Плыви как камень — история Ивы

Это было разумное предположение, поскольку меня окружали грубые хижины из камней и дерева, и все они были охвачены пламенем. Густые клубы дыма заволокли воздух прямо надо мной, и, несмотря на то что была ночь, я чувствовал обжигающий жар на своей коже. Еще были крики, очень много криков. Несомненно, это были крики проклятых. Вокруг меня лежали неподвижные тела, многие тлели, и я чувствовал знакомый запах мертвецов и умирающих. Да, должно быть, это ад. На дне Балтийского моря не так уж много огня, и я отчетливо вспомнил свою смерть. Вспомнил звуковые сигналы на радаре, громовой треск торпеды, выбросившей нас из кресел и разбившей лампочки над нашими головами. Вспомнил, как нас бросило в непроглядную тьму, и панику, которую мы все почувствовали, когда ледяная вода быстро намочила наши ноги. Это была медленная, ужасная смерть. Мы пытались подняться на поверхность, и я почти жалею, что не сделали этого. Ближе к поверхности, но не достаточно близко, давление глубины не смогло сразу же раздавить наше судно, как только оно оказалось под угрозой. Вместо этого вода устремилась внутрь, неуклонно просачиваясь в жестяную банку, которую я любил больше всего на свете. Я всегда обожал воду, и, думаю, обожаю до сих пор. Но чувствовать, как она медленно, дюйм за дюймом, поднимается по моей коже, было равносильно высшему предательству. Спустя почти полчаса после попадания торпеды я окончательно утонул вместе с остальными членами экипажа. Так что единственным объяснением моего нынешнего положения было то, что я попал в ад. Видит Бог, я, вероятно, заслужил это - подождите, стоит ли мне говорить это здесь? Может, мне стоит попытаться заручиться расположением большого человека? А, к черту. Я уже был в аду, и я уверен, что проклятых не выпускают раньше времени за хорошее поведение. Ей-богу, было шумно. И от криков, и от грохота рушащихся зданий, охваченных огнем. Я попытался встать, но обнаружил, что ноги меня не держат; я даже с трудом смог подтянуть их под себя. Раздраженный и запаниковавший, я попытался хотя бы закрыть уши, но у меня не хватало сил поднять руки. Рядом со мной лежало тело женщины, возможно, когда-то у нее были темные волосы, но теперь они почти все сгорели вместе со скальпом и всей спиной. Видно было, что она судорожно каталась по грунтовой дороге, тщетно пытаясь потушить огонь, что, как мне казалось, должно было сработать. Однако адский огонь, должно быть, неестественно яростен, потому что она умерла с лицом, искаженным в агонии и отчаянии. Самым странным в этой женщине было то, какой огромной она была. Если бы она стояла, мои глаза доставали бы ей до колена, если не больше. Осмотрев окрестности, я понял, что меня, должно быть, по ошибке отправили в гигантский ад, потому что все вокруг выглядело увеличенным. Двери домов, металлические мангалы вдоль дороги - по иронии судьбы, это единственное, что не горело, - и даже коза, бьющаяся головой о деревянный забор в неистовой попытке убежать, - все было массивным. Козы в аду. Хм. Я видел, как в фильмах дьявол изображается в виде козла, так что, возможно, это не так уж странно. Дым попал в мои дыхательные пути, и я закашлялся. И продолжал кашлять, странно высокочастотный для моих ушей звук. Дыхание становилось все более поверхностным, горло жгло, и я почувствовал вкус крови, когда мое опустошенное горло стало сырым. Это было ужасно, и я постаралась подавить непроизвольную реакцию. Вскинув подбородок и сжав все мышцы шеи, я попыталась собрать во рту слюну для смазки. Должно быть, я была сильно обезвожена, потому что это заняло много времени. Разозлившись на себя и свои обстоятельства, я хмуро оглядел окружающую обстановку. Ад нуждался в том, чтобы кто-то обновил его инфраструктуру. Эта горящая деревня выглядела так, словно была построена в темные века. Может быть, если я скоро увижу демона, то смогу заключить сделку; я не инженер-строитель, но у меня есть базовые знания по механике, которые мне пришлось получить на флоте, и я знал, как делать асфальт. Даже бесчеловечные каратели ада должны видеть пользу в асфальтированных дорогах. Возможно, сейчас я даже увижу одну из них. Единственное