Воплощение нашей страны

Последние дни Волгоград спал очень плохо: постоянно снились битвы и сражения Великой Отечественной войны. Последние несколько дней Григорий каждую ночь просыпался от кошмаров и потом долго не мог прийти в себя и заснуть. И в этот раз ему снились выстрелы, взрывы, разрушенные дома... А посреди всего этого вечно смеющийся и шутящий мужчина, как будто взявший на себя обязанность поддерживать боевой дух товарищей. Всё в нём было странным и необычным: взгляд, улыбка, белый шарф, красовавшийся на шее и необъяснимый запах свежеиспечённого хлеба, что бы ни происходило, этот запах всегда следовал за светловолосым. Брагинского перевели сюда недавно, но он будто и не воспринимал в серьёз всё происходящее и не понимал, что может произойти. Но нет... Григорий отлично знал, что взгляд у Ивана был тяжёлым, печальным, уставшим... и таким больным, словно светловолосый чувствовал всю боль, все страдания народа. Однажды Сталинград видел, как ночью Иван, лёжа около полуразрушенной стены, сжавшись всем телом и обхватив себя руками, шептал: "Терпи, терпи... Всё пройдёт... Всё пройдёт... Подождите мои родные, потерпите немного... Победим, я вам обещаю..." Но зачем он взвалил на себя столь тяжкий груз, Григорий решительно не мог понять. Сталинград знал, почему Иван постоянно скрывал свои истинные чувства за маской. Сейчас не время говорить об этом, есть дела намного важнее. Но зачем он постоянно веселил всех, пытался поднять их боевой дух? Почему взвалил на себя эту ношу? На эти вопросы не было ответа. Ивана любили все, но близких друзей не было, и к себе он никого не подпускал. О своём прошлом он почти не говорил, только раз упомянул, что родителей у него нет, а есть только две сестры, Оля и Наташа, но он не знает, где они и, что с ними. Один раз Григорий видел, как ночью, опустившись на колени и склонив голову, сквозь слёзы Иван молился: "Господи, об одном прошу, убереги Оленьку и Наташеньку... Можешь забрать мою душу грешную, но помоги им... Нет у меня в этом мире никого дороже их..." Остальные его слова Сталинград не расслышал, потому что Брагинский стал говорить ещё тише, захлёбываясь слезами и прижимая к груди фотографию сестёр. Кажется, тогда Григорий подумал, что, если Оля и Наташа погибнут, Бога действительно не существует... А на следующее утро Иван снова был весел, смеялся и шутил, будто ничего не произошло. Сталинград даже подумал, что Брагинский ему просто приснился. - Как же ты это делаешь? - исподтишка поглядывая на светловолосого, думал темноволосый. А потом Иван просто пропал... Все думали, что он погиб... Невыносимые тишина и ужас давили на Григория, больше не было слышно задорного смеха и глупых шуток, которые, казалось и не были смешным, но веселили абсолютно всех. Сталинград долго не мог поверить в смерть Иван. Почему-то ему казалось, что тот не может погибнуть, что вместе они пройдут войну и потом, как старые друзья, будут гулять в парке или ходить друг другу в гости... да неважно... Но ему казалось, что Иван всегда будет рядом... Вот такая глупая шутка... Сталинград ведь уже не первый день живёт и прекрасно понимает, что к смертным привязываться нельзя, потому что в любом случае город их переживёт... Но Иван вернулся... Весь в крови и ранах, одежда изорвана в клочья, с полностью пропитанным кровью шарфом, бледный, как смерть, ещё больше осунувшийся и похудевший, с огромными тенями под глазами, он, живой труп, всеми силами цеплялся за жизнь и шёл к своим. Он был в плену, но смог сбежать... Григорий был вне себя от счастья и бросился к Ивану. Боже мой... Что они с ним сделали... Раньше в его глазах плескались хоть какие-нибудь чувства, да скрытые, да невидимые для многих, но они были... Теперь его глаза не выражали ничего... Лишь в последнюю