. — Что касается ваших товарищей по команде: мисс Валькери и мистер Рен оба были ранены, но не тяжело, и они полностью поправятся. Вскоре вы сможете их увидеть. Что касается мистера Арка, — Глинда увидела, как Пирра крепче сжала ножны, — его останки были найдены. — Мы очень сожалеем о вашей потере, мисс Никос, — вмешался Джеймс. — Мы понимаем, что это тяжело вынести и что вам, должно быть, очень больно. Это трагические обстоятельства, особенно учитывая жертву мистера Арка... — Вы его не знали! — крикнула Пирра, застав их врасплох. Один глаз засветился, казалось, окутанный пламенем, прежде чем погаснуть. — Вы его не знали, — продолжила она более мягко. — Он не был частью вашей маленькой группы. Почему он должен был сражаться? Вы сказали, что вы защитники мира. Почему вы не смогли защитить его? Почему я не смогла защитить его? Он должен быть здесь. — Она снова замолчала, в ее глазах стояли слезы. Они взглянули друг на друга, увидев то, что им было нужно. Глинда кивнула в сторону двери, и Джеймс с Кроу поняв ее намек, вышли из комнаты. Как только дверь закрылась, Глинда внимательно посмотрела на девушку, стоявшую перед ней. Она уловила невысказанную мысль в конце этого предложения. Здесь ей нужно было быть очень осторожной. Мисс Никос явно нужно было от многого исцелиться. Глинда не могла этого сделать, не здесь и не сейчас. Потребуется время и надлежащий уход, который они не могли предложить прямо сейчас. Но, возможно, ей удалось бы избежать усугубления раны. — Мои извинения, мисс Никос. Я ничего не могу сделать, чтобы это исправить. Но если вы хотите или нуждаетесь в чем-то, что мы можем предоставить, вам нужно просто попросить об этом. — Не видя дальнейшего ответа от Пирры, она повернулась, чтобы уйти. — Это постоянное предложение: не обязательно отвечать прямо сейчас. Я оставлю вас в покое и пришлю к вам мисс Валькери и мистера Рена, как только они смогут. — Она потянулась к дверной ручке. — Есть одна вещь, — сказала Пирра. Глинда обернулась, чтобы посмотреть на нее. — Кто она была? — Кто был кем? — Спросила Глинда. — Женщина в эфире. Женщина, стоящая за всем этим. Женщина, которая напала на директора, которая убила... — Пирра подавила тихий всхлип. — Кто она? Глинда поколебалась, прежде чем решиться ответить. Она бы сказала, что мисс Никос просто нужно было спросить: если она хочет получить ответы, то какой от этого может быть вред? — Мы полагаем, что она выдавала себя за студентку по обмену вместе со своими сообщниками. Мы не можем быть уверены в ее настоящем имени — возможно, это псевдоним, — но она была известна под именем Синдер Фолл. Пирра едва заметно кивнула, и Глинда снова отвернулась, оставив мисс Никос наедине с ее собственными мыслями.

-000-

Выйдя на улицу, Глинда обнаружила Джеймса и Кроу, которые ждали ее. — Как она? — Спросил Джеймс. Глинда жестом пригласила их следовать за собой и пошла по коридору, подальше от охранников и всех остальных, кто мог подслушать. — Ну, как вы видели, мисс Никос нездорова, — сказала она. — И судя по небольшому представлению, которое мы там увидели, план Оза и машина Джимми сработали, — заметил Кроу. — Да, по крайней мере, на этот вопрос получен ответ, — сказал Джеймс. — В каком-то смысле это облегчение. Но с другой стороны, это все равно катастрофа. Мы хотели сильного хранителя для сил Девы. Она ни на что не способна. — Она не один из твоих солдат, Джеймс! — Ответила Глинда. — Она понесла значительную потерю. — Я ... я понимаю это Глинда. Но не ошибся ли Озпин, выбрав ее? — Горе может затронуть даже самую сильную душу. — Глаза Глинды невольно метнулись к Кроу, чтобы увидеть, как он молча смотрит на Джеймса. Она снова посмотрела на Джеймса и обнаружила, что он сделал то же самое. Выражение его лица говорило о том, что он понял ее точку зрения. — Однако, — признала она, — я думаю, он ошибся, недооценив привязанность мисс Никос к мистеру Арку. — Что этот парень вообще там делал? — пробормотал Кроу. — Именно моя точка зрения. Хотя мы должны быть рады, что он был там: если бы его там не было, она, вероятно, была бы мертва, и у Королевы была бы Осенняя дева целиком. — Она вздохнула, в очередной раз подумав о своих учениках. — Я сожалею, что никогда не была о нем высокого мнения. Я даже задавалась вопросом, почему Озпин впустил его в школу. Я думаю, мы никогда не увидим, кем он мог бы стать. Но мы можем почтить его жертву. Джеймс, по крайней мере, это понимал. Кроу оставался таким же язвительным. Немного подумав, Джеймс задал очевидный вопрос. — Так где же нам ее держать? О Биконе не может быть и речи, а Вейл вряд ли кажется сейчас самым безопасным местом? — И, честно говоря, Джимми, я тоже не уверен, что мы можем доверять чему-либо, что