Black Wings Over Black Skies

      Сёстры Беллатрисы и её подруги весело болтали по дороге в общую гостиную Слизерина, но сама Беллатриса была полностью поглощена своими мыслями. О чём она только думала? Она понятия не имела, как научить Гарри танцевать. Пусть у неё и было больше десяти лет танцевальной практики, идея казалась Беллатрисе абсурдной. Однако пути назад уже не было – наверняка она что-нибудь придумает.              Прошёл час, и Беллатриса направилась на кухню, где обнаружила, что пришла первой. Нетерпеливо ожидая Гарри, она пыталась решить, с чего же начать эти проклятые уроки. Вопрос, благополучно выторгованный у Гарри, мог подождать – она подловит его позже, когда он меньше всего этого будет ожидать. А пока ей нужно было продумать подход к его обучению.              Через несколько минут массивная картина сдвинулась, и в кухню вошёл Гарри. Увидев Беллатрису, он не удержался и сразу же подарил ей искреннюю улыбку. После взаимного приветствия Гарри, как обычно, собирался направиться за ингредиентами для кофе, но не успел сдвинуться с места, как был остановлен жестом Беллатрисы.              "Сначала уроки танца, потом кофе" – объявила она с лукавой улыбкой.              "Я и не подозревал, что у нас будет какой-то порядок действий" – приподнял бровь Гарри.              "Ну, кофе остынет, если мы сделаем наоборот" – добродушно фыркнула Беллатриса.              "Оу, тогда я преклоняюсь перед вашей исключительной предусмотрительностью, мисс Блэк" – усмехнулся Гарри, слегка наклонившись в поклоне.              Беллатриса не смогла удержаться от улыбки, когда он и вправду ей поклонился. Его поклон оказался несколько неуклюж и был немного неестественен… Возможно, научить его танцевать будет гораздо сложнее, чем она предполагала изначально, но... эй, он заставил ее улыбнуться, так что она не слишком возражала против этого.              "Итак", – сказал Гарри, – "ты придумала что-нибудь на счет музыки?"              Беллатриса покачала головой. Танцы с музыкой будут позже. У нее был небольшой граммофон с несколькими пластинками в сумке, зачарованной на расширение пространства. Однако ей нужно было убедиться, что Гарри знает основы, прежде чем знакомить его с музыкой.              "Пока нет, мистер Поттер. Если вы действительно не умеете танцевать…"              Гарри покачал головой, подтверждая это утверждение, и Беллатриса продолжила:              "Тогда нам нужно начать с осанки. Я заметила, что у тебя есть склонность сутулиться. Это первое, что нам необходимо исправить".              Гарри предполагал, что они будут танцевать вместе, и она будет упрекать его, когда он что-то сделает не так. Однако, начинать обучение с осанки? Кажется, ему ещё многому предстояло научиться.              Беллатриса заставила его встать в центре комнаты и начала рассказывать, как правильно стоять:              "Плечи должны быть расправлены, голова на уровне груди, нет, не надо выпячивать грудь, это выглядит глупо", – Беллатриса, не касаясь Гарри, обошла его вокруг и стуча волшебной палочкой по проблемным местам придавая им правильное положение.              Гарри испытывал гордость за то, что не вздрагивал каждый раз, когда она тыкала в него волшебной палочкой. Но чувство тревоги всё равно не покидало его.              Их отношения можно было назвать дружбой – по крайней мере, Гарри так считал. Но это вовсе не означало, что он полностью доверял ей, особенно когда она держала в руках свою палочку. Беллатриса всё ещё оставалась Беллатрисой Блэк, даже несмотря на то, что ему нравилось проводить с ней время.              "Ты не могла бы обойтись без использования своей палочки для исправлений моих ошибок? Знаешь ли, это выглядит довольно тревожно", – заметил Гарри.              Беллатриса едва не улыбнулась, услышав его замечание. Он что, немного её боялся? Прекрасно!              Гарри давал ей отпор каждый раз, когда ситуация накалялась и они были близки к тому, чтобы наброситься друг на друга. И Беллатриса начала беспокоиться: а вдруг он действительно считает себя сильнее её? Она не могла допустить даже мысли об этом. Никто из их поколения не мог быть лучше неё. Однако Беллатриса была уверена, что ей бы не удалось проникнуть в дом на площади Гриммо, как это сделал Гарри.              