Журавлик

      Конечно, все не могло закончиться так просто. Староста школы, гриффиндорец Брайан Адамс, несколько раз уточнял, все ли Перси обдумал, но так как тот выглядел искренне обеспокоенным, то и ответы получал ровные, уверенные. Вторая староста факультета, Барбара Митчел, пожаловалась, что ей никак не могут подобрать напарника, слишком мало подходящих кандидатур, не говоря уже о нежелании закабалять себя перед экзаменами. Профессор Макгонагалл снизошла до вопроса, не передумал ли Перси и не желает ли восстановиться в должности, «так и быть, закрою глаза на ваш сомнительный демарш». Никакого намека на сожаление, никакого проблеска понимания, что именно ее действия стали последней каплей, поэтому Уизли еле удержался от вспышки гнева, когда повторял отказ.       Вуд поддержал его решение, сказав: «Можно подумать, это помешает тебе стать Министром Магии. Да я бы стал профессионалом, даже если бы мне пришлось начать с уборки раздевалок!» Комментировать это Перси отказался, но было приятно, что хоть кто-то кроме матери так в нем уверен, сказать же, что он вообще представления не имеет, как теперь прорываться к желанному посту, было выше его сил. Дженни Фелл и Элис Риверс как-то подошли сказать, что он был прав, они были слишком суровы с первокурсниками, но можно было сделать выговор менее драматично, чем швыряя значок старосты в лицо декану. Опешивший Перси даже не стал спрашивать, откуда в их головах такие дикие мысли. Патриция Макдугал была верна себе и обращалась к Перси исключительно «неудачник», хотя он старался игнорировать ее поведение. Это проблема старосты, вот пусть ее Митчел с Адамсом и усмиряют. А саму Макдугал молчание бесило намного сильнее, чем раньше лекции, но часто лезть к нему не было возможности: когда боялась учителей, когда мадам Пинс, а специально идти в мужское общежитие, чтобы сказать, как она его презирает — смешно же.       Близнецы отличились как всегда, но на сей раз это даже его позабавило. Фред и Джордж с поддержкой верного Ли Джордана чуть ли не на руках притащили Перси к мадам Помфри и попросили проверить их старшего брата на сглазы, проклятия и зелья, потому что он ведет себя непривычно. Целительница пожала плечами и честно выполнила свою работу. Конечно, она ничего не нашла, а Перси приложил недюжинные усилия, чтобы не расхохотаться братьям в лицо: это бы точно ввергло их в панику.       Сложнее всего было объясниться с Кристалл: девушка была откровенно разочарована его поступком. Он и Пенни были выбраны взамен ставших старостами школы Адамса и Рейчел Грейвс, семикурсницы Рейвенкло, остальные старосты оставались теми же и были старше их на два года. Позиция новичков сблизила его с маглорожденной умницей, и он иногда позволял себе думать — очень редко, все же у него были обязанности и как у ученика, и как у старосты! — что они могут быть больше чем друзьями. Что ж, теперь эти мысли можно сжечь как пришедший в негодность пергамент, Пенелопа была крайне многословна, прямо сказав, что даже дружбы между ней и таким ненадежным человеком быть не может, «скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты». Он не стал пояснять, что сам сдал значок: коли уж все хотят думать, что это реакция Макгонагалл на фиаско его младшего брата и Гарри-того-самого-Поттера, пусть так.       Его сокурсники с других факультетов думали так же, как минимум, слизеринцы: они надменно, исключительно меж собой, но в его присутствии обсуждали, что наконец-то рыжему выскочке указали его место. Кассиан Фоули с Хаффлпаффа сочувствовал и предлагал попросить вернуть значок: «у вас же так и не нашли второго старосту, потому что лучше тебя вариантов нет». На простодушного Фоули тогда зашикали друзья и утащили с извинениями и тема была закрыта. Конечно, Брайан и Барбара пытались объяснить остальным, рассказать правду, но их не слушали, школьникам больше нравились придуманные ими теории.       Сам же третий Уизли не чувствовал ничего особенного. Да, он стал свободнее и не только по времени, но и вообще, по ощущениям, но и только. Какого-то надрыва из-за потери значка он не испытывал, только смутное беспокойство по поводу реакции родителей. Но, наверное, дело в том, что с первой ночи он не позволял себя думать о, несомненно, потерянном кресле Министра магии, как и размышлять о дальнейших планах. Консультации по будущей профессии были давно позади, поэтому обсудить неожиданную лакуну и туман вместо будущего было не с кем.       Перси лишь уповал на то, что отец согласится его выслушать — мамины причитания из-за того, что и третий ее сын не сделает карьеру в Министерстве, он не выдержит. Хотя, может быть, он еще дослужится до начальника какого-нибудь небольшого отдела? Надо будет спросить отца, тот должен отнестись ко всему спокойнее, хотя тоже будет расстроен.       