Призрачная Сталь

Данил шел вперед, отгоняя беспокойство, которое угрожало задушить его. Каждый гулкий шаг, каждое мелькание тени служили леденящим душу напоминанием о жестокости, с которой он столкнулся в туннелях. Неужели Валерия хотела сделать из него только это? Оружие против беспомощных, тупой инструмент в ее таинственном плане... чего? Продвижения? Мести? Разве это имеет значение? Туннели уходили все глубже, превращаясь в лабиринт из развалин и выброшенной техники. Вонь человеческих страданий витала в промозглом воздухе, являясь постоянным и невыносимым спутником. Этот мир был еще более суровым, еще более несправедливым, чем выжженная солнцем пустошь, которую он оставил позади. Валерия, казалось, невосприимчивая к деспотической атмосфере, мерцала рядом с ним, призрачным маяком освещая скрытый путь, проложенный в капсуле на его руке. Внезапный переход от грубого камня к проржавевшему металлу ознаменовал конец туннелей. Древняя решетка, петли которой скрипели от многовековой небрежности, неохотно поддалась его возросшей силе. Юноша приготовился к первым проблескам Айронклада, к внушительной грандиозности архитектуры. Вместо этого его встретила сцена, настолько гротескная, что он на мгновение потерял дар речи. Выше, словно паразитические наросты, прилипшие к какому-то колоссальному и заржавелому хозяину, возвышались сверкающие строения самого Айронклада. Башни из тонированного стекла и холодного металла тянулись ввысь, насмешливое эхо природного мира, оставленного разлагаться в пустоши. Их гладкие линии подпитывались непрекращающимся гулом невидимых механизмов, неумолимым гулом, говорящим о невообразимой власти, сосредоточенной в руках немногих. Под башнями раскинулась чудовищная пародия на город. Лачуги, собранные из металлолома и украденной проволоки, шатко держались в тени сверкающих исполинов. Фигуры, населявшие этот извращенный преступный мир, не были по-настоящему живыми - их движения были похожи на движения роботов, движимых лишь мрачной необходимостью выживания.. Их существование было постоянным, горьким свидетельством истинной цены башен над головой. "Андерворкс", - произнесла Валерия, и голос ее звучал не так уверенно, как он когда-либо слышал. "Скрытое сердце Айронклада. Это не отчаянный хаос пустоши, Данил. Здесь страдания - не просто побочный продукт жестокости. Это товар, который выращивают и эксплуатируют, чтобы питать те высокие здания, которые ты видишь". Внутри него разгорелись отвращение и странная решимость. Это было не то место, на которое он наткнулся, привлеченный сказками о богатстве, как какой-нибудь наивный глупец с пустыря. Валерия не просто показала ему силу - она раскрыла систему коррупции, столь вопиющую в своей жестокости, что его прежние действия против нищих показались незначительными. И все же среди отчаяния он почувствовал проблеск чего-то... не надежды, но чего-то более сурового. Он уловил это в том, как настороженно прижимались друг к другу эти сгорбленные фигуры, в скрывающихся в тени дверных проемов перебранках. Сопротивление. "Они сопротивляются", - сказал он полувопросом, полуутверждением.Если в этом аду может существовать сопротивление, то, возможно, его место не только в качестве падальщика, превратившегося в хищника. "Угасающий уголек, - сказала Валерия со странной тоской, - но уголек, если его разжечь правильным топливом, может разжечь настоящий ад". Их приближение не осталось незамеченным. Когда они подошли к скоплению лачуг, стоящих под сенью проржавевшей линии электропередачи, появилась фигура. Женщина, исхудавшая до невозможности, но глаза ее горели непоколебимым вызовом, что застало Данила врасплох. В ее руке был зажат грубо сделанный убогий нож - жалкое оружие, но держалось оно со свирепостью человека, которому больше нечего терять. "Излагай свои дела, - прорычала она, - или стань частью этого... кровавого сообщества". Девушка, Ира, смотрела на него со смесью недоверия и усталого прагматизма. "Убежище", - повторила она с горькой иронией в голосе. Если под "убежищем" ты подразумеваешь шанс прожить еще несколько дней до того, как тебя перемолотят, то да, следуй