Она не знала, чьей победой закончился бы их поединок, случись он, но сама мысль о том, что она может оказаться слабее, претила ей.              Нет, ей нравилось видеть его слегка напуганным. Его обычная непоколебимая уверенность растворялась перед её палочкой. Заставить его подчиниться её воле, впервые неуверенного в себе и осознающего её власть над ним? Этот соблазн был слишком велик, чтобы устоять.              "Конечно же нет. Ты согласился следовать моим указаниям, и я совершенно уверена, что так ты будешь учиться гораздо быстрее", – ответила она, не скрывая удовольствия в голосе.              Ответ Беллатрисы ему совершенно не понравился. Однако если он хочет освоить эти навыки для успешного участия в светских мероприятиях и подрыва авторитета сторонников Волдеморта, ему необходимо научиться этому как можно быстрее. Даже если его немного пугала мысль о том, что она может сделать в случае его ошибки.              "Хорошо, я согласен. Только не надо превращать меня в курицу" – с неохотой проговорил Гарри.              Беллатриса едва заметно качнула головой, ощущая лёгкое головокружение. Осознание того, на что способен этот юноша, и понимание, что хотя бы частичка его всё же подчинена ей, наполняли её душу волнением и не на шутку раздували её эго.              "Никаких гарантий. Но если будешь схватывать всё на лету, тебе не о чем будет беспокоиться", – сказала она, откровенно при этом скалясь.              Зрелище того, как при этих словах в глазах Гарри угасали последние следы сопротивления, разбудило в Беллатрисе странное чувство, появлявшееся время от времени с того момента, как Гарри впервые привёл её на кухню. Беллатрисе это чувство скорее нравилось, однако сейчас оно было гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. Наблюдая за тем, как он отдаёт ей полный контроль над своими действиями, она испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие.              Она изменила свои намерения, решив не спешить в библиотеку. Нет, упускать такую возможность было немыслимо! Ей хотелось насладиться каждым мгновением, и прекращать всё сейчас она явно не собиралась.              Она медленно обошла Гарри, как хищник, внимательно изучая каждую деталь. Его осанка была не так уж плоха, но он слишком сильно сутулился и переносил вес на пятки вместо носков. Его колени были явно напряжены, а дыхание... учащённым? Точно! О, ей это очень нравилось.              Гарри старался сохранять спокойствие, но сердце его бешено колотилось в груди, словно крича о том, что он вляпался в крайне опасную ситуацию. В самую опасную из всех возможных. Без волшебной палочки, тогда как Беллатриса держала свою, направляя её прямо на него. Такое случалось и раньше, вот только на этот раз он пообещал ей делать всё, что она скажет.              Все его инстинкты вопили, что Беллатриса Блэк собирается напасть, а её пристальный взгляд заставлял Гарри всерьёз задуматься, не пожалеет ли он о своём решении.              Усилием воли Гарри подавил панику. Он бывал в куда худших ситуациях и почти всегда выходил из них победителем. Ему нужна была помощь, и Беллатриса согласилась ему помочь! Этого было достаточно! Кроме того, она не станет рисковать тем, что он уйдёт, не ответив на её вопрос. Ведь если она злоупотребит его доверием, он больше никогда не примет участия в чём-то подобном. Эти мысли помогли ему немного расслабиться, пусть и не до конца.              Под проницательным взглядом Беллатрисы, Гарри ощущал себя одновременно уязвимым и беззащитным, словно стоял перед ней полностью обнажённым. Беллатриса же, нисколько не смущаясь, скользила по нему взглядом – от макушки до пят и обратно.              Гарри уже видел её в моменты ярости или негодования раньше, но сейчас она была абсолютно спокойна и сосредоточена. Она смотрела на него оценивающе, анализируя каждое его движение, каждый жест, и особенно позу, в которой он стоял. И Гарри был готов продемонстрировать всё, на что способен. Он сделает всё, что она скажет, по крайней мере до тех пор, пока её приказы будут в пределах разумного. Он расправил плечи и гордо поднял голову.              