Глава 3. Поездка в Хогвартс
Беллатриса проснулась поздним воскресным утром, что было несколько не в ее характере. Вчера, она допоздна засиделась за чтением книг – "Мрачные и Мрачнейшие искусства" и "Смерть и Неминуемость", что оказалось менее захватывающим, чем она предполагала изначально. Кроме того, до поздней ночи она лежала без сна, пока ее мысли метались из стороны в сторону. Наконец-то снова в Хогвартс. Она с нетерпением ждала возвращения, с того дня, как закончила шестой курс. Еще более волнующим был день, который она провела с Гарри Поттером, проклятым вторженцем. Любой, кто мог сделать то, что сделал он, должен был быть достаточно умен и могущественен, чтобы стать ее лучшим союзником в Хогвартсе. Если бы она могла узнать то, что знал он, она бы была гораздо лучше подготовлена перед предстоящим бракосочетанием. Не то чтобы она пренебрегала другими знаниями, но чем больше возможностей она получит, тем лучше. Не мешало и то, что он оказался привлекательным, в своем неутонченном и грубоватом стиле. Накануне вечером она собрала вещи и была более чем готова отправиться на поезд. Её сёстры были не менее взволнованы. За последние полторы недели Нарцисса уже дважды переупаковывала вещи из гардероба, которые она собиралась взять с собой. Как она и подозревала, за завтраком Друэлла и Сигнус отчитали её за небрежность и недостаток ответственности, когда накануне она отправилась в лавку Фалинина. Её восприятие было размытым, и она едва ли могла уследить за разговором, так как все еще до конца не проснулась. Даже в обычный день, она едва ли улавливала смысл сказанного, не выпив чашечку кофе, не говоря уже о сегодняшнем утре. После последней проверки, они направились на вокзал. Друэлла и Сигнус задержались ровно настолько, чтобы убедиться, что дети находятся с правильной стороны платформы девять и три четверти, прежде чем оставить их в одиночестве. Беллатриса пожалела, что услышала, как мать шепотом потребовала от Сигнуса, запереться с ней в спальне на несколько дней. Беллатриса не хотела больше думать об этом. Когда родители ушли, Андромеда и Нарцисса, наконец, расслабились, уселись на одну из скамеек и стали непринужденно шушукаться. Они попытались вовлечь Беллатрису в беседу ни о чем, но Беллатриса действительно не могла сосредоточиться, сдержанно расхаживая перед ними и высматривая Гарри Поттера. Ну, и конечно же, Леанну и Изабель. "Ты действительно так сильно скучаешь по своим подругам? Ты посылала им письма каждую ночь, в течение всей прошлой недели" – спросила Нарцисса, прервав мысли Беллы. Беллатриса прекратила мельтешить и обернулась к младшим сестрам. – "Нет, я просто с нетерпением жду возвращения в Хогвартс." Андромеда сочувственно взглянула на нее, объясняя Нарциссе: "Белла просто расстроена из-за своего брачного контракта. Ей не терпится увидеться с подругами и начать решать, как с этим справиться. Я уверена, что в такой ситуации писем недостаточно." Беллатриса любила сестер, но иногда ей хотелось, чтобы Андромеда была менее проницательной. Хотя Андромеда была абсолютно права, по крайней мере частично, Беллатриса была счастлива, что они понятия не имели о другой причине ее нетерпения. Она фыркнула, не отрицая обвинения, что для Андромеды было равносильно признанию. Нарцисса выглядела потрясенной. – " Ты хочешь сказать, что не в восторге от этого? Но ведь ты выходишь замуж! И так скоро." Беллатриса вздохнула про себя. Нарцисса все еще сохраняла романтические представления о браке. Она была слишком мала, чтобы понимать, что на самом деле подразумевает брачный контракт, и каково это быть замужем за таким человеком, как Рудольфус. Ей следовало бы лучше объяснить Нарциссе, что происходит на самом деле. Ей не следовало игнорировать сестер в течение прошлой недели, но она была слишком занята ссорами с родителями, беспокойством о том, что она будет делать с Рудольфусом, или письменной перепиской с подругами, чтобы проводить с ними должное время. Беллатриса устроилась рядом с Нарциссой, пытаясь придумать хороший способ объяснить всю ситуацию, не нанося ущерба романтическим идеалам сестры. – "В отличии от меня, ты не проводила много времени с Рудольфусом. Он поступил в Хогвартсе на два года раньше меня, и я рада, что во время учебы он, в основном, меня игнорировал. По сравнению с ним мама и папа кажутся милыми. Я знаю, что ты хочешь, чтобы у меня был хороший брак, но это не тот случай. Вероятно, он последний человек, за которого я бы вышла замуж, если бы у меня был выбор." Она оставила без слов те случаи, когда они с Рудольфусом общались. В конце каждого разговора, один из них оказывался проклят. И как правило, это была она. По крайней мере, до тех пор, пока на пятом курсе она наконец не попала в запретную секцию библиотеки и не научилась нескольким трюкам, заставивших его оставить ее в покое. Нарциссу это лишь слегка смутило: – "Что ж, нам все равно придется сделать так, чтобы этот день стал для тебя самым лучшим. У тебя будет самое роскошное платье, которое когда-либо было сшито. Правда, Андромеда?" Беллатриса подавила желание огрызнуться на сестру. Нарцисса лишь пыталась помочь. Насколько это было в ее силах. В последнее время казалось, что Нарцисса была единственным человеком, с которым она могла держать себя в руках. Очевидно, с ней и с Гарри Поттером. Она провела с ним два часа, а огрызнулась на него всего один раз. Практически рекорд для нее. Андромеда лучше понимала, каким был Рудольфус. После нескольких столкновений, произошедших на ее первом и втором курсе, именно она утешала Беллатрису. По крайней мере до тех пор, пока Беллатриса не смогла полноценно ему противостоять. Андромеда лишь кивнула, соглашаясь: – "Да, Цисси, мы устроим самую роскошную свадьбу, какую только видел волшебный мир." Это, похоже, удовлетворило Нарциссу, поскольку она тут же начала описывать все свои идеи для идеальной свадьбы. Казалось, в ее планах было много кружев, но Беллатриса уже не обращала на это внимание. К счастью, вскоре прибыл отвлекающий фактор в виде Сириуса Блэка в сопровождении Вальбурги, которая оставила его с Беллатрисой, а затем аппарировала, даже не сказав ‘спасибо’. Сириус был общительным ребенком, и никакая дисциплина, казалось, не могла сломить его несвойственную Блэкам жизнерадостность и постоянную потребность подшучивать над всеми окружающими. Беллатриса была к нему очень привязана. Он постоянно боролся с родителями, и она очень хотела, чтобы она была такой же храброй. Нарцисса презирала его, как за то, что она была объектом большинства его шалостей, так и за то, что он не воплощал ни одну из ценностей семьи Блэк. Андромеда, да благословит ее магия, отвечала на его вопросы и возбужденную болтовню, перемежаемую язвительными комментариями Нарциссы, когда Беллатриса снова принялась расхаживать то вперед, то назад. Лишь через несколько минут Беллатриса заметила одну из лучших подруг – Изабель Забини. Невысокая девушка с бронзовой кожей, как у некоторых жителей ее родной Италии, у нее был теплый взгляд и длинные черные волосы, заплетенные в косу, спускавшуюся по спине. Одна из немногих иностранных студенток Хогвартса, с самого начала ставшая изгоем из-за своей внешности. Хотя она была посредственна во всех предметах, кроме гербологии, она была гением в зельеварении и, по словам Слагхорна, несравненным вундеркиндом, каких он никогда не видел. Она быстро стала одной из любимых учениц профессора и помогала Беллатрисе в классе, пока та наконец не получила возможность покинуть его в прошлом году. Изабель бросилась к ней, как только заметила Беллатрису, и сжимая ее руки в своих, понизила голос, тиха шепча: – "О, дорогая, мне так жаль. Они и до тебя добрались. Добро пожаловать в клуб обрученных, я бы очень хотела, чтобы этот клуб был получше." Изабель, хотя и была чистокровной, не принадлежала к благородному сословию. Тем не менее, ее семья была непристойно богата, заставляя Блэков выглядеть семьей среднего класса. Как единственная наследница семьи Забини, она имела не один брачный контракт. Первый был подписан, когда ей было всего три года. В последующие годы было подписано еще четыре контракта, каждый из которых должен вступить в силу в случае смерти предыдущего кандидата. Она начала строить планы по устранению излишне ретивых женихов с тех пор, как ей исполнилось семь лет. Беллатриса крепче сжала руки Изабель, и это был единственный признак ее разочарования и страха, который она могла выразить, не опасаясь нарушить этикет. – "У меня есть год, чтобы все спланировать. Я что-нибудь придумаю." "Мы что-нибудь придумаем, в этом я не