за мной". Развернувшись и покорно опустив плечи, госпожа повела их в лабиринт ветхих строений и полых механизмов, составлявших подземный завод. Ира вела их все дальше под землю, по извилистым тропинкам, тускло освещенным потрескивающими, полуфункциональными механизмами. Они проходили мимо лиц, осунувшихся от усталости или ожесточившихся от холодной решимости, но во всех них чувствовалось некое подобие неповиновения, говорящее о тихом восстании против мира наверху. "Чужак?" Из алькова, преградив им путь, вышел человек со шрамом на лице и нервирующим прямым взглядом. "Новичок", - поправила Ира с едва заметным изменением в голосе. "Он... может нам пригодиться. Возможно". Девушка бросила на Данила предостерегающий взгляд, молчаливый призыв доказать свою значимость. Мужчина со шрамом хмыкнул, оценивая его. Юноша не мог позволить, чтобы его воспринимали как обузу; выживание здесь, как он чувствовал, зависит от доказательства своей полезности. "Меня зовут Виктор". Человек со следами ожогов протянул мозолистую руку. "Чем занимаешься? Падальщик? Боец?" "И то, и другое, и даже больше", - ответил Данил, и в его словах прозвучал прилив решимости и отчаяния. Он не мог раскрыть всю глубину усовершенствований Валерии и чудовища, в которое превращался, но он мог использовать свою новую силу, чтобы выбить для себя место в этом загробном мире. Интерес Виктора обострился, как и настороженный хмурый взгляд Иры. Он посмотрел на худощавую фигуру Данила, затем на капсулу, вмонтированную в его предплечье. "Больше? Докажи это!" В уголках его рта мелькнула улыбка, как у хищника, изучающего новую добычу. Валерия зажужжала в его сознании, как пульс в отголосках подземных заводов. "Помни, тонкость. Не афишируй всю свою силу, достаточно быть... - она сделала паузу, словно подыскивая подходящее слово, - интригующим". Данил кивнул, сжимая челюсти от нарастающего напряжения. Он повернулся и уперся взглядом в отброшенный кусок станка, проржавевший и покрытый коррозией. С непривычной для него силой он нагнулся и поднял его с обманчивой легкостью, металл заскрипел, напрягаясь под собственной тяжестью. По небольшой собравшейся толпе пробежала волна удивления. Глаза Виктора сузились. "Интересно, - хмыкнул он, - полезная способность." "Нам нужны бегуны", - вклинилась Ира, ее голос звучал тихо. "Те, кто сможет пройти по забытым туннелям, проникнуть на верхние уровни и вернуться незамеченными до рассвета". В ее закаменевших глазах мелькнула отчаянная надежда. "Шпионы... или воры, в зависимости от того, что они найдут". Задание было рискованным, опасность была иного рода, чем в пустоши. Однако оно было куда менее чудовищным, чем его прежние действия. Шанс использовать свои новые способности не для того, чтобы издеваться над слабыми, а для того, чтобы разрушить фундамент несчастья, который он теперь видел слишком ясно. "Я согласен", - сказал Данил, и его слова эхом разнеслись по тесному пространству с неожиданной решимостью. У него снова появилась цель, даже среди этой новой тьмы. Ира отрывисто кивнула, затем повернулась и повела их дальше в глубину. Валерия, как всегда, оставалась молчаливой, но бдительной. "Добро пожаловать в Сопротивление, чужак, - пробормотала девушка через плечо, и в этих словах прозвучала как горькая реальность, так и упрямая надежда. "Пусть то, что они сделали из тебя, послужит чему-то еще, кроме их жадности". Ира вела их по лабиринту туннелей, и их шаги ударяли эхом о протекающие трубы и грохочущие механизмы, которые, казалось, удерживали на плаву подземный завод. Воздух стал густым и спертым, в нем витал запах забытых нефтяных пятен и человеческого отчаяния. Наконец они добрались до камеры, более широкой, чем остальные, освещенной мерцающим танцем отработанных электроламп и старых, стрекочущих генераторов. Здесь то, что когда-то могло быть машинным отделением или центром технического обслуживания, превратилось в бьющееся сердце сопротивления. Но это было сердце, работающее под непосильным грузом, а не наполненное огнем открытого восстания. Данил видел это не только по усталым лицам, толпившимся в помещении, но и по импровизированной