охраняет Атлас. Твои корабли кажутся ужасно ненадежными, — бросил Кроу. Айронвуд сердито посмотрел в ответ, но затем, казалось, замкнулся в себе. Глинда никогда не видела Джеймса таким ... таким побежденным. — Я заслуживаю этого. Я совершал серьезные ошибки, — признал он. — Ты думаешь?! — ответил Кроу. Глинда вмешалась. — Мы все совершили серьезные ошибки, — сказала она. — Мы знали, что они были здесь. Мы знали, что они напали на Эмбер. Мы знали, что они проникли в кампус. Мы знали, что у них был доступ к СМКП. Мы подозревали вмешательство в сам Турнир. Наши роли, возможно, были разными, но каждый из нас, — она посмотрела на них обоих по очереди, — включая Озпина, приложил руку к этому провалу. И за это поплатились наши дети. — Вопрос в том, что нам делать дальше. Начнем с той скорбящей девушки, у которой, как мы знаем, есть нечто, чего ужасно хочет враг. Джеймс первым собрался с духом, как она и надеялась, столкнувшись с проблемой, а не с самообвинениями. Он снова посмотрел на Кроу. — Есть одна возможность, — предположил он. — Что? — спросил Кроу. Он снова посмотрел на Айронвуда. — Почему ты смотришь на меня? — Патч. — О, черт возьми, нет! — Сердито сказал Кроу. — Один из нас должен охранять ее, — ответил Джеймс. — Кто-нибудь. Глинда будет занята здесь. А я... мне нужно будет отвечать перед советом Атласа. На данный момент остаешься ты. — Таю сейчас не нужно сбрасывать это на голову! — настаивал Кроу. — Уверен, что не нужно. Патч по-прежнему лучшее место: он в стороне, и мы уже отправляем туда одну ценную цель. — Ты говоришь о моей племяннице! — прорычал Кроу. — Да, и мы тоже хотим обезопасить ее! Именно это имел в виду Джеймс, — вмешалась Глинда. Беглый взгляд на Джеймса подтвердил, что это действительно так. В конце концов, его сердце было на правильном месте, даже если он обладал тактом Урсы и ужасающей неспособностью разговаривать с гражданскими. — Тебе все равно нужно будет охранять мисс Никос. А так ты будешь достаточно близко, чтобы помочь защитить и Руби. Кроу выглядел несколько успокоенным, хотя было ясно, что не все его возражения исчезли. — В любом случае, мы не обязательно говорим об одной и той же семье, — продолжила Глинда. — Вы правы, мистеру Сяо Лонгу это сейчас не нужно. Но мы можем устроить так, чтобы вы с мисс Никос оставались поблизости. Вместе с тем, что осталось от команды JNPR. — JNPR? — спросили Джеймс и Кроу одновременно. — Я не думаю, что сейчас стоит их разлучать. Если мы хотим, чтобы мисс Никос выздоровела, я думаю, нам нужно, чтобы ее товарищи по команде оставались рядом с ней. Джеймс кивнул. Через мгновение Кроу тоже кивнул, с чуть большей неохотой. — А как же...? — спросил он. — Ему пока придется подождать, — сказала Глинда. — Надеюсь, он попытается связаться с нами. А пока, полагаю, нам нужно решить множество других вопросов. — Она повернулась, чтобы уйти, двое других последовали за ней. Их ответственность не закончилась сегодня вечером, и им еще многое предстояло обдумать. Тем не менее, они приняли решение, и, надеюсь, – при наличии времени и должного ухода – с мисс Никос все будет в порядке

-000-

Патч

С ребенком было не все в порядке. Конечно, это были только первые дни. Скорби следовало ожидать. Он подумал, что она может быть такой же, как двое других: тихой и подавленной. Но она не проронила ни слова. Они добрались до Патча, с невысокой рыжеволосой девушкой и черноволосым парнем со странной прядью – Валькери и Реном, как ни странно, даже его друзья, казалось, называли его так - на буксире, и, возможно, была тщетная надежда, что это приведет к некоторому улучшению состояния Никос. Что ж, теперь она была на ногах. Что Кроу воспринял бы как хороший знак. Если бы не тот факт, что она проводила каждую свободную минуту в тренировках. И когда она не тренировалась, она проводила время, проверяя и перепроверяя свое оружие. Ну, свое или Арка. Она держала его оружие при себе. Он был уверен, что это нездорово. Неприятные воспоминания: ему нужно было выпить. Ладно, он не был экспертом по здоровому образу жизни. Возможно, дело было в другом факторе. Возможно, это была машина Джимми, они никогда толком не знали, что она будет делать. Или, может быть, она всегда была такой? Ей было больно, это было очевидно, но насколько сильным было горе, и насколько нормальным было поведение для ребенка? Он не очень много знал о ней; Оз дал свое краткое описание, и его единственная встреча произошла, когда ее пригласили для разговора обо всей этой штуке с "хранителем". В общем, не так уж и много. Обеспокоенные взгляды, которые Валькери и Рен бросали друг на друга всякий раз, когда Никос проходила мимо, наводили на мысль, что что-то изменилось. Как они смогли сказать так