сомневаюсь." – тепло улыбнулась ей Изабель. Уверенность подруги успокоила Беллатрису. Не полностью, но размышления об этой ситуации в одиночку оказывало на неё сильное давление. То, что Изабель была рядом и готова была ей помочь всем, чем только могла, немного помогло. "Спасибо тебе! Я знаю, что мы справимся. Но сначала расскажи мне, как прошло твое лето." – с облегчением выдохнула Беллатриса. Прежде чем Изабель успела ответить, поезд, пыхтя, подъехал к станции, и началась суматоха со сборами сумок. Даже с помощью магии им все равно пришлось разбираться, чья сумка чья, и избегать столкновений с остальными ведьмами и волшебниками, пытающихся единовременно забежать в вагон поезда. Они заняли отдельное купе, и вскоре к ним присоединилась Леанна. Кузина Беллатрисы, Леанна Розье, была ее единственной подругой детства. Практически с самого рождения вынужденные проводить время вместе, из-за близких отношений Друэллы с ее семьей, они быстро осознали, что являются единственными людьми в их семьях, которые могут быть честны друг с другом. Так зародилась близкая дружба, выкованная обстоятельствами и укрепленная временем. Светловолосая и зеленоглазая, Леанна была образцовой представительницей чистокровной семьи. Семья Розье гордилась тем, что строго следовала этикету, и даже на другие чистокровные семьи смотрела свысока, если их манеры чему-то не соответствовали. Холодные манеры Леанны скрывали острое чувство юмора, присущему Беллатрисе, а теперь и Изабель. Обладая острым умом и проницательным взглядом, она могла сказать больше, приподняв бровь или скривив губы, чем кто-либо ещё из знакомых Беллатрисы. Укладывая свои сумки в купе, Леанна взглянула на Беллатрису, слегка сдвинув брови в обеспокоенном, вопросительном взгляде, беззвучно спрашивая: – "Ты в порядке?" Беллатриса слегка кивнула в ответ, это знакомое взаимодействие было успокаивающим. Независимо от того, что произойдет, Леанна всегда будет на ее стороне, так же, как и она всегда безоговорочно поддержит Леанну. Позже они поговорят откровенно, наедине. Беллатриса заставила взять себя в руки и выбросить все дурные мысли, спросив, как прошло их лето. Леанна ответила тихо: "Мы провели большую часть времени в Шато во Франции. Ничего примечательного, хотя я нашла автора, который мне понравился. У него около дюжины романов, и я прочла их все." Беллатриса никогда не понимала любви Леанны к художественной литературе, но все равно поддерживала подругу. Иногда она читала что-то интересное и рассказывала об этом Беллатрисе, что было приятно. Беллатриса получала краткое изложение романов, пока Леанна в возбуждение их пересказывала, и это устраивало обеих. Андромеда сразу же спросила Леанну об авторе и его книгах. Она любила читать романы, практически так же, как и сама Леанна. Как ни странно, она не вдавалась в подробности, что было необычно. В прошлом она уже рекомендовала Андромеде несколько любовных романов. Беллатриса не была уверена, что скрывает от них Леанна. В этот момент Леанна искусно отвлекла внимание Андромеды, спросив о том, какие книги она прочитала этим летом. Погруженные в беседу, они быстро забыли об остальных. Сириус, лишенный внимания Андромеды, переключился на раздраженную Нарциссу, Изабель спросила у Беллатрисы, добралась ли она до лавки Фалинина. Беллатриса шикнула на нее, сказав, что покажет ей книги позже, когда они останутся одни. Им не нужно было вмешиваться в то, с чем ей приходилось иметь дело. Вместо этого она спросила Изабель: – "Нас прервали, расскажи мне, как прошло твое лето?" Лето Изабель было гораздо более захватывающим, чем лето Леанны. Как и в предыдущие несколько лет, большую часть времени она проводила за приготовлением зелий и исследованиями, а остальное время проводила на пляже. Однако этим летом она встретила на пляже милого парня, флиртовавшего с ней. Он ежедневно добивался ее внимания, развлекая достаточно, чтобы за их долгие вечерние прогулки она начала мечтать о возможности выйти за него замуж. Конечно, ничего из этого не получилось, но Нарцисса сразу же заинтересовалась и захотела знать все подробности. Изабель радостно отвечала, и вскоре к ним присоединился Сириус, задавая очень мальчишеские и раздражающие вопросы, на которые Изабель с достоинством отвечала. Беллатриса была благодарна за то, что ее друзья вовлекали в разговоры ее сестер, да даже Сириуса со всеми его раздражающими привычками. Даже если остальной мир был ужасен, по крайней мере, в ее жизни были эти несколько человек. Ей больше никто не был нужен. Как лучшая дуэлянтка среди них, на неё всегда ложилась обязанность обеспечивать их безопасность, и она сделает это любой ценой. Беллатриса собиралась задать Изабель еще один вопрос, но тут она увидела копну черных волос над очками-велосипедами и их хозяина, проходившего мимо, и сразу забыла, что собиралась сказать. Гарри Поттер со своими сочными секретами. Она не могла отправиться на его поиски, ведь поезд еще даже не тронулся. Но все же нервозность, которая не давала ей уснуть прошлой ночью, вернулась в полную силу, делая купе слишком маленьким. Она вполуха прислушивалась к разговорам, время от времени присоединяясь к ним, чтобы они не подумали, что с ней что-то не так. Несколько человек заглянули в купе, чтобы узнать, не занято ли оно, но ее свирепый взгляд заставлял их всех проходить не задерживаясь. Довольно скоро поезд тронулся, знакомый ритмичный звук был успокаивающим. Беллатриса смогла продержаться почти целый час, болтая с друзьями и сестрами, прежде чем, наконец, извинилась и отправилась на поиски Гарри Поттера.***
Гарри провел вечер перед Хогвартсом практически безмолвно, после того как попытался в последний раз донести угрозу Волдеморта до Юфимии и Флимонта. Они вежливо отдернули его, настаивая на том, что это не его забота, что они разбираются с этим, а он должен сосредоточиться на учебе, которая начнется со следующего дня. Гарри стоически воспринял их ответ, ведь почти каждый взрослый в его жизни в тот или иной момент бросал или предавал его. Дурсли "воспитывали" его, Ремус не появлялся в его жизни в течении многих лет, Сириус был заперт в Азкабане, Дамблдор воспитывал его как жертву, большинство учителей в Хогвартсе не слушали его, когда это имело значение. Он всегда оставался один на один с Волдемортом, и он не знал, почему думал, что сейчас всё будет по-другому. Вслед за этим Гарри обдумывал их с Беллатрисой Блэк встречу, задаваясь вопросом, как он будет вести себя с ней в предстоящем учебном году. К счастью, Юфимия и Флимонт этого не заметили, поскольку в этот момент занимались Джеймсом. Ему разрешили выучить заклинание "Lumos" и еще несколько заклинаний, потому как Флимонт не смог устоять перед просьбой сына и сумел уговорить Юфимию. Гарри хотелось бы, чтобы это не было той, привычной болью - наблюдать, как родной и любимый сын забирает всё внимание приемных родителей. Но, к сожалению, это было именно так, и сейчас ему было не менее больно, чем в детстве. По крайней мере, он весь вечер был отвлечен собственными проблемами, благодаря чему отправился спать пораньше. Но и этой ночью он плохо спал. У него так и не было возможности довести себя до истощения, и вместо этого он засиделся допоздна, размышляя о путешествиях во времени, о друзьях, которых он бросил в своём времени, и о Волдеморте. Только теперь мысли о Беллатрисе Блэк присоединились к другим, бесконечно и бесполезно вертясь в голове до самого утра. Он не нашел ни покоя, ни решений, которые бы он еще не принял. Он не видел другого пути, он должен найти способ удержать Беллатрису от присоединения к Волдеморту. А это означало, что он не мог поступить так, как предлагала Юфимия, просто избегать её, несмотря на то, как бы сильно ему ни хотелось поступить иначе. Гарри смог успокоить свои мысли лишь около трех часов утра, погрузившись в чтение книги "Сотворение Призрака". Она оказалась намного интереснее, чем он ожидал, раскрывая некоторые теории загробной жизни и различные условия, вызывающие появление призраков в мире живых. Из прочитанного Гарри понял, что не сможет создать привидение постфактум, что заставило его задуматься о происхождении всех призраков в Хогвартсе. К своему сожалению, он не уделял этому особого внимания с тех пор, как "Безголовый Ник" пригласил его на День Смерти, когда он учился на первом курсе. Когда он проснулся, уставший и невыспавшийся, все уже спешили. Юфимия и Флимонт должны были убедиться, что у Джеймса есть все, что ему может понадобиться в этом году, а Гарри - собрал все вещи, потому как он совершенно забыл это сделать накануне. На вокзале Юфимия и