Black Wings Over Black Skies

Глава 4. Хогвартс: Распределение

             Гарри сидел перед профессором МакГонагалл в небольшой комнатке, пока все первокурсники ожидали за дверью. Профессор Минерва МакГонагалл выглядела как женщина среднего возраста, однако в ее волосах уже была заметна седина. Она была не менее строга перед первокурсниками, произнося примерно ту же речь, которую Гарри слышал в свой первый год. Закрыв за собой дверь, она расслабилась, скованность в её плечах исчезла, а осанка стала более естественной, с которой Гарри был отлично знаком. Тон её голоса также стал мягче.              "Мы были немного в замешательстве и не знали, что с вами делать, мистер Поттер. Мы никогда не принимали студента, поступающего на последние курсы. На самом деле я вообще не могу вспомнить, когда у нас в последний раз был переводной студент. Я так понимаю, что вы находились на домашнем обучении?"              Ложь застряла у Гарри в горле. Это была МакГонагалл, она была той, кто учил его. Он просто кивнул, не доверяя своему голосу.              "Что ж, нам просто нужно посмотреть, насколько хорошо вы справитесь. Я надеюсь, вы хорошо подготовились и уже просмотрели свои учебники?"              Гарри снова кивнул, эта ложь далась ему легче. Он пролистал только учебник по ЗоТИ, но все равно был уверен, что справится. Гарри никогда не прилагал столько усилий к выполнению домашнего задания, как это делала Гермиона, однако он также никогда не испытывал с учебой таких трудностей, какие были у Рона.              "Отлично. Мне также необходимо спросить вас о произошедшем в поезде. Мистер Слагхорн опрашивает остальных, поскольку обе группы студентов, замешанных в этом инциденте, учатся в Слизерине, кроме вас и Джеймса."              "И Сириуса Блэка, его еще не распределили." – поправил её Гарри.              МакГонагалл нахмурилась, мысленно уже включив Сириуса в число Слизеринцев. "Не могли бы вы рассказать мне своими словами, что произошло в Хогвартс-Экспрессе, мистер Поттер." – продолжила она.              Гарри точно описал произошедшее событие, хотя и упомянул, что последовал только на крик Сириуса. Он также не упомянул о буйстве Беллатрисы после того, как группа Яксли была обезврежена, не совсем понимая, почему он это сделал.              МакГонагалл легко приняла его версию событий, и у Гарри сложилось впечатление, что это далеко не первый случай столкновения между этими двумя группами.              "Вы отлично справились, мистер Поттер. Быстрое мышление и отличный выбор заклинания в пылу момента. Я бы присудила очки вашему факультету, но вы пока ещё не распределены. То, что мы должны исправить в ближайшее время. Не согласитесь ли вы пройти со мной?"              Это не было просьбой, но Гарри всё равно последовал за ней. Даже несмотря на выраженную строгость, читающуюся в каждом её жесте, женщина всё еще казалась более сдержанной и мягкой, по сравнению с МакГонагалл из временной шкалы Гарри. Возможно, с годами должность заместителя директора закалила ее характер, или, возможно, война с Волдемортом ожесточила её. В конце концов, возможно, он просто еще не успел доставить ей достаточное количество неприятностей. В любом случае, было приятно видеть, что она все тот же профессор, которым он всегда восхищался.       Как только они оказались в Большом зале, освещенном тысячами свечей, плавающих в воздухе, беспокойство Гарри возросло до небес. Он неуклюже стоял в центре зала, возвышаясь над окружавшими его одиннадцатилетними детьми, чувствуя, как взгляды всех собравшихся сосредоточены именно на нем. Он чувствовал на себе всю тяжесть их взглядов, ощущая себя чужаком. Казалось, что за всю жизнь его никто и никогда не воспринимал как обычного человека. Дурсли ненавидели его за то, что он волшебник, его ставили на пьедестал как победителя Волдеморта, возможного наследника Слизерина, четвертого волшебника на Турнире Трёх Волшебников, лидера Армии Дамблдора, того, кому пророчили победу над Волдемортом. Он никогда не имел возможности быть просто нормальным.              За учительским столом Гарри узнал нескольких преподавателей, молодого Филиуса Флитвика, средних лет Горация Слагхорна, профессора Спраут, выглядевшую практически так же, как он её помнил. Дамблдора, конечно, также было легко узнать. Несмотря на то, что он был уже почтенного для волшебника возраста, его борода была аккуратно подстрижена, и в нем ощущалась жизненная сила, которую Гарри не помнил. Перемещая взгляд мерцающих голубых глаз с одного ученика на другого, Дамблдор излучал доброту и мудрость старого дедушки.              Гарри едва обратил внимание на сортировку Сириуса, пока Джеймс не потянул его за рукав: – "Гарри! Ты видел? Сириус попал в Гриффиндор! Он будет учиться с нами."              Гарри улыбнулся, по крайней мере, хоть что-то сегодня осталось неизменным.              На другом конце зала Беллатриса сидела за длинным обеденным столом рядом с Изабель и Леанной. По обе стороны от них было несколько свободных мест. Её сестры заняли места за столом со своими друзьями, а остальные студенты уже давно научились обходить стороной троицу, в которую входила Беллатриса. Мрачное настроение Беллатрисы не поднималось, но Леанна и Изабель восприняли это спокойно, они были также близки друг с другом, как Беллатриса с каждой из них.              Она не отрывала взгляда от книги, даже когда распределяющая шляпа пела свою дурацкую песенку. Ей нужно было сконцентрироваться на словах, чтобы выбросить из головы тяжелые мысли. Беллатриса отложила книгу в сторону только после того, как МакГонагалл объявила имя Сириуса, выражение лица которого выдавало неподдельное возбуждение и нетерпение. Заметив в толпе первокурсников Гарри Поттера, она быстро перевела на него взгляд. Он стоял там с опущенными плечами и растрёпанными, больше чем обычно, волосами. В действительности, он не соответствовал образу чистокровного волшебника из древнего рода. Должно быть, его родители были не такими уж хорошими, иначе они бы лучше его воспитали.              Затем распределяющая шляпа закричала: – "Гриффиндор!"              Беллатриса не обратила на это внимания, пытаясь определить, кто был портным Гарри, покрой его мантии казался ей странно знакомым - подождите. Гриффиндор? Сириус Блэк? По залу пронесся удивленный ропот. Это был первый случай, когда Блэк был отсортирован в Гриффиндор, и любой, кто знал семью хотя бы по репутации, знал это.              Леанна и Изабель, бросили на нее взгляд, ожидая взрыва негодования, но вместо этого она испытала нечто иное. После тяжелого дня и всех переживаний, она почувствовала необычное чувство гордости по отношению к Сириусу. Возможно, он будет тем, кому удастся вырваться из хватки их семьи. Она не ладила ни с кем из гриффиндорцев, иначе попросила бы кого-нибудь присмотреть за ним.              