много, ничего не сказав, он не знал. Он не был создан для роли няньки. Он много раз говорил это Таю, хотя ему приходилось присматривать за своими племянницами из-за их склонности самим находить себе неприятности. Еще больше неприятных воспоминаний. Он выбросил их из головы. Сосредотачиваясь на стоящей перед ним проблеме. Он выглянул в окно и увидел, как Никос снова тренируется, их импровизированный тренировочный манекен снова терпит побои, которые ему не суждено было вынести. — Она всегда была такой? — спросил он у странной парочки. Они посмотрели друг на друга. Он вздохнул. Рыжая неожиданно заговорила. — Нет, никогда, — сказала она. Они снова замолчали. — Послушайте, дети, если мы собираемся ей помочь, мне нужно иметь некоторое представление, с чем мы имеем дело. Какой она была до всего этого? Валькери снова заговорила. Она казалась более разговорчивой из них двоих. — Пирра добрая, и самоотверженная, и щедрая, и милая. — У рыжеволосой были слезы на глазах, когда она говорила. — Почти слишком милая большую часть времени. Кроу снова выглянул в окно и увидел, как Никос в третий раз за эти дни разрубает тренировочный манекен на части. Ладно, похоже, она вела себя очень ненормально. Возможно, это было адское изобретение Айронвуда. Но с этим точно никто не мог помочь. И была совершенно более знакомая возможность. Он вспомнил Тая после смерти Саммер. Еще больше неприятных воспоминаний — Насколько вообще близки были Никос и Арк? — он спросил. Эти двое снова посмотрели друг на друга. Они были телепатами? Он бы отверг такую возможность, но на свете было так много проявлений, не говоря уже о том, что он мог сделать благодаря Озпину. — Они были близки, — ответила Валькери. — Мы все были близки. Жон был частью нашей семьи. — Я понимаю это, — сказал он с некоторой мягкостью. — Но она воспринимает это гораздо жестче, чем вы. — Пирра обучала Жона. Я знаю, что Жон считал ее своим самым близким другом. Она... — Валькери прервалась и посмотрела на своего темноволосого партнера. — Ты можешь ей помочь? — просто спросил Рен. — Я не знаю, — признался Кроу. — Но я не думаю, что хоть кто-то сможет ей сильно помочь, если не будет знать, через что она проходит. Рен оглянулся на Валькери, которая подхватила тему. — Она любила его. Типа любила-любила его. — Он ответил взаимностью? — Спросил Кроу. — Он не знал. Он никогда не замечал, — сказала Валькери. — Ты уверена? Валькери выглядела задумчивой. В кои-то веки она не смотрела на своего партнера. — Почти уверена, — в конце концов ответила она, — хотя после танца он немного изменился; я думаю, она ему тоже начала нравиться. Но я не уверена насчет конца. Они провели некоторое время наедине во время турнира, прямо перед финальным боем. А затем во время боя она убежала, и он последовал за ней... Прямо к машине Джимми, в которую Оз тут же засунул ее. Она, должно быть, беспокоилась по этому поводу; они не скрывали того факта, что не знали всего, что может сделать машина, почти сказали ей, что это может стереть ее душу. А потом ей пришлось вмешаться прямо в разгар катастрофы. А потом паре пришлось сбежать, пока за ними охотился убийца. Юная любовь, столкнувшаяся с риском смерти или чего похуже, как раз тот момент, когда можно подумать — и справедливо, — что у тебя может никогда не представиться другой возможности, и тебе пришлось бы прояснить некоторые вещи. Вполне объяснимо. Люди поступали так, когда им казалось, что терять уже нечего. Но потом выяснялось, что им действительно есть что терять, и они стремительно теряли это, и все становилось эмоционально грязным. Арк умер ради нее. Возможно, сразу после того, как они все "прояснили" между собой. Он мысленно выругался. Конечно, все могло быть гораздо серьезнее. Если Валькери была права насчет того, что эта девушка такая милая, ее главная роль в уничтожении маленькой девочки-андроида Джимми тоже не могла пройти хорошо. Кто знает, что еще скрывалось под этими водами? Но он чувствовал, что по крайней мере разгадал какую-то часть головоломки. Он просто не знал, что с этим можно поделать. Он не был психотерапевтом. Он снова увидел слезы в глазах Валькери, и даже ее бесстрастный партнер казался немного растроганным. Кроу напомнил себе, что все эти дети скорбят, и ему нужно быть осторожным, чтобы не быть самим собой. Но он чувствовал, что эти двое исцелятся, если пройдет время. Они горевали, но были здоровы и имели друг друга. Но Никос не была здорова и нуждалась в помощи. И единственное "решение", которое он знал – и оно не было отличным – исходило от фляжки. Не то, что ему стоило бы предлагать 18-летней девушке, и если бы он это сделал, Гудвич убила бы его. Он отправит сообщение Гудвич. У нее должны быть профессионалы.

