Один час - и я рядом

После ухода людей, о которых я больше недели назад ничего не знала, Баба Нюра поменялась в поведении. Я заметила это практически сразу, даже пыталась поговорить со старушкой, однако та хоть и вскользь, но отмахивалась от меня. Когда ко мне в сердце закралось неприятное чувство, на некоторое время я решила оставить попытки поговорить с ней. Забравшись обратно в комнату, которая по ночам была полна кошмаров для меня, я хотела продолжить спать и хоть немного выспаться. Медленно опустившись на кровать, я задумчиво погладила ладони. Мои руки часто были холодными, несмотря на время года. Даже летом они могли замерзать, при любом прикосновении к другим частям тела кончики пальцев по-странному обжигали кожу. Я легла поперек кровати и раскинула по ней руки. Когда мне суждено было сделать глубокий вдох и почувствовать очередной знакомый запах одеколона, я даже привстала на локтях. Голубые заспанные глаза стали искать источник этого запаха, но только через несколько минут я смогла обнаружить виновника своего недоумения. Именно несколько минут мне понадобилось, чтобы понять, что я лежу на какой-то вещи. Расправив холодные пальцы, я прикоснулась ими к мягкой ткани, что лежала под моей спиной, и аккуратно вытянула её из-под себя. Мне стоило только расположить перед лицом эту вещь, чтобы запах стал заполнять комнату целиком. Сама того не зная, я сжимала руками ворот клетчатой рубашки, с серыми, темными и белыми клетками различных размеров. Легко было догадаться, что Лёва забыл её перед своим уходом. С одной стороны мне не очень хотелось трогать чужую вещь, тем более одежду, а с другой было желание обращаться с ней как можно бережнее. Я стала искать глазами в комнате всё, что подходило, дабы повесить рубашку, и сообразила, что можно воспользоваться вешалками, которые мне выделила Баба Нюра и которыми я не пользуюсь. Поднявшись, я взяла одну из них, с черными широкими плечиками, и повесила рядом с окном с надеждой, что захвативший мой разум запах скоро выветрится. С надеждой, что он выветрится из моей головы. Куда Валентин Сергеевич поехал на этот раз, я понятия не имела. А когда я вспоминала обещание Лёвы, на душе происходили чудные вещи, и их понять я также не могла. Оставалось лишь ждать новой встречи, которая произошла намного раньше, чем я думала. Валентина Сергеевича долго упрашивать не пришлось. К концу второй недели пребывания в «Буревестнике» основную часть своего времени я проводила на свежем воздухе, сидела под теплыми лучами солнца на мягкой траве. Баба Нюра продолжала не разговаривать со мной, не оставляя мне никаких шансов на сближение. Я делала вид, что так всё и должно быть, выходила во двор к лохматым друзьям и разговаривала исключительно с ними. Во время таких посиделок я чувствовала, как душа открывалась перед единственными понимающими существами. Мне казалось, что я больше не чувствую никакой обиды, раздирающей изнутри. Однако было ли мне одиноко? Состояние мое было не объяснить никому. Я даже самой себе не могла его объяснить. Но каждый раз при одной только мысли об одиночестве я уверяла себя в том, что мне никто не нужен. И я подумать не могла, что в следующие несколько дней уверенность в обреченности на одиночество, которому я была до сих пор очень рада, пошатнется.