Приняв решение, она вернулась к книге. Ранее она намеревалась прочитать о ритуалах, но в итоге поняла, что должна скопировать ее или хотя бы сделать заметки, а она не хотела этого делать на глазах у всех. Она решила отложить чтение книги о ритуалах и вместо этого погрузилась в изучение книги о магических контрактах, которая, по понятным причинам, была унылой и удручающе официозной.              Когда объявили имя Гарри Поттера, Беллатриса приостановила чтение, чтобы снова взглянуть на него. По Большому залу снова разнесся ропот, точно такой же, как и в случае с Сириусом. Никто из присутствующих не видел, чтобы кто-то поступал в Хогвартс после третьего курса, не говоря уже о том, что поступающий – член побочной ветви семьи Поттеров, о котором никто ничего раньше не слышал. Он сидел неподвижно на табурете, его глаза были закрыты, а лицо, словно маска, выражало мрачное напряжение. Он просидел на табурете минуту, затем вторую, и третью. Ропот, который было стих, вновь начал заполнять зал, и не только из-за задержки ужина; никто из присутствующих не помнил, чтобы распределяющая шляпа так долго определялась с выбором.              Как только Гарри надел распределяющую шляпу, в его голове тут же раздался ее самодовольный голос: – "Что ж, и снова здравствуй, Гарри Поттер."              Гарри был так удивлен, что вполне мог бы упасть с табурета, если бы не был так напряжен из-за взглядов всех присутствующих.              Он едва сдержался, чтобы не заговорить вслух, и подумал: – "Ты меня помнишь? Но как? Мы, ведь, встречались в будущем."              "Для нас, немногочисленных разумных магических артефактов, время течет не в одном направлении, как это происходит с вами, существами." – ответила распределяющая шляпа.              Гарри предположил, что это может иметь смысл. Возможно, это даже как-то связано с защитными чарами на площади Гриммо и особняком Поттеров в Годриковой Лощине.              "Итак ... снова Гриффиндор?" подумал Гарри.              Воспоминания промелькнули в голове Гарри, когда распределяющая шляпа просмотрела все, что с ним произошло. Это было странное ощущение, намного мягче, чем легилименция Снейпа, но и не слишком приятное, словно липучка скользила по его мыслям.              "Я редко сталкиваюсь с таким сложным распределением. В одиннадцать лет все намного проще. В жизни ребенка гораздо меньше сложностей. Ты бы преуспел в любом из факультетов." – ответила распределяющая шляпа на его вопрос.              Это совсем не то, чего Гарри ожидал. Он был Гриффиндорцем.              Реагируя на его мысли, шляпа продолжила: – "Ах, ты был Гриффиндорцем, это сослужило тебе хорошую службу, но ты сильно изменился с тех пор. Война и слишком много потерянных, брошенных и умерших друзей."              "Я их не бросал!" – рявкнул Гарри, не желая терпеть такое обвинение.              "Тебе бы отлично подошел Пуффендуй, у тебя очень сильное чувство преданности. Ты был бы среди тех, кто ответил бы на эту преданность тем же." – проигнорировала его протест шляпа.              Гарри мысленно покачал головой, он не мог быть Пуффендуйцем. Пусть он и мечтал бы о такой жизни, которая позволила бы ему расслабиться, но он не мог её себе позволить. Он не мог позволить себе роскошь комфорта, который может предоставить ему этот факультет. Он не должен останавливаться, он должен учиться и тренироваться за пределами своих сил.              Распределяющая шляпа хмыкнула, похоже, соглашаясь с доводами Гарри: – "Тогда, возможно, тебе идеально подойдет Когтевран. Ты был бы среди тех, кто поддержит твою жажду знаний. Тебе еще далеко до того, чтобы сравниться с Томом Реддлом, и они ускорили бы твой путь."              Гарри снова мысленно покачал головой, он не был поклонником теории магии. Даже если ему придется многому научиться, чтобы победить Волдеморта, он собирается изучать практическую сторону магии, а не теоретическую-книжную науку, которую предпочитали Когтевранцы.              "Тогда Слизерин - лучший выбор для тебя, как я всегда и думала. У тебя есть амбиции, чтобы свергнуть самого страшного темного лорда поколения. Было бы иронично, что именно ты, будучи в Слизерине, станешь тем, кто, в конце концов, его победит."              Опять же, Гарри твердо отверг предложение шляпы. Он не хотел иметь ничего общего с факультетом, который выпускал таких людей, как Корбан Яксли.              "А что насчет людей, подобных Беллатрисе Блэк?" – спросила шляпа.              Гарри смутился. Конечно, ему нужно было убедить ее идти по другому пути, но это ничего не имело общего с тем, на каком факультете он будет находится. Непрошеные образы Беллатрисы с её дикими фиалковыми глазами заиграли в голове Гарри. Он отогнал их прочь. Да, она была пугающей, компетентной и интересной, но она была подвластна семейному безумию Блэков, и он не хотел проводить с ней больше времени, чем это было необходимо.              Шляпа вздохнула, скорее для себя, чем для Гарри, прежде чем сказать: – "Я никогда не увижу, чем все это закончится. Надеюсь, ты сам во всем разберешься."              Гарри пропустил мимо ушей этот странный комментарий. К тому же он хотел проводить больше времени с Джеймсом. Не говоря уже о том, что факультет Гриффиндор был его домом, единственным местом, где он когда-либо чувствовал себя своим.              "Даже там тебя несколько раз отвергали" - возразила шляпа.              Но его приняли, он нашел друзей и почувствовал, что принадлежит этому месту так, как никогда не чувствовал себя нигде больше.              "Отвергнуть факультет, к которому ты больше всего подходишь – это, пожалуй, самый хитрый слизеринский поступок. Том Реддл размышлял об этом, и практически стал Пуффендуйцем, где никто бы не заподозрил его истинную сущность." – не унималась шляпа.              Гарри была ненавистна мысль, что он делает то, на что даже Волдеморт не под решился, но он не мог не задаться вопросом, почему Том этого не сделал.              "Он хотел доказать, что он лучший из тех, кто имел самые высокие амбиции. Если бы он мог быть лучшим из них, это сделало бы его лучшим из всех."              Гарри не нравилось, когда его толкали к чему-то, чего он не хотел. Особенно ему не хотелось сталкиваться с двуличием, которое сопровождало мышление Слизеринцев. Он был Гриффиндорцем до мозга костей. Он был единственным, кто владел мечом самого Годрика Гриффиндора. Это должно было чего-то стоить. Не говоря уже о тех случаях, когда он очертя голову бросался навстречу опасности, решая проблемы по мере их возникновения. От встречи с троллем на первом курсе до столкновения с Волдемортом на последнем. Хотя, возможно, на этот раз он будет немного умнее.              "Ну что ж, в тебе определенно есть упрямство Гриффиндорца, это правда. Думаю, вскоре ты пожалеешь, что не сделал другого выбора, но, возможно, так ты научишься большему."              "Гриффиндор!" – закричала шляпа на весь зал.              Приветственные хлопки были редкими, он слишком сильно задержал процесс сортировки, и собравшимся в зале не терпелось перекусить после долгого дня в пути до Хогвартса. Громче всех хлопал Джеймс, стоявший среди других первогодок. По крайней мере, кому-то было не все равно.             

