Щенки

— Я смогла одолжить у кузнеца лошадь. Гнедая кобыла фыркнула, окатив счастливое лицо Инуяши паром. Она пахла почти как А-Ун — травами, только была меньше и, конечно, не умела летать. Мальчишка первым делом потянул к лошади руки. Сэссёмару вовремя схватил его за шиворот. — Не бойся, это мирная лошадь, и детей любит. Ты же, наверное, никогда не ездил верхом? — бабка передала дайёкаю поводья, Инуяша тем временем выкрутился из захвата и опять встал на цыпочки, чтобы потрогать морду. — Ездил с отцом пару раз. Кобыла, снова фыркнув, со снисхождением опустила голову к маленькому ханьо и позволила погладить бархатные ноздри. Она не беспокоилась, не оголяла дёсны, собираясь укусить. Видимо, действительно была смирной. Сэссёмару, хмуро изогнув брови, наблюдал молча, как Инуяша наглаживает гнедую гриву. — А почему ты не возьмёшь А-Уна, братец? — Он твой. — Кхя! Я не против! — воскликнул Инуяша, с трудом оторвав взгляд от лошади. — А-Ун тоже сильный, разве нет? Дракон, мирно пасущийся под священным деревом, навострил уши и заинтересованно поднял голову из травы. Его взгляд встретился со взглядом лошади, и они одновременно фыркнули. — А-Ун должен защищать тебя, когда меня нет. Я не могу забрать его, — отрезал Сэссёмару, подхватывая Инуяшу и усаживая его в седло, а затем легко запрыгивая следом. — Мы объедем поле и вернёмся: я оставлю Инуяшу ещё на несколько дней. — Что собираешься делать? — внезапно спросила старуха, хотя до этого не задавала лишних вопросов. Сэссёмару не привык делиться планами, но всё же взглянул на неё через плечо. Ветер вздул его чёрные волосы, тяжёлые, лоснящиеся даже теперь, когда он стал человеком. — Есть оружие, которое я давно искал, — если я подниму его со дна, то смогу убить колдунью и вернуть форму. — А дальше? Сэссёмару хмыкнул, крепче сжимая поводья. — Дальше я убью всех, кто посмеет сюда прийти. Дайёкай стегнул лошадь, та недовольно фыркнула и резво тронулась с места. Инуяша сдавленно пискнул, едва не вылетев из седла, и с круглыми глазами вцепился в рукава Сэссёмару. Дом старухи быстро остался позади, частокол леса замелькал по бокам, превращаясь в картину с потёкшими красками. Инуяша зажмурился, задыхаясь от ветра, всеми силами пытаясь не упасть. Когда они перепрыгнули невысокий ствол дерева, поваленный бурей, мальчишка проколол когтями хаори Сэссёмару и больно впился ими в кожу — человеческую и чувствительную теперь. — Отпусти, Инуяша. — Быстр-о-о! А-а-а! Старший брат наконец потянул за поводья и перешёл на шаг. — Ты же летал со мной, — нахмурился он, взглянув вниз. Ушки мальчишки были всклокочены, как и волосы. — Ну и что! — воскликнул он вредно. — Просто открой глаза и смотри вперёд. Ханьо стиснул зубы, сильнее прижался спиной к Сэссёмару и всё же перестал щуриться. Лошадь была послушной, между её ушами далеко-далеко расстилалось поле с белыми цветами, и бабочки летали то тут, то там, присаживаясь на умную лошадиную морду. Всё перестало мелькать, Инуяшу больше не трясло в седле, и он успокоился. — Нравится? — старший брат снова посмотрел вниз. Довольно кхекнув, ханьо задрал голову и широко улыбнулся. Это всегда значило: «да, братец!». — А что это за цветы такие? — Лилии. — Пахнут вкусно, скажи? Я и не знал, что они здесь растут! Лошадь пошла по склону к озеру, поплыла по белому морю цветов. Сэссёмару придержал Инуяшу за туловище, чтобы тот не вылетел из седла, но ханьо и сам уже немного освоился. Громко пели цикады — стояла жара. Сэссёмару промокал рукавом лоб — теперь он тоже её чувствовал. Возле озера, похожего на отрез голубого шёлка, стало прохладнее, хотя ветер всё равно дул горячий и душный. — Братец, — прервал молчание Инуяша, задрав голову так, что его ушки смялись о грудь Сэссёмару. — М? — Это ведь опасно, да? То, что ты собираешься сделать. Дайёкай промолчал — Инуяша уже знал, что это значит. Ханьо тяжело вздохнул — Сэссёмару почувствовал этот вздох животом, — но всё же продолжил озираться по сторонам, любопытно и живо, то сжимая рукава брата, то отпуская их. Так они обогнули небольшое озеро и вернулись под густую, прохладную тень леса.

***

Лицо Сэссёмару было серьёзным, слегка нахмуренным, задумчивым, так что он не сразу заметил, как Инуяша пялится на него. — Что? — спросил Сэссёмару наконец, опустив взгляд на мальчишку. Ханьо продолжил смотреть на него влюблёнными глазами. — Что ты хочешь сказать, Инуяша? Ханьо вдруг расплылся в нежной улыбке. — Ты такой сильный, братец! — воскликнул Инуяша искренно, с обожанием. — У тебя всё получится! Сэссёмару сильнее сжал ногами круп лошади. Кончики его ушей начали краснеть, выглядывая из волос. Инуяша не прекращал пялиться, так что старший брат надавил рукой на его голову и опустил её: — Смотри вперёд, — приказал хмуро он. Но мальчишка всё равно то и дело поднимал лучистый взгляд, чтобы полюбоваться на старшего брата. И Сэссёмару это нравилось, пускай он и не был к этому готов.