секунду Григорий рассмотрел в его взгляде решительность, когда, увидев за спиной города немца, Иван, с неожиданно для едва живого человека скоростью, повернулся, прикрыв собой парня. В груди забились боль, отчаяние и ярость... Как же так... Вот только что он был перед ним живой, да израненный, едва держащийся на ногах, но живой... Теперь он мёртв, окончательно и бесповоротно, и никакое чудо уже не поможет... Григорий прекрасно понимал, что Иван всё равно бы не выжил с теми ранениями, которые он получил в плену, но надежде это безразлично... Надежда умирает последней, так обычно говорят... Вместе с Иваном умерла последняя надежда... Теперь, вспоминая изрешечённое пулями тело, повисшее на нём, и свой истошный крик, на глаза Григория Фёдоровича наворачивались слёзы... Его глупость стоила Ивану жизни... А ведь сдержи он тогда чувства и эмоции, возможно, Ивана бы удалось спасти... Одна рука покойного была крепко зажата в кулак, присмотревшись, Григорий понял, что это была та самая фотография сестёр, теперь уже полностью залитая кровью... - Надеюсь, они выживут... И на том свете ты будешь счастлив... - закрыв глаза светловолосого, хрипло прошептал Сталинград, - Спасибо за всё... Клянусь, победа будет за нами... С тех пор Григорий часто вспоминал весёлого солдата, Ивана Брагинского, и в самых жутких кошмарах он видел его, пытался спасти, предупредить, но каждый раз он снова и снова видел, как, пожертвовав собой, умирала его последняя надежда и вера в лучшее... Иногда Григорию казалось, что он видит Ивана в толпе, но не таким каким он его помнит... Светловолосый был одет в бежевое пальто, высокие сапоги, чёрные перчатки и белый шарф... Но это точно был он... Всё та же улыбка, всё тот же тяжёлый взгляд... В день победы в сталинградской битве, 2 февраля, в зале воинской славы Григорий каждый год видит Ивана, одетого в чёрный траурный костюм и носившего неизменный белый шарф. Брагинский судорожно сжимает в руках цветы, тяжело дышит и будто пытается что-то сказать, по лицу его катятся слёзы... Простояв так почти целый час, он кладёт цветы и шепчет: "Спасибо вам за всё... Спасибо за победу..." Григорий стоит рядом с ним и тоже шепчет: "Спасибо за то, что был рядом... И прости, что не смог спасти тебя..." После этого оба уходят и через год встречаются на том же месте. Волгоград прекрасно понимает, что так быть не должно, что нужно что-то сделать, чтобы не видеть Ивана, но... Ему так легче - с души падает огромный груз вины и отчаяния... И вот теперь, когда Ростов-на-Дону рассказал ему про воплощение России, даже фотографию показал, Григорий не поверил... Он не мог поверить в то, что Иван на самом деле жив, а не погиб, убегая из плена.

***

Волгоград бежал по одному из бесчисленных коридоров Кремля, он не знал, зачем и куда он идёт... Только чутьё подсказывало, что Григорий должен там быть... неважно где, но должен... одна рука его была в кармане сжимая старый, но исправный пистолет Макарова. Интуиция подгоняла его, заставляла бежать как можно быстрее, и, полностью отдавшись ей, Григорий следовал её приказам. Остановившись возле какого-то кабинета, темноволосый услышал крики и ругань. Тяжело дыша, он открыл дверь и увидел за столом восемь человек, двое из них ожесточённо спорили и встали со своих мест. Он не слышал, о чём они говорили, не видел, как пытались успокоить и усадить спорящих обратно... Он видел лишь то, как голубоглазый в очках достал пистолет и направил его на своего оппонента... Рефлексы и интуиция сработали раньше, чем Григорий успел подумать, что он творит. Несколько раз он выстрелил в голубоглазого... Казалось, только сейчас собравшиеся заметили Волгоград, раздались крики, шум, ругань... Краем уха уловив немецкую речь, Григорий совсем слетел с катушек и, не понимая, что