Мистер Дубей...

— Странности не покидают меня со вчерашнего дня. Я уверена, что никогда не была ранее в Индии, но почему-то многое кажется знакомым. Либо играет моя интуиция, либо паранойя. — Подожди, но в дежавю нет ничего странного, — Лима хотела прилечь на кровать, но не ожидала, что разговор примет такие обороты. Она сидит, сместив вес всего тела на корпус, выдвинутый чуть вперёд. Руки она забросила одна на другую, а пытливый взгляд устремлён на Амалу. Она пытается понять, в чём причина её беспокойства, ведь даже в их недолгой прогулке Кхан выглядела пугливо и отрешённо. Лиме в данную минуту легче придумать очередную теорию по исчезновению студента, чем понять эту девушку. — У многих людей такое. Кому-то снится нечто похожее во мне, а кто-то убеждён, что наша жизнь уже закончилась и пролетает обрывками воспоминаний, которыми мы сейчас живём. Амала задумчиво смотрит на Лиму несколько секунд, прежде чем ответить что-либо. Кажется, что время замерло, а все главные задачи остались позади. Делиться своей тайной или нет — выбор целиком и полностью только Кхан, и она старается понять, принесёт ли её признание ей вред. Взвесив все за и против, она решает довериться Берг. В конце концов у неё останется много вопросов к Амале, ведь она уже видела и странное поведение, и состояние замирания. — У меня амнезия, — звучит так обыденно и без витиеватости. Амала сказала как отрезала, и теперь поток сумбурных воспоминаний было не остановить. Размышления перешли вслух, заполонив сушь и тоску невзрачного номера. — Два года моей жизни ускользнули из моей памяти, и мне теперь стоит только догадываться, как всё вернуть на круги своя. — Ошалеть, — Амала усмехается, когда видит, как глаза Лимы становятся словно два блюдца. Да, положение Кхан можно описать именно этим словом: ошалеть. Ну, или другим. — Как же это произошло? — Как бы странно ни звучало то, что я скажу сейчас, но я не знаю подробностей. У меня есть толика подозрения, что от меня что-то скрывают, но даже брат говорит, что не в курсе ситуации. Он твердит, что я уехала в командировку на целых два года, а потом вернулась в полном забвении. Ходили по врачам, говорят, меня ударили тупым предметом в затылок, и это способствовало отшибу памяти. Девушка нервно елозит по мятой простыни, зелёными глазами впиваясь в Амалу, будто стараясь вытащить потерянные моменты из её души. Нижняя губа однако плотно примыкает к верхней, а глаза бегают по комнате — Лима озлоблена. — У меня крайне много вопросов. — Задавай. — Мне не хочется, чтобы ты переняла на себя образ преступников, с которыми мы имеем дело на допросе, — Кхан не знает, о чём сейчас думает Лима, но взгляд её не предвещает ничего хорошего. Что у криминолога в голове? — Не глупи, Лима, я в одних твоих глазах прочитала, что ты что-то знаешь. Для меня будет важен любая кроха информации, ведь речь идёт о моём здоровье и разуме. Амала садится целиком на кровать, спиной прислоняясь к прохладной стене. Ноги скрещены, а руки тянутся к щиколоткам, обхватывая их. Так создаётся впечатление безопасности, будто Кхан с минуты на минуту начнёт медитировать. Ощущение слежки не пропадает даже в номере. Ни камер, ни жучков нет — девушка уверена в этом, даже не осматриваясь. Побелка стены отрезвляет её, вея холодом. А подозрительный мозг не может успокоить ничто, только наоборот, идёт его подпитка. От испытующего молчания Берг. — Я задам несколько вопросов, но отвечай честно и полно, насколько тебе позволяют воспоминания. Что-то мне очень не нравится эта твоя история, которая полностью покрыта мраком. — Скорее туманом. В голове, — Амала не хочет осознавать внутренний туман, который напоминает ей о своём существовании пробелами, но в разговоре придётся упоминать его. Она кусает изнутри щёки, стараясь здраво мыслить и рассуждать. — Во-первых, куда ты отправилась в командировку на два года? Тебе известно? — Нет, Киран говорит, что я не посвятила его в детали, но сказала, что улетаю куда-то далеко. — Киран — твой брат? Амала кивает. В горле появляется ком, когда она мысленно рисует картину, где оставляет брата наедине с бабушкой на целых два года. Объяснить поступки она не может, потому что не помнит, что руководило ей в тот момент, но сейчас уверена: сестра она безответственная. — Сколько ему лет? — Шестнадцать. — И ты оставила его в Лондоне одного, сама улетая неизвестно куда на более, чем 700 