Перси очень давно не расстраивал родителей, и ожидание их реакции действовало на нервы как горящие угли в руке.       Чтобы отвлечься, он занялся подготовкой к экзаменам, когда убедился, что каким-то чудом его слова дошли до твердолобых гриффиндорцев и несчастные забойкотированные дети снова стали частью коллектива. Гермиона мгновенно активизировалась, снова зарабатывая баллы, так что может быть итоги года будут не настолько позорными. Так как собственные результаты Перси уже не слишком волновали — он уверял себя в этом по пятьдесят раз за день и сотню ночью — он помогал готовиться к экзаменам всем, кто нуждался в помощи, а также заставлял готовиться Вуда. Пусть тот и нацелен на спортивную карьеру, нормальные отметки никогда не будут лишними, карьера игрока в квиддич была короткой, редко кто играл после сорока. А что потом? Вот тогда СОВы и ТРИТОНы ему пригодятся. Этот аргумент Оливер оспорить не мог, хотя и говорил, что, даже закончив карьеру, не попрощается со спортом, а станет тренером. Перси согласно кивал и притаскивал дополнительные книги, пока друг с ворчанием искал пергамент и перо.       А потом его младший брат вляпался в историю, и подготовка резко отошла на второй план. Когда утром он не заметил трех первокурсников за завтраком, то не обратил внимания: во-первых он не осматривал весь стол, так, окружение, во-вторых, та же Грейнджер могла зачитаться книгой и забыть про завтрак, мальчишки наверняка банально проспали. Но потом к нему обратилась профессор Макгонагалл, сказав, что Рон в Больничном крыле, как и его друзья, и они с братьями и некоторыми другими гриффиндорцами побежали туда.       У Рональда была травма головы, незначительная, по словам мадам Помфри, но Уизли все равно забеспокоились. Гермиона не выглядела пострадавшей вовсе, только взволнованной и уставшей, словно не спала ночь, но ведь их экзамены закончились. Гарри же лежал с ожогами на руках и без сознания, и тревожить его мадам Помфри очень не рекомендовала. Оливер был вне себя от того, что остался без ловца на последнюю игру, Перси же проклинал упрямых детей, снова куда-то полезших — и себя заодно, потому что даже не заподозрил.       Одному Мерлину известно, что именно он писал на экзаменах, две проклятые недели прошли в туманном мареве конспектов, заклинаний, лица комиссии вообще не отпечатались в голове, словно он резко перестал различать детали, только цветовые пятна. Оливер предположил, что его догнал «отходняк» от потери значка, но как-то он долго его догонял, сколько недель-то уже прошло. Но его состояние вызывало вопросы даже у мадам Помфри, которая дотошно выспрашивала, не пьет ли он тайком Умиротворяющие бальзамы собственного изготовления. Ему в голову не приходило подобное нарушение правил, но идея выглядела заманчивой, ему же еще ТРИТОНЫ предстоят через два года.       — Таким образом, нам надо сменить декорации!       Грохот в Большом Зале стоял такой, что Перси не был уверен, не выйдет ли он отсюда оглохшим на оба уха. Он, конечно, безмерно гордился Роном и его друзьями и был счастлив за факультет, но радость была слегка приглушена незнанием всей истории. Ни одна из его тактик не сработала: он так и не узнал от младшего брата полную историю произошедшего в ночь, когда тот оказался в Больничном Крыле, рассказ старост был слишком короток и оставлял много вопросов. Ходящие по школе слухи и вовсе были один безумнее другого и не могли быть надежным источником информации. Хотя конечно, он не мог тратить на все это много времени, сдавал СОВ, плохо спал, ел и вообще о расспросах вспоминал, только когда знакомые макушки попадались ему на глаза.       Рядом также приглушенно радовался Оливер, ибо Кубок по квиддичу, несмотря на все усилия, уплыл у него из рук и капитан был сокрушен морально прямо перед экзаменами. Неудачно, что мадам Хуч умудрилась отравиться прямо перед игрой и в итоге матч перенесли на выходные перед самыми СОВами: сначала Гарри попал в Больничное Крыло, а после Оливер чуть не сошел с ума после разгромного проигрыша Рейвенкло. Перси недоумевал, почему нельзя с самого начала включить в сборную запасной набор игроков, как в профессиональных командах, чтобы замена была более-менее приличной, а не дубом на метле. С другой стороны у них сейчас заменять не кем, тем более в такие короткие сроки, но ведь и раньше на факультете не было запасных игроков, и этого он совсем не понимал.       Перси Уизли вообще многое не понимал, но только недавно осознал сам факт непонимания, что было еще более удручающим.       