Зачем устраивать конец света, если можно получить поцелуи бабы?

— Шан-шишу. Вот дерьмо, его опять выделили? Шан Цинхуа повернулся лицом к новому боссу, согнувшись в подобающе низком поклоне. Даже при северной погоде он все еще потел под одеждой. Таким страшным юношей становился его главный герой! И да, он ожидал этого, писал именно так, но всё же… очень пугающе видеть его воочию! — Цзюньшан. Может ли этот скромный подчиненный быть полезен? — поинтересовался Шан Цинхуа. — Да, — только и сказал Ло Бинхэ, после чего надолго замолчал. Шан Цинхуа старался не шевелить ни единым мускулом, с нетерпением ожидая, когда тот снова заговорит, и оставался согнутым в талии, вытянув руки перед собой. Секунды текли незаметно. И, наконец: — Вот. Шан Цинхуа чуть не поднял голову, уверенный, что ему что-то передают. И, как оказалось, ему что-то передали. Ло Бинхэ просто сунул это что-то ему под нос, пока он не успел отойти слишком далеко. Под его носом оказалась знакомая рукоять обсидианово-черного цвета с витиеватой резьбой. Шан Цинхуа моргнул, медленно поднялся и увидел, как Ло Бинхэ держит Синь Мо за лезвие, сжимая пальцы у его кончика. — Цзюньшан? Цзюньшан хотел бы, чтобы этот подчиненный… подержал? Его меч? — спросил он, желая прояснить ситуацию, несмотря на очевидные признаки. Синь Мо, возможно, и не захочет позволить своему владельцу причинить ему вред, но Ло Бинхэ мог причинить ему мучения или даже смерть, не поднимая меча с легкостью. Никогда не стоит недооценивать главного героя. Если уж на то пошло, Ло Бинхэ должен был сглатывать уязвленную гордость из-за действий Синь Мо… он все еще выглядел рассерженным… только посмотрите, каким безмятежным было его лицо! Он точно сердится! — Шан-шишу ведь не имеет никаких идей? — спросил Ло Бинхэ, и Шан Цинхуа пришлось подавить смех. Как бы не так! Какие идеи? Нет, никаких идей. Может, ему и не нравилось смотреть, как избивают его короля, и даже, возможно, он сам был инициатором этого избиения, настояв на том, чтобы Синь Мо помог Ло Бинхэ, но это был сюжетный момент. Протагонист подчинил себе Царство Демонов. Это было просто то, что он сделал. Так и должно было случиться. Что, Шан Цинхуа собирался взять этот меч и вонзить его в спину Ло Бинхэ, как только тот повернется? Вообще-то, судя по тому, как вёл себя Синь Мо, он, скорее всего, поощрял такое поведение, но с этим золотым ореолом либо Небеса нанесут ему удар, либо Система взорвет его на месте. Ло Бинхэ не мог умереть. Попытки убийства были бессмысленны. — Нет, цзюньшан. Никаких идей, — честно настаивал Шан Цинхуа. Ло Бинхэ держал Синь Мо под таким углом, и ему пришлось схватиться за рукоять, едва не вздрогнув от нахлынувшей на него волны. Баба! Баба! Какой бесстыжий мальчишка! Хотя, по правде говоря, что может знать дух меча о стыде? Какая глупая концепция. Но если серьёзно, все эти теплые и пушистые чувства, эти добрые флюиды, которые посылал Синь Мо? Такие сильные! Они были настолько сильными, что Шан Цинхуа мог не обращать внимания на немигающий и угрожающий взгляд Ло Бинхэ. Он не ожидал такой реакции, ни в этот раз, ни в другой, но что? Стал ли он жаловаться на это? Нет, конечно! Посмотрите на этого очаровательного маленького шалунишку. Если бы у него были щеки, которые можно было бы потискать, то Шан Цинхуа затискал бы их до полусмерти. Все эти невербальные «я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя» вызывали у него ощущение, будто ему в вену впрыскивают тонну серотонина, дофамина, то есть того приятного вещества, которое заставляет чувствовать себя по-настоящему счастливым. Вот на что это было похоже. Это не было чем-то подавляющим. Не совсем. Это было просто… хм, как ванна идеальной температуры. Но для его сердца. Какой отец не хотел бы ощутить чистую и простую любовь своего ребёнка? Возможно, большинство отцов не могли надеяться ощутить её так буквально, им приходилось довольствоваться маленькими сыновними поступками или какими-то физическими привязанностями. Но большинство отцов не создавали своих детей с помощью печатных слов и компьютера. И кто же был так счастлив видеть его? Этот Синь Мо и вправду был его булочкой с корицей! Не стоит его обижать. Когда клинок издевался над главным героем направо и налево, забыть о его темных наклонностях было сложно, но только посмотрите на него! Достаточно было прикоснуться к нему, и он начинал мурлыкать или издавать визгливые звуки, совершенно счастливый. И «баба». Множество «баба»! Синь Мо обожал бабу. Шан Цинхуа тоже любил это слово, баба. Нет, Сяо Бао было абсолютно правильным прозвищем для этого милого ребенка. Такой милашка! Лучший и неповторимый! Его губы скривились в непроизвольной улыбке, невыносимо ласковой. — Привет, Сяо Бао. Его пальцы сжались в кулак, и он изменил угол наклона клинка, когда Ло Бинхэ отпустил его. Синь Мо оказался еще прекраснее, чем он себе представлял. Нарисованные фанарты не могли передать его красоты. Как малиновые детали выделяются на черном фоне? Просто идеально. — Такое смертоносное дитя. И такое красивое. Другая его рука коснулась обнаженного клинка, пальцы потерлись о гладкий металл. Со всем этим мурлыканьем и попискиванием он напоминал котёнка. — Верно-верно. Баба тоже любит Сяо Бао, — заверил Шан Цинхуа. Он наморщил лоб, когда в его сознании промелькнуло ещё одно впечатление, связанное с этой привязанностью. О! О нет, слишком мило. — Сяо Бао хочет поцелуй бабы? — спросил Шан Цинхуа, и в ответ получил взволнованный утвердительный ответ. — Хм… хорошо! Он прижался губами к месту на лезвии, которое перекрывалось и красным, и чёрным. К счастью, Ло Бинхэ вытер всю эту кровь, так что металл не был противным на вкус и не испачкал его лицо. Всё медно-металлическое, что он чувствовал, было запахом Синь Мо. Баба, ещё! Ещё! Баба! Булочка. С. Корицей. Так бы и съел! Такая сладкая булочка! Он просто обязан был поцеловать его еще раз. Баба-а-а-а. Ещё! Ну… Может быть, еще один. — Да, баба любит тебя. Какой чудесный ребенок. Да, Сяо Бао такой красивый, такой волшебный, такой неповторимый. И, может быть, ещё один поцелуй. Но это точно было последним! Слишком уж мило звучало это пищание! Не стоит винить этого бабу за то, что он решил немного побаловать своего ребенка! Ло Бинхэ уставился в стену с таким видом, будто сожалел о сделанном выборе. Или, возможно, замышляет убийство этого шишу. Шан Цинхуа надеется, что это первое. Шан Цинхуа уступил и поцеловал Сяо Бао еще раз. И этот поцелуй был последним. Да. Определённо. Он ещё раз похлопал по гладкому металлу. Ответное мурлыканье Синь Мо было агрессивным в своём энтузиазме.