-000-

С выходом из строя башни МКП общение было затруднено, но связь между Патчем и Вейлом не была межконтинентальной, и поэтому, по крайней мере, был возможен своевременный ответ. Не то чтобы ответ был слишком полезным. Гудвич уже подозревала что-то в этом роде. Оглядываясь назад, поведение Никос в больнице, вероятно, было большой подсказкой. Гудвич была умна, он отдал бы ей должное и, вероятно, уловила это. Конечно, это не означало, что она могла чем-то помочь:у нее действительно был на примете профессионал, но только когда стало безопасно возвращать Никос в Вейл. Он пожурил ее за это, сказав, что девушке нужна терапия и что лучше получить ее раньше, чем позже. Гудвич ответила, что и девушке, и им обоим прямо сейчас действительно нужно было не быть убитыми дружками Салем. Он действительно не мог опровергнуть это утверждение. Она выразила надежду, что вскоре они смогут стабилизировать ситуацию в Вейле, а затем оказать девушке помощь, в которой она явно нуждалась. Это не отменяло того факта, что девушке сейчас что-то нужно, а он не был консультантом. Было ясно, что Валькери и Рен тоже на самом деле не знали, что делать; в конце концов, именно поэтому они доверились ему. Эти чувства были ядом в ее венах, и если бы они затянулись, она могла бы просто залезть в бутылку в одиночку. Он еще раз выглянул в окно и увидел ее за работой над учебным манекеном. В этом, как он полагал, и заключался другой аспект. Ей было больно, но она также была зла. Для этого много возможных целей, одни здоровее других. Несомненно, она сама – он снова подумал о том, что она сказала в больнице, – и это было действительно нездоровым. Увы, он слишком хорошо это понимал. Но были и другие цели: например, те, кто стоял за нападением. Они были немного недосягаемы, хотя он предположил, что тренировочный манекен служил неадекватной заменой. Потом были он, Озпин и остальные; это тоже было бы понятно, и ее обличительная речь в больнице наводила на мысль о чем-то подобном. Озпин был ... немного недосягаем. Но он был здесь. Возможно, живая мишень поможет, если принять некоторые меры предосторожности. Даст ей шанс выплеснуть немного гнева с помощью хорошей драки. Приняв решение, он схватил Харбинджер и вышел на улицу. Рен и Валькери уже были снаружи, присматривая за Никос, что хорошо послужило его целям. Никос была рядом с манекеном, одетая в ее бронзовые доспехи и с ее характерным алым поясом, в то время как ее длинные рыжие волосы были собраны в ее типичный конский хвост. С этого ракурса она выглядела почти так же, как в тот день, когда он встретил ее. — Эй, Никос, хочешь живого противника? — спросил он. Она резко повернулась к нему. Только увидев ее лицо, можно было понять разницу. Выражение ее лица было маской: ни вежливой улыбки, ни даже искреннего замешательства и беспокойства, которые он увидел, когда они раскрыли правду о Девах и коматозном состоянии Эмбер в хранилище. Но больше всего его беспокоили ее зеленые глаза. Они ни в коем случае не были мертвыми, хотя и потеряли большую часть своего прежнего блеска. Но за ними что-то кипело, что-то неясное, нечто еще не принявшее окончательную форму. Он беспокоился, чем бы это могло быть. Судя по его опыту, ничем хорошим. Она кивнула. — Хорошо, — сказал он. — Школьные правила: попадешь в красное или слишком далеко от поля, и драка окончена. Поняла? Она снова кивнула. — Отлично. — Он достал свой свиток и бросил его Валькери, которая ловко поймала его. — Вы двое следите за уровнем нашей ауры и скажите, когда. — Следуя его примеру, Никос передала ее свиток Рену. — И никакой стрельбы; мы не хотим слишком беспокоить местных. — Или привлекать слишком много внимания. — Сломай ему ноги, Пирра! — вскричала Валькери. Кроу надеялся, что Рен был хотя бы немного благоразумнее. Кроу и Пирра отошли от тренировочного манекена на более чистое место и приготовили свое оружие, он с Харбинджером в форме двуручного меча, а Пирра с ее дротиком и щитом. Они посмотрели на своих импровизированных судей, ожидая сигнала, и сигнал был подан. Пирра бросилась на Кроу. Он увернулся от нескольких выпадов ее дротика, прежде чем она сменила