По итогам года все его братья благополучно переползали на следующие курсы, никому из них даже не нужна была свободная неделя на пересдачу, что было своеобразным показателем: к третьему курсу близнецы взялись за ум. Они даже ни разу не подшутили над ним за последний месяц, и Перси не хотел признавать, но это его слегка беспокоило. Может они готовят совершенно необыкновенную пакость? Но с этим он разберется, когда они напакостят, Рон был важнее, как и выяснение всей истории о произошедшем в Запретном коридоре — дети умудрились не проговориться никому вообще, что в Хоге было нонсенсом. Ему пришлось прибегнуть к непримечательной и банальной тактике, даже странно, что он не начал с нее. Шаг первый — отловить троицу и убедиться, что им не помешают, что более чем возможно в Хогвартс-экспрессе.       — У меня к вам разговор, — запирающее на дверь купе — есть. Три настороженных первокурсника — есть. Шаг второй — попробовать убедить поделиться историей. Не пропускать!       — Ты опять? — заныл Рон, после победы Гриффиндора у брата было отличное настроение, поэтому даже ныл он как-то довольно и неубедительно. — Все ведь хорошо, мы даже Кубок выиграли!       — И мне очень интересно, что такого впечатляющего вы сделали. Прости, Рон, но ты никогда не попадал к целителям после партии в шахматы.       — Потому что я раньше не играл в шахматы собой, — брякнул брат и тут же закрыл рот ладонью. Перси резко выпрямился.       — Что, прости?       Тишина тоже могла оглушать, будто кто-то наложил на весь мир Силенцио. Конечно, это была глупая мысль, он все еще слышал шум поезда и людей за дверью, но почти-второкурсники молчали, как набрав в рот воды. Гермиона виновато потупилась, Рон продолжал держать руки у рта, словно пытался не дать словам вылететь оттуда — что выглядело презабавно — а Гарри изучал свои ботинки. Выглядели те еще непрезентабельнее, чем вещи, которые переходили в их семье от близнецов, что казалось невероятным, но Перси не позволил этой мысли себя отвлечь. Шаг третий — пытка.       — Вижу, вы не оставляете мне выбора, — и наслал на детей чары щекотки вместе с заклятьем немоты, чтобы на их смех не сбежалось полпоезда.       Помучив их секунд двадцать, Перси снял чары и уточнил, не желают ли они говорить. Гермиона возмутилась нарушением запрета на колдовство вне Хогвартса, Перси педантично уточнил, что после отказа от поста старосты не видит смысла утруждать себя правилами, которые легко обойти — технически запрет не распространяется на экспресс. Гарри пытался отдышаться, а Рон разразился возмущениями, что раз уж Перси решил стать нарушителем правил, то почему он решил использовать это против них, а не против близнецов, которые точно заслужили. Продолжался балаган недолго, ровно до того момента, как Поттер бросил веское:       — В школу пробрался Волдеморт, — и Перси вздрогнул.       Он плохо помнил время террора Того-Кого-Нельзя-Называть, больше эмоции, чем реальные воспоминания. Холодные от нервозности дни, беспокойство и страх родителей перемежались с редкими моментами, когда те оба были дома и изо всех сил старались дать им нормальное детство. Билл и Чарли говорили, что так было только в последние пару-тройку лет, но ему было всего пять, когда война закончилась, он не помнил, что было раньше. Но он помнил, как мама ежедневно проводила репетиции на случай нападения, чтобы они ни в коем случае не забыли, что делать и куда бежать. Иногда они не выходили даже за пределы дома без матери и то, она всегда была такой напряженной и настороженной, что он старался не проситься, для этого были близнецы, чья бурная энергия не давала им спокойно читать что-нибудь.       Правила поведения в разнообразных ситуациях они тогда повторяли как сказку перед сном, он до сих пор мог их вспомнить, словно не прошло целое десятилетие. Перси смутно вспоминал, как они жили у тети Мюриэль после нападения на нового министра магии: отец тогда пострадал и попал в больницу, и ворчливая и вредная старушка потребовала, чтобы весь Уизлятник переехал к ней, пока тот не поправится. Одна из немногих хороших черт родственницы: она могла пилить их сутками, но в опасное время, ничуть не сомневаясь, приютила у себя весь выводок «предателей крови» и даже не слишком действовала на нервы издерганной матери.       Он хорошо запомнил ночь падения Неназываемого, родители узнали о том одни из первых благодаря Дамблдору. Перси проснулся из-за криков из гостиной и перепугался не на шутку, быстро соскочил с кровати и побежал будить остальных. Билл уже уехал в Хогвартс, поэтому он побежал ко второму по старшинству брату, но Чарли проснулся сам и уже нес сонного Рона, так что он пошел будить близнецов. Они спускались все вместе, стараясь не шуметь, пока не поняли, что возгласы были скорее радостными, чем напуганными. Чарли были занят младшими детьми, и Перси был тем, кто рискнул посмотреть, что происходит.       