Шанс для п(р)опавшей

Pov Эрик       Твою мать! Да что со мной такое?       Когда увидел Ани в баре, не знал, куда себя деть. Блядь, детка, ты не должна была это увидеть. Но я всё делаю только во благо. А потом она вообще весь вечер танцевала с каким-то смазливым козлом и тёрлась с ним за углом. И я просто озверел! Скинул со своих колен очередную шлюху, имя которой даже не запомнил, и пошёл чистить еблище тому чепушиле, что посмел лапать мою малышку, мою Ани, твою мать! Мою!       Впервые такие собственнические чувства ощущаю к кому-то. К девушке, которую и не знаю вовсе. Не могу без неё! И для меня это ненормально! Я привык просто жить сегодняшним днём, а сейчас отчего-то лезут мысли о будущем. О совместной жизни с такой странной эрудиткой. Не пойму, почему сердце начинает бешено колотиться в груди, когда вижу её? Почему желаю встреч с ней? И почему не могу быть с той, кого лю… Нет! Не скажу этого слова! Никогда! И никому! Даже в своих мыслях! Это так отчаянно с моей стороны, что даже жаль себя. Чтобы любить кого-то, нужно стелиться перед этим человеком, искать компромиссы. А это не про меня. Я не готов. Не готов терять себя из-за обычной девки. Обычной ли? К Кристине и малой частички не было того, что чувствую к Стефан. Аж трясет всего, когда думаю о том, что она так же целует кого-то, как целовала меня, что ласкает своими нежными руками, как ласкала меня, как стонет под кем-то, как стонала и извивалась подо мной. Чёрт её дери! Вне себя от гнева и злости! И ревности, чтоб её!       Всю неделю старался делать вид, что меня она нисколько не интересует, что не было у меня ничего с ней в том бункере. А если и было, то это ничего и не значило, как и со всеми остальными шалавами уже многие годы. Понял ведь, что хотят меня убрать, не совсем ещё все свои мозги разжижил. А тут вся моя конспирация коту под хвост. Блядь! Не хотел, чтобы заметили мой интерес к этой эрудитке, от которой я растаял и поплыл, как сопливый неофит. Поэтому и вёл себя как обычно, показушничал, ежедневно выбирая себе первую попавшуюся симпатичную девку, готовую раздвинуть ноги. Только не было у меня ничего с ними за всё это время. Уводил их за собой, типа трахаться, а потом, бац, непредвиденные дела. Я бы и рад забыться. Если честно, за неделю не раз пытался это сделать. Но не хотел никого и ничего! Одна грёбаная Стефан в голове! Бесит это неподконтрольное мне состояние влюблённого по уши слизняка!       А тут чёрт её принёс в тот вечер в наш бар. Хотя, конечно, рано или поздно она должна была там появиться, но я надеялся, что это произойдёт гораздо позже и уж точно не раньше, чем я найду затаившуюся крысу и уничтожу её. И я нашёл, кто это. Этот урод притаился, почуял, что я рою под него. Он что-то затеял, поменял тактику с нападения на ожидание, потому что боится себя показать, боится разоблачения или просто боится меня, что не удивительно. Ведь я — зверь в человеческой шкуре. И его ждёт полный пиздец, потому что я, блядь, знаю, кто это, но не показываю вида. Да и просто не хочу верить, что это он. Так было и с Кристиной. С Максом свои догадки обсудил, тот обещал тоже подумать над ситуацией и помочь прижучить его, поймав с поличным.       Но Аннет пошла вразнос в тот вечер, флиртуя с каждым встречным-поперечным. И меня никто в тот день не мог остановить, чем я и выдал себя с потрохами. И её, бля! Дебил!       Сутки звал девчонку к себе, писал ей на коммуникатор, только чтобы хоть как-то уберечь, защитить, а она так и не пришла. Потом ещё и Пит весь день в архиве к ней клинья подбивал. Прекрасно видел, что он хочет мою Ани. А она моя, только моя, твою мать! Потому что я не готов её с кем-то делить, потому что не в силах отпустить.       А ей угрожает опасность. Из-за меня. И я не прощу себя, если с ней что-то случиться. А чуйка меня не подводит. Никогда.       