происходит, он стрелял просто наугад, рыча, словно дикий зверь, и яростно отбиваясь от людей, пытавшихся его схватить. Вдруг он услышал такой знакомый тихий и спокойный голос: - Гриша, ты чего творишь то?... Всё хорошо... Всё уже давно закончилось... Всё в порядке... Волгоград повернулся и увидел Ивана... Снова он... Снова он перед ним, снова помогает ему... В фиалковых глазах вовсе не было страха, лишь отцовская нежность и доброта. Григорий выронил пистолет, пошатываясь, подошёл к Ивану и спросил: - Что ты здесь делаешь?... Почему ты здесь?... - Я жив, Гриша... - ласково ответил Россия, крепко сжимая дрожащие руки города в своих, - Всё хорошо... Я не погиб в Сталинграде... - Я не верю... - прошептал Волгоград, вырвавшись, поднял с пола пистолет и отошёл в сторону. - Гриша... Посмотри на меня... Разве я похож на призрака?... А даже, если я - призрак, то почему я стою перед тобой не в военной форме, не израненный и не окровавленный? - Не знаю... - пробормотал Волгоград, - Но я всё равно не могу поверить... Ты погиб... Погиб из-за меня... - Бедный мой мальчик... - тяжело вздохнув и с болью посмотрев на него, сказал Иван, - Гришенька, родной мой, послушай... В том, что тогда произошло, твоей вины нет... Ведь это я закрыл тебя от пуль... Я - воплощение страны и умереть не могу, а как же я мог подставить тебя под удар. Ну... подойди ко мне, родной... На негнущихся ногах, выронив пистолет, Волгоград подошёл к России. - Не бойся... Я живой... Всё хорошо... - Правда? - неуверенно спросил Григорий. - Конечно. Зачем мне врать? - ответил Иван, осторожно подходя к Волгограду. - Ты не обманешь меня?... - Нет... Никогда-никогда... Зачем мне тебя обманывать? Волгоград замер, всматриваясь в знакомое лицо, будто пытаясь прочитать мысли Ивана. На глазах его выступили слёзы, и, покачнувшись, он упал в крепкие объятия страны. Григорий, казалось первый раз в жизни, плакал навзрыд, судорожно цепляясь за одежду и белый шарф Ивана, будто боясь, что тот исчезнет. - Всё хорошо... Всё хорошо... Всё прошло... Я рядом, я живой... - бормотал Иван, крепко обнимая темноволосого и поглаживая его по спине и голове. Теперь Россия думал, как увести отсюда Гришу, бросать его сейчас он, конечно, не собирался, но ведь он до этого был на собрании стран. Не очень удобно получилось... - Гриша, нам с тобой нужно уйти в другую комнату, понимаешь? Ответа не последовало, Волгоград вообще не осознавал, что сейчас происходит, и ничего не слышал. Иван немного не рассчитал силы, но всё-таки, покачнувшись, поднял на руки темноволосого. Почувствовав какое-то движение, Гриша отчаянно вцепился в одежду Брагинского, при этом чуть не задушив его. - Тише... Тише... Всё хорошо... Мы просто пойдём в мой кабинет... - прошептал Иван, хватка немного ослабла, но дышать всё равно было трудно. Когда Иван вышел из кабинета, Япония спросил: - А кто это только что был? - Это Волгоград, он же бывший Сталинград, - тяжело вздохнув и опустив голову, ответил Германия, - У него, насколько я знаю, ПТСР после войны осталось. - Но стрелял то он сначала в меня! - воскликнул Альфред, - Что с этим психом не так?! - Неужели твои города не ощущают приближения опасности для воплощения страны? - удивлённо спросил Китай, - Волгоград, скорее всего, в этом плане чувствительнее остальных городов. И чутьё привело его сюда, когда в мирное время воплощению России стала угрожать небольшая, но всё же опасность. Это вполне всё объясняет. - Кстати, кто-нибудь слышал, что этому городу говорил Иван? - вдруг спросил Артур. - Возможно, какой-нибудь сбой в магии. Не ты один здесь колдуешь, - пожав плечами, ответил Яо и, быстро переведя тему, добавил, - Давайте лучше перенесём собрание. - Согласен, - сказал Людвиг, - Следующее можно назначить через две недели.