Он помнил, как шарахнулся назад, увидев, как папа кружит маму по комнате, как робко спросил что происходит, и его не услышали. Но все выглядело безопасным, и они зашли в комнату все вместе, тогда-то родители их и заметили. Отец по очереди обнимал и подкидывал их, повторяя, что Тот-Кого-Нельзя-Называть пал, мама плакала и смеялась одновременно, обнимая каждого, до кого смогла дотянуться. Его такая бурная радость напугала как бы ни больше, чем привычная молчаливая нервозность и еще пару лет он повторял старые правила уже сам по себе — просто чтобы помнить.       Теперь Мальчик-Который-Выжил заявляет, что Он вернулся. И пробрался в школу.       — Ладно, — он говорил спокойно, но, кажется, он переоценил свою способность к лицедейству, так как первокурсники резко сбились в кучу на соседнем сидении. — А теперь, пожалуйста, с начала, что бы вы ни сочли за начало.       — Перси, а разве вам не рассказали? — перебил друга Рон. — Ты же знал про шахматы.       — Нам сказали, что в школе хранили важный артефакт и что его пытались украсть, а вы помешали вору. Про шахматы упомянули как одну из линий защиты, — рассказ Барбары был не слишком подробным, видимо даже старостам не стали раскрывать всего. Про появление Того-Самого точно умолчали, иначе вся школа стояла бы на ушах.       — Очень… лаконично, — дипломатично высказалась Гермиона. — И если подумать, ни слова лжи, а выглядит все довольно безобидно.       — Я бы не сказал, что столкновение с взрослым магом и попадание на больничную койку выглядит хоть сколько-нибудь безобидно, — проворчал Перси. — Ваша версия событий?       — Ну, самое начало, наверное, тот день, когда я пошел с Хагридом за покупками к школе, — начал наконец-то рассказывать Поттер.       …       — Цербер? В запретном коридоре сидел цербер?! — почему он не запасся успокаивающей настойкой?       — По имени Пушок! — или Умиротворяющим бальзамом. Цербер по кличке Пушок в школе за дверью, отпираемой Алохоморой.       …       — В школе прятали настоящий философский камень?! — ничего себе важный артефакт. Да он бесценен! Уникален!       — Его решили уничтожить, — …что?       …       — Убийца единорогов в Запретном Лесу? — Какого Мордреда, профессор Макгонагалл? Послать первокурсников искать неизвестного монстра? И Хагрид позволил Гарри и Рону ходить там вдвоем с трусливой собакой?!       — Там мы увидели, как кто-то в плаще с капюшоном пил кровь из единорога…       К концу рассказа Перси отстраненно подумал, что у него, должно быть, появились первые седые волосы. Одержимый преподаватель — и никто даже не заподозрил, кроме треклятой летучей мыши Снейпа, который, однако, ничего не предпринял, и останавливать Квиррелла полезли первокурсники. Бравая тройка, нарушив множество правил, ринулась спасать камень, который все равно в итоге уничтожили. Повезло, что они смогли пройти все препятствия. Повезло?       — Как интересно… все препятствия были словно созданы для вас, — дьявольские силки, летающие ключи, шахматы и логическая задача. Ах да, тролль, как на Хэллоуин, тоже для этих троих, одного они уже завалили. И на десерт — зеркало Еиналеж, которое Поттер нашел на каникулах. Перси выплыл из мыслей и нахмурился, поняв, что дети старательно смотрели куда угодно, только не на него. — Что вы об этом знаете?       — Ну… я думаю, Дамблдор вроде как проверял меня, — забубнил Поттер. — Готов ли я встретиться с Волдемортом…       Перси долго осмысливал идею, что директор школы сознательно устроил поединок один на один между одиннадцатилетним мальчиком и опаснейшим преступником Магической Британии второй половины двадцатого века. Когда же понял, что молчал слишком долго, Рон уже смотрел на него горящими глазами, готовый спорить и ругаться, Гарри мрачно молчал, отвернувшись к окну, а Гермиона смотрела, кусая губы, будто ждала, что он их отчитает.       Высказать мысль, что директору надо в Мунго, потому что на дворе не девятнадцатый век, чтобы так рисковать детьми, а Рону — поискать друзей, которые не потянут его в такие опасные приключения — он бы не рискнул и раньше, но в такой атмосфере тем более. Отругать за нарушение правил надо, но у Перси на данный момент не было моральных сил, чтобы все высказать, а высказываться наполовину и вовсе бессмысленно. Один только вопрос остался:       — Почему вы не попросили о помощи?       — Мы просили! — хором ответили перво… второкурсники и Перси чуть не свалился с сидения. Если просили, то почему все закончилось именно так? Дальше продолжил Рон. — Но профессор Макгонагалл не стала нас слушать!       — Мы хотели найти профессора Дамблдора, но неправильно начали разговор с профессором Макгонагалл, — уточнила Гермиона. — Но она могла бы и дослушать, раз уж мы все равно узнали о камне! И проверить!       — А она не поверила и пригрозила отнять еще пятьдесят баллов, если увидит нас охраняющими запретный коридор, — вспомнил Гарри.       — Ладно. Декан вас прогнала. К кому еще вы обращались? — ребята смолкли и переглянулись. Так он и подозревал: одного отказа было достаточно, чтобы они решили действовать самостоятельно. С другой стороны к кому им идти? Им одновременно отказала замдиректора и декан, другие учителя точно так же не поверят, а директор покинул Хогвартс. — Почему не пришли ко мне?       — Можно подумать, ты бы поверил, — хмыкнул Рон, Гермиона тут же ткнула его острым локтем в бок. — Ай! Я правду сказал!       Поверить, что в школе будет твориться подобное, а он ни сном, ни духом? Прикусив язык, Перси пришлось приложить некоторые усилия, чтобы самому себе сказать, что нет, не поверил бы. Уязвленное самолюбие и — больно признавать — гордыня помешали бы взглянуть на факты объективно и не прогнать троицу восвояси, высмеяв или возмутившись столь жалкой попыткой его одурачить.       — Логично, — смиренно склонил голову Перси, горько усмехаясь. Сколько еще раз он будет вынужден признавать свои ошибки? Он ведь всегда следовал правилам, старался быть образцовым учеником и сыном, а в итоге пшик. — Я бы вам вряд ли поверил. Но я не единственный старшекурсник в школе. Почему вы не подошли к Оливеру? К близнецам? Те, даже если бы не поверили, все равно бы полезли, как минимум из любопытства.       — Они бы нас на смех подняли! — горячо возразил Рон, а Перси удивленно поправил очки. Он не ожидал, что младший брат настолько не верит в них. Хотя должен был догадаться: когда лесник выращивал дракона, Рон предпочел обратиться к далекому Чарли, а не к кому-то из них, хотя что Фред с Джорджем, что он сам смогли бы придумать, как решить вопрос с драконом, не попавшись или не получив столь строгое наказание.       — Что-то в этом есть. Люди не захотят верить в возможность воскрешения Того-Кого-Нельзя-Называть, — Гарри открыл рот, видимо, хотел яростно настоять, что он не врет, но Перси поднял руку и мальчик не произнес ни слова. Воспитанный, не то что его обормоты-братья. — Я не говорю, что ты врешь, Гарри, просто он пугает людей даже сейчас, и если бы не видел своими глазами последствия этой встречи, я бы скорее тоже решил, что вы меня разыгрываете. Потому что сама мысль о том, что он не умер, что он все еще может угрожать волшебному миру…       Перси перевел дух, собираясь с мыслями. Он вовсе не планировал так раскрываться перед младшими, за которых он все равно в ответе — за брата точно! — но его слишком выбило из колеи их опасное приключение. И раз уж начал — надо говорить до конца.       — Это страшная мысль даже для меня, а ведь я почти не помню войну. Но я вам верю, — Перси кивнул сам себе, оставлять эту троицу без присмотра чревато. — И прошу, если вы куда-то влезете в будущем, подойдите ко мне. Я понимаю, Рон, — он не позволил младшему брату прервать себя, — ты не воспринимаешь меня как возможного помощника из-за ненависти, но подумай о друзьях, прежде чем оставлять меня в неведении. Я старше вас на четыре года, то есть учился дольше, чем вы, и являюсь далеко не худшим учеником потока. Я могу помочь.       Убедившись, что брат и его друзья услышали Перси — Рон очень забавно пучил глаза, но он не стал на это указывать — он отменил чары и вышел из купе. Вряд ли, конечно, дети поступят так, как их просят, но может они резко повзрослеют за лето? А пока Уизли нужно немного уединения: ему еще предстояло собраться с духом, чтобы лично рассказать родителям, как он их подвел. Но сначала он заглянул к близнецам, чье купе встретило взрывом какой-то хлопушки и все, включая Перси, оказались покрыты блестящими перьями. Компания засмеялась, пока Перси пытался очистить очки от нежданного сюрприза, который оказался подозрительно липучим. Устав от бессмысленного труда, он взмахнул палочкой одним махом очищая себя и вызывая разочарованные стоны у собравшихся.       — Не хочу ничего об этом знать, — буркнул Перси, оглядевшись. Помимо братьев в купе сидели Ли Джордан, Алиссия Спинет и Анджелина Джонсон, весь третий, то есть уже четвертый курс Гриффиндора, давние друзья.       — Наш дорогой братец Перси… — Силенцио застало Фреда врасплох, Джордж, посмотрев на копирующего пучеглазую рыбку близнеца, зашелся диким хохотом.       — Джордж, на пару слов, — он не стал ожидать, когда с онемевшего брата снимут чары и покинул купе, второй брат с легким недоверием последовал за ним в коридор.       — С каких пор наш правильный братец нарушает запреты? — не удержался все-таки шутник, но взгляд оставался серьезным и чуть настороженным.       — Вы пытались проникнуть в запретный коридор, — Перси не спрашивал: чтобы близнецы да прошли мимо такой загадки? Никогда.       — Да зачем нам? — пожал плечами Джордж, но прежде чем бывший староста успел хотя бы фыркнуть, продолжил. — Хагрид сам нас отвел туда на следующий вечер после прибытия, мы еще тогда на ужин опоздали.       — В смысле — сам отвел?       — Мы главные шутники Хогвартса, братец! — торжественно возвестил брат. — Конечно, преподаватели ожидали, что мы полезем в коридор, вот и попросили Хагрида все рассказать. Он показал нам Пушка — поразительная зверюга! — и рассказал, что так как торговля церберами незаконна, а Хагрид не мог пройти мимо мучающегося «щеночка», даже когда это означает иметь дело с браконьером, то Дамблдор позволил спрятать малыша в школе, пока они не придумают, как устроить его в заповедник и разберутся со связанными с этим формальностями.       — И они попросили рассказать это всем любопытным, которые могли бы полезть в коридор, — и снова Перси не спрашивал, а утверждал, слегка восхищаясь простому и изящному решению. Директор так легко и красиво отогнал от запретного коридора школьников, не только прямым запретом, но и через Хагрида разрушив для нарушителей правил интригу и потребность выяснить, а что там в коридоре. С такой позиции даже Алохомора становится понятной: цербера кормил лесник, который мог использовать только простейшие чары. — Собирайтесь уже, скоро приедем.       Родители, как и ожидалось, ждали их на маггловском перроне вместе с Джинни недалеко от входа на платформу 9 и ¾. Перси еще помнил то время, когда их сопровождал только отец, чтобы не тратить много денег на летучий порох и каминный доступ на платформу, но перед первым курсом близнецов тот закончил работу с магловской машиной. Тогда они впервые поехали на вокзал все вместе, а четверо младших увидели Хогвартс-экспресс. Теперь у них чуть лучше с деньгами: и Билл, и Чарли выросли, нашли работу, а основная часть школьных принадлежностей переходит друг от друга. Разве что Джинни надо будет собирать чуть ли не целиком, не может же она носить старые мальчишеские мантии.       — Мальчики, с возвращением! — мама обняла каждого так крепко, что затрещали кости.       Распрощавшись с друзьями, Уизли шумной толпой отправились к машине. Мама и Джинни говорили, не переставая, то рассказывая новости, то задавая вопросы, но Перси, наверное, впервые не стремился принимать активного участия в беседе, привлекая к себе внимание. Остальные этого и не заметили, разве что отец посматривал странно, но и только. Дома же во время позднего ужина избегать правды было уже неловко, будто он стыдится своего решения.       — Ты сегодня довольно молчалив. В школе что-то случилось? — отец действительно заметил, но не отметил отсутствие значка. Как типично.       — Я кое-что вам не рассказал, — Перси прокашлялся, в горле внезапно пересохло и пришлось отложить ответ, чтобы глотнуть воды. Он сразу решил, что не станет смягчать правду, чтобы не мучиться подбором слов, но даже так произнести их было нелегко. — Я отказался от поста старосты факультета.       На секунду повисла тишина: братья уже знали, а родители осмысливали услышанное.       — Как?       — Почему?       — Что случилось? — Артур Уизли выглядел искренне обеспокоенным, и Перси почувствовал себя еще хуже, чем до этого.       — Я не соответствую должности, — сказать родителям в лицо, что он не справился с обязанностями, было еще труднее.       Конечно, такого короткого объяснения было недостаточно. Родители выпытывали, что произошло снова и снова и, в конце концов, Рон взорвался:       — Это из-за меня!       — Что? — Перси присоединился к общему изумленному возгласу, как и близнецы. Это еще откуда? — Рон, ты-то здесь причем?       — Я причем?! Это все ты! — он еще больше запутался. У Рона были галлюцинации? Искажение воспоминаний? Это из-за удара по голове? — Да ты весь Гриффиндор перебаламутил!       — Я? — опешил Перси. Большинство гриффиндорцев его и знать не желало, вынужденные иметь дело с его бесконечными бесполезными попытками ввести немного дисциплины на факультете.       — Ой, Перси…       — …можно подумать, ты не заметил…       — …хотя зная тебя, это возможно…       — …но ты глубоко шокировал…       — …весь факультет…       — …и минимум половину школы…       — …только и разговоров было…       — …что тебя кто-то проклял…       — …или подменил…       — …а потом ты начал помогать…       — …готовиться к экзаменам…       — …забив на собственную подготовку…       — …подозревали Оборотное…       — …одержимость… — на этом слове Перси вздрогнул, вспоминая красочное в своей скупости описание Квирелла с торчащим из затылка Неназываемым. Рука невольно взлетела к голове, Рон проводил ее взглядом и откинулся на стуле посмотреть, проверить.       — Так, стоп, — отец остановил близнецов, пока те окончательно не повредили им рассудок. — Мы уже поняли, что люди удивились решению Перси. Как это связано с Роном?       — Так все началось с малыша Ронни…       — Не называйте меня так!       — …и его друга Гарри Поттера…       — …и их маленькой подружки…       — Гермиона тут вовсе не причем! Баллы потеряли мы с Гарри и Невиллом!       — …по полсотни с каждого…       — …заставили нас устыдиться…       — …а ведь главные шутники школы мы…       — …и лидеры по потере баллов…       — …а тут наш собственный брат…       — …мы тобой гордились…       — Ага, так гордились, что не разговаривали! И с Гарри тоже! — на сей раз близнецы немного смутились, а мама недовольно нахмурилась. — Нас весь факультет игнорировал!       — Кроме Перси…       — …нашего образцового пай-мальчика…       — …который оказался не таким идеальным…       — …и что самое странное…       — …сам это понял! — закончили они уже хором. Перси потер лоб, все еще не улавливая связи между самоотводом и Роном.       — Рон, за что ты винишь себя? — отец оставался спокойным, хотя его взгляд в сторону близнецов однозначно обещал тем серьезные проблемы.       — Перси сказал, что не может справиться с факультетом после того, как нам объявили бойкот, — наконец, разродился пояснением Рон. — Он даже извинился за это! И сказал, что баллы не важны!       — Не так важны, как твое душевное состояние и состояние твоих друзей, — уточнил Перси. Выиграть кубок школы было все же приятно. — Кроме того, декан поступила несправедливо с вами, и я не мог с этим смириться. Не говоря уже о том, что в качестве наказания вас отправили ловить какое-то чудовище.       — Мы не ловили чудовище, мы искали раненого единорога! — вскинулся Рон и тут же прикусил язык, осторожно скосив глаза в сторону.       Это было опаснее навозной бомбы под стулом тетушки Мюриэль. Мама, до того молча слушавшая их, пытаясь понять, что к чему — а может быть слишком шокированная его действиями — нашла точку выхода эмоций. Сначала она дотошно допросила Рона, и Перси был поражен тем, что матери не удалось выудить у младшего брата его секреты. Про дракона Рон молчал как немой, гуляли после отбоя и только. Сказал, что искали убийцу единорогов и нашли тварь, которая пила их кровь — но ни словом не обмолвился, что это ныне покойный учитель ЗоТИ.       В другом случае прогулка в Запретный Лес под присмотром Хагрида была бы воспринята равнодушно — близнецы тоже по лесу гуляли после первого серьезного нарушения. Преподаватели пытались страхом привить немного дисциплины, что оказалось бесполезно и леснику в итоге пришлось еще и вылавливать близнецов, чтобы те слишком далеко в лес не забрались.       Но эта прогулка была далеко не рядовым случаем: отнюдь не каждое магическое существо сможет и захочет убивать единорогов, уж тем более пить их кровь, это страшное проклятие. И матери точно не понравилось, что лесник в итоге оставил пару учеников в одиночестве в Лесу, особенно то, что этими двумя вызвались быть Рон и Гарри, пожалевшие неловкого Невилла и не пожелавшие компании Малфоя.       Молли Уизли не зря опасались все ее дети от мала до велика. Добрейшей души женщина внутри скрывала настоящего дракона, поэтому Перси был не удивлен, когда их всех погнали спать, а мать собралась создавать Вопиллер для декана. Почему не Хагриду? Потому что бесполезно, он вообще проблемы не увидит, а вот до профессора есть шанс достучаться. Приятного начала каникул, профессор Макгонагалл.       Перси не был уверен, что больше удивило его впоследствии: то, как спокойно мама перенесла его решение, словно потеря значка была чем-то незначительным, или то, что отец им гордился. Артур Уизли сказал, что знает, как ему было трудно принять такое решение, и что он горд, что сын не побоялся выступить против неправильных действий декана и сокурсников ради брата. Перси заподозрил, что кто-то что-то не так понял и на сей раз это не он.       Отец также успокоил его, сказав, что многие министры магии не были старостами в школе, это, конечно, полезно, но совсем необязательно, строить карьеру в Министерстве это ему не помешает. Так что лето Перси проводил очень даже неплохо, перечитывая старые конспекты и читая учебники следующих лет, которые были актуальны для него, решив, что раз обязанности старосты не будут отнимать у него время, он вполне может освоить за год программу обоих старших курсов. Тогда на седьмом курсе, когда запланирована усиленная подготовка к ТРИТОНам, ему будет значительно проще.       — Перси, одолжи Гермеса, а? — он поднял голову от учебника по чарам, слегка удивившись непривычной робости младшего брата.       — Почему бы и нет, он засиделся дома, — Перси ни с кем не переписывался этим летом, Оливер вообще не был любителем письменного общения, а остальные приятели со школы слишком неоднозначно восприняли его поступок. — Стрелка совсем плоха стала?       — Наверное, — Рон плюхнулся на кровать, словно только и ждал, что его вопроса. — Я написал Гарри трижды, но не получил ни одного ответа. Я подумал, что это Стрелка старая уже, не донесла, как думаешь?       