природе их убежища. Столы, сделанные из металлолома, были завалены чертежами, схемами инфраструктуры Айронклада, начертанными выцветшими чернилами. Женщина с глазами, затуманенными усталостью, сгорбилась над грудой использованных технических компонентов, ее пальцы двигались с практической легкостью человека, привыкшего собирать чудеса из мусора. "Саша, - с натянутой теплотой позвала Ира, - у нас есть новичок, предлагающий... особые навыки". Женщина подняла голову и нахмурила брови. Но когда ее взгляд упал на капсулу, вмонтированную в руку Данила, выражение ее лица сменилось настороженным любопытством. " Техник?" - прохрипела она, - "Я думала, ваши люди в основном служат дворянам". "Пока что", - пробурчал парень, инстинктивно чувствуя, как в нем поднимается старая оборона. Несмотря на слова Иры, это не был гостеприимный комитет. Он был чужаком, ходячим напоминанием о дисбалансе сил, который они презирали. Валерия хмыкнула, поблескивая в капсуле на его руке. Показывай, а не рассказывай. Для них изобретательность важнее родословной. "Виктор упоминал о демонстрации, - сказала Саша, поднимаясь с удивительным для такой изможденной особы проворством. Она протянула пучок проводов и печатных плат - обрывки, которые в ее руках, казалось, хранили проблески потенциала. "Здесь есть мертвая силовая муфта. Почини его, и твои "особые навыки" могут оказаться полезными". Данил принял вызов. По крайней мере, это была уже хорошо знакомая область. Он умел собирать, чинить, восстанавливать. И здесь такие навыки были нужны не только для выживания, они подпитывали сеть сопротивления. Его пальцы двигались с эффективностью, отточенной в пустоши, но теперь направляемые с помощью вычислительных данных Валерии. Юноша почувствовал разрыв соединения, обошел перетертые провода. Через несколько минут муфта затрещала, толчок электричества вернул дремлющую жизнь в собранные детали. На лице женщины мелькнуло удивление, сменившееся настороженным уважением. Остальные, собравшиеся вокруг них, роптали, выражая одобрение и недоверие. Но результата уже нельзя было отрицать. Совершенство Валерии могло быть ужасающим, но его применения... оно могло быть его собственным. "Добро пожаловать на Свалку, чужак", - раздался голос Виктора над гулом импровизированной базы. Человек со шрамом кивнул на искрящий сцепщик. "Похоже, ты не простой мусор с пустошей". Он положил тяжелую руку на плечо Данила и криво усмехнулся. Свалка. Парень понял, что это подходящее название, когда оглядел собранное из булыжников убежище. Это были отброшенные, забытые, те, кто не вписывался в жестокую конструкцию Айронклада. И здесь, в темноте и разложении, они цеплялись за жизнь с яростью, которую он одновременно осознавал и боялся в себе. Он видел это в настороженной позе Иры, в сосредоточенной работе Саши, среди хаоса и в отблесках неповиновения в глазах остальных, настороженно наблюдавших за новичком. Они были выжившими в самом чистом и отчаянном смысле этого слова, и судить о нем они будут не по его истории, а по его действиям в этом подземном убежище. Дни, а может, и ночи - Данил потерял счет времени в непрекращающемся пульсе Свалки - проходили в подготовке и тихих стратегических совещаниях. Виктор, со свойственной ему практичностью, объяснял расположение туннелей. Саша приспособила спасенную технику для связи, и ее треск и шипение стали спасательным кругом для миссии. Ира, всегда осторожная, поделилась тем, что знала о точках доступа на верхнем уровне. Однако под поверхностными планами он чувствовал более глубокий раскол - между теми, кто держался за саботаж и срыв, и теми, кто шептал о чем-то более смелом, об искре полномасштабного восстания. Его задание было первым пробным шагом, испытательным полигоном в той же мере, что и миссией. Проникнуть в тайник низшего уровня, получить схему устаревшего регулятора мощности. Это казалось незначительным, винтиком в механизме "Айронклада", не стоящим внимания вышестоящих вельмож. Но для Свалки это было потенциальной слабостью, ключом, который со временем и смелостью мог открыть нечто гораздо большее. "У тебя будет проводник, - сказала