Беллатриса наблюдала, как он старательно выправляет свою осанку. Хорошо, что он был заинтересован в совершенствовании – это сильно облегчало её задачу. Она вновь обошла его, держа палочку в нескольких дюймах от его тела, наслаждаясь моментом полного контроля.              Когда она скрылась из вида, Гарри почувствовал, как по спине пробежала дрожь, а сердце сковал страх. Неужели она проклянёт его в спину? Он знал, что этого не произойдёт, ведь он ей доверял – ну, почти… В какой-то степени уж точно! В конце концов он уже согласился на её условия и не собирался рисковать потерять возможность научиться танцевать из-за необоснованного страха перед Беллатрисой.Начало формы              Гарри вздрогнул, почувствовав лёгкое прикосновение волшебной палочки к плечу. Замерев в растерянности, Гарри попытался понять, что именно хочет от него Беллатриса.              "Расслабь плечи. Они должны быть на одном уровне с грудью", – услышал он её голос, раздавшийся за спиной.              Гарри старался изо всех сил выполнить её требование, но это оказалось почти невозможным. Мерлин, как вообще возможно расслабиться, зная, что Беллатриса Блэк стоит прямо за твоей спиной и направляет на тебя свою палочку?              Лёгкое касание палочки к сгибу его колен едва не выбило почву из-под ног, но Гарри всё же успел удержать равновесие. – "Никогда не напрягай колени. Это верный способ всё испортить", – раздалось вновь.              Беллатриса продолжила обходить его фигуру, и когда она снова появилась в поле его зрения, Гарри почувствовал небольшое облегчение. Не потому, что он ощутил себя в большей безопасности – вовсе нет! Просто теперь он мог её видеть.              Беллатриса была великолепна – её губы были сжаты в тонкую линию, а глаза горели решимостью. Гарри готов был поклясться, что всё её внимание сейчас было приковано только к нему. Почему ему это так нравилось? Продолжая движение, Беллатриса сосредоточенно о чём-то размышляла, непроизвольно поджимая губы ещё сильнее, от чего у Гарри внутри всё перевернулось.              Она резко направила палочку на его ноги, и Гарри застыл словно статуя, стараясь не шевелиться, в напряжённом ожидании её следующих указаний.              "Перенеси вес на пальцы ног", – прозвучал властный голос Беллатрисы. – "Ты должен двигаться быстро и плавно, без резких рывков. Представь, что участвуешь в дуэли: тело устремлено вперёд, колени согнуты и немного расслаблены."              Заворожённый хлестким движением палочки в её руке, Гарри затаил дыхание. С резким взмахом Беллатриса вновь направила волшебную палочку на его грудь, и широкие рукава её платья взметнулись, обнажая тонкую руку. Её длинные ногти, покрытые чёрным лаком, казалось, жили своей жизнью, переливаясь и меняя оттенки в лучах света.              Гарри поднял взгляд и утонул в глазах Беллатрисы, сияющих немигающим взором. Их взгляды пересеклись, и сердце Гарри замерло, а по спине пробежал ледяной холодок. Почему этот момент казался таким сокровенным? Что происходило? Он чувствовал, как в воздухе между ними повисло напряжение, острое и почти осязаемое. Откуда оно взялось? Гарри открыл было рот, но был вынужден быстро прикусить губу, чтобы не сказать ей, насколько она прекрасна.              Беллатриса застыла, зачарованная его широко раскрытыми глазами. Его зрачки были так расширены, что казались чёрными, окружёнными тончайшим зелёным ободом. Воздух между ними казался густым и тяжёлым. Было такое ощущение словно шаг вперёд привёл бы к столкновению с невидимой стеной из осязаемого напряжения, с каждым мигом нараставшего между ними. Когда Гарри прикусил губу, она отвела взгляд, заворожённая белизной его зубов, глубоко впившихся в нижнюю губу. Ещё немного, и он прокусил бы её до крови. И ей это нравилось.              Гарри изо всех сил старался контролировать дыхание, пытаясь не двигаться и не пялиться на Беллатрису. Это было практически невозможно, но он заставил себя спросить: – "Что делать дальше?"              Беллатриса дала ответ не сразу. Сделав ещё один шаг, она продолжила медленно обходить Гарри, заставив его вздрогнуть от осознания, что она вновь окажется за его спиной. Замечания следовали от Беллатрисы одно за другим, но Гарри никак не мог понять, что же он делает не так – его полностью поглотило ощущение её взгляда, прожигающего его спину.              