Лисий жемчуг

Чуно Не зря говорят - не толкуй сон, прежде чем его увидишь. Я так переживал и отчаивался, перед армией из-за потери популярности, мог ли я представить, что буду переживать не меньше из-за ее взлета. Мой фанкам. Я на сто раз пересмотрел его, я прочитал все комментарии. Я пытался понять - почему. Что зацепило? Это ведь было обычное выступление, ничего такого. Почему я? Я испытывал неловкость перед мемберами. Почему именно мой фанкам, а не общее видео. Почему именно я? Когда Чансону дали выходной и мы все вместе собрались посидеть, я извинился за повышенное внимание к моему фанкаму. Мне было неудобно, и даже немного стыдно. Мы все работали одинаково, но выделили меня одного. Минджун свел все к шутке. Сказал: «Очень хорошо, продолжай». И когда все рассмеялись, меня немного поотпустило. -Просто повезло, - бросил Тэк, когда я озвучил свои «Почему?». Может быть и так. Я уверен, что Тэк, например, такими вопросами бы не задавался. Для него это было бы в порядке вещей. Но я не таков. Другой причиной для моих переживаний стал я сам. С того фанкама прошло шесть лет. Я не молодею. Возрастные изменения еще не слишком видны, вернее, я надеюсь, что они не слишком видны. Сам то я вижу наметившиеся морщинки в углах глаз, темные круги, углубившиеся носогубные складки. Мне страшно, вдруг увидевшие меня в фанкаме люди, будут разочарованы моим теперешним видом? Поэтому, к диете и тренажерам добавляются косметические процедуры и витамины. Я благодарен карантину за возможность носить маску без объяснений. Я даже редкие влайвы провожу в ней. И с все возрастающим страхом жду конца службы. Но и с нетерпением - тоже. У нас камбэк. Новый альбом. Фотосессии, групповая деятельность, шоу, репетиции, выступления. Я жду этого, я так по этому соскучился. Менеджер Ан - звонит рассказывает новости из агентства. Говорит, что его завалили приглашениями для меня на шоу и интервью. Что его стол скоро упадет от количества присылаемых сценариев. А соседний - от рекламных предложений. Я снова начинаю нервничать. Ни один из моих мемберов, так из армии не возвращался. Мне неловко. Снова. Я соглашаюсь на любую групповую деятельность. Чтобы и их видели тоже. И откладываю все предложения до камбэка. Первые съемки, первые тренировки, все так знакомо и так по новому. Снова так много работы и расписание забито. Но внутри меня радость. И каждое утро начинается с предвкушения нового дня. Ощущение чистоты и новизны. Я наслаждаюсь каждым днем.