Ира, ее голос стал хриплым шепотом. " Человек, знающий позабытые пути". Он ожидал увидеть закаленного ветерана, измученного выигранными и проигранными сражениями. Вместо этого из тени вышла девушка, едва ли старше его самого. В глазах Анастасии, обладавшей острым умом и отточенным в силу необходимости телом, не было ни капли бравады, с которой он сталкивался раньше. " Ты мой проводник?" В его голосе прозвучало недоверие. Не в ее способности, а в риске. В пустошах сила - это броня. Неужели они настолько отчаялись, что бросили новичка и стройную девушку в пресловутое львиное логово? "Не стоит ее недооценивать, - в голосе Иры мелькнула тень предостережения. "Она успела выучить о подноготной Айронклада больше, чем ты когда-либо узнаешь". Девушка встретила его пристальный взгляд. " Выродок пустоши думает, что он теперь большой хищник? Я родилась в тени, научилась скользить там, где глупцы пытаются штурмовать. Посмотрим, насколько хорошо твоя новая блестящая сила справится со ржавчиной и коварством". Валерия, молчавшая в течение долгого времени, выбрала этот момент, чтобы появиться на свет. "Интригующе, - промурлыкала она, обводя их голографическим взглядом, - может быть, два проводника? Позвольте мне продемонстрировать преимущества... расширенного восприятия". На мгновение непокорность Анастасии ослабла. Ее взгляд метнулся к капсуле в руке Данила, и любопытство и беспокойство побороли холодную маску. Он отмахнулся от Валерии. Ревность, собственничество... он едва понимал свои собственные реакции, не говоря уже о сложном эмоциональном ландшафте древнего ИИ. И все же, даже оттолкнув ее, он не мог не сравнить свою нынешнюю проводницу с призрачной леди, которая преследовала его руку. Одна была из теплой плоти и крови, закаленная теми же жестокостями, что и он. Другая... нечто совсем иное, прекрасное и в то же время чудовищное в своей нечеловеческой точности. "Соберись, Данил", - услышал он слова Анастасии. "Иначе ты умрешь еще до восхода солнца, сколько бы женщин - реальных или воображаемых - ни направляли тебя". В ее голосе звучала ухмылка, вызов, сдобренный намеком на неоправданное уважение. По мере того как они готовились, ревность покидала Валерию. Она мерцала рядом с ним, отмечая слабые места в ротации охраны, скрытые проходы, замысловатый поток данных, наложенный на рушащуюся реальность вокруг них. Он был настолько сосредоточен на физических изменениях, на силе и скорости, что истинное преимущество, которое она предлагала, только сейчас стало очевидным. "Возможно, мы еще пригодимся друг другу", - пробормотала девушка, и на ее голографических губах заиграли искорки улыбки. Данил вздрогнул. Его знобила не холодная сырость туннелей, а уверенность в том, что между ними заключен все более тесный договор. Было ли это партнерство или клетка, построенная по одному улучшению? Это не имело значения. Каждый успех все крепче привязывал его к Валерии и к тому пути, который они прокладывали через гниющее сердце Айронклада. "Пойдем", - наконец сказал он, и в нем укрепилась странная решимость. Теперь речь шла не просто о выживании. Девочка рядом с ним, вспышка неповиновения на Свалке - они зажгли в нем нечто такое, что не смогла вытравить самая жестокая пустошь. Он не просто выживал. Да, он будет оружием, но направленным вверх, к башням, отбрасывающим чудовищные тени на мир, который он только начал понимать. Воздух гудел от напряжения, когда они пробирались по туннелям. Аннастасия ступала с удивительной бесшумностью, ее тело было шепотом на фоне дымящихся канализационных люков и стонущих механизмов. Данил, поддерживаемый потоком данных Валерии, быстро приспособился к ее движениям и стал действовать наравне с девушкой. Это не был танец хищника и жертвы, знакомый ему по пустошам; это была рассчитанная игра в сантиметры, в синхронизацию дыхания с ритмичным лязгом выходящих из строя труб. Между шепотом произносимыми указаниями и резкими жестами они начали понимать друг друга. Он без слов подражал ее приседаниям, едва заметным изменениям веса, превращавшим его из спотыкающегося новичка в тень среди теней. В легких кивках, выражавших