его на форму меча и нанесла несколько рубящих атак. О, Никос была хороша. Он редко встречал ученицу настолько хорошую, как эта: быструю, точную, проворную. Конечно, он и сам был не лишен мастерства. Мастерства и значительного опыта. Он уклонился от ее первых атак, прежде чем начал парировать Харбинджером, вращая клинком с гораздо большей скоростью, чем можно было ожидать при его размерах. Он блокировал несколько ударов мечом Никос, прежде чем уклониться назад, чтобы избежать удара ее щита. Он крутанулся и закрутился, преобразовав этот импульс в размашистую атаку Харбинджером, заставляя Никос саму уклоняться. Они возобновили бой, нанося удар за ударом, блок за блоком. Однако он чувствовал, что Никос немного разочарована. Какой бы быстрой и умелой она ни была, ее атаки не приносили желаемого результата. Здесь промах, немного неувязка там, это было так, словно удача отвернулась от нее, просто выбив ее из игры. Что, конечно же, так и было. Неудача, метко названное подобие Кроу, положила свою невидимую руку на чашу весов. Кроу понял, что у Никос есть что-то свое: то, как его оружие смещается в сторону, пропуская ее, то, как он чувствует легкое притяжение, замедляющее замах. Ее проявление, осознал он. Конечно, по всей вероятности, ее проявление потребляло ауру, а его - при прочих равных - нет. Его проявление не отключалось. Даже когда он тоже этого хотел. Оно было бичом счастливой жизни и опасностью для близких. Но оно было очень полезно в бою. А это означало, что этот бой был лишь вопросом времени. Ее явно охватило разочарование, когда она описала мечом дикую дугу, а затем ударила ногой, поворачиваясь. Он принял удар на себя, а затем снова уклонился в сторону, когда ее оружие, снова дротик, вонзилось вперед. Он нанес несколько ударов Харбинджером, отбросив Никос назад, пока она блокировала их своим щитом. Он надеялся, что она выпустила из себя хотя бы немного гнева. Она становилась более агрессивной, чем Винтер, и это о чем-то да говорило, хотя он никогда бы в этом не признался. Он вспомнил свое общение с некой Ледяной королевой. Он признавал, что наслаждался её реакцией, той неприкрытой яростью, которую мог он вызвать… Хм. Возможно, использовать этот бой, чтобы попытаться снять гнев Никос, было плохой идеей? Он взглянул на нее. Маска упала, вместо нее был хмурый взгляд, в то время как ее изумрудные глаза смотрели на него. У него было всего мгновение, чтобы посмотреть, прежде чем щит Никос полетел ему в лицо. Он парировал его Харбинджером , затем увидев, как он вернулся в ее руки. Она становилась все более экстравагантной в своем проявлении. Он приблизился к ней, чтобы вернуть в игру свой облик. Он почувствовал, что Харбинджер тянет, как и раньше. Затем дрожание перешло в рывки, а после в неистовое дерганье, когда лезвие с огромной силой потянули вверх. Он пытался удержать свое оружие, но отпустил, когда стало ясно, что его тоже подбросит вверх. Харбинджер пролетел через поляну, ударившись о дерево. Ладно, это было что-то новенькое. Что ж, он мог драться и врукопашную. Он бросился вперед, нанеся несколько ударов. Она увернулась от пары, затем встретила один своим щитом. Хорошо, щит бьет кулак. Она несколько раз ударила в ответ щитом, прежде чем развернуться и нанести удар мечом. Он отскочил назад, затем прыгнул снова, чтобы ударить ее в спину. Она ударила ногой, остановив его атаку, но неудачно поскользнулась на листьях. Он воспользовался своим шансом и прыгнул к Харбинджеру, перекатившись так, что встал на ноги прямо рядом с ним. Он снова поднял свое оружие, когда Никос, поднявшись на ноги, двинулась к нему. Резкий рывок, и он почувствовал, как Харбинджер снова тянет вверх невидимая сила. — Стоп! — заорала Валькери. Никос замерла, но Кроу повернулся к миниатюрной рыжеволосой девушке. — Что? Почему? Наши ауры не были красными, — спросил он. Конечно, бой, возможно, не послужил той цели, на которую он надеялся, но у него была гордость, и хотя Никос получила преимущество в конце, он все еще думал, что сможет его взять. — В твоем свитке для тебя сообщение, — невозмутимо ответила Валькери с улыбкой на лице. — Руби проснулась!

