Вира и майна

Первый день тянулся как резина. Сначала пришлось ждать коллег по конференции, опаздывающих к общему автобусу. Затем — стоять на переезде. Еще после — регистрироваться и размещаться. Потом была столовая с на удивление безвкусной едой. — Они че, жратвы зажали для светил наук? — возмутился Брагин. Вместо ответа Марина вышла в коридор, где стояла парочка автоматов с едой. К ним — по понятным причинам — были очереди. Но Нарочинская выстояла и даже умудрилась урвать последние три сэндвича и одну шоколадку. После нее еда закончилась. — Куда вам столько? — возмутился кто-то. — Делитесь! — и тут же осекся. Потому что за их спинами прозвучал вкрадчиво-опасный голос: — А ягуара на шпашках тебе не принести, мил человек? Олег приобнял Марину, закрывая от окружающих, и отвел подальше. Потом сразу же, хоть и с внутренним сожалением, убрал руки. Нарочинская спрятала шоколад в сумку и протянула Брагину два сэндвича. Он благодарно кивнул. В результате конференция началась не в одиннадцать утра, как планировалось, а в три дня. Стараниями Зименской, Олег и Марина выступали в первый день и даже не в самом конце, поэтому получилось «отбрехаться» часам к восьми. Брагин выступил средне: привлек внимание шуточками, получил несколько звучных смешков и мысленно поблагодарил Нарочинскую за помощь с докладом. Тот, конечно, шедевром не стал, но тянул на твердую четверочку. А вот Марина оказалась открытием дня. Олег даже не подозревал, что она умеет так держать внимание аудитории и быть столь артистичной. Как не подозревал, что у нее настолько завораживающий низкий голос. Все-таки в жизни Нарочинская держалась обособленно и даже холодно. Ее доклад слушали очень внимательно, с искренним интересом, а затем засыпали Марину вопросами, на которые она отвечала с реакцией, близкой к молниеносной. Закончили в половину одиннадцатого. Выступить успели не все, но вынести недовольство участников, максимально заколебавшихся за день, организаторы не смогли. Решили ужаться в следующие дни. — Странно, — слегка нараспев произнес Олег, когда они вышли из зала. — Встали рано, день — дребедень, а спать неохота. — Здесь вроде кинотеатр есть в отдельном здании, я план гостиничного комплекса видела, — сообщила Марина. Получила сморщенную, как у мопса, физиономию, и припомнила. — Бассейн есть. Бар. Но если в нем так же, как в столовой, — покачала головой. — Лесопарк еще. Впрочем, Брагина выпивка не очень интересовала: — Бассейн — это хорошо, — он потер ладони. — Я не пойду. Я в кино. — Значит, увидимся после, — Олег улыбнулся. — Только ты это, — замялся, — дай знать, когда в номер вернешься. — Нарочинская вскинула брови, и Брагин полушутя пояснил. — Ну чтобы я знал, что все нормально, и спал спокойно. Его беспокойство почему-то оказалось очень приятным для нее.  

***

Брагин увлекся заплывом, поэтому к лифтам они подошли одновременно. Словно сговорились. — О, — Олег выглядел усталым, но довольным, — как киношка? — нажал на кнопку лифта. — Нормально. «Бриллиантовую руку» показывали. — В темно-синем лесу, где трепещут осины, — тут же негромко пропел Брагин. — Люблю Никулина, — Марина кивнула. — Я тоже. Да где уже это древнесоветское чудо техники? — Олег хлопнул ладонью по двери лифта и та сразу же открылась. Брагин и Нарочинская переглянулись. — Ты слышала, как он ехал? — женщина покачала головой. — И я. Работает черт знает как. Может, пешком? — неуверенно предложил Олег. Сам не готов был тащиться на двенадцатый этаж. У Марины на это тоже не было сил.  