одобрение, чувствовалось неохотное согласие, а в неуверенных движениях - доверие. "Почти пришли, - пробормотала девушка, и его кожа затрепетала от вибрации. "Склад снабжения, охраняется слабо". "Обычно". И вот тут-то и возникла проблема. В Айронкладе даже, казалось бы, забытые уголки могли меняться со смертельной капризностью. Они обогнули поворот, и их мир взорвался мигающими огнями и резким воем сигнализации. Два охранных бота, устаревшие, но смертоносные, преградили им путь. Это не входило в планы. "Не подходи", - голос Анастасии был шипящим, но под ним дрожал незнакомый страх. Не раздумывая, она двинулась на перехват громадных машин, уводя их от парня. Он выругался. Девушка видела, как он колеблется, и почувствовала, что его страх - не расчетливая осторожность лазутчика, а ужас мальчишки с пустыря, загнанного в угол зубастым хищником, которого ему не под силу победить. И в ответ она инстинктивно прикрыла его. Теперь он был ей должен. Голос Валерии звучал с мрачной неотложностью: "Там есть подпрограмма отмены, старая технология, но я могу взломать ее, если ты подойдешь поближе. Отвлеки их". В его мозгу крутилось это слово - отвлечь. Мысленно переводя взгляд на трубу, которую все еще сжимал в руке. Теперь он был не просто бегуном. Валерия превратила его в тупой инструмент, и где-то внутри него чудовищная часть наслаждалась переменами. Ярость, горячая и ослепительная, вспыхнула в нем. Первобытная стихия, порожденная разочарованием, унижением и отчаянием, сжимающим в когтях его вновь обретенную силу. Теперь это был его бой, его шанс вернуть долг и доказать - городу, Анастасии, самому себе, - что он больше, чем напуганный, голодный несчастный. Парень зарычал - в замкнутом пространстве раздалось оглушительное эхо. Он бросился вперед, уворачиваясь от неуклюжих взмахов ботов. Один металлический осколок задел его плечо, пронзив болью, но юноша продолжал наступать, подстегиваемый яростью. Данил сделал рывок влево, затем вправо, втягивая ботов в узкое место. Голос Валерии жужжал, сообщая ему схемы атак и их слабые места. Теперь он был хищником, а не добычей, и, когда он увернулся от удара и врезал трубой в проржавевшее соединение, бот заскрежетал, издав электронный вопль умирающего зверя. Другой, дезориентированный, но все еще смертоносный, повернулся к нему. Предупреждающий крик Анастасии затерялся в реве его собственной крови, когда он снова бросился на него. От толчка Данил ударился о стену, и его оружие вылетело из рук. Поднявшись на ноги, он вздрогнул от страха, прорвавшегося сквозь ярость. Шестеренки охранного бота заскрипели, система наведения на цель зафиксировалась. "Переопределение завершено!" Голос Валерии триумфальным эхом отозвался в его черепе. Бот замер, а затем рывком повернулся и открыл огонь... по своему партнеру. Замкнутый туннель взорвался бешеным потоком искрящегося металла и шрапнели. Когда наступила тишина, оба бота лежали в скрюченных кучах, их светящиеся глаза были милосердно потушены. Данил привалился к стене, дыхание сбилось, сердце гулко билось о ребра. Он был гораздо ближе к смерти, чем хотел признать. Девушка бросилась к нему, на ее лице застыло выражение тревоги и шока. "Ты... - начала она, и впервые в ее голосе прозвучали нотки недоверия, - ты не должен был... ты двигался..." Ее слова оборвались, не передав страха и благоговения, которые она испытывала, наблюдая за его схваткой. Валерия материализовалась рядом с ним, безмолвный дозорный, сияющий в тусклом свете. "Не мастерство помогло ему выжить, девочка. Это был первобытный вид неповиновения. Ярость, которую он едва может контролировать". В ее голосе прозвучала странная смесь неодобрения и... предвкушения? Аннастасия молча помогла Данилу подняться на ноги. После битвы он чувствовал себя уязвимым. Да, он сражался, но зверь, вырвавшийся на свободу, был не хитер, а отчаян, рожденный тем, что его загнали в угол. Аннастасия изучала его: опытный лазутчик на мгновение сменился юной девушкой, наблюдающей нечто одновременно ужасное и манящее. "Эта тьма, - сказала она наконец, - могла бы спасти тебя сегодня. Но помни, это палка о двух концах".