Флимонт взяли с Гарри обещание быть рядом с Джеймсом, убедиться, что он благополучно доберется до Хогвартса, и присматривать за ним на протяжении года. Расставание было горьким, в основном потому, как Гарри хотел бы иметь такое же трепетное прощание, как у Джеймса. У Гарри тоже было любящее прощание, однако, когда тебе семнадцать и ты не привык получать любви и заботы, ты воспринимаешь прощание совсем по-другому, чем когда ты был одиннадцатилетним и искренне желал получить эту любовь и заботу. В поезде Гарри быстро нашел свободное купе в хвосте вагона и уложил чемоданы. Гарри не был готов видеть Беллатрису Блэк намеренно или случайно, поэтому он наложил на дверь "Отталкивающие чары", просто на всякий случай. Что он скажет ей, когда увидит? Джеймс, сидевший рядом с ним, все еще продолжал болтать. Гарри не то, чтобы игнорировал его, просто у него были более важные дела, о которых нужно было подумать. Кроме того, Джеймсу хватало таких ответов, как – "мм-хм", "Правда?", "интересно" и тому подобных слов, чтобы продолжать болтать. Бедный ребенок был почти так же одинок, как Гарри, когда он впервые пришел в Хогвартс. Он без умолку рассказывал о том, что родители рассказали ему о Хогвартсе, предполагая, что Гарри там не был, и объясняя все, что только знал. На удивление многое оказалось неправильным, и Гарри пришлось подавлять желание поправить его. Раздраженный больше, чем следовало, он вытащил один из учебников и начал его перелистывать. Он был удивлен, заметив, что уже знает все заклинания из учебника по защите от темных искусств, который извлек из сумки, хотя и полагал, что удивляться не стоит. В конце концов, за последние несколько лет он получил практическое образование в этой области. Джеймс, казалось, не замечал, что Гарри читает, хотя через несколько минут он переключился на разговор о своей любимой команде по квиддичу – "Миддлтонские Минотавры". Очевидно, их охотники полностью разрушили какую-то другую команду накануне, и Джеймс как можно подробнее рассказывал Гарри о том, что он слышал по радио. В начале лета Гарри был не против послушать Джеймса, но сейчас у него были более важные вещи, на которых нужно было сосредоточиться. И все же Гарри слушал вполуха, листая учебник, когда дверь в купе открылась. В дверном проеме стояла та, кого он меньше всего хотел бы видеть – Беллатриса Блэк. Ее черные волосы ниспадали каскадом локонов по спине, а легкая улыбка на губах выдавала ее самодовольство от того, что она нашла его. На ней было длинное платье из многослойного шелка черных оттенков, создающее чернильные узоры, абсолютно не скрывающие привлекательных изгибов ее тела. Гарри не знал, куда смотреть, пока не совершил ошибку, взглянув ей в глаза. Когда их взгляды встретились, все возможные варианты того, что Гарри собирался ей сказать, вылетели у него из головы, лишив дара речи. Эти фиалковые глаза приковали его к месту, и все, что он мог сделать – это продолжать смотреть.***
Беллатриса дважды обошла поезд, в поисках Гарри, прежде чем поняла, что он, должно быть, что-то сделал, чтобы скрыться. Она была немного разочарована, обнаружив, что это были всего лишь "отталкивающие чары". Только мысль о том, что он, возможно, пытается избежать других людей, остановила ее от входа в купе с готовым проклятьем на палочке. "Ты должен был стараться лучше, если не хотел, чтобы я присоединилась к книжному клубу, в который ты вчера меня пригласил." – сухо заметила Белла. Мозг Гарри вновь заработал, когда она заговорила. Несмотря на то, что он думал об этом весь предыдущий день, он каким-то образом предполагал, что будет один, когда Беллатриса его найдет. Он совсем не был готов разговаривать с ней, к тому же рядом с ним сидел Джеймс. Он не мог позволить Беллатрисе вцепиться в него. Джеймс был невинным ребенком, и он, определенно, не мог говорить о книгах, которые они купили, в его присутствии. Не дожидаясь приглашения, Беллатриса заняла место напротив них, стараясь не показывать, как сильно она нервничала, когда он смотрел на нее. По крайней мере, она сумела застать его врасплох, она заметила удивление на его лице, когда он её увидел. Стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, она спросила: "Итак, Гарри, ты собираешься меня представить?" Гарри вздрогнул, ему нужно было соблюсти правила приличия, верно? Ему действительно следовало уделять больше внимания этим урокам этикета летом. Он также понял, что ему следовало предложить ей сесть, прежде чем ей пришлось делать это самой. “Хорошо, Беллатриса, познакомься с Джеймсом Поттером. Джеймс, познакомься с Беллатрисой Блэк”. Джеймс посмотрел на него широко раскрытыми глазами, прежде чем снова повернуться к Беллатрисе. – "Гарри, ты знаешь Беллатрису Блэк? Маме и папе это не понравится." Беллатрикс ответила, прежде чем Гарри успел возразить, что, в сущности, нет, он ее не знает. "О да, Джеймс. Мы с Гарри уже однажды встречались," – и затем, бросив многозначительный взгляд на Гарри, она добавила: – " или дважды." Она хотела дать Гарри понять, что не забыла и не собирается забывать ни о нем, ни о его секретах. Хотя, глядя на напряженную линию его подбородка и тонко сжатые губы, она поняла, что, возможно, просто вывела его из себя. Беллатриса сложила руки на коленях и чопорно произнесла: "Не волнуйся, я не рассказала Арктурусу, кто ты на самом деле. Я сохраню твой секрет." Гарри вздохнул с облегчением, он даже не заметил, что затаил дыхание. Он мог скрываться от семьи Блэк только до тех пор, пока они не узнали, кто он такой и где находится. Ему не нравилась мысль о том, что ему придется скрываться или просить Флимонта и Юфимию разобраться с семьей Блэк. Конечно, не было и речи о том, чтобы сразиться с ними, он едва выбрался живым с площади Гриммо. "По крайней мере до зимних каникул. Конечно, я уверена, что ты поделишься со мной кое-чем до этого момента. Мне говорили, что я умею убеждать." – самодовольно добавила Беллатриса. Гарри стиснул зубы от такого не слишком изощренного шантажа. Ему придется что-то придумать в ближайшие три месяца или около того и найти какой-нибудь способ помешать ей рассказать о нем дедушке. Если бы только его жизнь перестала усложняться. Джеймс, гриффиндорец до мозга костей (слишком много любопытства и недостаточно здравого смысла), спросил: "Почему Арктурус Блэк хочет знать, кто такой Гарри?" Гарри не смог вовремя подавить стон, из-за чего губы Беллатрисы слегка изогнулись в легкой улыбке. "Отличный вопрос, Джеймс. Несколько месяцев назад Гарри немного обидел моего дедушку. В одной из своих самых пылких тирад Арктурус упоминал о возможности объявления кровной мести." Джеймс ахнул и повернулся к Гарри. Маленький предатель уже забыл о своем благоговении перед Беллатрисой из-за этой новости. – "Гарри! Что ты наделал? Кровная месть – это плохо." Беллатриса поправила его твердо, но без намека на снисходительность: "Очень плохо. Кровная месть – это очень плохо. Конечно, ты совершенно прав. И еще один хороший вопрос. Что же ты сделал, Гарри?" Гарри начал чувствовать себя чрезмерно раздраженным и загнанным в угол. Он не мог поспешно уйти и оставить Джеймса с Беллатрисой. И как бы он сейчас этого не хотел, проклясть ее еще до начала учебного года определенно было бы ужасной идеей. Возможно, эта юная Беллатриса пока еще не была монстром-убийцей, упивающейся мучениями, но прямо сейчас Гарри казалось, что это было бы предпочтительнее. Он знал, как вести себя в бою, однако словесные перепалки с чистокровными всегда оставляли его в проигрыше, и этот раз не был исключением. Гарри помолчал, прежде чем, наконец, ответить: "Я допустил ошибку, я не подумал и бросился вперед очертя голову, и, кажется, Арктурус воспринял это плохо." Беллатриса сочла этот ответ довольно интересным. Это означало, что он спланировал вторжение не так тщательно, как она ожидала. Конечно, он мог солгать ради Джеймса. "Это более или менее верно. И я выясню, как он это сделал, до конца семестра." – добавила она, обращаясь к Джеймсу. Гарри решительно покачал головой: – "Я тебе ничего не скажу." "Пока что." – усмехнулась Беллатриса. "Хватит, Беллатриса! Оставь это." – рыкнул он, выходя из себя. Отлично, Беллатриса предпочитала его с твердым характером. Смущенный вид, который он показывал, мог обмануть весь Хогвартс, но она видела, кем на самом деле он являлся. Ей не нужно было раскрывать все его секреты сразу, она будет это делать постепенно, шаг за шагом, будто ювелирно накладываемое проклятье, сдирающее кожу слой за слоем. Она убрала с лица довольную улыбку и повернулась к Джеймсу: – "Тогда нам придется сохранить это в