***

Сана Бабушкин кабинет в традиционном стиле. Лаковые шкафчики вдоль стен. Низкий столик. На столике всегда чистая бумага и тушечница. Коробка с палочками туши. Кисти лежат в специальных подставках. В шкафчиках и на полках - книги. И современные, и старые - еще рукописные. За некоторые, коллекционеры, верно, передрались бы. А в небольших ящичках шкафов чего только нет. Пинё(крупная декоративная шпилька), нориге(поясное украшение), чопчи(шпилька для пробора), пэтсси(украшение в причёску), кольца, браслеты и серьги. Веера. Печати. Шелковые платочки. Разные сувенирные безделушки. Бусины всех цветов и размеров. Бабушкин кабинет всегда для меня был пещерой сокровищ. Я могла часами сидеть на разложенном посередине комнаты одеяле и перебирать все эти блестящие штучки. Пока бабушка занималась делами. Бабушка, сидящая за столом в своем кабинете, с кистью в руках, или с книгой, всегда для меня была сосредоточием порядка и незыблемости. Как стержень, на котором держалось все мировое устройство. Сейчас перед ней на столе выписка из родового реестра рода Ли. -Проросла? Как жемчужина могла прорасти? Он человек! - я смотрю на бабушку и не верю ушам. -Ну, он не лис. Но лисья кровь в нем есть, - бабушка потирает усталые глаза. -Один из его предков был королем. И одной из наложниц того короля была лиса. Род Ли Чуно из этой родовой ветки. Бабушка переплетает пальцы поставленных на локти рук, опирается на них подбородком. Полуприкрыв глаза она замирает. Я знаю, когда она так делает - она раздумывает, принимает решение. -Я помню его. Того короля. Он тоже был хорошим человеком, - говорит она тихо. -Еще скажи, они похожи, - фыркаю я, - или, это его перерождение? -Я не знаю, Сана, - бабушка выпрямляется, решение принято. -Мы не будем забирать у него жемчужину, - говорит она. -Но хальмони, она нам нужна! - я возмущена. -Нам, - бабушкин взгляд упирается в меня, - или тебе? -Нам, мне - какая разница, она наша! - я почти выкрикиваю это, и кулаки снова сжаты. -МЫ, - выделяет голосом бабушка, - подождем, ТЕБЕ, еще рано, у тебя два хвоста, Сана, пока ждешь третьего, жемчужина побудет у мальчика. Обидно, как же обидно. У меня трясутся губы и в глазах слезы. Почему. Почему сначала мама, а теперь и бабушка так озабочены благополучием этого парня? А я? Я? -Сана, - мягко говорит бабушка, - жемчужина его слушается, она его выбрала. Мы не можем ничего сделать не убив его. Людской век короток, ждать не долго. Я стараюсь взять себя в руки. Я должна управлять своими эмоциями, а не они мной. Я всегда была вспыльчивой и никогда это меня до добра не доводило. Поэтому, я старалась контролировать себя. А уж мысли о мамином пристальном взгляде - остужали мне голову за секунды. Но теперь мама мертва. Серебряная пуля вошла ей в голову, чуть повыше правого глаза и лишила части затылка. Теперь некому так на меня смотреть. Мама… Как мне жить без тебя? Эта жемчужина не вернет мне тебя, но частица тебя теперь в ней, и она будет моей, чего бы это мне ни стоило. -Хорошо, - киваю я, глубоко вздохнув, - ты же за ним присматриваешь? -Да, конечно, подручные твоего дяди за ним наблюдают, даже напугали однажды. Я усмехаюсь, так ему и надо, думаю я. Пугнуть пару раз… может сердечко засбоит? И ждать долго не придется. Я прячу взгляд от бабушкиных внимательных глаз. -Я пойду, - смиренно говорю я, - у меня еще есть дела. -Иди. И, Сана, не делай ничего, о чем потом будешь жалеть. Хорошо? -Да, хальмони, - я выскальзываю из кабинета и иду искать дядю, мне нужно с ним поговорить.

***

Чуно Не знаю, чем меня привлек этот сценарий, но глаза просто прилипли к названию «Красный манжет рукава». Сагык. Я чувствую, что могу взять реванш, за «Холостяка кибана». Попытаться. Справлюсь ли я с ролью принца? По силам ли? Я хочу попробовать.

***

Работа над дорамой или фильмом начинается задолго до съемок. Актерский каст, выбор локаций, подготовка костюмов и декораций. И промо - конечно. С чего его начать - выбор команды продюсеров и маркетологов. Промо «Манжета» начинают с выпуска постеров. Я раздумываю над тем, каким я должен быть на постере. Принц Ли Сан. Мальчик, рано потерявший отца и всю жизнь боящийся унаследовать его безумие. Человек, заковавший себя в броню ответственности и долга. Мужчина, полюбивший женщину, желавшую его только для себя. Я репетирую выражения лица и взгляд перед зеркалом весь день.

