Хаос и контроль

Доктор Кей подсела к нему в офицерской столовой, мигом испортив ему аппетит. Прибытие яйцеголовых на базу испортило настроение всем офицерам, тем более что дело касалось одного из главных провалов времен войны – этот идиотский проект с сойками-говорунами, результатом которых стало появление этих мерзких соек-пересмешниц. – Лейтенант Сноу, – вежливо улыбнулась она ему. – Вы так похожи на своего отца. Ну, начинается. – Но полагаю, вам это уже говорили. Вы даже не представляете, мэм. – Для меня большая честь быть сравниваемым с моим отцом, мэм. – Ровно ответил Кориолан, – Я была удивлена, что вы не присоединились к нашей небольшой экспедиции, лейтенант. Я слышала, вы страстный охотник. – Когда придет время отстрелять эти создания, я с удовольствием присоединюсь, – Кориолан ярко улыбнулся. Ну уж нет, еще за птицами он не гонялся. Кей приподняла брови. – Не одобряете переродков, как и ваш отец? Кориолан искренне изумился. – Отец не одобрял переродков? – Ненавидел, – доктор Кей усмехнулась. – Ваш отец вообще ненавидел любые новшества. Он был консерватором до самых кончиков ногтей. Знаете, я брала курс истории древности в университете. Там, где раньше был Старый Свет, была такая страна, Египет. Она интересна тем, что просуществовала сорок веков. Четыре тысячи лет доминирования в регионе, четыре тысячи лет существования, и все эти сорок веков эта страна совершенно не менялась. Культура, искусство, стиль правления, бюрократия, законы, религия, обычаи, нравы, все оставалось неизменным в течение четырех тысяч лет. Если бы была воля вашего отца, Панем был бы именно таким. Застывшим в однообразном, законсервированном состоянии. Кориолан посмотрел на нее с интересом. – И чем же кончилась история Египта? – Пришел неприятель, который оказался более склонным к изменениям и новшествам, и – Египта не стало. Наступила эпоха Рима. Рим продержался тысячу лет, пока и сам не скатился в застывшее состояние, и пришло время тех, кто оказался готов меняться быстрее. Знаете, как было сказано в одной старой книге. Надо очень быстро бежать, чтобы остаться на одном месте. А чтобы продвинуться дальше, надо бежать еще быстрее. Красиво сказано. Прям для книги цитат старого Логана. Кей отпила из бокала поски. – Знаете, в Риме тоже были Игры. Поверженные враги становились рабами, и они сражались на потеху римским гражданам. Не раз в год, постоянно. Ого, да Хайботтом и это украл. Да старый наркоман тырит все, что гвоздями не приколочено. Он еще и клептоман ко всему, получается. Каждый раз, когда казалось, что Панем не может опозориться больше, оказывалось, что еще есть куда скатываться ниже. – Вам понравились Игры этого года, лейтенант Сноу? – Кей искоса посмотрела на него. – Учитывая, как вы помогли с их организацией в этом году… – Если честно, мэм, – Кориолан старался не показать охватившего его напряжения, – большей частью это было чертовски уныло. Нет, были интересные моменты, но… Там часами просто ветер носил пыль по экрану. – Но согласитесь, момент с переродками был очень зрелищным, – Кей рассмеялась. – Эта сцена побила все рекорды в рейтингах. Деньги потекли рекой. Бюджет следующих Игр будет намного больше, и Игры будут намного зрелищнее. Доктор Галл занимается подготовкой новой Арены, будет много сюрпризов. Включите телевизор на следующий год, лейтенант Сноу, уверяю, не пожалеете. Придет время, и весь Капитолий будет смотреть эти Игры, не отрывая глаз. Кориолан сжал в кулак руку, которую держал под столом. Что ж, пусть смотрят. Пусть смотрят, не отрывая глаз от телевизора. Однажды, когда они все, отвлеченные этим развлечением, будут пялиться на экраны, он введет в город колонну танков, и раздавит под их гусеницами всех, кто будет иметь к Играм отношение. – Уверен, что так и будет, – кивнул он. – Так эти ваши птицы, как я понял, охота закончена? – Да, мы отловили по пятьдесят особей каждого вида, для наших исследований этого будет достаточно. Мне особенно интересно начать препарировать этих соек-пересмешниц, особенно изучить их репродуктивную систему. Их появление оказалось сюрпризом. Все сойки-говоруны были