Пояс Вечной Ночи

После гибели предводителя порядки самехцев нарушились и они начали действовать менее организованно. Часть сервиторов продолжала исполнять последний приказ сражаться, либо же, что более вероятно, была призвана прикрыть отступление другой части, в которую входили тяжелые сервиторы и обладавшие какой-никакой волей скитарии. Давление на фланг Ангелов Ночи тоже прекратилось и там враги так же скоординированно отступили, что подтверждало наличие у них другого руководителя, так что магистр приказал их не преследовать, но оставить отделение охранения на случай, если они вернутся. А когда ситуация на обоих направлениях успокоилась, пришло время подсчитать потери и сколько боевых братьев остались в состоянии эффективно действовать дальше. Гавин приказал организовать полевой апотекарион в удобном помещении за многоярусным залом, где едва не погиб почтенный Гальярд, и в коридоре, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, ждал теперь возвращения штурмового капитана, который еще некоторое время преследовал еретехов. Ситуация для главы ордена выглядела мерзкой и крайне неприятной, хотя чего еще следовало ожидать. С одной стороны, чтобы технически выполнить свои обязательства перед Адептус Механикус, им нужно было обеспечить магосу Вульфу контроль над Ковчегом. С другой стороны, магистр Сорнери сомневался, что они получат равнозначную приобретениям шестерёнок награду и ему не хотелось помогать этому обнаглевшему шестерёнкоголовому получить что-то кроме головной боли. Однако был договор, который нужно было исполнять, и усложняло всё еще больше обвинение магоса в отношении Ноа, так что магистр в глубине души жалел, что штурмовой капитан успел этого хитрозадого магоса спасти. Всё вроде бы говорило о том, что Ноа одержим, но зачем ему тогда было бы бить "своих" еретехов? Возможно, это был какой-то хитрый план, но теоретизировать в этом направлении у Гавина не было никакого желания. Тлен ошибся, когда сказал ему на Фрации, что Ноа здесь погибнет, а магистр знал только один способ обмануть смерть, и это была воля Императора. Тем не менее, ему нужно было просчитать варианты дальнейших действий. Если он пойдёт на поводу у Вульфа, в чьих руках по сути кнопка Экстерминатуса ордена, как много боевых братьев будут готовы выступить против одержавшего для всех них победу капитана? В лучшем случае половина. Безусловно, если штурмовой капитан окажется действительно одержимым, Гавину достаточно будет объявить об этом, но последствия для морали ордена будут разрушительными. Значит, если придётся использовать силу, то устранять одержимого брата лучше самому. Не то чтобы глава ордена был уверен, что справится с этим, но это был бы его долг, который нельзя передать другим. "Брат, - ментальный голос Янтаря раздался в голове и нарушил ход мыслей магистра, - инквизитор с нами. Брат Каран говорит, что у Ковчега уничтожен мостик и повреждены охладители основных двигателей, без которых он не полетит, а починка нашими силами займёт минимум три года. И есть проблема посерьёзнее еретехов. Здесь Черный Легион, почти полная рота во главе с бывшим Железным Воином, Карадоном, Вестником Разрушения, который забрал Тлена. Инквизитор об этом еще не знает, иначе бы уже бежала за ним сломя голову". Вот так поворот. Черный Легион. Железный Воин. Три года и без них у Ангелов Ночи не было, а теперь и подавно. Еще и Тлен таки дал себя забрать. Предсказание оракула, в соответствии с которым они договорились действовать, летело ко всем чертям. Гавин нахмурился и глубоко вдохнул, анализируя имеющиеся средства и возможности. Если этот Карадон не растерял разум из-за влияния варпа, штурмовать занятые им позиции будет крайне сложно. В принципе, если магос вернёт в строй почтенного Гальярда, шансы есть, потому что Имперские Кулаки славились своим мастерством не только в обороне, но и штурме укреплённых позиций, к тому же всем была известна их ненависть к Железным Воинам. Впрочем, и без Гальярда у магистра были варианты действий против стационарной обороны врага, потому что Гвардия Ворона редко когда билась лбом о стену, а Ковчег слишком велик, чтобы даже силами роты легионеров прикрыть все ходы. Он найдёт как быстро расшатать оборону. Далее то, что касалось починки "Алой