секрете между нами троими. Если только ты не считаешь, что кровная вражда с семьей Блэк стоит того, чтобы кому-то рассказать." Джеймс, несмотря на всю свою браваду, побледнел и покачал головой: – "Нет. Я никому не собираюсь рассказывать. Но, Гарри, тебе действительно стоит попытаться исправить то, что ты натворил." Гарри был почти уверен, что Беллатриса угрожала Джеймсу. В ее тоне был оттенок притворной любезности, совсем как у Амбридж, и это заставило его быть настороже. Гарри боролся с самим собой, каждый его инстинкт требовал от него проклясть ее, заставив оставить Джеймса в покое, хотя он сознательно сдерживал этот импульс. Это было почти невозможно, но он сохранил самообладание. Технически, она не сделала ничего, что могло бы привести к обострению ситуации. Гарри наклонился вперед, пристально глядя на нее сверху вниз, и его рука потянулась к палочке: – " Не вмешивай Джеймса в это, Беллатриса." Беллатриса склонила голову набок и сменила тему, ни с чем не согласившись и ничего не отрицая. Этот первый разговор прошел даже лучше, чем она надеялась, она нашла слабое место Гарри. Конечно, она ничего не сделала бы Джеймсу. Ничего, даже отдаленно похожего на боль. Она никогда не нападала на тех, кто был моложе ее или, кто не давал ей повода. Гарри этого не знал, хотя, похоже, ему была известна ее репутация, которую она с радостью использовала бы против него. "Это учебник по защите от темных искусств?" – спросила она. Гарри моргнул от смены темы разговора, прежде чем слегка кивнуть: "Я просто перелистывал его, чтобы посмотреть, что я уже знаю." Беллатриса откинулась назад, сегодня она, скорее всего, больше ничего от Гарри не добьется, так что, возможно, ей стоит немного побыть милой. В конце концов, ей нужно было, чтобы он захотел с ней поговорить. "И? Много ты из этого знаешь?" "Да, по крайней мере, все, что я видел. Возможно, я пропустил одно или два." – ответил Гарри, пожав плечами. Это заинтересовало Беллатрису, ведь никто, кроме нее, не приезжал в Хогвартс, уже зная все заклинания по ЗоТИ, которые они должны будут выучить в этом году. Конечно, ей не стоило так удивляться, не после того, как он проник в дом на площади Гриммо. Было бы неплохо хоть раз в жизни по-настоящему посоревноваться в этом предмете. Она начала расспрашивать его, задавая сначала несколько базовых вопросов, а затем более продвинутые. Хотя Гарри явно еще не читал учебник, он хорошо разбирался в каждом из заклинаний и мог с уверенностью говорить о том, что оно делает. На самом деле он не углублялся в теорию, но, с другой стороны, она прощупывала его, чтобы узнать, что он знает. Может быть, он и не дотягивал до ее уровня, но, по крайней мере, она больше не была бы единственной отличницей в этом предмете. Это было бы либо довольно приятно, либо крайне раздражающе, и она ещё пока не была уверена, каким именно будет этот опыт. Гарри отвечал на вопросы, которые задавала ему Беллатриса, сначала осторожно, опасаясь какого-нибудь подвоха или ловушки. Но, она, казалось, была искренне заинтересована, как и в некоторых его разговорах с ней накануне. Он начал отвечать более уверенно, стараясь не упоминать, как он изучал или использовал заклинания раньше. Затем настала его очередь задать ей пару вопросов о программе обучения в Хогвартсе и заклинаниях, которые она выучила. Она отвечала так же уверенно, и, если бы Гарри не был непривычен к поведению чистокровных, он бы сказал, что она была взволнована, при разговоре с ним. Честно говоря, Гарри было приятно поговорить с кем-нибудь о защите от темных искусств без неодобрительных взглядов Флимонта или комментариев о том, что "мальчик твоего возраста не должен этого знать" или "это темная магия, Гарри, не используй это заклинание снова". Разговор естественным образом перешел на другие предметы, которые они посещали. Беллатриса, по настоянию родителей, изучала ЗоТИ, Трансфигурацию, Чары и Древние Руны. Гарри, в свою очередь, изучал ЗоТИ, Зельеварение, Гербологию, Чары и Трансфигурацию. "Это все, что тебе нужно, чтобы стать аврором. Это то, кем ты хочешь стать после Хогвартса?" – подозрительно посмотрела на него Беллатриса. Он подбирал слова так тщательно, как только мог: – "Я не уверен. У меня лучше всего получается Защита от Темных Искусств, поэтому я не уверен, что еще я мог бы делать." Подозрения Беллатрисы немного рассеялись, и она уселась обратно на место: – "Меня удивляет, что твои родители не подготовили тебя лучше. Есть так много всего, чем ты можешь заняться, если тебе нравится этот предмет. Особенно, если ты читаешь дополнительные книги по смежным предметам." Джеймс, который не обращал на них внимания и смотрел в окно, пока они говорили о незнакомых ему заклинаниях, вернулся к разговору. Он посмотрел на Беллатрису широко раскрытыми глазами и спросил тоже самое, что и Гарри. Несмотря на то, что Гарри был совершенно уверен, что разговор с Беллатрис Лестр… Блэк о темных искусствах будет плохой темой для разговора. "Чем еще можно заниматься, если ты хорош в Защите от Темных Искусств?" Тон Беллатрисы потеплел, и она наклонилась вперед. У нее было так много мыслей на эту тему: – "Очень многим. Например, можно стать разрушителем проклятий, это, вероятно, самая престижная и, безусловно, одна из самых опасных профессий в мире." Любопытство Гарри взяло верх, и он спросил: – “Быть разрушителем проклятий опаснее, чем быть аврором?” Интонация голоса Беллатрисы слегка изменилась, ее чистокровные манеры взяли верх, когда она начала читать лекцию. – "Гораздо опаснее. Авроры в основном занимаются бумажной работой или мелкими преступниками. Иногда им приходится иметь дело с опасными личностями, но обычно ими занимаются отряды для ликвидации – этим они зарабатывают себе на жизнь. С другой стороны, разрушителям проклятий платят только после того, как они снимут проклятие. Один неверный шаг и.…" Беллатриса хлопнула обеими руками по сиденью и закричала: – "БУМ!" Гарри и Джеймс подскочили от неожиданности, когда она продолжила: – "Твои внутренности снаружи, а не внутри". Беллатриса чуть не рассмеялась, увидев, как они оба подпрыгнули от ее восклицания. Они оба так внимательно слушали её, что и предположить не могли, что она повысит голос, причем не из-за гнева или же из-за того, что она собирается кого-то проклясть, а просто ради развлечения. Настороженность и недоверие ко всем и вся была для неё нормой, но иногда и ей просто нужно было дать себе посмеяться, что на самом деле происходило редко. Гарри посмотрел на неё, когда она слабо улыбнулась, словно вспоминая случившееся. Даже если она не была той самой Беллатрисой, которую он знал, он уже видел ростки того, кем она станет. Гарри попытался сосредоточиться на том, что сказала Юфимия – она еще не стала злой. Это помогло. Немного. "Вау." – только и сказал Джеймс. "Я никогда не знал об разрушителях проклятий." – добавил Гарри. Улыбка Беллатрисы стала еще шире, когда она сказала: "О да. У нас погибло более пяти разрушителей проклятий, пытаясь справиться с особенно неприятными проклятиями в поместьях Блэков. Еще несколько человек находятся на долгосрочном лечении в больнице Святого Мунго." Гарри нахмурился, это было больше похоже на ту Беллатрису, которую он знал. Ту, что пытала родителей Невилла, пока они не впали в кататонию и не оказались в больнице Святого Мунго. Что бы Невилл подумал о нем, если бы он болтал с женщиной, которая сделала это с Фрэнком и Элис? Мысли Гарри завертелись, прежде чем он смог заставить себя вернуться в настоящее. Беллатриса перед ним проявляла практически ту же жестокость, что и её старшая версия из будущего. Как он мог просто сидеть напротив нее, зная, кем она станет? Или, ну, могла бы стать, если бы продолжила свой путь. Чем дольше они разговаривали, тем труднее ему было отделить эту Беллатрису от той, что он знал. Джеймс взял на себя беседу, не заметив, как Гарри отвлёкся: – "Что нужно, чтобы стать разрушителем проклятий?" Беллатриса ответила, как ни в чем не бывало: – "О, для этого не нужно сдавать никакие экзамены. Я слышала, что процесс подачи заявки включает в себя практику. Либо ты добьешься успеха, либо..." – Белла злобно улыбнулась, не оставляя сомнений в исходе. "Думаю, это не то, чем я хочу заниматься. Я хочу стать аврором." – поморщился Джеймс. Беллатриса неодобрительно посмотрела на него, и прежде, чем она успела что-либо сказать, Гарри вынужденно включился в разговор, пытаясь отвлечь ее внимание от Джеймса. "Чем бы ты хотела заниматься, Беллатриса?" Беллатриса сделала паузу, прежде чем ответить: – "Я бы хотела оставить за собой право выбирать, чем