***

            Дамблдор внимательно следил, как распределяющая шляпа сидит на голове Поттера уже несколько минут, задумчиво размышляя о разговоре, который, должно быть, велся в голове этого мальчика. Его беспокоила мысль, что мальчика могут отправить в Слизерин. Он установил идеальный баланс на этом факультете для своих целей и не хотел, чтобы Поттер его нарушил. Сгодился бы любой другой факультет. Кроме того, Юфимия и Флимонт были твердо на его стороне, им и в голову не пришло бы выступать против него.              Однако, их вопросы о новом темном лорде беспокоили его. Они спрашивали, когда рассказывали о их новом воспитаннике, Гарри Поттере, и идее его поступления в Хогвартс. Никто не должен был знать о Томе, по крайней мере, на данный момент. Волшебник, которого Дамблдор подталкивал все дальше и дальше по пути тьмы, еще не сделал свой ход, и не готов объявить о себе в открытую. К сожалению, Том был на удивление осторожен.              Дамблдор полагался на внутреннюю потребность Тома в почестях и величии, надеясь, что тот наконец выйдет из тени, чтобы Дамблдор мог возглавить оппозицию по всей магической Британии. В конце концов, это сработало против Гриндевальда, и посмотрите, к чему это привело? Самый молодой директор Хогвартса в истории.              Мальчик Том, теперь уже, вероятно, мужчина, по-прежнему собирал сторонников. Несколько членов чистокровных семей, склонных к темной магии, перестали выходить на связь за последний год, но то же самое произошло и с несколькими представителями светлых семей. Дамблдор был совершенно уверен, что первые исчезли, чтобы поддержать Тома, в то время как последние стали мишенью и, скорее всего, были убиты во имя грандиозного плана Тома.              К счастью, мистер Поттер был отправлен в Гриффиндор, и тщательно выстроенные планы Дамблдора для восьмикурсников Слизерина не были нарушены. В этой игре еще слишком рано для совершения ошибок.              Положив распределяющую шляпу обратно на табурет и направившись к столу Гриффиндора, Гарри бросил взгляд на единственную студентку в зале, которую он знал - Беллатрису Блэк. Он не собирался этого делать, ему было все равно, что она думает, просто он не знал никого другого. Она смотрела на него с кислым выражением лица и таким суровым взглядом, что он споткнулся, направляясь к своему новому-старому дому.              Беллатриса почувствовала странную боль в груди, наблюдая, как Гарри Поттер молча направляется к столу Гриффиндора. Она не испытывала ничего подобного, когда Сириус был распределен в Гриффиндор. А что, если она почувствовала это, наблюдая, как его сутулая фигура идет к своему столу под взглядами всех присутствующих в зале? Было ли это потому, что никто не поддерживал его так, как всех остальных? Было ли это потому, что он снова надел свою тихую, неуклюжую маску, и ей не нравилось видеть его таким? Возможно, это было из-за того, что только она знала, на что в действительности он способен, пока остальные находились в неведении? Нет, последнее для нее было источником гордости. Она предпочла бы, чтобы никто другой об этом не узнал. Не раньше, чем она узнает все его секреты.              Заметив пристальный взгляд Беллатрисы, Изабель открыла рот, чтобы что-то сказать, но Леанна легонько пнула ее под столом. Одними губами Леанна прошептала: – "Позже", на что Изабель кивнула. Им нужно будет узнать больше об этом Гарри Поттере, который заинтересовал их Беллу. После злополучной влюбленности на третьем курсе никто не привлекал ее внимания. Это уже второй или третий раз за сегодня, когда они замечали, что она смотрит на него. Они были единодушны во мнении, что его нужно изучить, независимо от того, что говорила Беллатриса.              Беллатриса отвела взгляд от Гарри Поттера и, к несчастью, остановила его на Корбане Яксли, который сидел во главе стола с близнецами Кэрроу и Макнейром. Он не ел, а просто сжимал столовые приборы, с яростью уставившись на Беллатрису. Она тихо вздохнула, ей действительно хотелось провести тихий и мирный год без их присутствия.              Она спокойно ответила на его взгляд, своим. В конце концов, она была воспитана на игре в гляделки с самыми безумными ведьмами и волшебниками в Британии. Яксли мог попытаться ее запугать, но в дуэли он не стоил даже ее ногтя, и они оба это прекрасно осознавали. К сожалению, несмотря на свою грубость, он был достаточно умен, чтобы не нападать на нее в одиночку. Он предпочтет напасть вместе со своими прихвостнями, заставляя её сражаться в одиночку против всей его группы, или нападет на её подруг или сестер. Она мало что могла сделать, чтобы защитить их, особенно когда они находились за пределами поля ее зрения.              За последние пару лет они пришли к соглашению, что, если он оставит ее в покое, она не будет ему мстить. Но сегодня он нарушил это перемирие, и она сомневалась, что они вернутся к нему. Не после того, как она чуть не убила его сегодня. Конечно, ей не удастся снова так легко победить. В этот раз у неё был фактор неожиданности, не говоря уже о том, что её прикрывал Гарри. Беллатриса сжала челюсть - неужели она так и не получит передышку?              На противоположном конце зала, старшекурсники из Гриффиндора сдвинулись, освобождая место для Гарри. За ним сразу последовал Джеймс, который был отправлен шляпой в Гриффиндор. По крайней мере, им предстояло учиться в одном факультете. Когда Гарри присел, гриффиндорцы начали возбужденно с ним знакомиться.              Гарри сразу понравился Фрэнк Лонгботтом, у него были добрые глаза и самообладание, которых Невиллу так и не удалось достичь. Тиберий МакКлагген, к несчастью, напоминал Гарри о Кормаке МакКлаггене. У Лорел Шеклболт, младшей сестры Кингсли, несмотря на ее серьезный вид, было очень любопытное выражение лица. Артур Уизли щеголял пышной шевелюрой, а Молли Пруэтт выглядела привлекательнее, чем Гарри мог себе представить. Она уютно прижалась к Артуру, и судя по всему, они уже начали встречаться. Потребовалось некоторое время, чтобы Гарри вспомнил Одри О'Флаэрти. Её акцент сразу подсказал ему, что перед ним мать Симуса Финнигана. Мать Ли Джордана определить было проще, Дженис Мелхоп обладала той же непринуждённостью и жизнерадостностью.              К тому времени, когда бурные представления были закончены, всех студентов уже распределили, и настало время для речи директора.              Голос Дамблдора эхом разнесся по залу: – "Добро пожаловать в еще один учебный год в нашем любимом Хогвартсе. Для некоторых из вас этот год будет первым."              Дамблдор взглянул на Гарри, который с трудом вспомнил, что нельзя смотреть в проницательные голубые глаза Альбуса. Директор был опытным легилиментом, а у Гарри с окклюменцией были большие проблемы. Гарри не считал Дамблдора плохим человеком, но его действия и решения по воспитаю Гарри в качестве жертвы, серьезно подорвало его доверие к этому человеку.              Кроме того, он путешествовал во времени. У Дамблдора возникло бы слишком много вопросов, и он, вероятно, принял бы "правильное" решение и передал бы Гарри на растерзание невыразимцам. Именно по этой причине Юфимия и Флимонт с самого начала ничего не сказали Дамблдору. Как они сказали: – "Ни один ребенок не должен иметь дело с невыразимцами, мы сохраним это только между нами." Было ясно, что они доверяют Дамблдору, но решили, что нет смысла высказывать ему свои опасения. В конце концов, Гарри был всего лишь подростком.              