И сейчас, когда я узнал, что она всё ещё на работе, тайком пробрался к ней в архив, не смог удержаться. Нужно увидеть её! Убедиться, что с ней всё хорошо. А когда увидел, так захотел поцеловать её, погрузиться в такое сладкое и манящее тело, что и сделал, в принципе, по итогу напрочь позабыв, зачем вообще явился. *** Pov Аннет — Одевайся, малыш! И побыстрее! — приказывает мне Эрик, натягивая свои штаны. — Что-то случилось? — спрашиваю я, ничего не понимая. Быстро привожу себя в порядок, надевая свои вещи, и жду ответа от Лидера, который так и молчит, тупо пялясь на дверь. — Твоя подружка следила за тобой, и теперь боишься, что тебе попадёт? — недовольно хмыкаю. — Блядь! — громко шипит Лидер, сжимая кулаки. — Ты мне лучше скажи, ты что же, решила отомстить мне, трахнув всю мою группу? — спрашивает он вместо ответа, резко потянув меня за собой. — Во-первых — я не блядь! — возмущаюсь я и упираюсь ногами. — А во-вторых — ты о чём вообще говоришь? — искренне не понимаю я. — Не о чём, а о ком! — умничает он. Фыркаю. Ишь ты, деловой какой! — Что здесь делал Шон? — спрашивает Лидер. — Какой Шон? После ухода Вероники я закрыла двери. Как ты сюда вошёл вообще? — удивляюсь я. Эрик щурится, глядя мне в глаза, пытаясь там что-то поймать. Я почти физически ощущаю его нервозность и как быстро бегают мысли в его голове, решая какой-то для себя вопрос. — Твою мать, сука! — злится пуще прежнего Эрик, стукнув кулаком по стеллажу, так что тот затрясся и посыпались документы с верхних полок. — Что ты делаешь? — возмущаюсь я, начиная поднимать с пола папки и книги. — Тут есть черный ход, малыш? — спрашивает он, выхватывая бумажки у меня из рук и кидая их обратно на пол. — Ну конечно, есть, а что случилось? Может, объяснишь? — ничего не понимаю я. — Некогда! Ани, веди нас туда, — приказывает он. Киваю Лидеру и иду по направлению к чёрному выходу. — Видимо, он всё понял, детка! Блядь! Гнида! И все мои показушные поцелуи в баре не сработали! Он догадался, что ты не на одну ночь, понимаешь?       Что я должна была понять? То, что он целовал всех тех баб в баре и трахался с ними со всеми специально? Для кого-то? Чтобы кто-то видел их вместе и не понял, что я ему небезразлична? Или то, что нам угрожает какая-то опасность? А мне и не важно, что именно из этого я должна была подумать, но сердце пляшет в груди, пританцовывая. Потому что Эрик беспокоится обо мне. — Сюда, — показываю на дверь с другой стороны помещения за стеллажами. — Нет, туда нельзя, может быть засада, — не соглашается Эрик, подбегая к окну над самым потолком. А до него даже не допрыгнуть, потому что потолки очень высокие. Лидер подпихивает меня к ближайшему стеллажу, приглашая лезть на него первой. Лезу, трясущимися руками хватаясь за полки. Эрик поддерживает меня и лезет следом. И вот он уже наверху, достает до окна и открывает фрамугу. — Давай, малыш, быстрее!       Эрик подтягивает меня одной рукой, усаживая на подоконник окна. Так как архив — подвальное помещение, его окна находятся совсем не высоко — на уровне первого этажа. Отлично. Лидер прыгает первый, подставляя мне руки, как раз в тот момент, когда я слышу, как с грохотом открывается входная дверь. — Сто-о-ой! — орёт тот самый Шон, и раздаётся выстрел. Резкая боль, как от сильного и мощного удара, сбивающего с ног, окутывает моё сознание, а нестерпимое жжение стягивает мою спину, и по инерции я лечу вниз прямо в объятия Коултера. В моих глазах темнеет, не видно ничего вокруг, и я не могу вздохнуть, беспомощно хватая ртом воздух. Точно такое же состояние и ощущение было тогда, в тот самый день, когда я умирала. И умерла. Слышу, как Эрик что-то кричит, держа меня на руках, но его крик становится всё дальше и дальше, будто скоростной поезд