выведены только мужского пола, и потому должны были вымереть, но, когда мы выпустили их на волю после войны – они спарились с самками пересмешников, и получился этот любопытный феномен. – После войны? – Кориолан выпрямился. – То есть, эти мерзкие сойки-пересмешницы появились только после окончания войны? – Да-да, их появления на этом свете нет и десяти лет, я полагаю. Меньше чем за время жизни одного поколения, мы оказались свидетелями природного зарождения нового вида, разве это не любопытно? Соек-пересмешниц не существовало, когда погиб отец, с облегчением подумал Кориолан, наконец отгоняя от себя мучающий его образ. Его отец умер с достоинством, эти твари не превратили в цирк его последние мгновения. Кориолан думал об этом, когда шел к своему кабинету следующим утром, и он кивнул ожидавшему его рядовому, на этот день приставленного к нему помощником. Вместе с ним он вошел в кабинет, и сел за стол, кивая Улыбе. – Садись, рассказывай. Улыба, обычно верный своей кличке, на этот раз не улыбался, будучи собранным и серьезным. Кориолан в нем не ошибся, парень был чертовски смышлен. – Видел на этот раз этого Спруса, о котором говорил ваш певец. – Еще люди были? – Нет, они говорили, что нас будет пятеро, тех, кто уйдет на север. Спрус, его сестра, Билли Бурый с его девушкой, ну, и… Я. – С его девушкой? – Кориолан приподнял брови. – Дочка мэра тоже собирается бежать? – Странно, да? Я сам удивился. Ну, Билли Бурый говорит, что ему понадобится ее уговорить, мол, она пока кобенится, но он, дескать, ее уговорит, дай только срок. «Она пока кобенится»… Неужели… Неужели он говорил о Люси Грей? Этот ублюдок хочет украсть ее? Ну уж нет, никакого срока. Он не посмеет снова встать между ним и Люси Грей. И Люси Грей не пойдет с ним. Ведь так? Кориолан похолодел. В последнее время Люси Грей вела себя странно, когда они встречались, как будто не была на самом деле рада его видеть, а пыталась сделать вид, что рада. Неужели Билли Бурый промывал ей мозги, пытаясь убедить ее сбежать с ним из Двенадцатого? Надо было срочно звонить Клеменсии, чтобы ускорить процесс по перемещению Кови в Капитолий. А Билли Бурого пора было кончать. – Так в чем заключался план? – Сначала надо добыть оружие и припасы, с которыми уходить в леса. Тут я сказал, как вы велели, что, дескать, Дылда у нас из Капитолия, и у него в сундуке лежит большая пачка денег. Они поверили, тут-то все верят, что все в Капитолии в деньгах просто купаются. Я и сам так думал, пока Дылду не встретил. Я сказал, что свистну у него, и мы купим оружие, только я сказал, что надо будет действовать очень быстро. Они сказали, что продавец у них на примете уже есть, и как только я достану им бабла, они за день управятся. Потом, потом план такой. Я им сказал, что свистнул из посылки, что ваша подруга прислала мисс Бейрд, немного вкусностей из Капитолия… Билли Бурый сказал, что там была всякая снедь, его брат, который живет с Кови, ему сказал, ну вот я и сказал, что я стырил пакетик. Вот, типа туда я подолью сонной отравы, которую они мне дадут, и я угощу этим парней, что будут охранять камеру с Лил. Когда они отрубятся, я выведу Лил с базы, через дыру за генератором… Дыра за генератором! Это еще что за новости? Кориолан сжал зубы. Так, когда это дело с Билли Бурым будет улажено, он сам, лично, мелким гребнем прочешет всю базу. Надо же, сколько всего происходило прямо под носом у старого Хоффа… Старик начал сдавать. – Ну, а потом – руки в ноги и в лес. Типа, будем там жить на воле, в глуши да дикости. – Поразительно тупой план, – Кориолан фыркнул. – Эти идиоты даже не представляют, что значит жить в дикой глуши. Если бы план и сработал, они все передохли бы через пару недель. – Ну да, – согласился Улыба. – Эти ребята – не самые острые лезвия в прялке. Кориолан задумался. – Когда твой следующий выход в Котел? – В эту пятницу, сэр. – Значит, тогда и устроим все. В четверг я отправлю тебя в патруль, встретишь там этих придурков и отдашь им деньги. Скажешь, чтобы в пятницу в Котле ждали тебя с оружием и отравой, что они приготовят. Побег назначишь на субботу, мол, время поджимает, в