дней? — Лима приподнимает рыжую бровь, но в голосе пытается воцарить спокойствие, чтобы не казаться Амале чересчур дотошной и выпытывающей. — Насчёт страны: мне кажется, ты улетела в Индию, и сейчас твой мозг посылает тебе сигналы в лице дежавю. — Киран не один, — Кхан мнётся, разглядывая веснушчатое лицо Берг, но не смотря прямо в глаза. Щёки уже невозможно кусать, и она перебирает собственные пальцы. — Он живёт с бабушкой. — Хорошо, уже что-то, — в глазах светится одобрение. — Следующий вопрос: как ты попала обратно в Лондон, если уже была без памяти? Или это началось уже дома? — Со мной был сопровождающий, но я не помню ни его лица, ни имени. Он кажется мне каким-то смутным явлением, как будто нечто неземное, туманное. Иначе говоря, в моей памяти он есть, но как безликий. Не помню разговоров с ним, возвращения домой, но помню, что он реален. И был со мной. — Он летел с тобой до Лондона? — Нет, — Амала качает головой. — Врачи рассказали мне потом, что он дозвонился до них и до брата. Сказал, что поговорил с бортпроводником моего самолёта, предоставил документы и попросил встретить меня на выходе. Врачей и Кирана, встречающих меня, тоже не помню. Воспоминания начинаются со слов моего лечащего доктора. Он утверждает, что память вернётся, но возвращаться будет медленно и отрывками. — Амала, ты ведь упомянула документы. Посмотри тогда в загранпаспорте, указана ли там страна твоего прошлого посещения. — Не выйдет, он утерян. Берг снова хмурится, скрестив руки на груди. Рыжие волосы совсем выбились из собранного хвоста, а еле видная подводка под глазами почти стёрлась. Всё говорило о том, что пора идти умываться, приводить себя в порядок и ложиться спать, но Лима не хочет. Дело Амалы увлекло побольше дела о студенте. — Что насчёт сопровождающего? Сообщил ли он врачам о твоём местонахождении на тот момент? — Нет. Сказал лишь то, что отправил меня обратно в Великобританию. Нашёл в сомнительном состоянии забывчивости и попросил их принять меры и сообщить об этом родственникам. Кирану сказал то же самое, попросив встретить меня. Номер скорее всего он подсмотрел в моей записной книжке, которая лежала рядом с документами. Наверное, в такой нелёгкости мне и в голову не пришло просмотреть туда и понять, где я. — Это очень подозрительно. Этот твой мужчина не внушает мне доверия от слова совсем. Выглядит так, будто кто-то тщательно пытается замести следы своего покушения на тебя, и этот кто-то — сопровождающий. — Стал бы тогда он провожать меня и помогать мне? — да, у Амалы тоже было немало сомнений насчёт неизвестного, но она тешилась надеждой, что он был во всём прав и только подобрал её, как бродягу. — Вполне возможно, что настоящий преступник убежал сразу же, ударив меня чем-то по голове. Только кому я могла помешать... — Очень интересная пища для размышлений, — Лима наконец поправила волосы, убирая непослушные пряди за уши. — Но ты понимаешь, что не основная. Предлагаю задержаться по окончании нашего дела и попробовать вернуть тебе хотя бы некот воспоминания. А вообще, Амала, вот мой совет: одна никуда не суйся. Если что, проси Лайтвуда или меня. Роуза на самый крайний случай. Я, конечно, и раньше говорила это, но сейчас убеждена, что тебе нужно быть предельно осторожной. Преступник может быть на свободе. А ещё...закрадывается мысль, что человек, который покусился на тебя и студента, может быть одним лицом. Беспочвенная, ничем не подкреплённая догадка, но имеет место быть. — Индия огромна, как и население, — Амала попыталась возразить. — Но не на каждом шагу встретишь любопытных британцев, — констатирует Лима. — Мы должны распутать этот клубок. Девушки говорили друг с другом ещё немало времени. Берг убеждена, что студента ждала такая же участь, что и Кхан, Кхан же считает, что за этим кроется нечто большее. Спор завершился отступлением Амалы назад, когда та почувствовала слипание глаз и участившиеся зевки. Погасив свет, Лима пожелала соседке, коллеге и по совместительству новой подруге спокойной ночи. Но Амала знала, что ночь всегда беспокоит её. Так и на этот раз. Ей снится ветхая хижина. Нет мебели, людей и признаков жизни. Слои пыли кажутся толще ковра, единственно лежащего у входной двери, что из последних сил держится на петлях. Амала озирается вокруг. Ни одного признака живой души рядом. Только она одна. Спёртый воздух связывает лёгкие, и она решает покинуть непонятную