Дамблдор, не прерываясь, продолжил: – "Что касается остальных, то добро пожаловать обратно домой. В этом году вас ожидает новая и удивительная магия, и я, признаюсь, не могу дождаться, чтобы увидеть, как вы все будете расти и меняться. Я больше не буду задерживать вас, горячая еда гораздо лучше холодной. Приятного аппетита!"              С этими словами все принялись за появившуюся за столом еду, и Гарри с трудом удержался от того, чтобы снова выразить свое восхищение магией.              Гарри тут же был засыпан вопросами.              "Какое отношение ты имеешь к Поттерам?"              "Почему мы никогда не слышали о тебе раньше?"              "Где ты учился?"              На лице Гарри промелькнула улыбка, хотя он еще не успел познакомиться с ними лично, однако его уверенность в правильности своего выбора оставалась неоспоримой. Их энтузиазм напомнил ему о его собственных друзьях в Гриффиндоре. Эта мысль пронзила его сердце острой болью утраты.              Он с трудом смог выдавить: – "Моя семья отдалилась от Поттеров, но мы определенно родственники. Я учился на дому, поэтому, вероятно, вы никогда раньше не слышали обо мне.              "Итак," – спросила Дженис, пока они ели, – "как ты оказался в Хогвартсе?"              "Да, расскажи. Я никогда не слышал, чтобы кого-то переводили на старшие курсы. Что делает тебя таким особенным?" – добавил Тиберий.              Интонация его тона ясно давала понять, что на самом деле он подразумевал: – "Что с тобой не так?"              Внимательные взгляды остальных были обращены на Гарри, пока тот, стараясь сделать свою ложь более правдоподобной, произнес: – "До прошлого года я учился на дому. Мои родители скончались, будучи в конфликте с моими тетей и дядей, и только этим летом я впервые с ними встретился. До этого времени я о них ничего не знал."              Это заставило их замолкнуть, никто из них не знал, что делать с этой информацией. От его слов последовал ряд сочувственных: "Мне так жаль" и "Как ужасно", их голоса пронизывала явная жалость. Это было именно то, чего он не желал, и стояло в контрасте с освежающе прямолинейной реакцией Беллатрисы на его объяснение о родителях днем ранее. Гарри замер, задумавшись; с какого момента он стал воспринимать Беллатрису положительно? Какая странная мысль. Тем не менее, она отреагировала спокойно, и, хотя, возможно, ее поведение было немного странным, но она не заставила Гарри чувствовать себя непонятым, как это произошло с Гриффиндорцами.              Гриффиндорцы неправильно истолковали его молчание, как неловкость, и быстро сменили тему. Гарри попытался принять участие, но их реакция оставила неприятный привкус во рту, от которого он не мог избавиться. Умом он понимал, что они действуют из добрых побуждений и пытаются принять его в компанию, но это не изменило его ощущение отчужденности. Это чувство лишь нарастало, когда они шутили и обращались к темам, которые ему были непонятны, следствие его шести лет отсутствия.              Когда Гарри собирался вернуться к разговору, Артур уже завершил рассказ о своем обширном семейном древе, но вмешался Тиберий: – "Мой отец, знаете ли, работает в министерстве. Послом во Франции. Так, что я часто езжу к нему на каникулах".              Одри закатила глаза, заставляя Гарри усмехнуться, и саркастически произнесла: –"Вау, Тибби, никогда раньше об этом не слышала."              "Я же просил тебя не называть меня Тибби." – нахмурился Тиберий.              Одри хихикнула, а Гарри едва сдержался, чтобы не рассмеяться во весь голос, увидев возмущенное лицо Тиберия.              Фрэнк ловко сменил тему, прежде чем вспыхнул спор, вернув разговор к Гарри: – "Итак, если ты учился на дому, как ты справился с экзаменами СОВ?"              "О, моя тетя Юфимия просто записала меня на прием в Департамент Образования." – ответил Гарри.              "Так какие же экзамены СОВ ты сдавал?" – спросила Молли.              "Защита от Темных Искусств, Чары, Трансфигурация, Гербология, Зельеварение и Уход за Магическими Существами." – ответил Гарри.              "Это не так уж и много. Я сам сдал восемь. Какие у тебя оценки?" – спросил Тиберий насмешливо.              "Не знаю", – солгал Гарри. Солгать было не так уж сложно, он не хотел раскрывать того, что получил все П. Опираясь на опыт Гермионы, гриффиндорцы не склонны ценить тех, кто превосходит их знаниями, и явно демонстрируют это. В свое время он довольно хорошо справился с экзаменами СОВ, а два года дополнительного непрерывного обучения и лето, проведенное в изучении и повторении, принесли ему превосходные оценки.              "О, признайся, Гарри," – настаивал Тиберий. – "Они размещены в министерстве, чтобы узнать, все, что мне нужно сделать, это просто отправить сову."               Гарри не видел другого выхода, поэтому признался: – "У меня все П. В основном это была удача."              Отчасти это было правдой, он бы не получил эти оценки без двух дополнительных лет практики.              Оценивающие взгляды его новых товарищей заставили Гарри опустить голову в попытке скрыть румянец. Впрочем, он не упустил из виду сердитый взгляд Тиберия. Чрезмерное внимание всегда вызывало в Гарри неприятные ощущения. Особенно если учесть, что его оценки казались нечестно полученными. Он хотел бы просто получить такие же оценки, какие имел в свое время. Тогда его не воспринимали бы как какого-то заучку.              Одри нарушила молчание своим ирландским акцентом: – "Ну что ж, нам бы пригодился хоть кто-то умный на нашем курсе. Возможно, в этом году мы даже выиграем кубок факультета."              Веселые смешки остальных развеяли напряжение, но Гарри, сохраняя молчаливое спокойствие, продолжал сконцентрировано разглядывать свой обед. В его памяти живо всплыло чувство странной гордости, которую он и другие Гриффиндорцы разделяли, не прилагая особых усилий к учебе. Все считали само собой разумеющимся, что Гриффиндорцы – это спортивные ребята, ведь, кто может потягаться с Когтевранцами в учебе? Он был совершенно уверен, что эта группа чувствовала то же самое.              Разговор быстро перешел на выбор предметов, и Гарри обнаружил, что его расписание совпадает с расписанием как минимум нескольких его товарищей. Он пытался запомнить, какие уроки берут остальные студенты, чтобы получше узнать их, но обсуждение этого вопроса прошло слишком быстро, в конце концов, в прошлом году они все ходили на те же занятия.              Скоро вернулись шуточки, и Гарри сконцентрировался на еде, не зная, стоит ли ему присоединяться к разговору. У них было шесть лет вместе, и они создали вполне комфортную динамику отношений среди себя. В которую Гарри не входил.              К концу ужина Гарри уже предвкушал, как он ляжет в постель и прочитает книгу о магии крови, которую взял у Беллатрисы. Он сталкивался с магией крови лишь единожды – во время воскрешения Волдеморта, и Гарри хотел узнать, на что еще способен Волдеморт в этой области.              Когда пиршество официально закончилось, Гарри спохватился, только сейчас вспомнив, что не должен знать, куда идти. Пока старосты собирали первокурсников в Большом зале, новые друзья Гарри торжественно провели его ко входу в общую комнату Гриффиндора. С гордостью они представили ему Полную Даму, но Гарри едва смог натянуть на лицо фальшивую улыбку и без энтузиазма пробормотать: – "Круто". Он просто не смог вызвать в себе того благоговения, которое испытывал на первом курсе, и судя по разочарованию сопровождающих, они ожидали от него более яркой реакции.       