***

Для съемок постера возводят павильон с декорациями. Фотограф объясняет нам с Се Ен концепцию. Мы репетируем без костюмов, а потом расходимся переодеться. Се Ен, моя партнерша, довольно легкая в общении и улыбчивая. Актерский опыт у нее, в сравнении со мной, просто огромный и я переживал - как она меня примет. Но на чтениях сценария мы с ней быстро поладили и я успокоился. Старинные интерьеры и современная техника - своеобразная эклектика съемочной площадки. Шум. Постоянная суета. Снует стаф. Выставляют свет. Что-то подправляют в декорациях, переставляют реквизит. В комнате костюмеров ощущаю неприятное сосущее чувство. Странно, я вроде неплохо позавтракал. Неужели я так быстро проголодался? Ну ничего, начнется съемка и я забуду обо всем. Мой коннёнпхо(официальная одежда времен династии Чосон, которую носили короли и наследные принцы во время исполнения своих служебных обязанностей) тяжелый от вышивки. Волосы стянуты в сангту(традиционная мужская прическа) мангеоном(головная повязка) и проколоты пинё. Я испытываю некий трепет когда смотрю в зеркало. Похож ли я на своего далекого предка? Когда выхожу в костюме на площадку, суета на мгновенье замирает, все с интересом меня разглядывают. Я стараюсь идти с достоинством, настраиваясь на работу. Сажусь на позицию. И тут же подходят костюмеры. Расправляют складки, раскладывают подол. Я чувствую, как сзади поправляют воротник и вздрагиваю, от неприятного ощущения. Костюмер меня царапнула. Я жду извинений, но ничего не происходит. Удивленный, я оборачиваюсь и натыкаюсь на почти звериный, озлобленный взгляд. Я замираю. Но тут девушка моргает и взгляд меняется на просто недружелюбный. -Извините, - цедит она и доделав, разворачивается и уходит. Что это было? Мы знакомы? Я пытаюсь вспомнить. Есть ощущение, что я ее знаю, или, по крайне мере, встречал раньше. Какое-то смутное воспоминание. Я прикрываю глаза. Память подсовывает какие-то обрывки - темноту, ощущение опасности… И все. Я даже не уверен, что это воспоминания про нее. Не мог же я ее обидеть и забыть об этом? Или мог? Невольно. Я хмурюсь. -Отлично, Ли Чуно-шши, - слышу я, и поднимаю голову. Оказывается, фотограф уже занял свое место и начал съемку. Я выбрасываю из головы все лишние мысли и погружаюсь в работу.

***

Сана Сегодня мы ужинаем с бабушкой вдвоем, по простому. Она дождалась, когда я вернусь с работы, чтобы поесть вместе. На столе исходящий паром, куриный кхальгуксу(лапша в мясном бульоне с овощами). Мой любимый. Запеченные яйца - их обожает бабушка. Рыба зажаренная до золотистой корочки и ароматный, белоснежный рис. Я зачерпываю ложкой бульон, крепкий, чуть сладковатый, горячий. И прикрываю глаза от удовольствия. Именно этого мне не хватало весь день. Я не очень люблю есть вне дома. Мы, лисы, не любим сильно соленую пищу, острые соусы, да и пряные травы используем далеко не все. Кимчхи у нас в доме ест только самджон. Когда нам приходится есть в ресторанах, в компании, нам приходится есть и острое. Это неприятно. Поэтому, я предпочитаю не есть днем, а дождаться ужина, тем более, так, как готовит бабушка, никто не готовит. -Сана, - говорит бабушка с улыбкой, - кушай медленнее, живот заболит. Я знаю, ей приятно смотреть с каким аппетитом я ем. -Ну что, как там наш подопечный, справляется? - интересуется бабушка. И аппетит у меня пропадает. -Похож он на принца? - она как будто не замечает моего «кислого» выражения лица. Я дергаю щекой. -Он похож на актера, который пытается играть роль принца, - буркаю я. -Так плохо? - хмурится бабушка. -Чего ты хочешь, - запальчиво говорю я, - он айдол, не актер. Бабушка задумывается. И больше до конца ужина мы не разговариваем.