Игры Аструма. Город небесной тьмы и сияющих звёзд

Амелия проснулась с дикой головной болью и четким осознанием, что вчера она едва не совершила ужасную ошибку. Она с приглушенным стоном перевернулась с одного бока на другой и мысленно поблагодарила Илиаса за то, что он задернул шторы: солнце, как бы не старалось, не могло пустить свои яркие лучи по ее кровати. Таблетки и минеральная вода, оставленные на прикроватной тумбочке девушкой перед своим уходом, были как никогда кстати. Хофер потянулась за ними, но мышцы спины пронзила неприятная судорога, от чего Амелия на несколько секунд оставила попытки облегчить свое состояние. Телефон, лежащий на второй половине ее огромной кровати, черным пятном выделялся на фоне светлого постельного белья в крохотный розовый цветочек. Экран на несколько секунд загорелся, а затем вновь потух. Амелия приоткрыла один глаз. Теперь ей кто-то звонил. Она мысленно прокляла того, кто захотел нарушить ее покой, и несколько секунд потратила на то, чтобы ответить на звонок и включить громкую связь. — Слушаю, — ответила она Хофер как можно более бодрым тоном, на какой только была способна. — Проснись, дорогая, — веселый голос Илиаса прозвучал так громко, что девушка поморщилась и поспешила убавить звук. — Новый день настал! — Раздери тебя… — Тихо, тихо, — прервал ее брат. — Помни, кто тащил тебя через весь город на руках и укладывал спать. Амелия усмехнулась, от чего головная боль стала только сильнее. Она глянула под одеяло, убедилась, что осталась в нижнем белье, и облегченно выдохнула. Наверное, она раздевалась сама. Думать об этом не хотелось. — Зачем ты звонишь мне в такую рань? — спросила девушка. — Я все еще пытаюсь спать. — На часах уже половина второго часа, — констатировал Илиас. — Поднимай свой прелестный зад с кровати и приводи себя в порядок. Хофер чуть не зарычала от недовольства. Она не любила, когда кто-то указывал ей, тем более брат, наследник их отца, что нужно делать. — Почему… — начала говорить девушка, но Илиас перебил ее. — Мама ждет тебя. Живот неприятно свело. Амелия не знала, от тошноты это или от мысли, что сегодня ей придётся встретиться с матерью. — Чего она хочет? — осторожно спросила девушка, с трудом садясь в кровати. Брат молчал какое-то время, а затем ответил: — Мама считает, что тебе будет лучше вернуться домой. Амелия с громким стоном повалилась на подушки. Это был худший кошмар, какой только возможно было представить, страдая от головной боли и похмелья. — Я ни за что не вернусь туда, — отрезала она. Илиас прекрасно знал, что отношения матери и дочери не заладились после того, как последняя пошла в колледж. С того момента Мириам хотела контролировать её, как делала это с ним самим и их отцом, но Амелия ушла, как только представилась возможность. Поначалу она жила с Лисандрой, деля кровать и одну ванную комнату, а затем перебралась в общежитие, представленное колледжем. Статус принцессы помог ей получить лучшую комнату, но это всё равно не исправило положение, в которое угодила Амелия. В конечном счёте, Мириам смирилась с тем, что дочь стала для неё недоступна и подарила ей квартиру, в которой девушка сейчас и жила. Это было удивительно, как минимум, потому что Мириам Хофер всегда создавала впечатление жесткой женщины, которая не терпела, когда её перечили. Возможно, на подобное решение повлиял Илиас, прекрасно ладя с матерью. И всё же Амелия продолжала избегать встреч с ней. — Я пойду с тобой, — сказал Илиас. — Я люблю тебя, — ответила Амелия и прикусила губу. От чего-то глаза начали слезиться, а потому девушка подняла взгляд на потолок, чтобы не расплакаться. Ей хотелось вернуться калачиком, накрывшись одеялом и не выходить из дома. Мысль о том, что брат будет рядом, успокаивала её, пускай и не до конца. — И я люблю тебя, сестрёнка. Заеду за тобой через два часа. Илиас отключился, а Амелия позволила себе дать эмоциям волю. Через полтора часа она была полностью готова к тому, чтобы вновь встретиться с Мириам лицом к лицу. В последний раз, когда они виделись, мать читала ей наставления о правильной и порядочной жизни, критикуя дочь за посещение вечеринок и общения с парнями. Тогда она выбежала из дома родителей в слезах, о чем потом трепались местные СМИ. Дочь правителей Двора Ночи отдалилась от