Зари". У магоса были в распоряжении корабли, на которых были средства и инструменты для того, чтобы починить Ковчег быстрее, но они не дойдут до планеты и не высадят никого пока живы тираниды. Уничтожить тиранидов у них изнутри "Алой Зари" возможности не было, да и вообще магистр с трудом представлял, что тут поможет кроме циклонных торпед и вируса пожирателя жизни, которых у них всё равно не было. Значит, исходить, как обычно, стоило из того, что есть, и того, что можно сделать. Они могли добраться до сердца корабля, захватить над ним контроль, изгнав демона, и потом уже посмотреть какое оружие сохранилось здесь. Возможно, как тогда над Фрацией, когда магос Вульф обнаружил, починил и использовал телепортариум "Непрощенного Слепца", в этот раз, получив доступ ко всем секретам "Алой Зари", он найдёт какое-нибудь чудесное решение. Учитывая размеры судна, что-то ведь такое на нём должно было быть. Слабая надежда, но это было лучшее, что сейчас приходило в голову, к тому же совпадало с тем, что они и так собирались делать. То есть как бы ему не хотелось, придётся придерживаться первоначального плана и захватить этот Ковчег для Вульфа. "Мы перегруппировываемся и потом будем продвигаться дальше к цели. Двигайтесь к нам, - ответил он мысленно Янтарю, а затем вспомнил о другом важном деле. - Ты можешь проникнуть в разум брата Ноа и исследовать его на предмет порчи?" "Нет, слишком далеко для таких манипуляций, - почти сразу же проговорил в его голове библиарий, - а есть повод подозревать его?" "Да, расскажу подробнее, когда будешь ближе, - кивнул едва заметно сам себе Гавин. - До встречи, брат". Отвечать эпистолярию уже нужды не было, потому магистр ощутил, как давление на его разум исчезло, и как раз вовремя, потому что из-за поворота в сопровождении пары потрёпанных боевых братьев показался Ноа в своей разбитой и опалённой броне, о которую позвякивали адамантиевые чешуйки плаща, и опираясь на меч, как на трость, направился по коридору прямо к магистру и его командному отделению. - Ждите здесь, - приказал Гавин сопровождавшим братьям, а Ноа кивнул на дверь каюты, возле которой ждал его, и вошел внутрь первым. Едва они оказались наедине внутри небольшого помещения, из которого предварительно вынесли всё лишнее, так что остались лишь истлевшие бумаги, ржавчина на полу и одинокий люмен, глава ордена задействовал шумоподавитель у двери, чтобы никто не смог их подслушать, а затем придирчиво посмотрел на штурмового капитана в поисках чего-то, что подтвердило бы или опровергло подозрения. Растрескавшийся от попадания фугасом нагрудник выглядел откровенно погано, но физически держался правильно и без странностей. Остальные изрезанные осколками и оружием врагов бронеплиты на руках и ногах, как и торчащие наружу в местах повреждений мягких сочленений провода с кабелями тоже сохраняли приемлемую функциональность. Лицевой щиток третьей модели, нижняя часть которого напоминала бульдозерный отвал с вертикальными прорезями воздухозаборника и вокс-решетк, носил только несколько осколочных повреждений, а линзы под шипастым ободом заклёпок, похожим на венец мученика, горели ровным серым светом, будто ничего и не случилось. - Сними шлем, брат, - попросил магистр, не увидев ничего сверхстранного во внешнем виде брони, поскольку хотел теперь увидеть глаза того, с кем говорил. Глаза того, кем, возможно, Ноа стал. Пальцы силового кулака штурмового капитана едва заметно дёрнулись, так что на долю секунды Гавин даже подумал, что тот на него нападёт, и внутренне приготовился защищаться, но в следующий миг Ноа просто переложил рукоять Пожирателя Хаоса в левую руку, а затем освободившейся правой снял шлем, как того просил глава ордена. Лицо громилы, всегда казавшееся задумчивым, даже напряженным, поскольку Ноа свойственно было додумывать слишком много, теперь выглядело ровным сосредоточенным и непробиваемым, как камень, не выражая ничего, кроме полной концентрации. Гавин на секунду подумал о том, что даже Савелий в своеобразном боевом трансе во время поединков не так сосредоточен. - Мы все видели, что с тобой случилось. Объясни мне теперь как, - произнёс магистр Сорнери, глядя в черные колодцы глаз штурмового капитана и понимая, что, скорее всего, ответ ему не понравится.