постройку, чтобы отдышаться как следует и уйти далеко-далеко от чудного места. Стоит ей перейти порог хижины, как в нос бьёт ужасно кислотный запах. Затем добавляется смесь вони разложения. Становится чудовищно дурно. Кхан берётся двумя пальцами за нос и открывает рот, дабы немного облегчить ношу накатывающей тошноты. Но добивает её не запах, а появление людей. Да и люди ли они? Словно зомби, подходят несчастные души к Амале. У всех виднеются глубочайшие раны, из которых льётся чёрная, похожая на нефть, жидкость. Кровь. Перекошенные от ненависти лица устремляются как одно на девушку, и помимо обоняния у неё отказывает и слух. Какой горечью и яростью наполнены их голоса! Голоса...Нет, утихающие мелодии, впитавшие в себя всю свою боль. — Басу-у...БАСУ! Они ужасающе кричат и набирают скорость. Ноги разодраны до костей, но они добираются до ступеней, где в ступоре стоит Амала. Ошмётки плоти остаются позади, а Кхан по-прежнему стоит на месте, не в силах сдвинуться с места. То ли дело в её психологической реакции, то ли сердце орёт ей остаться, но она продолжает каменно покоиться возле остервенённых людей. — Басу будут гореть в аду! — кричит одна из несчастных душ. Остальные подхватывают хором: — Басу будут гореть в аду за то, что сделали с нами! — Да растерзают их асуры! — Да обратит Шива на них свой гнев! — И богиня Кали! — О да, богиня Кали! — БАСУ НИКОГДА НЕ ОТМЫТЬСЯ ОТ КРОВИ. — Ну что ты будешь делать, — среди мёртвых выделяется один голос, неподобающий им. Этот тон обладает яркой жизненной энергией, которая отличается своим посылом от всех остальных. — Амала, просыпайся! Лима аккуратно тормошит Амалу за плечи. Ночная рубашка её вся пропитана потом, что вообще не свойственно Амале — сказывается ночная тревога. Каштановые волосы накрывают отдельными локонами полуспящее лицо Кхан. Веки подрагивают, когда сонное наваждение проходит, и до Амалы постепенно доходит, что женский голос принадлежит именно Берг, которая пытается вытеснить кошмар из её головы. — Уже утро?.. — Да. Роуз ждёт нас на террасе. — Мгм... В полудрёме девушка переворачивается на другой бок, и лишь недовольное бурчание Лимы и попадающие в рот волосы дают Амале понять, что настало время реальности и что если она не встанет прямо сейчас, то первым же рейсом полетит обратно в Лондон. — Доброе утро, Лима, — только и может произнести она, вставая с постели и хмуро осматривая свой внешний вид через маленькое зеркальце, лежащее на тумбе рядом. — Дай мне пятнадцать минут... — Я-то подожду, но Роуз... — К асурам этого Роуза! — К кому? — Берг с ухмылкой смотрит на то, как Амала в спешке пытается одновременно напялить на себя джинсы и привести в порядок причёску. — К чертям, — переводит на британский Кхан. Поставив рекорд и приведя себя в порядок за пять минут, остальные десять Амала посвящает макияжу, дабы спрятать улику её неудачного сна сегодня. Благо, терраса находится прямо возле отеля, и девушкам не приходится идти слишком далеко. Не сгрызть губы от нервов и отхода от ночи Амале помогает только цена недавно купленной вишнёвой помады. Басу — кто они? И в чём их вина перед теми людьми? Опасная мысль напрашивается сама собой: вероятно, потерявшийся студент числится на их совести. Отгоняя прочь от доводов и рассудков, Кхан возвращается в реальное дело, где главной задачей является раскрыть преступление. Ориентироваться на свои сны — глупо и необоснованно. Пора заняться серьёзными вещами. — Вы опоздали, — баритон Роуза пропитан отвращением и разочарованием. — Это буквально первая просьба, которая была вам адресована. Но вы провалили и её. — Просим прощения, мистер Роуз, — Амала отодвигает стул вокруг гладкого стола для их квартета и садится рядом с Лимой. — Больше этого не повторится. — Очень надеюсь, мисс Кхан. Будет глупо отвлекаться на такие мелочи, как женские замашки. Лима сдавленно фыркает так, чтобы это услышала Амала. Она с пониманием улыбается, но смотря на руководителя, вновь принимает наигранно строгий вид. — Ближе к делу, Эммет, — Киллиан наконец подаёт голос. Видно, что ему тоже зачастую неприятен Роуз, но по каким-то причинам терпит его. — Иначе мы так и не начнём. — Ты прав, смысла откладывать уже нет, — руководитель поправляет очки, направляя их ближе к переносице, и осматривает всех участников группы поочерёдно, будто намереваясь раскрыть страшный секрет. — Итак, начнём с неочевидного. Студента, которого