      ***

            Внутри все оказалось не так, как он помнил. Конечно, интерьер остался прежним, так же, как и красно-золотая цветовая гамма, но отличия показались ему диковинными. По полу расстилался пышный ковер, а мебель, окружающая его, приковывала взгляд необычными формами и изысканной бархатистой текстурой. Портреты, висевшие на стенах, казались знакомыми, но их расположение было совершенно иным. Даже полки с книгами были перемещены в другое место.              Гарри огляделся, озадаченный и несколько раздраженный. Все было совсем не так, как он ожидал. Может быть, Гриффиндорцы просто не обратили на его заминку внимания, либо им было всё равно, потому как Артур, внезапно, подтолкнул Гарри к лестнице.              "Давай, Гарри, пойдем, я помогу тебе устроиться. Мы уже много лет мечтаем о четвертом соседе, даже если Тиберий все еще не свыкся с этой мыслью."              Гарри не знал, что сказать, поэтому просто последовал за ним вверх по лестнице к общежитию семикурсников. По крайней мере, он никогда раньше здесь не был, поэтому его ожидания не могли быть разрушены. К сожалению, в этой комнате не было ничего, что могло бы привлечь внимание, всё точно так же, как и в его время: четверо мальчиков делили одно просторное помещение. Каждый из них располагал собственной кроватью с балдахином, сундуком и шкафом. По стене рядом с кроватью Тиберия висели плакаты с изображениями команд по квиддичу, каждый уголок комнаты был декорирован красно-золотыми тонами, а на полу расстилался ворсистый ковер.              Гарри попытался убедить остальных дать ему немного времени на распаковку и устройство, но они предоставили ему всего несколько минут, прежде чем настояли, чтобы он присоединился к ним внизу.              "Да ладно, Гарри, мы тебя практически не знаем. Конечно, кроме того, что ты гений в учебе. К тому же, нам нужен ещё один игрок для взрывных карт, мы уже много лет играем лишь втроём," – сказал Фрэнк.              Это был приятный жест, как бы сильно Гарри не хотелось остаться в одиночестве, он понимал, что, вероятно, ему следует приложить усилия, чтобы влиться в коллектив. Внизу они удобно расположились в креслах, и Гарри присоединился к игре, пока девушки сидели в сторонке и болтали друг с другом. Гарри старался поддерживать разговор, но быстро осознал, что полностью исчерпал все свои силы, беседуя с Беллатрисой ранее. Он ощущал легкое ошеломление от количества новых лиц, поэтому предпочитал прислушиваться к разговорам других, лишь иногда кивая или улыбаясь, отвечая на редкие вопросы. Несмотря на всё, Гарри чувствовал признательность, что они приняли его, Гриффиндорцы были на удивление простыми людьми.              "Так ты играешь в квиддич?" – спросил Фрэнк.              Гарри кивнул, радуясь возможности обсудить тему, в которой он мог принять участие. – "Да, обычно я играю на позиции ловца."              "Ты хорош в этом? Наш ловец не так хорош, как нам хотелось бы." – наклонившись вперед спросила Одри.              Гарри снова кивнул, едва не сказав, что был самым молодым ловцом за столетие в команде Хогвартса, но вовремя спохватился, пытаясь сообразить, что ему следует сказать.              "Да, полагаю" – решил ответить он.              "Я - одна из загонщиков, Одри - охотник, а Фрэнк - вратарь. Остальных ты встретишь позднее, они где-то здесь поблизости." – включилась в разговор Лорел.              "Я был бы лучшим ловцом, чем эта Мэйбл." – нахмурился Тиберий.              "Тебя обогнала третьекурсница, Тибби. Если бы ты был действительно лучше, то получил бы это место." – фыркнула Одри              Компания без злобы посмеялась. Самолюбие Тиберия было слишком раздуто, и время от времени его нужно было опускать на землю. Гарри едва заметно улыбнулся, но улыбка быстро исчезла, когда он заметил, что Тиберий глядит на него так, словно в его поддразнивании была вина именно Гарри. Как ему удалось нажить врагов и в Гриффиндоре, и в Слизерине, а ведь это был даже не первый учебный день в школе?              "Ты планируешь попробовать свои силы, Гарри? Мы были бы рады тебя видеть в команде." – добавила Лорел.              Гарри колебался, он не мог тратить так много времени на пустые развлечения. Конечно, ему нравился квиддич, но он понимал, что, по-настоящему, важно – подготовиться к тому дню, когда ему придется столкнуться с Волдемортом. Кроме того, это заставило бы его слишком сильно скучать по друзьям, которых он оставил позади. Это вызвало бы слишком много воспоминаний, и он сомневался, что сможет наслаждаться игрой в полной мере.              "Не думаю. Я бы с радостью принял участие в неофициальной игре или чем-то подобном, но нет, я не собираюсь пробовать свои силы в команде."              Их лица слегка поникли, но вскоре вновь засияли улыбками, так характерными для Гриффиндорцев.              "За какую команду ты болеешь?" – взволнованно спросил Артур.              У Гарри никогда не было команды, за которую он болел. Он никогда не уделял слишком много внимания профессиональному квиддичу. В отсутствие реальной команды Гарри выбрал команду Джеймса.              "Эмм, Миддлтонские Минотавры."              Эти слова вызвали дружный стон от всех, кто был в пределах слышимости. Гарри ошеломленно оглянулся, он и представить себе не мог, что выбор команды вызовет такую реакцию. Однако лишь увидев ухмыляющееся лицо Тиберия, он понял, что Макклагген является страстным поклонником этой команды. И, вероятно, довольно шумным, судя по хору стонов окружающих.              Затем карты взорвались прямо перед лицом Гарри, объявив о его проигрыше. Вокруг раздался добродушный смех, и Гарри немного расслабился. Беседа плавно перетекла на тему, как каждый из них провел лето. Тиберий провел большую часть лета на охоте в Америке, Артур веселился с кузенами, а Фрэнк первую половину лета проработал подмастерьем в аптеке своего деда, а другую – в отпуске в Германии.              Молли провела лето, занимаясь искусством и посещая музеи вместе с родителями, и Гарри был глубоко удивлен этой стороной ее личности, о которой он раньше не знал. Лорел все лето проходила стажировку в министерстве и всё еще пребывала от этого в восторге. Одри гостила с бабушкой и дедушкой, где изучала некоторые методы предсказаний, в то время как Дженис отправилась с семьей в поход по Альпам.              Поначалу Гарри было забавно услышать небольшие подробности о жизни родителей своих старых друзей и знакомых. Однако, никто из них не тратил время на подготовку к экзаменам СОВ или уроки этикета и дуэлей, что только усиливало чувство отчужденности у Гарри. В процессе их разговора, Гарри все сильнее ощущал себя абсолютно одиноким. Он был чужим в этой компании и не понимал, о чем ему с ними говорить.              Не говоря уже о том, что он не играл в "взрывные карты" с третьего курса и уже порядком подрастерял форму. После седьмого или восьмого взрыва карт прямо перед его лицом, оставившего его покрытым сажей, Гарри почувствовал сильное раздражение. К пятнадцатому разу он уже нуждался в перерыве. Ничто не придает такого чувства “тепла” и “уюта”, как непрерывные поражения, саркастически подумал он.              Он встал, и извинившись, направился в ванную. Вслед раздался голос Тиберия: – "Не забудь умыться, кажется, ты немного запачкался."              Остальные расхохотались, а Гарри почувствовал, как в груди все сжалось и все остатки хорошего настроения в мгновение улетучиваются. Он знал, что они просто добродушно подшучивают над ним, но он и так уже был не в духе, а это лишь усугубило его дурное настроение. Проведя несколько минут в ванной, Гарри пытался убедить себя вернуться к однокурсникам. В конце концов, собрав решимость для еще одного круга неудач, он решил вернуться.              