Пояс Вечной Ночи

"Непрощенный Слепец" погибал под непрекращающимися атаками, а его корпус, как у разлагающегося трупа, расслаивался под действием кислот, которыми ксеносы щедро поливали его, надеясь так остановить. Это им удавалось, потому что тяга двигателей падала из-за проходящих сквозь пустотные щиты гибких щупалец, то и дело пытавшихся оторвать часть корабля себе, и уйти от них линкор уже был не в силах. Долрет Чефра понимал безвыходность ситуации и думал над тем, чтобы забрать как можно больше ксеносов с собой на тот свет, перегрузив реактор или варп-двигатель, а то и оба одновременно. Никакие манёвры и хитрости больше не могли их спасти, а предлагать капитану Галааду побег он считал ниже своего достоинства. Если Ангелы Ночи, которым он обязался служить, готовы умереть здесь, то он тоже будет с ними до конца. Удар по кормовой части сотряс всё судно и капитан Чефра вздрогнул, изогнувшись на своём троне, а цепкое щупальце или язык, которым буквально выстрелил в них один из приблизившихся на нужное расстояние биокораблей тиранидов, впилось в этот раз достаточно глубоко, чтобы отцепить его было сложнее предыдущих. Повреждения Слепца он ощущал как собственные, а отдача от механических повреждений связанного с ним корабля передавалась прямиком в мозг, вызывая вспышки боли. Он страдал вместе со своим кораблём и не пытался закрыться от этой боли. Он сражался вместе с ним, разделяя всё, и ощущая, как ярко горит гнев машинного духа, наконец-то окончательно признавшего в нём хозяина. Старые пустотники говорили, что наибольшего единения с кораблём капитан достигает перед смертью, но Долрет всегда считал, что и так достаточно чувствует судно, которым управляет. Он ошибался. - Повреждёны маневровые двигатели правого борта, мы не сможем его сбросить! - выкрикнул кто-то из офицеров то, что капитан и так уже знал. - Пожары еще на трёх палубах, - констатировал старший боцман. - Откачиваю воздух. - Перегрев первой и четвёртой батарей! - отчаянно сообщил офицер-оружейник. Вот и всё. Им нечем больше стрелять, а на дальних ауспиках рябит от приближающихся сигнатур. Даже если бы они убежали от тех, кто преследует позади, впереди их бы встретил еще один флот Разума Улья. Древний дух "Непрощенного Слепца" рычал от ярости, продолжая бороться, а биение его машинного сердца ускорялось. Корабль был готов к смерти и ждал команды от своего поводыря, готового разделить с ним всё. - Брат-капитан Галаад, - Долрет вышел на ментальную поверхность своей связи с машиной и едва прошептал эти слова, уже не удивляясь тому, что звучит сухо и тихо, словно старик на смертном одре, но задумался над следующими словами, которые следовало произнести, а не отправить машинным кодом. Что именно он хочет сказать перед тем, как попросит разрешения на самоубийство. Как описать то, что уйти из цепких лап Разума Улья оказалось ему не по силам. Как донести то, что они проиграли. - Слушаю тебя, капитан Чефра, - лёгкий и даже в какой-то мере весёлый голос Ангела Ночи разительно отличался от того, каким сосредоточенным и серьёзным он был в последний раз, чем вызвал секундное замешательство у Долрета. - Новый объект! Объекты! Много! - завопил удивлённый офицер с авгурного поста ближнего действия, в зону которого внезапно вошли те сигнатуры, которые ранее при помощи машинного зрения своего корабля заметил Долрет, а вокс-оператор сбросил с себя наушники от резкого и громкого шума помех в них. - Нас берут на прицел! Долрет сквозь смертельную усталость попытался настроиться на происходящее и понять как те объекты смогли совершить скачок на сотни километров буквально в один миг, захотел снова взглянуть глазами Слепца на окружающий космос, и спустя мгновение узрел прямо перед собой корабли, десятки, сотни кораблей разных размеров и форм, в основе которых читались полумесяцы. Они сверкали серебристым металлом поверхностей, отражая багряный свет умирающей звезды, совершенно чуждые всему человеческому, и нефритовые огни разгорались в жерлах их орудий. А затем эти суда разом открыли огонь и капитан ослеп от направленных на него смертельных яркозелёных залпов.