заниматься." Когда она была моложе, она хотела быть Темной Леди, потом просто хотела быть свободной от своей семьи. Теперь же ей просто не хотелось выходить замуж. Но она не могла сказать об этом ни одному из Поттеров напротив. Гарри в раздражении сжал кулаки. Он не думал, сможет ли выдержать с ней еще один вежливый разговор. Разговор был похож на танец на лезвии ножа. Она завладела каждой каплей его внимания, и он был совершенно уверен, что один промах с обеих сторон, и их волшебные палочки окажутся у горла друг друга. Он решил предпринять последнюю попытку, прежде чем вежливо попросить ее пойти поискать других слизеринцев, с которыми она, безусловно, дружила. "Знаешь ли ты, кто будет преподавать защиту от темных искусств в этом году?" Беллатриса пренебрежительно махнула рукой: – "Преподаватели меняются каждый год. Понятия не имею, наверное, какой-нибудь очередной бесполезный болван." Эта фраза сразу же напомнила Гарри о Локхарте, тут же вызвав у всплеск смеха. Беллатриса напряглась, услышав его смех. Никто не смеялся над ней, не заплатив за это, но, похоже, он смеялся не над ней. "Что тут смешного? Ты смеешься надо мной?" – спросила она с раздражением в голосе. Гарри не собирался смеяться, он покачал головой. Воспоминания о Локхарте подавили его разочарование. "О нет, и в мыслях не было. Ты просто напомнила мне о совершенно никудышном преподавателе по ЗоТИ, который у меня был. На моем пятом году обучения мне пришлось основать клуб защиты от темных искусств, и в итоге мне пришлось учить всех самому. Беллатриса посмотрела на него с оттенком подозрения в глазах: – "Я думала, что ты обучался дома..." Гарри проклинал свой глупый язык и солгал, как мог: – "Так и есть, но я был в группе учеников моего возраста, которых репетиторы обучали различным предметам. Некоторые из них были действительно хороши, но почти все учителя защиты от темных искусств были ужасны." Беллатриса склонила голову набок: " Я и не знала, что в Британи существует такое большое сообщество, занимающихся на дому. Ты же из Британии, не так ли?" Она понимала, что пытается найти ответы, но ее раздражало то, что она до сих пор ничего не знала о его жизни до прихода к Поттерам. Он заметно напрягся, прежде чем ответить, что было странной реакцией, учитывая, что это должен был быть простой ответ. Гарри ответил, как мог, уклончиво, что да, он из Британии, прежде чем продолжить. Он описал свой пятый год и руководстве в Отряде Дамблдора, аккуратно избегая любых упоминаний о Хогвартсе, факультетах или отдельных лицах. "... на самом деле, это было на удивление весело. Было приятно, когда кто-то чему-то учится, потому что ты показал ему, как это правильно делать." Беллатриса сомневалась, что от такого занятия можно получить хоть какое-то удовлетворение. Удовлетворение заключается в том, чтобы знать, как сотворить заклинание, которого не знают окружающие, или в том, чтобы знать что-то, чего не знал никто другой. Не в том, чтобы делиться тем, что делает тебя лучше. Раскрывать все свои козыри было не только глупо, но и опасно в ее семье. Возможно, он оказался больше гриффиндорцем, чем она думала. Неважно, если бы он был достаточно глуп, чтобы поделиться тем, что знает, она бы с радостью училась бы у него, и, возможно, впоследствии она помогла бы ему избавиться от этой привычки. "Итак, какие заклинания ты преподавал? Ты сказал, что это был пятый год обучения?" Джеймс и Беллатриса с увлечением слушали, как он рассказывал о заклинаниях, которым учил, и техниках, которые использовал при обучении. Она была разочарована тем, что он не обучал никаким настоящим проклятиям, но предположила, что у него были бы неприятности, если родители, ориентированные на свет, узнали бы, что он учил их детей таким вещам. Беллатриса нашла ответы Гарри на ее вопросы довольно проницательными. Возможно, у него не было такого крепкого понимания теоретической стороны магии, но у него было поразительное чутье в искусстве сотворения заклинаний, которое она нашла весьма впечатляющим. Беседа протекала естественно, и он постепенно избавился от сковывающего его напряжения. Беллатриса задавала наводящие вопросы, заставляя его напрячь неиспользуемые ранее извилины, когда он подробно объяснял, что он преподавал, как он это делал и почему. Она была интересным собеседником и бросала вызов его выбору и методам преподавания так же, как это делала Гермиона. Хотя и отдавала явное предпочтение обучению темным искусствам в той же степени, если не больше, чем "защите от". Гарри полагал, что ему не стоит этому удивляться. Джеймс вмешивался, задавая вопросы, когда чего-то не понимал. Беллатриса слушала вопросы Джеймса так же внимательно, как и вопросы Сириуса или Регулуса, не желая говорить с детьми свысока, так, как с ней говорили всю ее жизнь. Он задал несколько хороших вопросов, но в его знаниях были явные пробелы. Она была шокирована тем, что до вчерашнего дня ему никогда не разрешалось произносить заклинания. Он во многом напоминал ей Сириуса своим не по годам развитым поведением. Они, вероятно, отлично поладили бы, если бы встретились. Беллатриса также была застигнута врасплох нежным и заботливым отношением Гарри к Джеймсу. Да, это определенно слабость Гарри Поттера. Однако, ей придется узнать, есть ли у него другие слабости, потому как она не хотела использовать эту, чтобы узнать его секреты. По крайней мере, если в этом не будет необходимости. Большая часть беседы была все еще Джеймсу непонятна, но Гарри был поражен тем, как Беллатриса общалась с его "кузеном". Он ожидал, что она будет жестокой, подлой или, как минимум, пренебрежительной. Вместо этого она отнеслась к нему с серьезностью, которой Гарри не замечал ни у Юфимии, ни у Флимонта. Она честно отвечала на его вопросы, возможно, даже слишком честно, но никогда не обижалась на его вопросы. Конечно, если Джеймс слишком волновался и перебивал ее или говорил что-то не так, она твердо делала ему замечания, но, что удивительно, в этом не было ни капли злобы. На самом деле, то, как она обращалась с Джеймсом, заставило Гарри пересмотреть некоторые свои предположения о Беллатрисе Блэк. Она, возможно, могла бы пойти по другому пути, нежели в его времени, если бы смогла сохранить в себе эти зерна терпения и того, что можно было бы назвать добротой. Беседа длилась больше часа. Пока они разговаривали, Гарри был поражен тем, как странно было находиться в одном купе с будущей правой рукой Волдеморта и, предположительно, хорошо проводить время. Он даже начал получать удовольствие после того, как напряжение от тяжелого начала их разговора рассеялось. Даже если он не сможет отбить у нее интерес к темным искусствам, возможно, он сможет направить ее в сторону, которая приведет ее против Волдеморта. Жалящее заклятие, попавшее в голень, вырвало его из раздумий. Палочка Беллы была направлена на него. "Ты меня игнорировал." – нахмурилась Белла. Гарри, поморщившись потер голень, однако ее обиженно надутые накрашенные темно-красной помадой, губки заставили его забыть о незначительной боли. Конечно, он ожидал, что в какой-то момент разговора она его проклянет, но чего он не ожидал так это того, что она остановит свой выбор на шуточном проклятье, которое они с Джеймсом использовали накануне. Он не мог сказать, обрадовался ли он, что это было всего лишь незначительное проклятье, или разозлился, из-за того, что он потерял бдительность, а она этим воспользовалась. Беллатриса заметила, как он медленно погружается в свои мысли, когда она последние несколько минут объясняла Джеймсу разницу между чарами и зачарованием. Гарри уже отвлекался во время беседы ранее, и она хотела бы знать, о чем он в эти моменты, Моргана прокляни, думает? Возможно, купленная вчера книга о легилименции научит ее, как заглянуть в чьи-то мысли. Хотя легилименция, технически была незаконной, доказать её применение было практически невозможно. Несмотря на это, никто из тех, кто знал этот раздел магии, не стал бы учить этому кого-либо еще, слишком велики были предоставляемые преимущества. "Прости, я задумался и отвлекся. Что ты сказала?" – сказал Гарри. "Что ж, это был прекрасный разговор, но я считаю, что ты все еще должен показать мне книги, которые ты купил вчера." – повторила Белла, пряча волшебную палочку. "Так вот куда ты пропал вчера?" – спросил Джеймс, любопытствуя. "Мы случайно столкнулись друг с другом в книжном магазине, но большую часть времени я провел, просто рассматривая книги." – со вздохом ответил Гарри. Он посмотрел на Джеймса, понимая, что не хочет отвечать на вопрос Беллатрисы. Он не хотел говорить об этих книгах