К счастью, его перехватил Джеймс, позвавший его познакомиться с новыми друзьями. – "Гарри! Познакомься со всеми! Ты был прав, мои новые друзья потрясающие."              Благодарный за задержку, Гарри подсел к Джеймсу, представлявшего в этот момент своих спутников.              "Гарри, ты уже знаком с Сириусом, я до сих пор не могу поверить, что он попал в Гриффиндор! А это Ремус, он довольно тихий, но забавный парень."              Лицо мальчика было бледным, а под глазами заметно выделялись темные круги, но его улыбка была искренней. Может быть, Гарри сумеет внушить ему не так сильно доверять Дамблдору. Гарри был уверен, что именно благодаря этому доверию Ремус никогда не искал его и не посещал Сириуса в Азкабане. Гарри так и не смог простить ему этого. Уже измученный, он попытался отбросить старую боль, но она прилипла к нему, цепляясь за сердце словно плесень.              После Джеймс представил Лили, и Гарри едва мог вздохнуть. У нее были густые рыжие волосы и глаза, того же цвета, как у Гарри, что не оставляло сомнений в том, кто она такая. Гарри, наконец, сможет узнать своих родителей. Конечно, он не мог раскрыть своё истинное происхождение или причины своего к ним интереса. Но, возможно, он мог бы просто приглядывать за Джеймсом и познакомиться с Лили. Всё ещё ошеломлённый, Гарри слабо помахал ей в знак приветствия.              Последним Джеймс невинно представил Питера Петтигрю, человека, которого Гарри не забудет никогда. Маленький мальчик с крысиным лицом и глазками-бусинками улыбнулся, и Гарри мгновенно охватила ярость. Проклятый маленький предатель. Тот, кто лишил его родителей жизни, пусть и не собственными руками. Гарри сжал кулаки так крепко, что они побелели. Стараясь сохранять самообладание, и не наброситься на одиннадцатилетнего мальчика, Гарри поднялся, решив быстро покинуть группу.              "Приятно со всеми вами познакомиться", – с трудом выдавил из себя Гарри, прежде чем удалиться.              Почему Гарри не отреагировал так же на Беллатрису? Конечно, он был зол, был расстроен и боролся с мыслью о том, чтобы проводить время с девушкой, способной на такие ужасные поступки. Но он не чувствовал этого яростного всплеска ненависти, этого всепоглощающей ярости, охватившей каждую клеточку его тела.              К сожалению, его заметили другие семикурсники, спросившие, куда он пропал. Всё еще дрожа от гнева, Гарри сумел объяснить, что разговаривал с Джеймсом.              "Ты готов к следующему раунду?" – спросил Артур.              Гарри не верил, что сможет ответить, не нагрубив им, а, возможно, и всем вокруг. Он стиснул зубы, отчаянно пытаясь сдержать вспышку гнева, которая грозила вырваться из него.              К счастью, Одри и Дженис спасли его.              "Ты выглядишь уставшим, Гарри, почему бы вам, ребята, не позволить ему отдохнуть?" – сказала Одри.              "Неужели вы не помните, насколько ошеломляющим был ваш первый день в Хогвартсе?" – добавила Дженис.              Благодарный, Гарри мог только кивнуть им в ответ, прежде чем развернуться и практически взлететь по лестнице, к своей постели. Он осознавал, что ему следовало проявить больше вежливости, поблагодарить за игру и приятную компанию, но не мог заставить себя это сделать. Вместо этого он запрыгнул на кровать, захлопнул балдахин и наложил ряд защитных чар, чтобы отгородиться от любопытных гриффиндорцев. Сейчас ему просто нужно было побыть одному.              Гарри был сильно потрясен встречей с Питером и осознанием его роли в гибели его родителей. Гарри прикрыл глаза рукой, его сердце бешено колотилось в груди. Почему он так резко отреагировал на Питера, в отличие от Беллатрисы? Этот вопрос не давал ему покоя и занимал все его мысли. Он пролежал на кровати, в течение нескольких часов, но так и не пришел к какому-либо выводу.              Наконец, он услышал, как остальные мальчики, громко смеясь поднимаются по лестнице. Они немного притихли, увидев задернутые занавески вокруг кровати Гарри. Им потребовалось еще около часа, чтобы прекратить разговоры и самим отправиться спать.              Гарри провел этот час в напряжении. Его соседи просто сидели там, смеялись, шутили и играли в игры – невинные дети, совершенно не подозревавшие о приближении Волдеморта. До величайшей войны поколения оставались считанные годы, может быть, даже месяцы. Некоторые из них погибнут в течение ближайших нескольких лет. Гарри весь вечер не мог заставить себя расслабиться. Его одолевали гораздо более серьезные проблемы, чем подготовка к экзаменам ЖАБА.              Да, Гарри понимал, что они не виноваты. Ему не следовало злиться на них, и на самом деле он и не злился. Его раздражало, что они могли позволить себе быть беззаботными, тогда как он, едва ли старше их, был обременён знанием о будущем, которым не мог поделиться. Ему приходилось иметь дело с проблемами, о которых знал только он сам – подождите, вот в чём дело.              Беллатриса выросла в ужасной семье, даже худшей, чем Дурсли. В её детстве не было места доброте, которую проявляли по отношению к Рону и Гермионе. Она не знала радости дружбы и товарищества на своем факультете. У неё никогда не было друга и образца для подражания, такого как Хагрид, который мог бы показать ей верный путь. Беллатриса застряла в семье Блэков и так и не нашла выхода, как это сделал Сириус.              Питер, в свою очередь, был окружен любовью и поддержкой настоящих друзей – лучших, о которых только можно мечтать. Но он предал их, родителей Гарри, поддавшись трусости. Поэтому Гарри ненавидел Питера.              Раньше Гарри думал, что Беллатрисе нужен другой путь, но только сейчас он понял, что это означало на самом деле. Ей был необходим друг, образец для подражания, кто-то, кто мог бы направить её по другому пути. Ей нужен был тот, кто бы позаботился о ней, и тот, о ком она могла бы заботиться в ответ. Конечно, это не гарантировало успеха. Возможно, было уже слишком поздно, она могла стать такой же, как Питер, и предать того, кто проявит к ней сострадание. Только Гарри не думал, что Беллатриса трусиха. Он помнил, как стойко она переносила пытки своей матери.              Эта мысль внезапно его поразила, и Гарри вздохнул. Никто другой не решился бы приложить столько усилий, чтобы подружиться с самой яростной ведьмой поколения. Гарри обратил внимание, что места рядом с ней и двумя её подругами были свободны, а любой, кто встречал её свирепый взгляд, невольно вздрагивал. Гарри понимал, что не сможет убедить кого-либо ещё сблизиться с ней, не раскрывая своих знаний о будущем. Это означало, что всё зависит от него. Невозможно было ограничиться просто вежливостью, ему необходимо приложить реальные усилия. Он должен подружиться с ней.              Несмотря на то, что настроение у Гарри было неважным, он почувствовал себя лучше. Как и всегда, когда принимал решение. Нельзя сказать, что он был этому рад, но Гарри не из тех, кто сомневается в своих решениях после того, как они были приняты. Он подружится с Беллатрисой и предоставит ей выбор, которого у неё не было в его временной линии. Приняв решение, Гарри достал книгу о магии крови, которую она ему одолжила. Он постарается прочитать как можно больше сегодня ночью. Это даст ему повод поговорить с ней, а кроме того, он может узнать что-то полезное для борьбы с Волдемортом.              ***              Беллатриса, Изабель и Леанна сидели в своей комнате в общежитии после ужина. Их уютные кресла были расставлены треугольником, перед ними стоял небольшой столик, заваленный книгами. Комната была оформлена со вкусом, в основном Леанной и Изабель, поскольку Беллатриса не интересовалась подобными вещами. Занавески на кровати были зеленого, серебряного и черного, в честь Беллатрисы, цветов. Вся остальная мебель также была подобрана в тон. Стены были пусты – ни портретов, ни плакатов. Только голый камень, придававший комнате ощущение силы и защищённости. Вместе они уже обеспечили защиту комнаты всеми известными им защитными заклинаниями и чарами. С тех пор как они начали жить в одной комнате, они постоянно стремились обеспечить безопасность в своем общежитии.              Леанна и Изабель с нетерпением смотрели на Беллатрису, которая то и дело переводила взгляд с одной на другую.              "Что? Почему вы так на меня смотрите?"              "Как ты держишься? Ты помолвлена, дорогая. Ты не можешь держать все в себе." – тихо произнесла Изабель.              Взгляд Леанны был наполнен сочувствием. Беллатриса терпеть не могла их сострадания, даже учитывая, что обе они также были обручены. Она старательно сдерживала свои чувства на протяжении всей прошлой недели, с тех пор как узнала о помолвке, и теперь, когда у нее появилась возможность поговорить со своими подругами, она не знала, что сказать.              Да, и Изабель, и Леанна были помолвлены, но их ситуация была другой. Изабель не имела ни малейшего представления о мужчине, с которым ее обручили, и тем более о тех, кто заключил последующие брачные контракты. Тем не менее, ни один из контрактов не ограничивал ее свободу и позволял ей делать с мужьями все, чего она захочет. Для каждого из них она выработала индивидуальный план по их устранению, при этом с каждым годом количество этих планов увеличивалось еще на полдюжины. Конечно, большая часть из них была связана с зельями.              С другой стороны, помолвка Леанны Розье с Ларианом Ноттом на самом деле была результатом их детской влюбленности. Их отношения были одобрены как родителями Ноттов, так и семьей Розье. После долгих переговоров обе стороны сочли этот союз достаточно выгодным, чтобы заключить помолвку. Хотя Леанна и Лариан никак не демонстрировали свою привязанность и старались не выставлять свои отношения всем на показ, они всё равно ежедневно обменивались письмами. Даже в стенах Хогвартса они не прекращали это делать, обмениваясь ими в перерывах между уроками и приёмами пищи. У них не было возможности много общаться, но почти каждый вечер после ужина они находили время, чтобы прогуляться вокруг Чёрного Озера, прежде чем Лариан провожал ее обратно в гостиную Слизерина.              Беллатриса открыла было рот, выдохнула, сцепила руки на коленях, после чего ответила: – "Плохо. Вы же знаете, какой он."              Леанна и Изабель слегка поморщились. Это было очевидно, они его прекрасно знали. Рудольфус терроризировал всех и каждого, кто был моложе или слабее его во время учебы в Хогвартсе. Беллатриса, в конце концов, заставила его оставить их в покое, но они все равно наблюдали со стороны за тем, что он делал с остальными студентами, встающими у него на пути.              "Возможно ли этого избежать? Предполагаю, у тебя есть копия контракта." – спросила, как всегда практичная, Леанна.              Беллатриса кивнула головой. Несмотря на то, что она ознакомилась с контрактом неделю назад, она не нашла никаких лазеек. Беллатриса тщательно проверила контракт, затем перепроверила его еще несколько раз, чтобы быть полностью уверенной, что ничего не упустила. У нее не было другого выхода, она не могла сделать ничего, что могло бы навредить Рудольфусу Лестрейнджу. Она также не имела возможности подкупить, попросить или как-то иначе склонить кого-то другого навредить ему. Сказав об этом Леанне и Изабель, своим лучшим подругам, она также лишала их возможности действовать против него. Контракт был чудовищным, он предписывал Беллатрисе исполнять всё, что пожелает Рудольфус. Условия были очень, очень старомодными, и не использовались уже в течение нескольких сотен лет. К несчастью, репутация Беллатрисы и её семьи вынудила Лестрейнджей быть крайне осмотрительными, и Арктурус вместе с её родителями, по существу, отдали её в бессрочное рабство в обмен на преференции, описанные в договоре.              После того, как она изложила это Изабелле и Леанне, они настояли на том, чтобы и они могли ознакомиться с контрактом. У них ушёл почти час на изучение документа, и ещё час потребовался, чтобы обсудить различные идеи и способы, которыми Беллатриса могла бы воспользоваться для своей защиты. Однако, в конце концов, они так и не смогли найти никакого решения. Беллатриса, что поразительно, по окончании обсуждения почувствовала себя несколько лучше, по сравнению с началом. С одной стороны, приятно было увидеть, что она ничего не пропустила, даже если это подтвердило ее опасения. С другой стороны, наблюдать, как ее друзья тратят столько времени и усилий на решение ее проблемы, было вдохновляюще. У нее был почти год, чтобы решить, что делать дальше.              Примерно два года назад Беллатриса научилась проникать в запретную секцию библиотеки, минуя защитные чары. Беллатриса не использовала эту возможность без крайней необходимости, прибегая к ней только в случае, если ей нужно было узнать что-то конкретное. Однако теперь она будет проводить там каждую ночь, пока не придумает, что делать с этим контрактом. Подруги будут помогать ей, давая советы, на которые стоит обратить внимание. Не говоря уже о том, что Гарри Поттер, по-видимому, способен обходить защитные чары и может оказать ей поддержку. Два перспективных направления для изучения и две надёжные подруги, которые помогут ей в этом. У неё все ещё есть шанс.              В конечном счёте они отложили контракт, сделав всё, что было в их силах на данный момент. Однако им все еще предстоит продолжить свои исследования, чтобы найти выход.              Изабель и Леанна обменялись взглядами, прежде чем вновь обратиться к Беллатрисе. Изабель заговорила первой: – "Итак, ты собираешься рассказать нам, что произошло в поезде?"              "Ты о драке?" – спросила Беллатриса, взглянув на них замешательстве.              "Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Кто такой этот Гарри Поттер и откуда ты его так хорошо знаешь?" – раздраженно ответила Изабель.              "Мы рассказали тебе все о нашем лете в поезде, но ты ничего не рассказала о своем. Вы тайно встречались на протяжении всего лета? Я сомневаюсь, что твои родители одобрили бы такую дружбу." – добавила Леанна.              Изабель кивнула в знак согласия, приоткрыв рот, желая добавить что-то еще, прежде чем Беллатриса подняла руки: – "Ничего подобного. Я встретила его только вчера."              Она намеревалась сказать больше, но Леанна перебила её: – "Всего день? И он уже поддерживает тебя в сражении? Ты экспериментировала с принуждением?"              "Конечно нет, он сделал это по своему желанию." – закатила глаза Беллатриса.              "Так как же вы двое познакомились?" – с восхищением в голосе спросила Изабель.              "И почему он тебе так нравится?" – бесстрастно добавила Леанна.              Беллатриса пристально посмотрела на кузину: – "Он мне не нравится, ты все выдумываешь"              Изабель усмехнулась, возражая: – "Ты наблюдаешь за ним так, как будто он тебе интересен." – ухмыльнувшись возразила Изабель.              Гнев Беллатрисы взял верх, и она взорвалась: – "Он мне не нравится! Позволь мне рассказать вам об этом, и вам будет также любопытно узнать о нем, как и мне!"              Изабель и Леанна расслабились в креслах, удовлетворённые тем, что убедили Беллатрису рассказать им все.              "Я как раз направлялась к выходу из книжной лавки «Лоуренс и Лорен», когда он чуть не сбил меня, споткнувшись о собственные ноги и рассыпав книги по полу. Помимо учебников он взял несколько книг, которые привлекли моё внимание, – все они были посвящены введению в тёмные искусства."              Беллатриса не упомянула о том, как сияли его изумрудные глаза во время их беседы, и как он завораживал её своим взглядом.              "Книжный червь, интересующийся темными искусствами, в Гриффиндоре?" – поджала губы Леанна.              "Меня это тоже удивило, я была уверена, что он попадет в Слизерин." – кивнула Беллатриса. – "Мы поговорили, пока он собирал книги, и было заметно, что он заинтересован в темных искусствах, но не знает, с чего начать, поэтому я позвала его в лавку к Фалинину."              "Ты привела туда Поттера?" –  воскликнула Изабель с широко раскрытыми от удивления глазами.              "На самом деле, тогда я не знала, что он Поттер, он представился как Гарри. Но это не самое интересное. После того, как мы купили книги, но перед тем, как уйти, я его узнала." – нахмурилась Беллатриса.              При этих словах Изабель и Леанна нахмурились, но Беллатриса продолжила, не дожидаясь их реакции: – "Помните, в начале лета я писала вам о том, что кто-то ворвался в дом во время семейного ужина?"              Они кивнули, а Беллатриса сделала паузу. Первой догадалась Леанна, громко вскрикнув от волнения: – "Нет. Ты не можешь быть серьезной."              Изабель сообразила секундой позже, повторив вскрик за Леанной: – "Невероятно. Гарри Поттер?"              Удовлетворенная тем, что ей удалось поразить своих подруг, Беллатриса самодовольно усмехнулась. – "Именно! Я была потрясена так же, как и вы, но прежде, чем я смогла с ним поговорить, моя мать нашла меня. Слава Моргане, она его не заметила."              Леанна и Изабель все еще не могли прийти в себя, ошарашенные открытием.              "Он практически признался и просил меня никому об этом не говорить. Я пообещала ему, что ничего не скажу Арктурусу. Но и вы не должны об этом никому говорить." – продолжила Беллатриса.              Ее голос стал смертельно серьезным, когда она продолжила: – "Арктурус назначил за него награду. Сестры, слава Моргане, его не узнали. Кроме того, если он смог преодолеть защитные чары на площади Гриммо, то, вероятно, сможет помочь мне с Рудольфусом. По крайней мере, если мне удастся убедить его поделиться со мной своими тайнами".              "Теперь я понимаю, почему он привлек твое внимание. Можешь не переживать, я перестану дразнить тебя из-за него. Мне все еще трудно в это поверить. Парень смог преодолеть все установленные чары? И Вальбургу?" – проговорила Леанна, после длительной паузы.              "Я знаю, но он каким-то образом это сделал." – торжествующе улыбнулась Беллатриса.              "Тебе нужно найти предлог для общения с ним, если хочешь выяснить, как он это сделал." – добавила Изабель.              "Я знаю, когда он прошёл мимо нас в поезде, я отправилась на его поиски. Он не раскрыл мне никаких деталей о том, как ему это удалось, так что, думаю, на это уйдёт какое-то время. Но я предложила ему взять одну из книг, купленных мной в лавке Фалинина, в обмен на одну из его." – кивнула Беллатриса.              Подруги одобрительно кивнули, и Леанна предложила: – "Если он такой отважный, каким кажется, ты можешь попросить его присмотреть за Сириусом".              "Я думала об этом, но не уверена… Не будет ли это неуместным?" – ответила Беллатриса.              "Это глупо, он Поттер, он посчитает это совершенно нормальным." – отмахнулась Леанна.              "Тебе придется быть осторожной, проводя с ним время. Не похоже, чтобы студенты Слизерина и Гриффиндора ладили между собой. В особенности сейчас, когда Корбан и его подхалимы всё ещё здесь." – сказала Изабель.              "Ты должна понимать, что могут подумать люди, если увидят, что ты все время крутишься вокруг какого-то Гриффиндорца. Просто помни, что нужно быть осторожной." – согласилась Леанна.              Беллатриса фыркнула, конечно, она будет осторожна. Она просто не может упустить эту возможность.              Разговор перешел на другие темы, и Беллатриса достала книгу по ритуальной магии, которую одолжил ей Гарри. Сегодня вечером она собиралась прочитать как можно больше, чтобы завтра было о чём поговорить с Гарри.              Она сможет увидеть его по крайней мере на двух занятиях, а если повезёт, ей удастся перехватить его по дороге в класс или Большой зал, оставшись при этом незамеченной. Согласится ли он на это? Или будет избегать её теперь, когда был распределен в Гриффиндор? Несомненно, другие гриффиндорцы прокляли бы ее, если бы увидели, что она приближается к нему. Он был новеньким, и они не оставили бы это без внимания. Хотя, может быть, она и сама слишком часто их проклинала.              Леанна и Изабель наблюдали, как Беллатриса устраивается с книгой в кровати – это было её ежедневным ритуалом, если, конечно, она тайком не ускользала в библиотеку после полуночи.              Оставшись наедине, они начали яростно перешептываться, стараясь не привлекать внимание Беллатрисы. – "Мы не можем позволить ей справляться со всем в одиночку. Мы должны что-то сделать." – начала Изабель.              "Я изучу несколько книг по контрактам и праву, которые есть у моей семьи, хотя и не питаю особой надежды. Этот брачный контракт показался мне безупречным." – согласилась Леанна.              "И мне тоже. Я постараюсь подыскать зелья, которые не причинят ему вреда, но сделают более сговорчивым." – печально вздохнула Изабель.              Изабель помолчала, прежде чем осторожно добавить: – "А что насчет мистера Поттера?"              "Мы не можем допустить, чтобы она решала эту задачу в одиночку. Ты же знаешь, какой упрямой она может стать, когда ей в голову приходит идея.  Я считаю, здесь нужен более деликатный подход." – также осторожно ответила Леанна.              "Я считаю также. К тому же, если мы втроём проявим к нему интерес и решим провести с ним время, это будет вызывать гораздо меньше беспокойства у Гриффиндорцев, чем если это будет только она." – сказала Изабель.              " Конечно, если она узнает об этом, она устроит истерику." – добавила Леанна.              "Мы просто присмотрим за ними. Смягчим его отношение к ней и постараемся, чтобы она его не отпугнула." – кивнула Изабела.              "Согласна." – слегка кивнула в ответ Леанна.              Приняв решение, они разошлись по своим делам. Леанна - написать письмо Лариану, прежде чем погрузиться в чтение любимых романов, Изабель - поработать с переносной лабораторией зелий, которую она заранее обустроила.              Книга, которую читала Беллатриса, была интересной. Большинство ритуалов требовали ночей силы, особых ингредиентов или других редких вещей, но практически все они оказывали колоссальное воздействие, превосходящее возможности обычных заклинаний. Многие из них оказывали продолжительное воздействие, а некоторые в той или иной степени увеличивали магическую силу. Действительно полезная книга. Она скопировала несколько ритуалов, которые, как ей показалось, могли пригодиться. К сожалению, в описаниях многих ритуалов не хватало деталей, и, в качестве напоминания Беллатрисе приходилось делать заметки, чтобы позднее изучить эти ритуалы в закрытом разделе библиотеки.              Погрузившись в чтение, она всё время возвращалась к одному и тому же вопросу, который не давал ей покоя. Читает ли Гарри книгу, которую она ему одолжила? Думает ли он о ней вообще?