Каждое прикосновение волшебной палочки вызывало новый всплеск адреналина, за которым следовало новое указание. Это повторялось снова и снова, постепенно ослабляя его настороженность и нервозность, делая сам процесс всё более терпимым. Гарри начал всё полнее отдавать себя её указаниям, уверенный, что она не наложит на него никаких проклятий – по крайней мере, если только он не сделает чего-то вопиющего. Но даже так это ни на йоту не снижало напряжённости всего происходящего.              Спустя минуту-другую Гарри с удивлением заметил, как его охватывает сильное волнение. Что бы ни происходило, ему это начинало нравиться. В риске и доверии ей было что-то захватывающее. Он никогда не испытывал подобного чувства, никогда ранее не позволял себе так полностью отдаться чьей-либо воле.              Беллатриса исправляла дилетантские ошибки Гарри куда дольше, чем планировала изначально. Она с явным удовольствием наблюдала за его тихой паникой, медленно обходя вокруг, корректируя его стойку то в одном месте, то в другом, выравнивая плечи и доводя каждую мелочь до совершенства.              Постепенно Гарри перестал вздрагивать от её прикосновений, хотя каждый раз, когда волшебная палочка касалась его тела, Беллатриса замечала, как под рубашкой напрягаются его мышцы. Это зрелище доставляло ей неизменное удовольствие.              С каждой минутой, проведённой полностью контролируя действия Гарри, с каждым исправленным огрехом и новым прикосновением палочки, волнение Беллатрисы лишь возрастало. Жар, охвативший её тело, становился всё более ощутимым, распространяясь всё ниже, прямо к животу. Наблюдать, как он безоговорочно и по собственной воли выполняет её команды, было поистине захватывающе и опьяняюще. Никогда ранее она не испытывала ничего подобного, и желание продлить этот момент становилось всё сильнее с каждой секундой.              Наконец, не осталось ни одной детали, которую можно было бы поправить.              "Достаточно. Теперь попробуй пройтись", – произнесла она, и Гарри уловил в её голосе лёгкие нотки сожаления.              Кроме того, в голосе Беллатрисы было нечто неуловимое, что Гарри не мог точно определить. Однако он отчетливо заметил её тяжёлое дыхание и то, как её грудь высоко поднималась при каждом вдохе. От этого зрелища ему самому стало трудно дышать. Возможно, всё это напряжение было не таким уж и односторонним, как ему казалось изначально? Наслаждалась ли Беллатриса этим моментом так же сильно, как и он?              Беллатриса собралась с мыслями, стараясь удержать контроль над собой, и мягко, но требовательно произнесла: – "Попробуй дойти до того стола, сохраняя осанку."              Гарри едва заметно кивнул, понимая, что любое, даже самое малое движение может полностью испортить всю проделанную Беллатрисой работу. На негнущихся, словно налитых свинцом ногах, поднимающихся совершенно неохотно, Гарри медленно двинулся вперед, остро ощущая на себе пронизывающий, почти обжигающий взгляд Беллатрисы, сопровождающий каждый его шаг.              Беллатриса не сводила глаз с Гарри. Её внимание было полностью приковано к тому, как светлая ткань рубашки подчёркивала его крепкие плечи, и как мощные мышцы рук напрягаются при каждом его шаге. Однако, все её надежды на его танцевальные способности рухнули – стоило Гарри сделать первый шаг, как его осанка тут же рассыпалась.              "Нет, это всё не то", – всплеснула она руками, не скрывая разочарования. –  "Ноги должны быть расслаблены, а спина – прямой, а не наоборот. Возвращайся обратно!"              Гарри разочарованно вздохнул, но его сердце переполнило странное, неясное удовольствие от выполнения её команд. Несмотря на ошибки, несмотря на напряжение, ему нравилось следовать её воле, пусть даже у него не всё получалось идеально. Это приносило ему непонятное наслаждение, заставляло чувствовать себя желанным. Он снова пересёк комнату, неосознанно ощущая радость от приближения к ней.              