живое, сознательное существо, которое я пока встречал, медленно ползло ко мне. С такого расстояния трудно было разглядеть, но по его поведению я понял, что он довольно сильно потрясен. Значит, не демон. Выживший? Мне уже доводилось наблюдать такое поведение, особенно когда я всплыл в первый и единственный раз в латвийских водах. Рига пережила ужасные воздушные налеты, но нам нужно было делать ремонт, и выжившие готовы были на все, чтобы отомстить своим обидчикам, даже на свой страх и риск. Когда они вели нас через разбомбленные жилые дома и осыпавшиеся руины того, что они могли бы считать небоскребами, я видел на их лицах оцепеневшие взгляды непонимания. Взгляды тех, кто не мог даже осознать, какое злодеяние было совершено против них. Но когда человек - мальчик, возможно, гигант, но лицо его было явно юным, - приблизился, я понял, что он другой. Во-первых, он не был ранен, а его одежда была красивой, хотя и странной. Красная... туника? В которой он практически плавал, скрывала большую часть его фигуры. Левый рукав был свободным и длинным, а правый отсутствовал вовсе, обнажая голую, тонизированную руку с каким-то ножом. Солдат, понял я. Зеленый, почти в буквальном смысле. Он выглядит так, будто его вот-вот стошнит. Ему повезло, что он так поздно добрался до поля боя. Но почему в аду были солдаты? Неужели в подземном мире идет какая-то гражданская война? Если так, то, возможно, я найду интересный способ провести свое вечное проклятие. "Ой", - попытался позвать я, но звук вышел нечленораздельным и сменился еще более влажным, надсадным кашлем. Не желая, чтобы его первое впечатление было о том, что я задыхаюсь, я быстро подавил его, когда на языке появился приторный вкус железа. Но звук привлек его внимание. "Тайчо?" - дрожащим голосом позвал он. "Ты захочешь это увидеть". В поле зрения появился еще один гигант, гораздо старше. У него была борода, коричневая бандана с металлической пластиной и одежда, почти такая же, как у парня. Только поверх красного одеяния на нем был коричневый боевой жилет. Поскольку правый рукав у него тоже отсутствовал, я понял, что он невероятно накачан, причем не каскадерскими мышцами. Он был почти похож на моего отца, только без того брюха, которое я всегда знал у него. "Ребенок?" Он хмыкнул, и иллюзия была разрушена. Я никогда в жизни не встречала никого, у кого был бы такой голос. Затем мой мозг обработал его слова. Ребенок? Я подняла кулак достаточно высоко, чтобы видеть, что было трудно, и обнаружила, что мои пальцы непропорциональны и пухлы. Я попытался сжать кулак, едва веря своим глазам, но пальцы не спешили реагировать. Значит, я не был в аду для великанов. Меня перевоспитали. Или переродился? "Почему он не плачет?" спросила девочка, похоже, ровесница первого мальчика, которая все время цеплялась за метафорические юбки своего начальника. Я бы обиделся на выбранное местоимение, но, скорее всего, на ее месте использовал бы точно такую же формулировку. "Он вообще жив?" - повторил мальчик. Ладно, это было допустимо, но он? Я бы сказал что-нибудь, чтобы поиздеваться над ним, хотя не был уверен, что моему языку хватит ловкости на такой подвиг. Но это не имело значения, потому что, если бы я хоть немного разжал мышцы горла, меня бы охватил новый приступ кашля. Вместо этого я лениво подмигнула ему. "Так жутко", - прошептала девушка. Опять же, честная игра. "Оно просто сидит там, в сейзе. Разве оно не боится огня? Ками, он же рядом с трупом своей матери!" О, это была моя мать? Я оглянулся на обгоревшую женщину. Казалось, она тянется ко мне, на ее лице застыло суровое отчаяние. Хотя я не знал эту женщину, я не мог не чувствовать себя немного грустным. "Это ребенок", - сказал их лидер, и я внутренне поблагодарил его за наблюдательность. "Младенцы не отличаются способностью думать". У него был приятный голос, гораздо более мягкий, чем я ожидала. Наверняка он был отличным певцом. "Она все еще гражданка Земли. Мы возьмем ее с собой, а также всех выживших, которых найдем, если их можно транспортировать". Когда он осматривал горящие останки деревни, на его лице застыла маска ярости. "Эти ублюдки из Листа. Ивагакуре никогда этого не забудет". Подождите. Что?