-000-

Она слышала шелест деревьев снаружи и пение птиц. Она чувствовала, как солнечный свет согревает ее кожу. Она медленно открыла глаза и увидела своего отца, Тайянга Сяо Лонга, спящего на стуле. Руби Роуз села с тихим вздохом. Шум заставил ее отца пошевелиться и дернуться. Он открыл глаза – она увидела, что они покраснели – и повернулся, чтобы посмотреть на нее, моргая. — Руби! — радостно закричал он. Он бросился к ее кровати и опустился на колени. — Ты проснулась! — Уф, — простонала она, все еще немного сонная. — Что случилось? — Ты упала без сознания в Биконе. Твой дядя Кроу и твои друзья нашли тебя, и ты была доставлена домой целой и невредимой. — Он на секунду задумался. — Мне лучше сообщить им, что ты проснулась! — сказал он, выстукивая короткое сообщение на своем свитке. Руби сосредоточилась на том, что смогла вспомнить. Бои, Бикон в руинах, Гримм, Белый Клык, ее сестра.… — Подожди! Янг! — закричала она. — С ней все в порядке? Ее отец на мгновение опустил напряженный взгляд. — Э-э-э...… С ней, э-э...… с ней все будет в порядке. Я думаю, она просто… Я думаю, ей просто потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть ко всему. Она слишком сильна, чтобы позволить этому остановить ее, — сказал он, как будто пытаясь убедить самого себя. Он уронил голову на руки и шмыгнул носом, прежде чем снова посмотрел на Руби с более искренней улыбкой. — Я просто рад, что мои девочки вернулись домой. — Что случилось со школой?! И Вейлом ?! Они смогли зачистить Гримм? — Спросила Руби. — Ситуация в Вейле под контролем, но школа… это… не все так просто. Эта тварь, чем бы она ни была, не кажется совсем мертвой. Не поймите меня неправильно, ты здорово поработала над ним, особенно когда он окаменел. Но он не исчезает. Он... как бы... заморожен. Я знаю, звучит не так уж плохо, но это все еще привлекает Гримм в школу. Может быть, когда они перенесут его или взорвут... Одна часть этого ответа запала Руби в душу. — Я сделала… что? — спросила она. — Хм? — Ты сказал, что я здорово над ним поработала. Что ты имеешь в виду? Ее отец выглядел растерянным, потрясенным. — Я... послушай, сейчас это не важно. Мы можем поговорить об этом позже. — Что могло его беспокоить, почему он не мог дать ей прямой ответ? — Просто... какой-то беспорядок. Она не знала, что и думать об этом ответе, наклонив голову и посмотрев на него. — Эй, — сказал он, прозрачно меняя тему. — Твой дядя Кроу и твои друзья скоро должны быть здесь. Они остановились неподалеку. — Вайсс?! Блейк ?! — спросила она. Она не была уверена, почему они остановились у дяди Кроу, но она была бы рада увидеть своих друзей. — Нет, — признался ее отец к ее разочарованию. — Им пришлось уехать. Отец Вайсс забрал ее обратно в Атлас, и Блейк тоже уехала. Янг расскажет тебе больше, когда… когда она будет готова к этому. Она услышала звук входной двери и шаги - кто-то бежал по коридору, за ним следовали еще. Дядя Кроу вошел в комнату, немного запыхавшись. Его взгляд остановился на ней, и, казалось, немного прояснился, на его лице появилась легкая улыбка. Он на мгновение остановился, прежде чем осознание отразилось на его лице, и он отошел в сторону, пропуская остальных. В комнате стало тесно, когда Нора, затем Рен и, наконец, Пирра просочились в спальню Руби. — Пирра, ты в порядке! — Сказала Руби с облегчением, что они спасли ее. Пирра смотрела на нее безучастно, поначалу сбивая с толку, пока не оглянулась на команду JNPR. Нора… Рен... Пирра… — Жон! — воскликнула она, вспоминая последнее, что она видела той ночью. Жон лежит на земле, Синдер с покрытой огнем рукой. Ее первый друг в Биконе.… Она разрыдалась. Ее отец протянул руку, но первой двинулась Нора, почти прыгнув к Руби и обняв ее. Рен присоединился к ней мгновением позже, более легким прикосновением. Затем другая пара рук обхватила их, и Пирра присоединилась к ним. — Давай, Тай, дадим им минутку, — сказал Кроу, указывая на коридор. Оба вышли, давая друзьям немного пространства. Пока Руби рыдала, она чувствовала слезы Норы и чувствовала, что остальные тоже дрожат. — Простите, — пробормотала она. — Мне так жаль. Я была недостаточно быстра, чтобы спасти его. Нора отстранилась, чтобы посмотреть на нее, но первой заговорила Пирра, к явному удивлению остальных. — Это не твоя вина, Руби, — настаивала она со спокойной страстью. — Ты пыталась спасти его. — Друзья сели на ее кровать, расположившись вокруг нее. — Но если бы я только добралась до него вовремя... — Никто не может винить тебя за то, что произошло той ночью. Ты пыталась спасти его. Есть другие, кто несет вину... — Пирра замолчала. Нора потянулась к ней, сжимая ее руку. — Например, я. — Прошептала Пирра. — Пирра, это безумие! — сказала Нора. — Не такое уж и безумие, — прошептала Пирра. — Жон подделал свои документы: я знала, он сказал мне. Это была одна из причин, по которой я его тренировала. Часть меня жалеет, что я этого не сделала, что не позволила его исключить. Это уничтожило бы его, но он все еще был бы жив. — Мы вроде как уже поняли это, Пирра, — сказал Рен, бросив взгляд на Нору, ясно давая понять, что он говорит за них обоих. — И я уверен, что Озпин тоже понял. И все же он позволил ему остаться и сделал его нашим лидером не просто так, и мы тоже верили в Жона. Его обучение было хорошим делом. Если бы ты этого не сделала, ты могла бы быть мертва. — Я заслуживаю этого, — тихо сказала Пирра, к ужасу своих друзей. — Я.