семьи, поддерживаясь крепкую связь только с братом и изредка созваниваясь с отцом. Это стало большим поводом для сплетен. Натаниэль, Верховный правитель Двора Ночи и по совместительству отец Амелии, никогда не вмешивался в ссоры женской половины семьи. Он отмалчивался за ужинами, когда они ссорились, и не занимал ничью сторону. Хотя Амелия всегда считала, что своим молчанием Натаниэль поддерживал жену. Так и сейчас он вряд ли будет меня защищать, подумала девушка, выходя из квартиры. Поставив сигнализацию, она спустилась по ступенькам к лифту и написала Илиасу, чтобы ждал тот её внизу. Галантно открыв сестре дверь, он попытался пошутить по поводу вчерашней вечеринки, но быстро понял, что Амелия не настроена смеяться. Она села в его машину, не приняв протянутой руки. Илиас лишь пожал плечами и вернулся на водительское место. Дорога до особняка родителей прошла в молчании. Гостиная, в которой они ужинали всей семьей каждый вечер, не поменялась. Огромный резной стол из темного дерева, величественная люстра с прозрачными драгоценными камнями, сверкавшими всеми цветами радуги от падающего света, массивный камин с пылающим огнем и куча портретов членов семьи, входивших в династию правителей оставались такими же, какими их запомнила Амелия, уйдя из дома четыре года назад. Мириам и Натаниэль сидели друг напротив друга, ожидая, когда дети займут оставшиеся места. Спина матери была идеально прямой, а подбородок высоко поднят. Даже дома она не позволяла себе расслабиться. Ком в горле, появившийся у девушки по пути сюда, не исчез, а наоборот — стал только больше. Однако показывать матери свою растерянность она не собиралась. — Здравствуй, мама. Холодное приветствие с Мириам было обычным делом и не вызывало ни у кого вопросов. Гордо прошагав по дорогому паркету и стуча каблуками, Амелия подошла к отцу и оставила на его щеке легкий поцелуй. Натаниэль улыбнулся ей в ответ, от чего у него на щеках появились очаровательные ямочки. Их у отца унаследовала как она, так и Илиас. Одетый в черную рубашку с закатанными до локтя рукавами, отец выглядел расслабленно. Но это казалось только на первый взгляд. — Привет, Амелия. Его голос был спокойным и ровным, хотя глаза выдавали беспокойство. Должно быть, ему самому не нравилось, что семья вновь была в сборе. И дело даже не в том, что он не хотел воссоединения. Скорее всего, Мириам действительно что-то замышляла, раз настояла на появлении Амелии. Усевшись за свое место, спиной к камину, девушка сложила руки на коленях и выпрямила спину, как делала это всегда, когда нервничала. В гостиной появился Илиас, отлучившийся на пару минут в свою комнату. Он продолжал жить с родителями, хотя и зачастую не ночевал дома. — Как прекрасно, что мы все снова собрались вместе, — начала говорить Мириам, когда Илиас занял место напротив сестры. — Я хотела бы, чтобы такие встречи случались как можно чаще. Амелия считала, что ее мать умеет менять маски со скоростью полета самой быстрой в мире птицы. Она улыбалась, смотрела на своих мужа и детей, словно не было размолвок, ссор и ухода дочери из дома. — А что до тебя, Амелия, — обратившись к дочери, продолжила Мириам. — Ты могла бы почаще заглядывать к нам. Тон, которым она это произнесла, не предвещал ничего хорошего. Её волосы, украшенные диадемой с дорогими крупными камнями, сверкала в свете огня. Она заправила за ухо выбившуюся из высокой прически белоснежную прядь. Девушка подняла глаза, столкнувшись с ледяным взглядом матери, обжигавшим её своим холодом. Мириам смотрела на неё все так же задрав подбородок, как бы свысока. Амелия цокнула языком и откинулась на спинку стула. — Я бы с радостью посещала вас чаще, матушка, но из-за несхожести наших взглядов мне кажется, что это не принесет нам такой душевной радости, как может принести отсутствие общения вовсе. Илиас, сидевший напротив, с трудом сумел оставить свой рот закрытым. Прикрыв его кулаком, парень закашлялся, но Амелия услышала в этом попытки скрыть смех. Над столом воцарилась гробовая тишина. Амелия слышала, как в соседней комнате, где располагалась кухня, трудились слуги. — Твоё ребячество переходит все границы, — сказала Мириам. — Я не намерена терпеть твои выходки, порочащие честь нашей семьи. Она всегда пеклась о репутации, Амелия помнила