перед своим "кузеном", потому как тогда Джеймс может подумать, что он слишком увлечен темными искусствами. Как бы то ни было, разговор уже зашел слишком далеко в этом направлении. Ему не хотелось ставить под угрозу отношения с отцом, которые ему удалось установить, ради беседы с Беллатрисой о своем вынужденном интересе в изучении темных искусств. Гарри оглянулся на Беллатрису, наблюдавшую за ним своими яркими глазами фиалкового цвета, и вздохнул: – "Я бы с удовольствием, но я забыл, что Джеймс будет здесь. Он слишком мал для таких книг." Джеймс немедленно возразил, что он уже не маленький и может читать все, что могут читать они. Беллатриса явно поняла, что он не хочет говорить в присутствии Джеймса, поэтому она обратилась к Джеймсу: – "Ты уже просматривал свои учебники?" "Брр, нет. Я хочу поговорить с вами." – покачал головой Джеймс. Гарри показалось странным, что Беллатриса перестала пресекать неподобающее поведение Джеймса, даже если он иногда переходил границу. Беллатриса лишь слегка покачала головой. – "Когда я поступала в Хогвартс, у меня уже был практический опыт в обращение с палочкой. Я получила свою палочку в восемь лет, и среди других первокурсников я не была исключением. Ты хочешь быть последним по успеваемости среди одногодок? Если нет тебе стоит хотя бы взглянуть на то, что написано в книгах?" Джеймс воспринял ее слова очень серьезно, задумчивое выражение его лица почти заставило Гарри улыбнуться, но затем Джеймс кивнул и начал рыться в своей сумке в поисках учебников. Хотя это был хороший совет, Гарри не понравилось, с какой легкостью Джеймс послушался ее. Мерлин, он, ведь, должен был быть гриффиндорцем. Когда Джеймс успокоился, Беллатриса повернулась к Гарри: – "Подойди, сядь рядом со мной. Джеймс спросит, если у него возникнут какие-либо вопросы." Гарри пытался придумать как вежливо отказаться, но в голову ничего так и не пришло, поэтому тихо согласившись, он достал купленные им книги и перебрался к Беллатрисе, сев рядом с ней. Он позаботился о том, чтобы их разделяло небольшое расстояние. Ему было не совсем комфортно даже находиться с ней в одном купе, не говоря уже о том, чтобы сидеть рядом. Тем не менее, находясь так близко к ней, он почувствовал исходящий от нее тонкий аромат лаванды и чего-то ещё, более резкого. Ее голос стал тише, чтобы Джеймс не мог расслышать, но это только усилило ощущение близости, и сердце Гарри замерло, когда она спросила: – "Итак, что ты купил? Ты уже что-нибудь прочитал?" Беллатриса задала этот вопрос не просто так, у неё был скрытый мотив, и она хотела знать, что его интересует. У нее мог бы быть шанс помочь ему, если бы она знала о том, что он выбрал. Это сделало бы его ее должником, именно таким, каким она хотела его видеть. Он повернул стопку книг так, чтобы она могла увидеть названия. Между ними не было никаких сходств по теме, возрасту, цвету, автору или размеру, что было раздражающе. Там были книги о призраках, защитных чарах, волшебных существах, ритуалах, магии перемещений, и последняя – о кулинарии. Если бы она не была уверена, что у него была причина для их покупки, она бы сказала, что он выбрал их наугад. Ей нужно было достать их и посмотреть, есть ли между ними какая-то связь. А кулинария? Кулинария – это занятие для домашних эльфов, зачем ему покупать книгу об этом? "Я бы с удовольствием прочитала их как-нибудь, если ты, конечно, не против. Я, в свою очередь, с радостью одолжу тебе свои книги." – предложила она. Беллатриса вытащила свои собственные книги из кармана, изменив их размер до нормального. Однако, вытащила она только три, оставив книгу о легилименции в кармане. "Я думал, у тебя их конфисковали?" – нахмурился Гарри. Беллатриса залилась краской, поняв, что Гарри, должно быть, слышал, как Друэлла наказывала ее вчера. Не в силах сдержать легкую дрожь в голосе, она спросила: – "Ты слышал этот... разговор?" Джеймс поднял на них глаза, но, увидев свирепый взгляд Беллатрисы, быстро уткнулся в учебник. Гарри решил, что этот разговор не для его невинного, хотя и избалованного и привилегированного 'кузена'. "Mufflatio" – произнес Гарри заклинание, чтобы Джеймс не мог их подслушивать. "Что это за заклинание?" – прошипела Беллатриса. Её голос был строгим и жестким, и Гарри, мог поклясться, что услышал оттенок гнева. Обычно, он был бы раздражен таким внезапным изменением тона, но Гарри с пониманием отнесся к тому, что Беллатриса пережила накануне. Как-то раз Дурсли жестоко избили его, когда узнали, что он тайком пробирался в библиотеку, чтобы отдохнуть от них и Дадли. Ему бы не понравилось, если бы она или кто-нибудь другой увидел, как Дурсли с ним обошлись. "Это заклинание конфиденциальности," – ответил Гарри, стараясь, чтобы его тон оставался мягким и безобидным. – "Оно позволяет сделать так, чтобы другие люди не могли понять смысл сказанного и слышали только неразборчивый шепот." Глаза Беллатрисы расширились, она никогда не слышала о заклинании, способном на такое, и даже не предполагала, что оно может существовать. Это спасло бы ее и ее сестер от множества неприятностей, когда они были маленькими. Затем она подумала, зачем он его сотворил, ожидал ли он, что она расскажет ему о своих родителях? Расскажет ему о том, "как тяжела была ее жизнь" или "как это было неприемлемо?" "Я не собираюсь рассказывать тебе историю своей жизни. Что бы ты там ни услышал, забудь об этом" – отрезала она. Гарри поднял руки в примиряющем жесте. Он отчетливо помнил, насколько бесполезными оказывались Гермиона и Рон, когда речь заходила о Дурслях. Единственный раз, когда они действительно ему помогли, случился перед вторым курсом, когда Фред, Джордж и Рон вытащили его оттуда. Очевидно, что он не мог помочь Беллатрисе по целому ряду причин, но он хотя бы мог отреагировать лучше, чем это сделали бы его собственные друзья. "Я не собираюсь ни о чем спрашивать, просто подумал, что Джеймсу не нужно больше ничего слышать. К тому же, он не должен слышать, как мы говорим о Фалинине. Юфимия и Флимонт были бы очень разочарованы мной. Кроме того, я, вероятно, способен понять тебя лучше, чем ты полагаешь…" – вздохнул Гарри. – "Неважно, это твоя семья, твое дело. Я просто удивлен, что она вернула тебе хоть одну книгу." Беллатриса моргнула, на самом деле, это было довольно... тактично с его стороны. От его слов она почувствовала прилив стыда в груди, странно, такого с ней уже давно не случалось. И что это было за понимание? Он не казался таким уж расстроенным из-за смерти своих родителей, была ли для этого причина? Пытаясь сдержать свое раздражение, она всё же ответила Гарри: – "Она их не вернула, я показала ей только часть книг, спрятав остальные. Она решила, что я отдала ей все что у меня есть." Гарри приподнял брови, она произвела на него впечатление днем ранее, но её последние слова продемонстрировали уровень хитрости, о котором он мог только мечтать. "Итак, какие книги ты купила?" – спросил Гарри, пытаясь уйти от неловкого разговора. Беллатрис показала ему книгу, посвященную магии теней, другую о магии крови и последнюю о магических контрактах. Она почувствовала себя в этот момент странно уязвимой. Эти книги отражали её стремления и желания узнать больше о том, чего другие люди сторонились. Единственными, кому она могла бы их показать, были Изабель и Леанна. Когда он взял одну из книг и начал ее перелистывать, ее сердце вдруг подскочило к горлу и забилось быстрее. Что, если ему это не понравится? Несмотря на то, что биение сердца отдавалось у нее в ушах, она сдержала беспокойство. Она здесь была, чтобы воспользоваться им, а не искать одобрения. Она ни от кого не искала одобрения и не позволит ему диктовать ей свои чувства. Тем не менее, она почувствовала облегчение, когда он сказал: – "Это гораздо интереснее, чем я думал. Хочешь обменять её на одну из моих книг? Я верну тебе ее, как только прочту." В раздумьях, она даже не заметила, какую из книг он держал в руках, как оказалось ту, что описывала магию крови. Эта книга показалась ей наименее интересной, поскольку использовать магию крови самостоятельно было безумно опасно, а завладеть чужой почти невозможно. Она решила приобрести ее на случай обнаружения в ней каких-либо полезных деталей, которые могли бы вдохновить ее. "Я думаю, это приемлемо. Я дам тебе неделю, если ты не вернешь ее до этого времени, я потребую проценты. В таком случае, если ты не против, я возьму у тебя книгу о ритуалах." Гарри согласился, и они обменялись книгами. Прежде чем откинуться обратно на спинку сиденья и убрать книгу он спросил: – "Так какие из них взяла твоя мать? Как ты