… Я была слишком слаба в тот вечер. Я... приняла на себя ответственность, но это сделало меня слишком слабой, чтобы защищаться. Жону пришлось нести меня, пришлось защищать меня, когда я должна была защищать его. Если бы... если бы я настояла на этом раньше, я могла бы стать достаточно сильной, достаточно хорошей. Но я не стала. И всего этого никогда бы не случилось, если бы я не... — она расплакалась, глядя на Руби, — если бы я не убила Пенни. Прости, Руби, это все моя вина... Нора заключила Пирру в объятия, когда Руби с беспокойством в глазах потянулась к ее руке. — Нет, это не так, Пирра, — сказала Руби. — Я пытаюсь вспомнить все, что произошло тем вечером, но я помню, что мы говорили об этом. Смерть Пенни была не твоей виной. Жон сказал тебе это. Доверься ему. Виноваты те, кто стоит за всем этим. Люди на подобии Синдер. Это было похоже на щелчок выключателя. — Синдер Фолл? — спросила Пирра с новой резкостью в голосе. — Ты видела ее? — Мельком, — сказала Руби, пытаясь отогнать это воспоминание. — Но я узнала ее. Это была она.

-000-

Друзья сидели молча, проливая слезы, утешаясь и перекидываясь обрывками фраз. Пирра была благодарна. В этой комнате она сказала больше, чем за все последнее время, горе и вина Руби взывали к ее собственным, и это дало ей эту краткую возможность пообщаться со своими самыми близкими друзьями. Это не утихомирило бурю внутри, но принесло некоторое облегчение. И сосредоточило ее мысли. — Эй, ребята, — Кроу снова появился в дверях. — Извините, что прерываю, но мне нужно одолжить Руби на несколько минут. — Нора жалобно застонала, но Кроу был тверд. — Не волнуйся, она никуда не денется. Мы можем вернуться завтра. Мне просто нужна небольшая возможность поговорить, а потом Руби нужно побыть со своей семьей. Коротко попрощавшись, Нора, Рен и Пирра вышли из комнаты. Однако, когда Рен и Нора направились в гостиную, Пирра задержалась. Она подумала, что Кроу собирался посвятить Руби в некоторые секреты, которыми владела его группа. Но в какие? Они явно знали больше, чем сказали ей, несмотря на ее тесное участие, и если бы она знала больше, возможно, она была бы подготовлена. Жон вообще не знал многого из их секретов – у нее никогда не было возможности все объяснить - и эти секреты все равно унесли его жизнь. Она молча направилась к комнате Руби, напрягая слух, чтобы слушать. После нескольких любезностей она была вознаграждена, когда Кроу начал рассказывать о мифах и легендах. Однако, верный своим подозрениям, он ничего не сказал о четырех Девах, несмотря на то, насколько важной частью головоломки это было. Вместо этого он рассказал о серебряноглазых воинах. Очевидно, сила, которой обладала Руби и к которой она обратилась той ночью. "Сколько еще они не рассказывают никому из нас?" — задалась вопросом она. Она продолжала слушать, надеясь, что откроется какой-нибудь драгоценный секрет. И вот это произошло. След их врагов — след Синдер Фолл — вел в Хейвен. Хейвен… Из всех мест — Мистраль! В тот момент она поняла, что это именно то, что она ждала услышать. Ключ, который должен был придать форму мыслям, которые зрели в ее голове. Это то, что ей было нужно! Ей лучше не попадаться на глаза подслушивающим, чтобы не сорвать планы, которые уже начали вырисовываться в ее голове. Она пошла обратно по коридору, чтобы присоединиться к Рену и Норе. Кроу вернулся всего через несколько минут и повел группу обратно в их хижину, в то время как они оставили Руби проводить время с Тайянгом и Янг. Пирра снова погрузилась в молчание. Она привыкла к этому и теперь чувствовала себя немного опустошенной разговором в комнате Руби. Она чувствовала на себе взгляд Норы и беспокойство Рена. Ей захотелось снова обратиться к ним. Она заботилась о них, а они - о ней. Но она просто не могла говорить. Внутри нее что-то оборвалось, образовалась пустота. И когда она закрывала глаза, то видела только Жона и... ту женщину. Ухмыляющуюся, смеющуюся. Когда они вернулись, было еще светло, и, верная своему распорядку, Пирра возобновила тренировки на улице. Она знала, что Рен и Нора — не говоря уже об их наблюдателе — приглядывали за ней, но она ценила