об этом с самого детства. Её мать относилась ко Двору Зимы, была одной из наследниц трона вплоть до выхода замуж за Натаниэля. Воспитанная в жесткости и строгости, находясь при Дворе, юная принцесса Мириам уяснила, что только с помощью жестокой дисциплины можно добиться одобрения. Единственным, кто мог растопить её ледяное сердце, оставался муж, истинная пара и любовь всей её жизни. Иногда Амелия задавалась вопросом, как они только нашли друг друга. — О каких выходках идёт речь? — спросила Амелия, вздёрнув подбородок подобно матери. Иногда у неё прекрасно получалось пародировать её ледяной взгляд, но сегодня был не один из подобных случаев. «Она знает о вчерашней вечеринке». Голос брата зазвучал в её голове неожиданно, но девушка научилась не пугаться. Она мельком взглянула на Илиаса, заметив напряженность, с которой он сжал челюсть. «Предатель». — Твоё распутное поведение, связь с разными мужчинами вызывает вопросы в обществе, — ответила Мириам. Она взяла бокал, наполненный красным душистым вином, запах которого чувствовался даже на расстоянии, и отпила совсем немного. Хрупкие длинные пальцы аккуратно сжимали ножку бокала и слегка его покачивали, чтобы аромат стал ещё насыщеннее. Женщина была расслаблена и чувствовала себя комфортно в такой напряжённой обстановке. Поразительный парадокс. Амелия бросила взгляд на отца, сидящего по правую руку от неё. Он смотрел перед собой, явно не желая участвовать в разговоре. Натаниэль не защищал её, даже не пытался. Он оставался молчаливым наблюдателем, который поддерживал действия своей жены. Отсутствие борьбы с порядками, устроенными Мириам, говорило само за себя. И этот человек был Верховным правителем. — Я не желаю слушать бред, который ты несёшь, — встав со своего места, прошипела Амелия. Мать подняла свободной руку и едва взмахнула пальцами, после чего девушку что-то толкнуло в грудь и усадило обратно на стул. Мириам обладала способностью не только замораживать предметы, но и управлять ими, перемещать по своему усмотрению. В горле застряло неприятное ощущение безысходности. Амелия посмотрела на брата, напряженно наблюдавшего за всем происходящим со стороны — Илиас сжал руки в кулаки и неотрывно смотрел на мать. — Я не за этим ее сюда привел, — сказал он. Мириам изогнула бровь и перевела взгляд на сына. — В любом случае, можешь идти. Она махнула рукой, после чего стул Илиаса отъехал назад и буквально сбросил парня с себя. Натаниэль встал из-за стола. — Прекрати это. Мужчина провел пальцами правой руки по воздуху — Амелия перестала ощущать давящие на грудь магические оковы. Отец был сильнее матери, бесспорно. И сегодня он впервые показал эту силу при Амелии. Мириам зарычала. — С каких пор ты стал вмешиваться в воспитание наших детей? Натаниэль поправил одежду и смахнул с нее невидимую пыль. Подозвав Амелию к себе, он повернулся к жене и бесцветным голосом ответил: — Отправляйся к себе. Женщина вскочила с места. До сегодняшнего дня он не позволял себе препятствовать ей. Мужчина бросил на нее взгляд, явно говоривший, что его решение не требует объяснений и сейчас перед ней был не только её супруг, истинная пара, а Верховный правитель, которому она должна была безоговорочно подчиняться, как его подданная. Мириам, явно хотевшая что-то сказать, закрыла рот и, прихватив бокал с вином, гордо вышла из зала. Илиас, поднявшийся с пола, стремительно подошел к сестре и осмотрел ее. В его глазах читался стыд. — Прости меня, — прошептал он. — Я в очередной раз поверил, что она чиста в своих намерениях. Амелия махнула рукой, надевая маску спокойствия, хотя внутри все так и клокотало от напряжения. Одежда липла к спине, словно девушка пробежала пару километров, а не посидела в кругу семьи. Натаниэль положил руку на плечо дочери, но та нервно дернула им, чувствуя неприятное покалывание от прикосновений отца. Натаниэль убрал руку и поджал губы, чувствуя себя неуютно. — Я хочу уйти. Она развернулась и поспешила покинуть родительский дом. Проходя мимо огромной лестницы, ведущий на второй этаж, она услышала тихий едкий смех. — Заходи к нам почаще, — подняв бокал, сказала Мириам. Амелия закатила глаза и, не оборачиваясь, продемонстрировала ей своё кольцо с крупным зеленым камнем на среднем пальце. Смех стих. Амелия вышла на улицу.