Стать лучшим редактором в Амане

      Первый поезд, идущий из Валмара, как всегда был не в пример свободнее того, который шёл в то же время, но в обратную сторону. За окном проносились сонные городские окраины. Арандиль по старинке прислонился виском к стеклу и смотрел. Поза была, конечно, впору только не выспавшемуся студенту, но перед кем щеголять прямой спиной в пустом вагоне с утра пораньше?       Он не был в Тирионе лет двести, а если точно, чуть больше трёх лет — то есть, ни разу с того момента, как переехал, и теперь его охватило приятно-волнительное чувство ностальгии. Вроде всё это было только вчера и в то же время будто бы в другой жизни.       Воспоминания — странная штука, но ещё куда более странная штука — обыденность. С одной стороны, в ней как бы автоматически заложена ассоциация с неким постоянством, она по определению что-то неизменное, и совершенно непонятно, отчего же она тогда так быстро меняется. Сегодня обыденно одно, а через неделю, может статься, обыденным будет совсем другое. Обыденность, вместе со всем вокруг, движется вперёд. То ползёт, то бежит, то катится кубарем, но на месте не стоит почти никогда. Для прежнего Арандиля обыденностью был дом с балконом и садом, замысловатая вязь узких переулков и лестниц Тириона, постоянные мотания из города в город то с камерой, то с ноутбуком наперевес, неказистые футболки с рубашками и старые кеды. Нынешний Арандиль почитал обыденным студию неподалёку от центра Валмара, вечерне-утреннюю толкотню в метро, офис в стеклобетонном небоскрёбе и строгие пиджаки под классические ботинки.       Сказать по правде, переезжать он не хотел, да и Манвэ отнюдь не настаивал на этом, но кому угодно было ясно, что с пятидневным графиком и полным рабочим днём дорога до офиса длиной в два часа в один конец станет ещё тем испытанием на прочность и в долгосрочной перспективе никуда не годится. Поэтому, устроившись три года назад младшим редактором в «Валмар-Пресс», Арандиль, пусть и не без душевных терзаний, продал свой тирионский дом вместе с типографским оборудованием из редакции «Варга» и купил квартиру, в которой, собственно, теперь и жил — вполне неплохую, как оказалось, когда утихла тоска по привычному прошлому. На оставшиеся деньги, когда наконец получил права, обзавёлся не самой новой и модной, но всё же машиной, впрочем, водить с валмарскими пробками так особо и не полюбил. Наверное, поэтому и сейчас тоже предпочёл поехать на электричке, как раньше.       Тирион не изменился ни капли: словно застывший в янтаре город-заповедник, всё такой же малоэтажный, зелёный и тихий. Разве что в парках поставили поновее лавочки да кое-где незнакомые вывески появились на месте названий прежних магазинов. Арандиль гулял по улицам, которые с детства знал наизусть, и чувствовал себя дома и не дома одновременно.       Действительно, странная штука — обыденность. Очень странная.       Хотя, если присмотреться, мир в принципе сам по себе весьма и весьма странный. Взять, к примеру, дом: Арандиль был уверен, что продаёт его совершенно незнакомым людям, а те возьми да и окажись родителями первой любви Моро — той самой Небожительницы, что вечность назад помогла им, когда они только-только взялись расследовать дело «Еженедельного Шира». Вот таким неприлично тесным всегда был и теперь по-прежнему оставался такой неприлично большой Аман.       Что же до причины, по которой Арандиль вернулся, то сейчас он стоял прямо перед ней. Четырёхэтажное старинное здание с двумя колоннами и уютным двором приветственно улыбалось длинной, в половину фасада, надписью — «Тирионский техникум печати». Неделю назад заведующая кафедрой книжного дела позвонила в редакцию «Валмар-Пресс» и попросила к телефону Арандиля, а дальше осведомилась, не затруднит ли того приехать на встречу со студентами и рассказать им об истинном закулисье издательской работы. Судя по не терпящему возражений тону, завкафедрой, как и сам Тирион, ни разу не изменилась, а это значило, что отказывать ей было себе дороже. Арандиль получил разрешение от Манвэ, согласовал концепцию подачи этого самого закулисья и вот, кое-как расчистив место в графике, приехал.       Оставшись совершенно таким же снаружи, внутри техникум всё-таки стал выглядеть немного иначе: когда-то подновили стены, поставили в холле на первом этаже другие диванчики и развесили плакаты с какими-то анонсами. Поднимаясь по лестнице, Арандиль пересёкся с группкой вымазанных в разноцветной краске студентов. Студенты скакали через ступеньку и, смеясь, громко торопили друг друга.       Арандиль усмехнулся про себя: «Поздно уже торопиться, отстоять в столовой очередь до начала пары всё равно не успеете». Можно подумать, зря все испокон веков подрываются на обед минут за пять, а то и десять до большой дневной перемены.       Выше, на площадке третьего этажа, обнаружилась незаконченная огромная роспись. Теперь стало ясно, откуда бежали те ребята и кем они были: так же, как испокон веков существовала традиция сбегать с неплохого куска предобеденной пары, настенные и иные оформительские работы всегда были частью учебной практики у дизайнеров-младшекурсников — отдавать в сторонние организации художников, у которых не разбавленная опытом творческая сила юности пока что напрочь захлёстывала здравый смысл, было опасно, поэтому в первый год их оставляли наводить красоту в техникуме, а на уже следующий только, воспитанных и обученных как следует, предоставляли во временное пользование партнёрам.       Вопреки надеждам Арандиля на простую маленькую аудиторию под мероприятие выделили актовый зал. Были заняты почти все ряды, причём среди пришедших по стилю одежды угадывались не только так называемые книжники — учащиеся факультета книжного дела, — но и дизайнеры, рекламщики и даже человек шесть полиграфистов.       Когда-то в этом зале Арандиль восхищённо ловил каждое слово выступающего Манвэ, а теперь вот выступал сам, а на него с таким же восхищением, словно он высокоуровневый маг из иного мира, смотрели нынешние студенты — смотрели слушали, как он рассказывал об иерархии в редакции, о подборе материала и работе с авторами. Хотя сам он не считал себя добившимся чего-то особенного, большинство этих ребят видели в нём пример для подражания. Конечно, они ведь от силы третьекурсники, а он, Арандиль, — редактор. Самый настоящий редактор в самом настоящем журнале, причём не в каком-нибудь там, а в целом «Валмаре». Ещё и за три года поднялся с младшего до помощника выпускающего. Пожалуй, он из прошлого всё-таки может гордиться собой из настоящего.       Пока Арандиль говорил, всё было гладко, но после настало время вопросов, и где-то в середине зала взметнулась первая рука. Арандиль жестом попросил выделенную ему в ассистенты студентку передать туда микрофон. Рука опустилась, а вместо неё поднялся слегка сутулый очкарик в наглухо застёгнутой рубашке.       — Скажите, как вам без высшего образования удалось всего этого добиться?       Что ж, в глубине души Арандиль понимал, что без этого вопроса не обойдётся и вроде бы даже смирился, но когда вопрос таки прозвучал, с трудом сдержал смех и придавил всплывшую на лице широченную улыбку до размеров приличной.       Неудавшаяся издательская карьера.       Заваленное собеседование в компании мечты.       Неказистая должность фотографа в интернет-журнале.       На всю голову чокнутый коллектив с мутным прошлым и немыслимыми связями.       Сумасбродная гонка с флагманом аманской периодики.       Полунезаконная рыцарская авантюра во имя чести и достоинства сферы.       Предложение, от которого невозможно отказаться.       — Как мне удалось, да? Знаешь, боюсь, это будет слишком долгая история…