Когда Гарри приблизился, Беллатриса поймала себя на неожиданной мысли – Гарри выглядел так привлекательно, что это было почти противоестественно. В его движениях появилась некая уверенность, а в глазах читалась решимость. Он остановился перед ней, ожидая её нотаций, но она лишь смотрела на него своими глубокими фиалковыми глазами, наполненными чем-то неуловимым и таинственным, чем-то, что Гарри никак не мог разгадать. И вдруг, словно молнией, его озарила мысль, от которой невозможно было отказаться.              "Может быть, будет лучше, если ты покажешь мне, как это нужно делать?" – его голос прозвучал глубже и увереннее, чем даже он сам от себя ожидал.              Беллатриса сглотнула, стараясь унять внезапный ком в горле, и медленно кивнула. Повернувшись к нему спиной, она резко осознала, что теперь его взгляд будет следить за каждым её движением так же пристально, как она следила за ним. Собравшись с мыслями, Беллатриса старалась танцевать с той изящной грацией, которую ей привили на уроках танцев. Голова высоко поднята, спина прямая, плечи расправлены. Но даже зная каждый шаг наизусть, она не могла избавиться от чувства, что его взгляд прожигает её насквозь. Почему ей вдруг стало так жарко? Что с ней происходило? Кровь приливала к щекам, а сердце ускоряло свой ритм, словно она стояла на краю пропасти, готовая вот-вот сорваться в неизведанную бездну.              Для Гарри Беллатриса словно скользила по комнате, её движения были настолько плавными и точными, что казались волшебными. На ней было то самое чёрное платье, в котором она была в «Клубе Слизней», и сейчас оно казалось ещё более притягательным. Её бёдра плавно покачивались при каждом шаге, и Гарри не находил в себе сил отвести взгляд от изящных изгибов её тела. Линии платья, как тени, следовали за её движениями, создавая иллюзию, что оно танцует вместе с ней, подчёркивая каждый жест и каждый изгиб её фигуры.              Когда она повернулась к нему, он не смог удержаться и позволил себе взглянуть на лёгкое колыхание её груди, подчиняющейся ритму её шагов. Она была уже на полпути к нему, и только тогда Гарри осознал, что буквально пялится на неё. Смутившись, он поспешно опустил глаза, но это оказалось ещё большей ошибкой – его вновь заворожили изгибы её бёдер, и теперь всё его внимание сосредоточилось на том, как колышущееся платье, словно живое, облегает её фигуру, развеваясь в такт её шагам.              Беллатриса резко развернулась и уверенным шагом направилась к Гарри. От неё не ускользнуло, как его взгляд скользил по её телу, задерживаясь на каждом изгибе, совершенно игнорируя её лицо. От этого взгляда жар поднялся из самых глубин её существа, окутывая мысли, тут же начавшие путаться и терять свою чёткость.              Гарри стоял перед ней, скрестив руки на груди, излучая сосредоточенность и властность. Его проникающий взгляд был столь неотразимым, что у Беллатрисы возникло почти непреодолимое желание полностью покориться его воле. Она утратила всякое чувство времени – сколько минут или часов прошло с момента, как она начала этот танец. Но вот она уже стоит прямо перед ним, смотрит в его глубокие зелёные глаза, и сердце её колотится, будто пытаясь вырваться наружу. Их взгляды пересеклись, и время будто застыло, погружая их в безмолвие и бесконечность этого мгновения.              Гарри не мог ничего с собой поделать; он был полностью поглощён её образом, настолько, что все движения Беллатрисы во время танца остались для него чем-то второстепенным, едва заметными на фоне её волнующего присутствия.              "Покажи мне ещё раз", – хрипло приказал он.              Этот низкий, вибрирующий голос Гарри вызвал волну дрожи по телу Беллатрисы, словно её коснулась сама магия. Как она умудрилась потерять контроль над ситуацией, оставалось для неё загадкой. Но одно она знала наверняка – ей хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Боясь, что её голос выдаст её истинные чувства, она молча повернулась и вновь погрузилась в танец, посреди старой, прохладной кухни. Однако на этот раз её движения были медленными и грациозными, как у хищника, уверенного в том, что его добыча уже поймана. Она наслаждалась каждым моментом, каждым взглядом Гарри, ощущая его внимание.              