It all comes to an end

Очнувшись в приемном отделении, Камилла первое время была в растерянности и не могла понять, что происходит, но постепенно фрагменты воспоминаний соединились в единую цепочку событий. Беспокойство и тревога сразу ее накрыли, вызвав головокружение и боль за грудиной, - ужас от понимания ситуации настиг ее разум. По словам медсестер, Фрэнсиса и Банни стабилизировали, но им предстояли операции для восстановления костных отломков. У всех троих были закрытые переломы, и Камилла не могла понять, как она могла пропустить такой важный этап при осмотре. У Генри дела обстояли хуже - он был в критическом состоянии и находился в операционной из-за черепно-мозговой травмы. Все, что оставалось Камилле - это покорно ждать новостей. Она сидела в зале ожидания, нервно теребя различные предметы, попадающие ей под руку - занятость чем-то помогало ей унять тревогу, перенаправить в действие. Тревожные мысли о смерти настигали ее, но она пыталась их унять, не дать им овладеть ею. В этот момент обиды и разногласия казались очень глупыми, но в то же время важными - что было бы, поступи она по-другому в таком или другом случае, сказала бы больше или меньше? Чувство опустошения из-за потери близкого общения с Генри после их прошлой встречи угнетало ее и подкидывало в голову разные воспоминания. Что пошло не так? Что было неправильно в тот вечер? Неужели все, что могло остаться, если Генри не выживет - это недопонимание между ними? 3 февраля 3:10 - Я не хочу уезжать, - сказала Камилла, лежа на диване в гостиной, где Генри наводил порядок после того, как ушли Банни с Фрэнсисом. Генри присел на диван рядом с подушкой, где лежала голова Камиллы. - Почему ты решила остаться? - спросил Генри. Этот вопрос не был задан с укором или каким-то негативным подтекстом, но все равно вызвал неприятные чувства - как будто она не должна была здесь находиться, как будто это неправильно. Но ведь он же сам разрешил ей остаться. - Тут комфортно и уютно, - сказала Камилла. - А у тебя дома как будто болото, - ответил Генри. Камилла подняла голову с подушки и посмотрела укоризненно на Генри. - Если ты не хотел, чтобы я оставалась, так и бы сказал, - холодно сказала Камилла. - Все нормально, я не против. Вскоре позвонила маме, и ей пришлось объяснять ситуацию - кратко и без эмоций, иначе это бы грозило перерасти в истерику. Она не хотела уезжать домой - просто не могла, по крайней мере, пока не будет знать, что все в порядке. Размеренная обстановка только будет сводить ее с ума. Оживленная же больница с атмосферой спешки и болезни в какой-то степени ее успокаивала из-за того, что синхронизировалась с ее внутренним тревожным состоянием. - Я сейчас заплачу, - Камилла приложила ладони к рукам, надеясь на то, что слезы все таки не польются, но она знала свое состояние очень хорошо. Медленно, капля за каплей, они скатывались по ее лицу, и она сразу же их вытирала, но это не помогало их остановить. Генри ничего не сказал, просто встал и куда-то ушел, а вернувшись, дал ей свой синий клетчатый платок. - Чего ты боишься? - спросил Генри. Вопрос застал Камиллу врасплох, помогая ей взять себя в руки и задуматься о своем состоянии. Генри терпеливо ждал, сидя рядом и наблюдая за ней. - Я боюсь, что я не смогу. - Не сможешь что? Прерывистый вздох, перемешанный с сопением носа. Камилла не любила показываться уязвимой и ставить другого человека в неловкое положение. Но Генри создавал такую особую доверительную атмосферу, из-за чего открываться ему было не так уж сложно. - Я боюсь, что я не смогу реализоваться. Что у меня не получится сделать всего, чего я хочу. Воспоминания были еще и на физическом уровне - нежное и медленное поглаживание по щекам, волосам и тыльной стороне рук, осторожное вытирание слез краем платка. Лежа на диване, на одной подушке, голова к голове, они игрались с пальцами друг друга, соприкасались ладонями и делали вид, будто