И уставился печальными голубыми глазищами так, как не смотрел лет с трех. Перси мысленно усмехнулся, снова узнавая в младшем брате себя: Рон волновался, что лучший друг может не захотеть с ним переписываться. Перси летом после первого курса был таким же, ему потребовалось время, чтобы принять, что Оливер просто такой, какой есть и вообще мало с кем списывается, проблема не в Перси.       Действовать надо аккуратно, но он все же не верил, что Гарри стал бы игнорировать Рона, не тот у мальчика характер и воспитание. Вернее, Мальчик-Который-Выжил не производил впечатления человека, который бы стал игнорировать друга.       — Он далеко живет? — Перси мысленно прикинул расстояние: да, их старая семейная сова могла не донести письмо, а то и вовсе свалиться на полпути. Чудо, что она возвращалась. — Возьми Гермеса, он точно донесет письмо и вытянет из Гарри ответ.       Гермес при похвале раздулся от удовольствия, с готовностью подлетел ближе к брату и отставил лапу. Заскучал, бедолага, обычно сов вел себя с остальными членами семьи довольно чванливо, лишь изредка снисходя до родителей. Рон просиял, немедленно привязал письмо и неловко замялся, когда сов улетел.       — Что-то еще? — вежливо поинтересовался Перси. Рон обычно не был таким сдержанным, поэтому он слегка обеспокоился. Не мог же младший брат найти еще одного дракона в окрестностях Норы? Или дух Неназываемого?       — Ятебянененавижу, — выпалил Рон. Перси озадаченно поднял брови, надеясь, что собеседник поймет, что изданная мешанина звуков не имеет смысла. Понял, вздохнул и сказал уже отчетливее. — Я тебя не ненавижу, я со злости тогда так сказал.       — О, — Перси ошеломленно проморгался, неуверенный, как реагировать на сказанное. Если он злился, то терял контроль над речью и говорил как раз то, что думал, но подавлял, чтобы оставаться хорошим сыном и учеником в глазах остальных. Сказать со злости то, о чем он не думал — такого с ним не бывало. — Хорошо.       — Ты прощаешь меня? — за что? Это считается обманом?       — Конечно, — что еще он мог ответить? Братишка у него такой же странный, как и все остальные, но семью не выбирают. — Рон, можно спросить кое-что?       — К-конечно, — заикнулся младший, слегка округлив глаза.       — Когда вы пошли спасать камень от злоумышленника, — Перси тактично опустил, что дети подозревали не того человека, вообще не должны были лезть и прочее существенное, но не столь важное. — Почему ты пошел с Гарри?       — Потому что это правильно, — Перси слегка опешил от быстрого и четкого ответа. Заметив его недоумение, Рон пустился в объяснения. — Гарри мой лучший друг, я не мог оставить его. Хотя сам бы я, наверное, не решился, но потом Гарри сказал кое-что важное: нельзя сидеть и ничего не делать, позволяя Тому-Кого-Нельзя-Называть вернуться. А еще он сказал, что либо погибнет, пытаясь остановить Снейпа, ну мы тогда думали, что это Снейп, либо он вернется к родственникам и его убьют попозже, потому что он никогда не присоединится к Тому-Кого-Нельзя-Называть.       — Ты мог погибнуть, — удивительно, что первокурсникам хватает духу на то, на что оказались неспособны многие взрослые маги во время войны. Это потому что они еще дети и многого не понимают или их отличает что-то другое?       — Я не очень-то об этом думал тогда, — чуть смущенно пожал плечами Рон. Как можно о подобном не волноваться, было выше понимания Перси, но про веру в собственную неуязвимость, типичную для детей лет до пятнадцати слышал от декана. Сам он ей подвержен не был никогда, но видел ее проявления в других, особенно часто в гриффиндорцах. — Ты злишься?       — Я в растерянности, но не злюсь, — он действительно не злился на брата и его друзей, разве что был недоволен непослушанием, но также был впечатлен их решимостью стоять за правое дело.       — Хорошо, — кивнул Рон и перевел взгляд на руки. Через несколько минут неловкого молчания, пока Перси продолжал переваривать услышанное, братишка встрепенулся и подскочил с места. — Ну, я пошел тогда, скажешь, если Гермес вернется к тебе!       Рональд ушел, не дождавшись ответа, но вряд ли бы Перси придумал, что сказать в ответ. Ему снова было о чем подумать, но размышлять над этим днями, как он привык, раскладывая каждую фразу на слова и интонации, вспоминая каждую мимическую морщинку, чтобы понять, так ли он все понял, и как на это среагировать, ему не дали.       Гермес вернулся тем же вечером, взъерошенный, как после стычки с другой совой, а то и вовсе с кем-то крупнее, письмо было по-прежнему у него на лапе, нераспечатанное. Вот это уже вызвало тревогу: кто-то пытался украсть письмо, но Гермес не Стрелка, отбился, сохранив ценный груз, хоть и не добрался до Гарри. Рон забеспокоился уже всерьез, да и вообще, кому понадобилось красть почту Гарри Поттера?