***

Все было нормально, и они уже расслабились, как вдруг мигнула лампочка, лифт дернулся и встал. Марина витиевато сматерилась, чем на пару мгновений повергла Брагина в ступор. Однако не согласиться с ней он не мог. — Ща, че-нить придумаем, — проговорил, пытаясь вызвать диспетчера. Не удалось: то ли кнопка не работала, то ли диспетчер отсутствовал на рабочем месте. Может, в этой дивной гостинице вообще никто ночами не работал. Думать об этом не хотелось. Олег хаотично пожимал на другие кнопки, но ничего не изменилось. Нарочинская достала телефон и чертыхнулась — связь не ловила. Брагин последовал ее примеру, но, увы, получил тот же результат. — Приплыли, — констатировал он и неожиданно посоветовал. — Закрой ушки. Марина, не спрашивая, послушалась, и Олег начал орать во всю мощь и долбить в дверь. Казалось, не услышать его было невозможно. Однако Брагин приложил ухо к двери и убедился: на помощь к ним никто не спешил. Олег добавил пару непечатных и спохватился: — Ты как вообще? — Нормально, — отозвалась Нарочинская, но он почему-то ей не поверил. Что-то не то было в ее интонации и мимике. — Марина, мы тут заперты на хрен знает какое время. Если тебе станет плохо, откачивать придется мне. Так что лучше сразу скажи. Она неожиданно усмехнулась: — Не придется. Просто ноги болят. — Еще бы — на таких-то ходулях, — хмыкнул Брагин. Нарочинская, насколько он помнил, без каблуков была только в операционной. Может, даже спала в обуви. Олег снял с себя куртку и бросил на пол, жестом предлагая присаживаться. Марина была не в состоянии удивляться. Она села, Брагин опустился рядом. Нарочинская подумала и сняла с себя шубу, накинув им обоим на плечи. Теперь они в тепле и не упирались в грязный лифт. Олег посмотрел ей в лицо: — Не жалко? Такая шуба красивая. — Жалко. Но ей уже семь лет, так что переживу. Если мы выберемся отсюда когда-нибудь, — Марина звучно фыркнула. — Дааа, — протянул Брагин, — услужила нам Зима. Ладно я, но-ты у нее в любимчиках. Тебя-то за что? Вопрос был риторическим и ответа не требовал. Марина немного, чтобы не наступить на куртку Брагина, подтянула ноги к груди и положила на них голову. В сапогах в таком положении было крайне неудобно. Расстегнула замки на обуви, но легче не стало. Олег посмотрел на ее акробатические потуги и предложил: — Да не страдай ты, — показал себе на плечо, — давай лучше сюда.  

***

Они поспали около часа, а потом у Олега заболела голова. Он очнулся. Зашевелился. Следом зашевелилась Марина. Обвела сонными глазами их место пребывания и уставилась на Брагина: — Что с тобой? — Ниче, — он не любил жаловаться, когда было плохо по-настоящему. Одно дело — демонстративно страдать на публику, когда все не так страшно, и совсем другое — вот так. Да и не было сейчас смысла беспокоить Нарочинскую. — А если мне придется откачивать тебя? — парировала она. — Вряд ли. Можешь, конечно, трепанацию подручными средствами сделать, только тут такая антисанитария, что меня это скорее добьет. — Голова? — Она, родимая. Все беды от нее, честно слово, — посетовал Олег. Марина полезна в сумку, откуда достала таблетки и почти полную литровую бутыль с водой, которая — по мнению Брагина — ну никак не могла уместиться в столь скромном саквояже. Протянула лекарства мужчине, и он почувствовал, что настроение неуловимо поползло вверх. — О, так вот что значит безразмерная женская сумочка. А я не верил. Олег выпил таблетки. Встал в попытке размяться, снова попробовал связаться с диспетчером или поймать связь на телефонах (своем и Маринином), но тщетно. Уселся обратно и, опять ощутив на плече голову Нарочинской, уснул еще быстрее, чем в первый раз.  

***

Обнаружили их под утро. Собственно, от этого Марина с Олегом и проснулись. Получили неловкие извинения, почти синхронно послали сотрудников гостиницы в пешее эротическое и выползли из лифта. На удивление, оказались на одиннадцатом этаже: лифт застрял, когда был на финише. — Ну что, потащились? — кивнул Нарочинской Брагин. Жили они в соседних номерах, так что добираться было по одной лестнице. Марина попробовала сделать шаг, но остановилась. Между тонкими бровями пролегла выразительная складка. — Да сними ты их, — посоветовал Олег, — иначе еще полдня добираться будем. Нарочинская понимала, что он прав. Однако представила, что полы здесь чистят еще реже, чем ремонтируют лифты, и зависла. Она всегда, если дело не касалось работы, была достаточно брезгливой, хотя при необходимости могла и потерпеть. Но все терпение, похоже, осталось в лифте. А потом Марину подхватили на руки и куда-то потащили. — Чего ты?! — Не ори, — миролюбиво попросил Олег. — Я в номер хочу. Он почти без труда донес ее до двери и поставил на ноги: — Справишься? — посмотрел в синие глаза и почувствовал, как внутри что-то екнуло. — Или помочь? Марина не ответила. Она изучала его лицо, и Брагин почувствовал себя не в своей тарелке: — Чего ты? Нарочинская отмерла: — Спасибо, Олег, — прикоснулась губами к его щеке и скрылась в номере. А Брагин еще несколько минут стоял рядом, чувствуя, как горит лицо.