уединение, особенно когда ее разум работал над последствиями того, что она узнала. Хейвен. Мистраль. Синдер Фолл. Она снова набросилась на тренировочный манекен, отказываясь сдерживать удары. К ней вернулись физические силы, ее истощение после той ночи прошло. Точно так же ее аура стабилизировалась — более того, она была сильнее, чем когда–либо, — хотя временами все еще ощущалась немного странно. Схватка с их стражем была поучительной в одном отношении. Она редко тренировала свое проявление, ориентируясь на грубую силу, предпочитая держать его в тайне - тонкий козырь, подходящий для турниров. Этому нужно было положить конец. Больше никаких ограничений. Она не могла позволить себе ограничивать себя, не для смертельного боя с реальными ставками. Отказаться от своих прежних привычек было трудно, но она знала, что это возможно. Той ночью, когда все остальные силы покинули ее, именно ее проявление показало свой истинный потенциал. Ей нужно было развить его, чтобы снова обратиться к нему. Она обнаружила, что ее разочарование в поединке против Кроу оказалось полезным. Хотя поначалу было трудно заставить свое проявление действовать по-новому, ярость… ярость упростила задачу. Ярости у нее было предостаточно, и она использовала ее в том бою, но до сих пор она была расфокусирована, обрушиваясь на все, до чего можно дотянуться: на себя, Кроу, Озпина, почти на кого угодно. Но мало-помалу эти чувства выкристаллизовались. Слова Жона, обращенные к ней на Арене, слова мисс Гудвич в больнице, слова Руби после пробуждения и решающие слова, которые она подслушала от Кроу. И самое главное - зрелище, которое она видела, когда закрывала глаза. Разбивая последнее воплощение тренировочного манекена, она представляет его с лицом, красивым, но жестоким, с темными волосами и янтарными глазами. Эта ухмылка, этот смех. Это всего лишь пустышка. Он не приносит облегчения, как бы сильно она ни била по нему. Но реальный объект виден. Хейвен, Мистраль, это места, которые она знала. Достижимые места, места, куда она могла попасть. Оставалось только пойти. Кроу, конечно, не отпустил бы ее. Кроу, Гудвич, Айронвуд: они хотели бы держать ее под замком, полагая, что поступают наилучшим образом, позволяя другим умирать за свои секреты. Они поставят ее на новый пьедестал, но такой, который будет скрыт решетками и замками, оставив ее такой же бессильной, какой она была в ту ночь. Неужели Жон погиб из-за этого? В конце концов, Жон отдал ей все. Отдал за нее свою жизнь. Ради него она отправилась бы на край света. Разве она не могла отправиться в Мистраль, чтобы отомстить за него? Убить эту кровожадную суку и помешать ей забрать кого-нибудь еще? Она уже убивала. Она убила Пенни. О, она не хотела этого делать, ее втянули в это, но кровь – образно говоря – все равно была у нее на руках. Лучше, чтобы эта кровь принадлежала тем, кто это заслужил. Тем, кто подстроил смерть Пенни. Тем, кто напал на Бикон. Женщине, убившей парня, которого она любила. И заставить ее остановиться, заставить ее заплатить за то, что она сделала. Был еще один фактор: еще один инструмент, который она должна была разработать, и она это осознавала. Она огляделась, убеждаясь, что других наблюдателей нет. Рен, Нора, Кроу, к счастью, смотрели куда-то в сторону. Она сосредоточилась и раскрыла руку ладонью вверх. В центре на короткое время образовался лед - небольшой ледяной шторм. Затем он исчез, а его место занял огонь, горячий и пронзительный. Она чувствовала, что можно сделать и больше, но с огнем было проще всего. Ведь именно огонь она чувствовала внутри себя. Она была готова.

-000-

Вчера был хороший день, - заключил Кроу. Настолько хороший, что сегодня утром ему удалось удержаться от обычного завтрака и съесть что-нибудь плотное. Руби проснулась, что искренне согрело его сердце. И это было хорошо не только для него, но и для детей. Не только для Валькери или Рена. Никос действительно раскрылась; он даже слышал, как она говорит. С ней все еще было не все в порядке, и он все еще надеялся ускорить лечение, но, возможно, еще несколько ежедневных доз Руби помогут детям выплакаться и Руби тоже. Он посоветуется с Таем, найдет подходящее время. Может быть, они даже могли бы помочь Янг? Он услышал чрезвычайно громкие крики, а затем серию глухих ударов, доносившихся из комнаты, в которой находились его подопечные. Что задумали эти дети? Он держал пари, что это была Валькери; он начинал думать, что сильно ошибся в ее оценке и что она вовсе не такая тихая, как ему показалось. Он сомневался, что это Рен, и уж точно не Никос. Снова крики, снова удары и приближение сюда. Верная своей форме, Валькери ворвалась в комнату, Рен, очевидно, последовал за ней. — Пирра ушла! — закричала она. — Она забрала свое снаряжение, вещи Жона тоже! Она ушла!