мы ищем, зовут Чарльз Джонсон. В прошлом году он поступил в университет, начал усердно учиться, блестяще сдал первые экзамены, и это всё, что могут поведать его так называемые друзья. По словам родных, деньги начал копить с прошлого года, надеясь после поступления прибыть в Дели. Затем резко передумал и полетел в Калькутту. По правде говоря, я уже сказал, что думаю по этому поводу. Мальчик заигрался и забылся. Тут нужна помощь не разведывательной группы, а психиатрической, но раз за нас ручается само правительство... Роуз незамедлительно окинул взглядом Амалу. Та сделала вид, что ничего не заметила, и продолжила многозначительно молчать. — Значит, должны раскрыть это дело, — подводит черту Киллиан. — Где начнём поиски? — Я уже всё распределил, — руководитель самодовольно потёр руки. — Итак, для начала мы делимся на пары, чтобы было безопаснее. Мисс Берг и я направимся в место проживания непутёвого студента. Поездка займёт около часа, поэтому выдвинемся сейчас. — Джонсон жил не в том же отеле, где и мы? — Лайтвуд с лёгким удивлением вскидывает брови. — Нет, он временно проживал в маленькой гостинице, где-то на отшибе от цивилизации. Это будет рискованная вылазка, но я не сомневаюсь в нашем профессионализме, — понятно, что Роуз имел в виду прежде всего себя. — Мисс Берг поможет найти улики, если мы вправду имеем дело с чем-то серьёзным, а не обычным фанатизмом, по которому дурка плачет. — Что же тогда делать нам? — в глубине души Амала надеется поработать где-нибудь одна, но также понимает, что без присутствия кого-то рядом ей будет не слишком безопасно. — Вы и мистер Лайтвуд, — Эммет посмеивается, официально обращаясь к Киллиану. — Вы пойдёте в библиотеку. — Серьёзно? — чуть ли не синхронно произносят Амала и Киллиан. — Более чем. По данным матери Джонсона он часто писал ей о том, как занимается в центральной калькуттской библиотеке, корпя над индийскими учебниками. Думаю, пора и мисс Кхан блеснуть знаниями, всё-таки она профессионал. Найдите информацию о том, что такое там читал наш студент, а потом соедините картину в голове воедино. Перевод с языка Роуза: сиди и читай свои глупые книжки, не мешаясь у меня под ногами. Я один всё решу, пока Лайтвуд будет твоим телохранителем, а Берг глупой девчонкой для прикрытия. — Кстати об этом, мистер Роуз, — Лима прочищает горло и обращается к руководителю. — Мы с Амалой хотели бы отправить запрос в Лондон матери студента. — По какому вопросу? — нарциссическая улыбка медленно сползала с лица мужчины. — Узнать, какими темами он увлекался до исчезновения. Амала считает, что это может быть связано. — В этом нет необходимости, — отрезал Роуз. — Узнаем всё и без беспокойства миссис Джонсон. — Но, сэр... — Нет. Необходимости. Роуз сердито смотрит на Амалу, и та замолкает, пока на языке вертятся грубые слова. — Я потому и направляю Вас в библиотеку, мисс Кхан, чтобы Вы увидели взаимосвязь. — Но как мне найти информацию и понять, какие книги он читал просто так, а какими пользовался умышленно для исследования... — Вы умная девушка, мисс Кхан. Уверен, что справитесь с такой непосильной задачей. Издевается. В Амале злость уже волнами бурлит, и хочется выплеснуть всё в лицо эгоистичному начальнику, но она забывает все мстительные ответы, когда замечает мужчину, неспешно подходящему к их столику. Неизвестный в белых одеждах источает приятно обволакивающий запах жасмина. Лицо его, на удивление, выражает полное безразличие и безучастнось к происходящему. Он никак не привлекает к своей персоне внимания, и замечает его только Амала. По её взгляду Роуз наконец понимает, что кто-то пришёл. — О, Вы наконец пришли! — руководитель поднимается с места и тянет руку к неизвестному. Тот с таким же непреклонным выражением лица пожимает его руку, но Амала чувствует исходящие нотки неприязни. Чёрные глаза мужчины смотрят на неё, и ей становится не по себе. — Уважаемые, знакомьтесь с нашим проводником в мире Индии и её загадок. Это Рэйтан Вайш, и он будет косвенно помогать нам в нашем расследовании, в основном выполняя функцию переводчика. Мужчина, которого назвали Рэйтаном, вежливо кланяется, а поднимая голову, не отрывает взгляда от девушки. Кхан отводит его, не смотрит. Впрочем, какое-то сомнение закралось в её голову. Она непривычно тихо произносит скорее для себя, чем для него: — Мистер Вайш, мы с Вами никогда раньше не встречались?