ничего не происходит. От этих ощущений выворачивало наизнанку, в горле неприятно сжимало и создалось ощущение тошноты. Камилла долго сомневалась - отдавать ему подарок или нет. Но когда она решилась, поняла, что это было ошибкой. - У меня для тебя кое-что есть, - сказала Камилла, доставая из сумки два конверта. Смущенное и в то же время возмущенное лицо Генри говорило само за себя. - Зачем? - спросил он, принимая конверты и рассматривая их. На одном была надпись «открой, когда будет казаться, что делаешь недостаточно», на втором «открой, когда не сможешь заснуть ночью из-за гнетущих мыслей» - Просто, - ответила Камилла. На самом деле был еще третий конверт с надписью «открой, когда будет грустно». - А если я их не открою? - спросил Генри. В третьем конверте лежала открытка со словами «ты тот человек, который был так сильно нужен в моей жизни, и я этого даже не понимала. спасибо, что был рядом, когда было грустно и тревожно. ты замечательный. чтобы там ни было - все будет хорошо». - Это уже твоя ответственность, - сказала Камилла. Она поняла, что правильно сделала, что хотя бы не отдала третий конверт - он был слишком личный. - Ты его побрызгала своими духами? - спросил Генри, поднеся конверты к носу и вдыхая их запах, - Они пахнут тобой - такой фруктовый запах. - Нет, зачем? - смущенно ответила Камилла. Она правда этого не делала и не понимала, зачем ей нужно было бы этого делать - это уже было чересчур. Камилла понимала, что ей нужно поесть, но знала, что если начнет, то не остановится, будет заедать стресс до болей в животе, а ей этого не хотелось. Поэтому она встала и пошла к автомату, чтобы купить себе воды. В это же время ей навстречу шел хирург, от чего у нее внутри все сжалось. Вид у врача был нейтральным - нельзя было понять, будет хорошая или плохая новость. - Операция прошла успешно, - сказал доктор, - легко отделался, какое-то время будет еще без сознания, но прогноз благоприятный. И Камилла наконец-то смогла спокойно выдохнуть за эту ночь. - У тебя сердце так сильно бьется, - сказал Генри, лежа на животе Камиллы, - ты точно не хочешь сказать мне что-то еще? Он перехватил ее запястье и нащупал еще и там пульс. - Это просто симпатика, - сказала Камилла, намекая на то, что пару минут назад она плакала, - было бы странно, если бы оно не билось. Генри резко отстранился и посмотрел на нее с укором. - Не говори такого. В больницу постепенно начали приезжать родители парней и девушка Генри. Постепенно от усталости Камиллу начинало клонить в сон, и у нее не было сил с ними разговаривать, хотя она знала, что они нуждаются в поддержке. Последние воспоминания перед тем, как ее нейроны синхронизировались в общем ритме и начали генерировать тета-волны, были связаны с последним разговором с Генри на тех каникулах. 3 февраля 4:30 Такси должно было приехать через 7 минут. Они стояли в коридоре - Камилла возле зеркала, Генри, облокотившись на стену и наблюдая за ней. Переведя взгляд на Генри, ей жутко захотелось его обнять - они увидятся еще нескоро, и она будет скучать. Подойдя к нему, она обняла его и уткнулась головой в плечо. Запах Генри был приятным и успокаивающим. Они простояли так несколько минут. - Спасибо, - сказала Камилла. - Не за что, - ответил Генри. Камилла вздохнула и отстранилась, чтобы посмотреть Генри в глаза, держа его за плечи, а он скрестил руки за ее спиной, чтобы придерживать. - Теперь мне будет постоянно казаться, что я должна тебе что-то сказать, - сказала Камилла, делая отсылку к тому, что Генри постоянно у нее спрашивал за этот вечер все ли она ему рассказала после каждого ее глубокого вздоха. Она снова обняла его, смущаясь зрительного контакта, а он начал нежно гладить ее по спине. Хотелось, чтобы это не заканчивалось, но Камилла вспомнила, что ее уже наверно ждет такси. Оно уже стояло на ожидании. я сама все разрушила - последние мысли Камиллы перед тем, как она заснула.