уносит меня снова в темную пучину безызвестности, безысходности и беспричинной смерти. Где-то глубоко под коркой сознания понимаю, что если я умру, то это будет навсегда. Но меня снова никто не спрашивает, чего хочу я. А я не хочу! Не хочу умирать! Я наконец нашла себя! Нашла друзей, которые искренне переживают за меня! Нашла того, кого полюбила всем сердцем и кого не хочу отпускать! Пусть он и не идеальный, но он весь мой! Мой! Я знаю это. От мысли, что я нужна ему, становится немного теплее, потому что чувствую его губы на своём лице. Они что-то шепчут, что-то, что я давно мечтала услышать, что-то дорогое моему сердцу, но я ничего не понимаю. Я пытаюсь открыть глаза, но у меня ничего не выходит. И я снова в том же положении, что и была несколько месяцев назад… *** — Ани! Ани! — слышу я до боли знакомый женский голос. Резкий свет в глаза заставляет моргать часто, принося боль, вызывая непрошенные слёзы. Ворочаю головой и машу руками, чтобы перестали меня слепить. — Успокойся, дорогая! Всё хорошо, ты в безопасности! — Где я? — изумлённо спрашиваю, вглядываясь в удивительно красивое и точеное лицо женщины, которая вызывала во мне бурю эмоций при просмотре фильма. — Джанин? Что вы здесь делаете? — спрашиваю я, откровенно переживая за свою жизнь. А вдруг она знает всё? И сейчас с удовольствием придушит меня? Подушкой или собственными руками? Видимо, моё лицо выдало меня с потрохами, потому как Лидер Эрудитов в ответ лишь снисходительно улыбается. И я не вижу в её улыбке ни сарказма, ни злобы, ни скрытой агрессии. Она кажется вполне себе доброй и искренней. — Я сразу поняла, что это ты и есть, — произносит женщина, поглаживая меня по руке, и я вижу слезинку, скатившуюся по её щеке. Я не понимаю ничего, и меня это довольно пугает, потому что в фильме Джанин была абсолютно другой, и я не знаю, чего именно мне от неё ожидать. Я помню её в тот день перед отъездом, когда она давала нам напутствие и как она смотрела на меня. Сейчас я вижу в её взгляде то же самое. Сожаление? Какую-то боль? Скорбь? — Что происходит? — не выдерживаю я, пытаясь сесть в кровати. Кажется, что от вопросов, которые роятся в моей голове, она сейчас просто лопнет. Женщина поднимается со стула и поправляет за моей спиной подушку, облокачивая меня на неё. Я в шоке — это ничего не сказать. — Ани, — говорит она, улыбаясь и усаживаясь обратно на свой стул, — ты так похожа на мою мать, моего брата и совсем немного на меня, — а я таращусь во все глаза на Лидера Эрудиции, ничего не понимая. — Ч-что? — задаю тупой вопрос. — Я думаю, вы ошибаетесь, Джанин! Я не могу быть вашей дочерью! — Ну конечно, нет! — смеётся она в голос так открыто и от души, что становится не по себе. — Ты не можешь быть моей дочерью, потому что ты — дочь моего брата.       Пф-ф-ф, что за бред?! — Боюсь, что вы ошибаетесь, Джанин, — повторяюсь. Она лишь снова улыбается, отрицательно кивая головой. Женщина тянется за планшетом, включив его и показывая мне какие-то отчеты: цифры, буквы, а я ничего не понимаю, да мне и не до чтения и изучения странных таблиц сейчас. — Когда сработал датчик в лаборатории, сначала я подумала, что это шутка, — начала Мэттьюс. — Но когда я прибыла туда, то увидела тебя, лежащую во временной капсуле на полу. Ты была так измождена, что пролежала больше суток под капельницей. Но больше я не могла скрывать твоё присутствие, и пришлось внедрить тебя в нашу базу, сделав обычным полноправным членом нашего общества. Но так как доступ у меня был только к одной базе добровольцев, которые собирались в Бесстрашие, я включила тебя в их число. Прости меня, если с тобой обращались плохо. Я просила Калеба присматривать за тобой. — В какой капсуле? — переспросив лишь то, что, казалось, подскажет мне, как и почему я очутилась здесь. — Да, это я так