***

— Ко мне. Ко мне, ко мне, — несколько раз повторив одно словосочетание, я легонько похлопала по своим коленям, покрытым светлыми джинсами, и через мгновение выхватила ярко-желтый мячик от собаки. Она прибежала с ним в острых зубах и практически крутилась на месте от радости, переполняющей её в тот момент. Я также радовалась вместе с ней, и на моем лице была несвойственная улыбка: кончики губ неуверенно приподнимались, а иногда я даже тихо посмеивалась. Собака высовывала розоватый язык и ждала дальнейших приказаний от меня. Оглянувшись, я, закинув руку за голову, кинула мячик в сторону, противоположную той, на которой стояла собака. Она сорвалась с места и, тяжело дыша, побежала за мячиком. После своего броска я услышала, как круглая желтая вещь с шумом отскочила от крыши низкого домика. Кажется, я случайно попала в собачую будку. Собака, несмотря на шум, подобрала мячик и прибежала ко мне обратно. Я заметила, как из домика выглянула серая мордочка. Сначала я подумала, что потревожила питомца своим резким необдуманным действием. — Прости, дорогой, я не хотела пугать тебя, — проговорив вполголоса, я приблизилась к будке, но тут же отступила назад. Питомец вышел из домика и с громким лаем, поднятыми ушами и дрожащим серым хвостом куда-то побежал. — Видимо, я никого и не пугала, — я обратилась к своему лохматому другу, и он снова прокрутился на месте с радостной мордочкой. Нужно было проследить за убежавшей собакой, так что я, слегка заволновавшись, быстрым шагом направилась в сторону главного входа. Но волнение моё через несколько секунд как рукой сняло. Питомец с огромным восторгом перебегал с места на место, он поднимался на двух лапах и практически скулил от счастья. Он лез под руки, которые его гладили, он с игривостью облизывал пальцы и не мог спокойно стоять на земле. Я же несколько секунд стояла столбом и с удивлением, если не с очарованием, наблюдала за Лёвой, который был тем самым пришедшим и на лице которого появилась слабая улыбка. Я никогда не видела его улыбку. Пришлось поджать губы, чтобы улыбка меня не выдала. Я даже смутилась такому поведению, так что поспешно запустила руки в карманы джинс, выпрямилась и тихо откашлялась. Когда я приблизилась к парню, он меня заметил сразу. Я хотела что-то сказать, однако Хлопов обрезал мою фразу. — Собирайся. Я договорился с Валентином Сергеевичем, — он обратился ко мне, даже не взглянув. Легкая улыбка не пропала с его лица, Лёва никак не пытался её скрыть. Он продолжал гладить своего преданного друга, а я раскрыла голубые глаза от удивления. Я никак не могла подумать, что мои слова действительно будут восприняты всерьез. В сердце зародилось чувство, которое стало меня интриговать, которое притягивало ко мне сильное любопытство. В тот момент я ни капли не расстроилась от мысли, что буду находиться в кругу людей. Хоть и круг был не таким большим, для меня два человека, едва знакомые мне, были уже верхом. — Спасибо огромное, я.., — когда я сделала несколько шагов к Лёве, он выпрямился и посмотрел прямо в мои глаза. От такого зрительного контакта мне стало сложно излагать мысли, они мигом растворились в голове. Я замолчала и стала ощущать неловкость за то, что забыла слова. — Мы заберём тебя отсюда, — Лёва помялся на месте и только через несколько секунд сказал фразу, которая до конца дня витала в моей голове. В душу даже закрались подозрения, что Хлопов знал о моих кошмарах, что он действительно хотел забрать меня из этого лагеря, который уже давно перестал быть местом для отдыха. Питомец, все это время крутившийся вокруг парня, побежал обратно к своему домику. Хлопов лишь кивнул мне головой и бегом направился за своим другом. Отступив назад, я не могла более стоять на месте и тоже побежала в дом.

***

Несмотря на то, что на сбор вещей у меня ушло не больше одного часа, я покинула «Буревестник» только под вечер. Валентин Сергеевич весь день был не в настроении, я не увидела у него особого рвения забирать меня и уже стала думать, что Лёва всего навсего завербовал своего наставника. Однако после одного происшествия отношение этого мужчины ко мне поменялось. Я не могла уехать из лагеря, не попрощавшись с Бабой Нюрой. Мне было наплевать на то, что старушка не разговаривала со мной. Она могла ничего не говорить, я хотела только, чтобы женщина меня услышала. Солнце стало потихоньку садиться за горизонт. После нескольких моих упрашиваний Баба Нюра всё-таки вышла на крыльцо. Ее темные, слегка растрепанные волосы все так же были покрыты косынкой. Лицо и глаза выражали печаль, из-за которой я и не могла смотреть на женщину. Она молча сошла со ступенек и встала передо мной. Тогда мне ничего не оставалось, я протянула руку и взяла её ладонь с шероховатой кожей, с выделенными венами. Старушка даже не пыталась вырваться. Она смотрела на небо и ждала. — Я не знаю, чем провинилась перед тобой. Не знаю, за что ты меня так наказываешь. Знаю лишь то, что при всём своем характере ты для меня родной стала, — мой голос дрожал, но я пыталась не подавать виду, что в тот момент у меня кошки на душе скребли. Баба Нюра никак не хотела смотреть на меня. Она моргала темными глазами, и начавшийся закат стал отражаться в её зрачках. Я склонила голову и издала отчаянный смешок. Холодными кончиками пальцев я подгладила потрескавшуюся кожу на ладони старушки. — Просто знай, что я буду приезжать к тебе. Нравится тебе это или нет. У меня же больше.., — после этих слов я ощутила, как ком подступил к горлу. Сделав глубокий вдох, я сильнее вцепилась аж двумя руками в ладонь женщины. — У меня больше никого нет, — Баба Нюра в ответ на эту фразу заметно поменялась. Она пробежала глазами по небу и не издала ни единого звука. А я смотрела только на неё. Мне так хотелось, чтобы она меня обняла. Впервые за долгое время я хотела оказаться в чьих-либо объятиях. Но мои желания никак не могли быть исполнены. — Тебе, как ты выражалась несколько дней подряд, никто и не нужен, — старушка наконец вошла в разговор, однако её слова меня не порадовали. Так или иначе, я предпочла сделать вид, что соглашаюсь с ней. Баба Нюра внезапно накрыла мои руки второй ладонью и заглянула мне в глаза. — Удачи в дороге, Сашенька, — первый раз за всё время я уловила дрожь в голосе женщины. Ее темные глаза, с испугом в которых я заметила блеск, последний раз посмотрели на меня. Баба Нюра резко отпустила мои руки, развернулась и, поспешно поднявшись по ступенькам, закрыла передо мной дверь. «Сашенька».. Меня так только покойная мама называла. Моя любимая мамочка..