думаешь, ты получишь их обратно?" "Вероятно, нет, я сомневаюсь, что ее волнует содержание…, скорее всего, дело в моем непослушании. Ну, одна из книг была о кругах силы, а другая - об анимагии. Возможно, я смогу найти их на зимних каникулах и обменять на обманки, внешне похожие на оригиналы, но я не уверена, где их искать." – скривившись ответила Беллатриса. Гарри кивнул, словно это было вполне естественно, хотя Беллатриса заметила, что он оживился, когда она упомянула анимагию. Если к зимним каникулам она от него ничего не узнает, возможно, она попытается найти эту книгу для обмена. Эта книга могла бы стать отличным предметом торга. Беллатриса хотела уже спросить его, почему он выбрал книгу по кулинарии, когда услышала, как кто-то приглушенно выкрикивает ее имя. "Беллатриса! Белла! Где ты?!" Ее кожа покрылась мурашками, и она почувствовала, как у нее внутри все сжалось. Тот факт, что кто-то выкрикивал её имя, не предвещал ничего хорошего. В её жизни это обычно означало неприятности. Она вскочила на ноги с волшебной палочкой в руке и книгами, которые мгновенно уменьшила и убрала в карман, даже прежде, чем успела подумать об этом. Удивительно, но Гарри практически не отставал от неё, когда она выскочила в коридор. У него, должно быть, хорошие рефлексы. Это был Сириус, и в этот раз он не улыбался. Он выглядел в панике, и даже увидев Беллатрису, он не успокоился. "О, слава Мерлину! Беллатриса, тебе нужно поторопиться, какие-то студенты пристали к остальным. Леанна вытащила меня, но..." Беллатриса почувствовала, как ее охватывает холодное боевое спокойствие, когда она бросилась обратно в свое купе. Она слишком много времени провела с Гарри, и что бы ни случилось с ее сестрами и подругами, это была ее вина. Позади себя она услышала топот ног. Бросив беглый взгляд назад, она увидела спешащего за ней Гарри Поттера с волшебной палочкой в руке и мантией, развевающейся от бега. Он был похож на смертельно опасного хищника, которого она однажды уже видела на площади Гриммо.***
Гарри вскочил на ноги и выскочил вслед за Беллатрисой, как только услышал крики, поначалу он колебался стоит ли влезать в чужие проблемы, пока не узнал, что кричал Сириус. После лета, проведенного с Джеймсом, Сириуса было нетрудно узнать. Как только Гарри понял, что Сириусу нужна помощь, он побежал за обоими Блэками так быстро, как только мог. К тому же, он никогда не мог оставаться в стороне, когда над кем-нибудь издевались. Если и было что-то, что он ненавидел всей душой, так это хулиганы. Беллатриса ворвалась в переполненное купе, размахивая волшебной палочкой. Андромеда держала за спиной съежившихся Нарциссу и Изабель, в то время как Леанна привлекла на себя основное внимание группы студентов. Корбан Яксли и его дружки смеялись, по очереди проклиная то одну, то другую девушку. Беллатриса отреагировала мгновенно, наложив проклятие удушья прямо на Корбана, за которым тут же последовало проклятье, ломающее кости, направленное на его руку с волшебной палочкой. Гарри увидел, как Беллатриса ворвалась в купе и, не обращая внимания на окружающих, бросилась к высокому парню с коротко остриженными светлыми волосами, который, судя по всему, был лидером этой шайки. Если он не вмешается, остальные набросятся на нее и девочек, сжавшихся в углу. Лето, проведенное с Флимонтом, только отточило его рефлексы. Гарри доверился своей интуиции, и когда четверо остальных повернулись к нему и Беллатрисе, он закрыл глаза и применил мощнейший люмос, на который только был способен, прежде чем присесть на корточки. Когда он открыл глаза, то увидел, пролетающие над головой заклинания, и четверых быстро моргающих слизеринцев, стоящих перед ним. Сосредоточившись на устранении лидера, Беллатриса, стоявшая спиной к источнику яркого света, совершенно не пострадала от него. Моментально воспользовалась возникшей возможностью и с беспощадной эффективностью она начала устранять противников по одному. Гарри оглушил двоих, но Беллатриса уже добралась до двух оставшихся, поражая их, судя по их стонам и воплям боли, довольно болезненными проклятьями. Схватка длилась всего несколько секунд, но бушующая внутри Беллатрисы ярость и повышенный уровень адреналина в крови не позволили ей остановиться. Да, они были обезврежены, но они причинили боль ее близким. Единственным, кто имел для неё значение. Никто не смеет их трогать. Она думала, что за последние несколько лет достаточно ясно объяснила это всем пытавшимся их как-то задеть. Просто потому, что они находились на полу, не означало, что они усвоили урок. Она выбрала ближайшего, лежащего у ее ног, и прокляла его. Ей было все равно, какое заклинание она произносила, любое из них заставит их всех заплатить. Одного за другим она проклинала их болезненными заклинаниями. Она наблюдала, как Яксли, этот гнусный ублюдок и подхалим Рудольфуса, корчился на полу в неестественных позах, задыхаясь и багровея. Еще минута или две, и с ним было бы покончено. Хорошо, он не заслуживает того, чтобы жить. Взглянув на своих сестер и подруг, она поняла, что с ними все в порядке, судя по всему, на них использовали лишь незначительные проклятья и слабые сглазы. Андромеда уже устраняла некоторые из них. Она умела справляться с последствиями проклятий, и мечтала стать целительницей. Побочный результат того, что она выросла в семье Блэк. Она лечила Беллатрису больше раз, чем они могли сосчитать. Гарри в изумлении наблюдал, как Беллатриса начала накладывать на поверженных противников одно проклятие за другим. Они уже выиграли сражение, кроме того, нельзя так обращаться с подростками. Конечно, в будущем они станут пожирателями смерти, и Гарри отлично понимал её в желании посильнее их проклясть. Но это... это было неприемлемо. Он должен остановить ее. "Беллатриса! Этого достаточно!" – взревел он. Беллатриса подпрыгнула от его крика, подняв на него растерянный взгляд: – "Чего достаточно?" Гарри указал на корчащиеся тела: – "Бой окончен, Беллатриса. Оставь их, я уверен профессора их достаточно накажут за их выходку." Беллатриса стиснула зубы. Он, возможно, был "прав", но в ней бушевал гнев, и она хотела заставить их заплатить, оставить их навсегда сломленными калеками, чтобы они никогда больше не могли создавать проблем. Она стояла, тяжело дыша и борясь с желанием причинить им ещё больше вреда. Только когда Леанна заговорила, и в ее голосе послышалась боль, Беллатриса попыталась взять себя в руки. – "Беллатриса, он прав. Если продолжишь, попадешь в неприятности, а они останутся безнаказанными." Хотя и с трудом, но голос разума помог ей успокоиться. В конце концов, она просто крикнула лежащей на полу группе студентов, чтобы те убирались, не используя никаких заклинаний. Последовавшая за этим хаос из испуганных и раненых людей доставлял Беллатрисе огромное удовлетворение, даже если это был всего лишь утешительный приз по сравнению с тем, что она изначально хотела с ними сделать. В этой суматохе, Алекто Кэрроу наложила контрзаклятие на Яксли, а Макнейр и Роули вынесли из купе. "Кто бы ты ни был, ты заплатишь за то, что вмешивался." – прошипел Яксли, проходя мимо. Они вернутся. Люди, подобные им, никогда не упускали возможности отомстить. Гарри не сомневался, что они попытаются, но он всю жизнь имел дело с подобными людьми и знал, что не стоит реагировать на подобные угрозы. Он просто смотрел на них, не осознавая изумрудного пламени, горящего в его глазах. С завершением битвы, опасность, грозившая ему и Беллатрисе миновала. Конечно, он нажил несколько врагов, но его не особенно волновало, что они о нем думают. По крайней мере, это должно было улучшить его положение в глазах Беллатрисы. Если он действительно хочет увести ее подальше от Волдеморта, то это было хорошим началом. Беллатриса едва могла сдерживать голос, практически крича: – "Какого Мерлина, почему Яксли и его прихвостни были на этом проклятом поезде?" "Он сказал, что они вернулись на 'восьмой курс'. Судя по всему, Дамблдор предоставил им особое разрешение подготовиться и пересдать свои ЖАБА. Им пришлось заплатить непомерную сумму, но в этом году они вернулись." – ответила Изабель. "Проклятый ублюдок. Лидер, проклятого, света отправил этих ублюдков обратно к нам? Я надеялась на хотя бы один спокойный год. Хотя бы один проклятый год." – выругалась Беллатриса. Нарцисса побледнела от таких слов, но Беллатриса сочла, что это вполне оправданно. Андромеда закончила лечение Леанны, когда та сухо отметила: "Предположительно, Дамблдор представил это как способ улучшить академические показатели и поведение студентов." "Очевидно, это уже творит