назвала модуль, — улыбается мне женщина, махнув рукой. — Много лет назад я пыталась построить машину времени. Мною движило лишь желание помочь и исправить то удручающее положение, в котором мы все оказались. Эта идея пришла мне внезапно после атаки на Эрудицию изгоями тридцать лет назад. Тогда мы потеряли большую часть фракции, и я обозлилась на них, потому что в этой атаке погибла моя мать. Хотела уничтожить этих мразей! Этих бесконтрольных дивергентов! Стереть их всех с лица земли! Но мой брат предложил другой выход — исправить всё на корню у самых истоков становления нашего общества, — тяжело вздыхает Джанин, вспоминая, видимо, своего брата. — Я бы хотела, чтобы никогда не было войны, чтобы не случилось так, как случилось. Я была целеустремленной и амбициозной. И вместе с группой ученых разработала программу алгоритмов, которая позволяла перемещаться в пространстве и времени. Не буду углубляться в сам процесс, но когда несколько опытов прошли успешно, требовались добровольцы из числа людей, среди которых был мой брат. — С чего вы взяли, что я являюсь его дочерью? — спросила я. — С того, что я всё это время пыталась его вернуть, — отвечает она мне. — Так как он испытуемый номер один, в его генетический код были внедрены специальные биоробототы, которые содержали код его поиска и локации для его возвращения. Но я не учла одного, что измерение наше совсем не такое, как я предполагала. Есть куча версий нашей реальности, и он попал не в прошлое, а в одну из версий нашего мира. Если хочешь, называй это параллельным миром, — женщина грустно улыбнулась. — Ты его дочь, потому что именно ты среагировала на кодовый импульс. И ты очень похожа на него. Такая же умная и бесстрашная! — Но как? Как это могло произойти со мной? — ничего не понимаю я. Для меня это не объяснение, а абракадабра какая-то. — Понимаешь, при перемещении под воздействием специальных лучей и давления твоё тело расщепляется на атомы, оно слишком уязвимо. Ты как бы умираешь в этот момент, потому что полностью стираешься из этой реальности и воплощаешься в другой, так же как и твоё биополе, душа, сознание, — пытается объяснить мне Джанин, — ты снова становишься единым целым. — Но я не была ни в какой капсуле! — возражаю я. — И я — это Я и есть! — Знаю! Но в тебе есть биоматериал моего Джека. И ты явно находилась в каком-то закрытом непроветриваемом помещении, пропускающем электричество. Скорее всего, было много металла. Генетический код твоего отца был перестроен под воздействием биороботов, содержа в себе информацию об изначальном месте его рождения и пребывании именно здесь, до момента расщепления, то есть перемещения, — поясняет Джанин, крутя руки, то образуя круг, то что-то складывая пальцами, видимо образно пытаясь мне объяснить какое-то схематическое устройство чего-то. — Понимаешь, когда твоё тело было истощено и не реагировало на внешние раздражители, это как бы и помогло поймать твой импульс, заложенный ещё при твоём зачатии. Биокод сработал! Тебя расщепило от его тяги и вернуло в то место, откуда и ушёл сам Джек. — Но я… — часто моргаю, пытаясь переварить услышанное. — Знаю, ты совсем не этого ожидала, и, возможно, ты не хотела здесь появляться… — перебила меня Лидер Эрудитов. — Я умерла у себя, в своём мире просто взяла и умерла от простуды, — теперь я не даю говорить Джанин. Та поморгала и посмотрела на меня, снова улыбаясь. — О, это многое объясняет! — вдруг хлопнула она в ладоши. — Но боюсь, что это не совсем так. Человек умирает не сразу, его мозговая деятельность еще не совсем пропадет в момент, когда сам человек перестаёт дышать. Да, она слишком слабая, но мозг в течение нескольких часов ещё передаёт импульсы в окружающее его пространство. И именно это и помогло мне поймать твой импульс в ответ, — улыбка