В его взгляде было что-то неестественное, но завораживающее, что-то одновременно пугающее и прекрасное. Это странное сочетание будило в ней желание полностью отдаться танцу, выразить через него всё, что таилось у неё на душе.              Когда Беллатриса вновь приблизилась к Гарри, она заметила его приоткрытые губы и зачарованный взгляд. В этот миг она осознала, что Гарри полностью во власти её чар и пришло время вернуть контроль над ситуацией в свои руки.              Она не могла точно сказать, что именно пошло не так, но одно знала наверняка: в этой игре главная – она. Остановившись перед Гарри, Беллатриса твёрдым, непреклонным голосом произнесла: – "Теперь твоя очередь, Поттер. Попробуй еще раз."              Гарри кивнул, сейчас он был готов выполнить любое её желание, любую прихоть. Сосредоточившись и стараясь полностью следовать её указаниям, Гарри должно быть, усвоил больше, чем ожидал. Его движения стали более естественными, словно он наконец начал чувствовать ритм, поймав тот самый тонкий, едва уловимый поток, направлявший его в танце.              Когда он вновь обернулся к Беллатрисе, его взгляд зацепился за её быстрый, едва заметный жест – как она облизнула губы. Этот момент врезался ему в память, повторяясь раз за разом, пока он шёл к ней, словно этот маленький жест стал для него символом чего-то вожделенного.              Беллатриса и представить не могла, как сильно изменится его танец. Гарри явно принял к сведению каждое её движение, каждую эмоцию, что она ему показала, и теперь в каждом его шаге ощущалась такая чувственность и грация, что у неё буквально перехватило дыхание. Энергия, исходящая от него, вибрировала в воздухе, полностью захватывая её разум. Голова закружилась: как этот подросток может быть настолько ошеломляюще прекрасным? Разве такое вообще возможно?              Спустя несколько мгновений, он замер прямо перед ней, а его глубокий, пронизывающий взгляд устремился прямо на неё. Неожиданно для себя, Беллатриса ощутила, как контроль снова ускользает из её рук. Всё пошло наперекосяк, далеко от её первоначальных замыслов. Тело казалось чужим, мысли путались, а ноги едва держали её. Ей срочно нужна была передышка! Ей необходимо было взять паузу, чтобы отстраниться от происходящего и вернуть утраченное равновесие.              "Очень хорошо, Поттер. Думаю, на сегодня достаточно", – сказала Беллатриса, стараясь удерживать голос ровным.              Гарри с трудом уловил её слова, отметив лишь лёгкую хрипотцу в её голосе. Кивнув, готовый следовать её воле, он внезапно осознал, что именно она имела в виду, почувствовав при этом волну разочарования.              "Да, конечно…", – тихо, почти шёпотом выдохнул он.              Проведя рукой по взъерошенным волосам, тем самым стараясь скрыть своё смятение от Беллатрисы, Гарри лихорадочно перебирал в памяти произошедшее. О чём он только думал? Ему срочно требовалось отвлечься. Кофе! Да, это могло помочь ему справиться с нахлынувшими эмоциями. На грани паники он бросился к шкафчикам, нервно перебирая их содержимое. Нужно успокоиться, пока не произошло что-то, о чём он пожалеет – что-то, за что Беллатриса могла бы отправить его прямиком в лазарет.              Беллатриса, дождавшись, пока Гарри отвернётся, положила руку к груди, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Что только что произошло? Раньше она никогда так не реагировала. Что же поможет ей сейчас вернуть контроль над собой? Книги. Да, книги, как всегда, принесут успокоение и вернут душевное равновесие.              Гарри, машинально выполняя привычные действия, приготовил кофе, но его мысли блуждали далеко, вновь и вновь возвращаясь к событиям последних минут. Всё произошедшее казалось столь напряжённым и невероятным, что он едва мог поверить в реальность происходящего.              Беллатриса казалась недосягаемой, её высокомерие и приверженность к идеалам чистокровных делали всю эту ситуацию с ней почти что абсурдной. Она была слизеринкой, представительницей древнейшего и благороднейшего дома Блэков, и, как если бы этого было недостаточно – будущей правой рукой самого Волдеморта, чьи деяния вселяли ужас в сердца волшебников и ведьм по всей Британии. Но за последние несколько минут Гарри увидел в ней нечто совершенно иное. Перед ним стояла девушка, чьи мысли, казалось, были далеки от пыток и преследований маглов. По крайней мере, он отчаянно хотел в это верить. Ведь когда дело касалось девушек, Гарри часто терялся в догадках, что же творится у них в голове. Однако одно он знал точно – эта Беллатриса была другой, не той, что запомнилась ему в его времени.              