***
— Это что такое? — недоуменно произнесла Нарочинская. — Вы видите? — обратилась то ли к Брагину, то ли ко всей бригаде сразу. В Склиф привезли очередную жертву ДТП. Стандартный набор: повреждения внутренних органов, переломы рук, внутричерепная гематома. Когда пациента стабилизировали, а Марина удалила гематому, обнаружили это. — Да видим, твою мать, — процедил Олег. — Опухоль это, Марина Владимировна. Давай удалять, — после их ночной смены он не считал нужным «выкать», — повезло, считай, мужику. — Да какой повезло! Посмотрите, как она расположена, — а вот Нарочинская держала дистанцию. — Большая еще такая. Я не могу ее сейчас удалять. Это рискованно. Брагин возразил: — Да она на виду, ну! Не мучить же его повторной операцией. Марина испепелила Олега взглядом: — Олег Михайлович, я что-то не пойму, чья это операция — моя или ваша? И что-то не заметила, когда вы успели стать нейрохирургом, — холодно произнесла она и получила в ответ секундное закатывание глаз. — Я не могу удалить из этого доступа: можно задеть что-нибудь важное, его вообще парализует. — Давай перевернем его на левый бок, и ты войдешь под углом, — Брагин тут же предложил новый план. И отчетливо почувствовал себя умалишенным — так выразительно посмотрела на него Нарочинская: — Вы собираетесь пациента на столе туда-сюда вертеть? — синие глаза резанули подобно скальпелю. — Это невозможно. — Ну давай рискнем! — Олег повысил голос. Неклюдов сделал выразительный фейспалм. Михалева, до этого наблюдавшая за хирургами во все глаза, так и застыла с открытым ртом. Вот это да…. — Нет. — Марин! Она отложила инструменты и отчеканила: — Мы его закрываем, кладем в реанимацию, а потом максимально быстро придумываем новый план операции. Я не могу сейчас удалять эту опухоль, потому что это приведет к необратимым последствиям для пациента. Брагин все еще надеялся: — Давай рискнем. — Я не буду рисковать его жизнью, Брагин! — от металла в голосе Нарочинской неуютно стало всем присутствующим. — Марин!.. — не мог смириться он. — Ну давай попробуем! Войдем под углом, ну это реально! — Давайте попробуем подумать. Это полезно.***
Они обсуждали план так громко, что к ним в рентген-кабинет боялись заходить. В результате план был все-таки составлен. Но применить его не успели — в кабинет заглянула Михалева: — Поздно. Он скончался. Брагин шарахнул ладонью по столу так, что Лена подпрыгнула: — Довольна?! Перестраховщица хренова. — За словами следите, — Марина скрестила руки на груди. Ее мимика не выражала ничего. — Его можно было бы спасти, если бы кое-кто не прикрывал свой зад! Михалева почувствовала, как у нее затряслись поджилки. Она точно знала, что Нарочинская думала не о себе, а о пациенте. Не стала рисковать, чтобы не навредить ему. И такое обвинение Брагина… Неужели Марина права, и Олег не в себе? Нарочинская не поменялась в лице и интонации: — А вам так сильно хочется в тюрьму? Помнится, вас только недавно оттуда вытащили, и то с трудом, — она видела, что у Олега потемнели глаза, и он сжал кулаки, но не остановилась. — Если вы так сильно рветесь присесть по статье, зайдите в магазин и украдите что-нибудь. Вот и будет вам статья.***
Вскрытие показало, что опухоль была неоперабельной и уже дала метастазы. Операция бы не помогла. Врачи не боги. Брагин стоял на крыльце и безостановочно курил. Последнее время ему тяжело стало переносить подобное. Хотя казалось бы: не первый раз и, к сожалению, не последний. Наверное, причина была в том, что главную потерю Олег не мог себе простить. Лариса тоже страшно переживала. Каждый раз, когда не удавалось. Она была на удивление для их профессии тонкокожей, и Брагин не понимал, как она выдерживает. Выдерживала…. Маленькая хрупкая сильная девочка, навсегда оставившая след в его сердце. Удивительно ранимая и человечная. Не то что эта Нарочинская. Вобла маринованная. В памяти неожиданно всплыли слова, которые почти каждую лекцию говорил им ее отец, профессор Нарочинский: — У каждого врача, даже самого хорошего, есть личное кладбище. Это кладбище в любом случае будет расти: у кого-то быстрее, у кого-то медленнее, но это неизбежно. Это первое, что вы должны уяснить. Второе — нельзя принимать все близко к сердцу, иначе главной могилой на вашем кладбище станете вы сами. А может, Владимир Сергеевич не только студентам так говорил? Где училась Марина, Брагин понятия не имел, но точно не в их меде, иначе бы все знали. Тем более что Нарочинская примерно того же возраста. Олег не знал о ее существовании. И никто из его одногруппников тоже. Да, наверняка Владимир Сергеевич говорил подобное и дочери, раз она пошла по его стопам. Так может, она просто оказалась лучшей ученицей, чем он, Олег Брагин? Мужчина поежился. За спиной хлопнула дверь, и мимо прошла Нарочинская. Кажется, Брагина она даже не заметила. — Марин! Она не сразу, но остановилась и оглянулась. — Я это, — мужчина поморщился. — Не хотел. Не думаю так, — криво объяснил он. — Психанул. Нарочинская пристально вгляделась в его лицо. Кажется, мужчина действительно сожалел о сказанном. Это с него вины, разумеется, не снимало. — Нервы лечите. А то скоро на пациентов начнете кидаться, — женщина, как и собиралась, дошла до машины, села в нее и уехала. А Брагин долго смотрел ей вслед, даже когда автомобиль уже скрылся из виду.