Джанин меркнет и она не сводит с меня взгляд. — Как погиб мой брат? — Я не знаю, — честно отвечаю, заливаясь слезами. Не пойму, что именно меня растрогало: то, что я нашла родню, о которой и не мечтала, или то, что у меня был настоящий отец и совсем не выдуманный мной? — Я воспитывалась в детском доме. Мне сказали, что родители погибли в автокатастрофе. — Мне жаль, детка! — вдруг проговорила женщина, присев рядом со мной на кровать и обняв меня за плечи. — Мне жаль, что тебе не пришлось познакомиться с собственным отцом. Но я хочу, чтобы ты знала – он был самым лучшим! И ты очень на него похожа! — слезы градом текут по её щекам, и она неловко смахивает их ладонью. Джанин Мэттьюс явно не привыкла так рыдать, тем более прилюдно. — Знаешь, я наблюдала за тобой, и твои успехи меня безумно радуют! — улыбнулась она мне. — У тебя прирождённый талант в Эрудиции! И я буду рада принять тебя в свою команду! — Спасибо, — улыбаюсь вдруг ставшей такой милой женщине, — но… Всё равно не понимаю, как я оказалась в фильме? — Что-то не так? — спрашивает у меня Джанин. — Да, — отвечаю я. — Честно признаться, вся эта ситуация была и в моём мире! Только это был фильм! Самый настоящий фильм! Я что, в кино?       И тут Джанин расплывается в улыбке, громко начиная смеяться. Но не жутко и устрашающе, а как-то по-доброму, по-родному, что ли? — Ты ничего не слышала о теории вероятности? Миров бесконечное множество, и в какой именно попал мой Джек, я не имела представления. Я так бы и не нашла ничего, не оставь он после себя тебя. В моём мире всё происходящее — реальность, в твоём — это всего лишь фильм. Возможно, он просто рассказал свою историю кому-то, кто написал роман о нашей реальности. Скажи, в нем всё так и было? — явно заинтересовалась фильмом эта женщина. — Я не особо скрупулёзно изучала книги, по которым он был снят, но, честно признаться, похоже, и я бы сказала, что очень похоже. И актёры одни и те же. То есть каждого из вас играл актёр один-в-один. Только, возможно, вы все здесь немногим старше, ну и события не совсем так разворачивались, как здесь. Некоторые из вас всё ещё живы, например. В том числе и вы, — говорю, широко улыбаясь. Уж очень интересно посмотреть на реакцию своей новоиспеченной «тётушки». — Что-о-о? Меня убили? За что? — удивляется та, ощупывая себя, проверяя нет ли дыр на её идеальном теле. А я смеюсь в голос, не в силах сдержаться. — За то, что вы там главная злодейка, борющаяся с дивергентами, — отвечаю, посерьёзнев. — Наверное, это та версия меня, если бы меня вовремя не остановил Джек, — произносит Джанин. — Возможно, — отзываюсь. — В фильме не было ни слова о вашем брате, так же, как и о причинах вашей истинной ненависти к дивергентам. В идеологические концепции не очень-то верилось с вашей стороны. Не хватало чего-то более серьёзного и осмысленного. Но это лично для меня. — Давай договоримся, что с этой минуты мы перейдём на неформальное общение, — улыбается мне Мэттьюс. — Я наконец нашла свою племянницу, а она мне всё выкает и выкает! — Договорились, — киваю головой. — А как ты узнала моё имя? — Так ты сама мне его и сказала, когда на мгновение пришла в себя. Кстати! — подскакивает с моей кровати Джанин. — Тебя же ждёт кое-кто! Он целые сутки не отходил от твоей постели и поднял всех на уши. В том числе и меня. И, прости, конечно, но я ему всё рассказала. Не потому, что очень хотела поделиться своим неудавшимся экспериментом, который уничтожил моего же собственного брата, а потому, что он уж очень дотошный. Он рыл под тебя, и я не могла допустить, чтобы об этом узнали остальные. — Точно! В меня же стреляли! — вдруг спохватилась я. — Стреляли, — кивает Джанин. — Но всё позади. Твой Эрик всех обезвредил и наказал. Ему Фор и Макс помогали — ещё две занозы в моей в моей заднице.