С момента окончания их занятия танцами и до того, как Гарри передал ей термос с кофе, между ними не прозвучало ни единого слова. В абсолютной тишине, Беллатриса взяла Гарри за руку и наложив на себя "дезиллюминационные чары", они выскользнули из кухни.              Дорога до библиотеки показалась Беллатрисе бесконечно долгой и мучительно сложной. Каждый шаг, каждый момент, проведённый рядом с ним после того, что она только что испытала, был подобен прикосновению к тёмному артефакту, таящему в себе скрытую опасность и могущество. Связь, которую она никогда не считала возможной, была не только физической, но и глубоко эмоциональной, не отпуская её даже сейчас. Мысли о том, что произошло на кухне, продолжали кружиться в её голове.              Могла ли Леанна испытывать нечто подобное рядом с Ларианом? Конечно, нет. Леанна не могла переживать те же чувства, что сейчас охватили Беллатрису. Эти чувства были слишком сильными, слишком всепоглощающими.              И всё же, это ощущение близости было одновременно как сладким, так и болезненным. Быть так близко, держаться его руку, и при этом оставаться невидимой… Это напоминало их пребывание в «Клубе Слизней» – метафора, идеально отражающая суть происходящего. Она знала Гарри лучше, чем могла бы признаться даже себе. Она была уверена: то, что они вытворяли на кухне, он не делал ни с кем другим. Она точно понимала его глубже, чем кто-либо в Хогвартсе. И всё же, она не могла открыто заявить об этом, не могла показать миру, что знает его как никто другой. Невидимая, но всегда рядом, крепко держащая его руку.              Гарри сожалел, что не мог овладеть искусством танца быстрее. Он страстно хотел компенсировать упущенную возможность потанцевать с Беллатрисой в «Клубе Слизней» хотя бы тем, чтобы потанцевать с ней наедине. Он не мог до конца понять, откуда в нём это желание, но знал: ему хотелось испытать с ней ту же гармонию, которую он заметил между Леанной и Ларианом. И всё же, то, что произошло между ним и Беллатрисой этим вечером, было столь же интимным, столь же напряжённым, как сцена, свидетелем которой он стал сегодня у этих двух подростков.              Рядом с Беллатрисой Гарри неизменно ощущал этот странный контраст: их связь порой становилась почти невыносимо близкой, а в другие моменты — тревожной и напряжённой. Правда, чаще всего они просто наслаждались тихим, спокойным обществом друг друга, погружаясь в книги, сидя бок о бок. Но если бы он мог продлить те несколько минут, наполненные этой сладкой и одновременно мучительной близостью, возможно, между ними не осталось бы места для напряжения. Он действительно этого хотел.              Неловкость, возникшая после всего случившегося, заполнила воздух. Они не решались обсуждать случившееся, спрятавшись за страницами книг, и лишь изредка украдкой бросали взгляды друг на друга.              Взбудораженные событиями прошедшего дня – атмосферой «Клуба Слизней» и напряженным уроком танцев, захватившим их обоих – они не ощущали ни капли усталости. Время в библиотеке текло незаметно, пока они с головой погрузились в чтение, лишь изредка делая короткие перерывы. И только когда небо за окном начало светлеть, а за витражами раздалось щебетание птиц, они осознали, что провели в библиотеке всю ночь.              Прощаясь, они обменялись тихими, на грани слышимости пожеланиями спокойной ночи: "Спокойной ночи, мистер Поттер" – "Спокойной ночи, мисс Блэк".              Гарри хотелось, чтобы Беллатриса не пряталась за маской сдержанности и формальности, чтобы этот барьер из чистокровных манер был разрушен. Он мечтал обнять её, как всегда обнимал на прощание Рона и Гермиону. Ну, может быть, не совсем так, но всё же это желание не покидало его.              И несмотря на весь хаос эмоций, вечер и ночь оставили чувство удовлетворения. Запутанные, невыносимо напряжённые, но всё же значимые и необходимые для них обоих.