чудеса." – нахмурилась Изабель. "Неважно, Дамблдор, должно быть, запросил с их родителей непомерную плату за то, чтобы у них была возможность вернуться." – фыркнула Андромеда. Беллатриса что-то сказала, но в этот момент Гарри услышал яростный шепот за своей спиной. Он обернулся на виновника с волшебной палочкой в руке, только чтобы обнаружить, что позади стоят Джеймс и Сириус. Они очень серьезно и в быстром темпе обсуждали то, что только что произошло, и насколько это было потрясающе. Гарри подавил усмешку, сейчас было не время и не место для юмора, но он был чрезвычайно рад, что они познакомились. На самом деле он не был уверен, как они познакомились в его время, но, похоже, этот способ ничем не хуже других. Главное, чтобы они ладили. Возвращаясь к спору Беллатрисы с остальными в купе, Гарри пытался придумать способ уйти, никого не обидев. Леанна встала, и глядя мимо Беллатрисы, медленно сказала: – "Беллатриса, кажется, нам помог молодой человек за твоей спиной. Не могла бы ты нас представить?" Беллатриса тихо выругалась про себя. Гарри не только вмешался без необходимости, но и остановил ее в разгар наказания группы Яксли, а теперь стоял здесь, привлекая к себе внимание. Ей не хотелось прямо сейчас объяснять своим подругам его присутствие. Она попыталась скрыть разочарование и гнев в своем тоне, но преуспела лишь отчасти: – "Леанна, позволь мне представить тебе Гарри Поттера. Гарри Поттер, познакомься с Леанной Розье, Изабель Забини, а также Андромедой, Нарциссой и Сириусом Блэк." Каждый из них вежливо поприветствовал его словами "Приятно познакомиться", причем Изабель была особенно признательна, добавив: – "Спасибо за своевременное вмешательство, Гарри." В глазах Изабель появился блеск, который не понравился Беллатрисе, когда ее подруга сказала: "Я думаю, ты тоже должна поблагодарить Гарри, в конце концов, он спас тебя и всех нас." Уголки губ Леанны дрогнули в подобии усмешки. То, что они вдвоем ополчились на нее, было выше сил Беллатрисы, и она снова вспылила. "Черта с два он это сделал! У меня все было под контролем. И какого дьявола я должна его благодарить?! Он остановил меня." Это был не тот ответ, который ожидал Гарри. Он думал, что, возможно, ему скажут "спасибо", а потом он сможет сказать "пожалуйста" и уйти. Что он сделал не так? Отвращение, которое он чувствовал, глядя, как она проклинает поверженных противников, сменилось гневом, подпитываемый пониманием, что она не видит ничего плохого в том, что сделала. Беллатриса знала, что была неправа, но не могла заставить себя отступить. Она была слишком расстроена из-за того, что оставила их одних. Этого никогда бы не случилось, если бы она не отправилась за Гарри и его секретами. На самом деле она не узнала ничего стоящего, ничего такого, чего бы не узнала позже. Продолжив тираду, Беллатриса резко бросила: – "Теперь ты можешь идти, Гарри. Ты и так уже сделал более чем достаточно." Гарри не выдержал и взорвался сам: – "Отлично. В следующий раз я оставлю тебя в покое, чтобы четверо противников прокляли тебя в спину, пока ты будешь разбираться с одним." Беллатриса собралась было уже ответить, но Гарри повернулся и пошел прочь, по пути оттаскивая Джеймса от Сириуса. Андромеда, как она это часто делала, сказала единственное, что могло успокоить Беллатрису: – "Все в порядке, Белла, все хорошо. Мы в порядке, никакого серьезного вреда мы получить не успели. Ты подоспела вовремя." Беллатриса позволила себе плюхнуться на сиденье, чувствуя себя абсолютно опустошенной. Она смотрела, как Гарри уходит, и в голове у нее все еще стоял образ неодобрительного выражения его лица. Почему она не обладала чувством самоконтроля Леанны или талантом плетения словесных кружев Изабель? Она пыталась привязать его к себе, а не оттолкнуть и разозлить. Ей придется все начинать сначала. Ну, может быть, не совсем сначала. Теперь она знала его лучше, знала, что ей стоит от него скрывать. И она знала о Джеймсе, и об интересе Гарри к анимагии. Но почему же ей было так плохо? Извиняться было не в ее духе, поэтому она сказала следующее: – "В следующий раз я не оставлю вас в одиночестве. И если мне действительно понадобится выйти, это не займет столько времени." "Ты не можешь защищать нас все время, Белла. Ты пришла, когда мы нуждались, этого более чем достаточно." – ответила Леанна. "Мы могли бы найти тебя раньше. Мы просто подумали, что тебе нужно немного времени наедине с собой, ты была не в себе с момента, когда узнала о помол... с прошлой недели" – добавила Андромеда. "Хотя мне было бы интересно послушать, как ты познакомилась с нашим красивым спасителем." – Изабель с любопытством посмотрела на Беллатрису. "Он не красавчик. И уж тем более не спаситель." – не сдержавшись выпалила Беллатриса. "На самом деле, он, довольно красив, и он сыграл немаловажную роль в битве с ними, Белла." – с иронией в голосе возразила Леанна. "И к тому же он Поттер. Я и не знала, что у Поттеров есть кто-то твоего возраста. Откуда он взялся? Не может быть, что его появление было случайным." – добавила Андромеда. "Я встретила его вчера в книжном магазине. Вот, собственно, и все. Он услышал крик Сириуса и увязался следом за мной." – фыркнула Беллатриса. "Увязался за тобой? Ты была с ним, когда Сириус нашел тебя?" – зацепилась за ее слова Изабель. Сириус выбрал самое неподходящее время, чтобы вмешаться, сказав с ухмылкой: – "Они вышли из одного купе." В глазах Леанны был виден задорный блеск, который придавал ее словам оттенок веселья: "Так вот где ты была. Я полагаю, что у каждой девушки бывает первый раз, когда она отвлекается на симпатичное личико." Беллатриса всплеснула руками, не в силах сформулировать ответ. Ее день начинался так хорошо, а теперь она все испортила с Гарри, поссорилась с подругами, а она даже ещё не успела добраться до Хогвартса. Самое худшее, что это все ее вина. Она так много времени провела с, по сути, незнакомцем, вместо своей семьи и лучших подруг. Насмешки, которые она получала, казались ей вполне заслуженными за то, что она бросила их. Однако, у нее не было сил воспринимать их поддразнивания с юмором, потому как в настоящий момент она испытывала к себе сильное отвращение. В конце концов, почувствовав давящую атмосферу, её подруги вернулись к другим темам, оставив ее в покое.***
Гарри не мог найти слов, чтобы выразить своё разочарование. Весь труд, вся борьба с тем, как вести себя с Беллатрисой Блэк, показались ему бесполезными. Он уже практически начал наслаждаться временем, проведенным с ней, почти забыл, что она – Блэк, что она уже заражена семейным безумием Блэков. Выражение на её лице, когда она целилась в поверженных противников, было ничем иным, как чистым ликованием. Какой человек так поступит? Он ненавидел себя за то, что начал относиться к ней теплее. Это было как пощечина - увидеть, какой она была на самом деле, как она отнеслась к поверженным противникам. Как она отнеслась к нему. Тем не менее, он видел, каким человеком она могла бы стать. Он видел, как она обращалась с Джеймсом, насколько страстно она увлечена магией и учёбой, как явно она заботится о своих сестрах. Даже если она выражала это способом, которого Гарри просто не мог понять. Её отношение к близким было настолько искренним и защитным, что он совсем не удивился вспыхнувшей в ней ярости и желании отомстить. Учитывая, насколько плохо Друэлла относилась к ней, он сомневался, что к Андромеде или Нарциссе относились лучше. Ему, честно говоря, когда он был ребёнком, часто хотелось, чтобы у него был старший брат или сестра, который защищал бы его от Дадли и его друзей. Если бы те слизеринцы так издевались и проклинали Джеймса, отреагировал бы он лучше? Он хотел думать, что да, но... на самом деле он не знал наверняка. Мысли Гарри боролись друг с другом, пока он пытался разобраться в поведении Беллатрисы. На обратном пути в купе, Джеймс прервал размышления Гарри: – "Гарри, ты был великолепен! Я даже не видел, что ты сделал, ты только сверкнул светом, и вот они уже все лежат на полу. Какое заклинание ты использовал? Я даже не слышал, чтобы ты что-то произносил". Гарри не хотел сейчас разговаривать, он был расстроен случившимся больше, чем показывал, но он не мог игнорировать Джеймса: – "Это был невербальный люмос, я просто добавил в него немного больше магии". "Я знаю это заклинание! Но я не знал, что с ним можно делать такие вещи! Это так круто, Гарри. Ты научишь меня делать его таким ярким?" "Если ты не будешь осторожен, то можешь повредить себе глаза. Я научу тебя, как только ты освоишь некоторые основы магии." – ответил Гарри покачав головой.