понедельник девчонку будут вешать. Выйдешь из Котла и на тот склад, прямо за ним, назначишь им встречу там. Там мы их и возьмем тепленькими. – Именно так, сэр. – Будь осторожен, – Кориолан нахмурился. – Это будет опасно. Они будут вооружены, а ты будешь стоять среди них, как на мишени. Забейся там в угол сразу, и как подымется шум – сразу на пол. – А то, сэр. Будет сделано. – Не жалеешь, что повелся на эту авантюру, Улыба? – Кориолан улыбнулся, и Улыба наконец широко улыбнулся в ответ. – Спрашиваете, сэр. Приказывайте что угодно, я за вас в огонь и в воду. Кориолан немного удивился. – Да неужели? Улыба снова широко улыбнулся. – Сэр, – немного неуверенно сказал он. – Про вас все говорят, что вы далеко пойдете. Прям, очень далеко. И на этой дороге… Я хочу быть рядом, чтобы прикрыть вам спину. Кориолан серьезно посмотрел на Улыбу, внимательно разглядывая его. Да, он не ошибся в нем, он еще в первый день увидел в нем то, что знал в себе. Амбиции. Парень не хотел всю жизнь работать на фабриках, пошел в миротворцы, чтобы пробиться в жизни. И теперь намерен карабкаться выше, уцепившись за полы мундира Кориолана. Что ж, Кориолану нужен кто-то, кто прикроет ему спину. – Тогда отправим тебя учиться водить танк, когда все это закончится, Улыба. – Танк, сэр? – О да… – Кориолан расплылся в улыбке. – Туда, куда мы отправимся, мы будем добираться на танке. Прокатимся с ветерком. В тот же день Кориолан доложил о развитии событий командиру. Получить от него одобрение на эту авантюру пару недель назад было довольно сложно, но Кориолан сумел его убедить, и старик сдался, пробормотав что-то о молодости и дерзости. Улыба сразу согласился на это приключение, и тут был самое уязвимое место всей интриги. Нужно было полагаться на актерское мастерство Улыбы, чтобы он, относя посылку Люси Грей, наткнулся там на Билли Бурого, который постоянно крутился у ее дома, и ляпнуть между делом, как нехорошо получилось с Лил, и как жалко девочку, ну, поплакаться о трудной жизни миротворца, пострадать о тяжелой жизни дома в Восьмом – Билли Бурый купился как миленький, не понимая, что просто под музыку бредет прямо в ловушку. Которую они собирались захлопнуть сразу в пятницу. Они приготовились в засаде у склада у Котла, и Кориолан, стоявший настороже, краем уха слушал голос Люси Грей, певшей песню о своей тезке из старой песни. Вот наконец из Котла вышел Улыба, под предлогом, что пошел отлить, и Кориолан, встретившись с ним взглядом, кивнул. Они уже знали, что Билли Бурый и Спрус были уже внутри, как и эта мерзкая тварь Мейфер Липп, что вечно таскалась за ним, как течная сука. Кориолан испытал облегчение, когда увидел, что она крадется к складу. Значит, все-таки собирается бежать. Билли Бурый говорил не о Люси Грей, когда упомянул свою девушку, что бежит вместе с ним. Люси Грей все еще пела на сцене, и Кориолан мечтал оказаться там, в толпе ее зрителей, смотреть, как она выступает. А еще больше он хотел, чтобы она пела только для него. – Поехали, – скомандовал он солдатам, и они ворвались на склад, где Билли Бурый и Спрус стояли у мешка с оружием. Спрус поднял ружье, бывшее в его руках, и тут же пал, сраженный пулей. Перепуганный Билли Бурый поднял руки, истерично вопя, что это ошибка, и получил по мозгам, и ребята тут же скрутили его, завязывая в узел. Кориолан скомандовал обыскать склад, с удовольствием пнув под ребра Билли Бурого, и хлопнул по плечу Улыбу, который вышел из угла, довольный собой. – Сэр, – к нему подтащили напуганную Мейфер Липп. – Пряталась вон в том углу. – Мисс Липп, – Кориолан радостно осклабился. – Какая неожиданная встреча. Ваш отец в курсе, что вы тут проворачиваете? – Я… Я ничего не проворачиваю, – завизжала Мейфер, которую повалили на пол миротворцы, заковывая ее в наручники. – Я клянусь вам, офицер, я не при чем! Я наоборот! Я следила за ними, я хотела все узнать и доложить! Честно, я не виновата, я просто хотела проследить и доложить про этих изменников! Я клянусь! – Конечно, – Кориолан продолжал улыбаться, глядя на нее, когда ее подняли на ноги и поставили перед ним. – Мы поговорим и все обсудим, мисс Липп. Поговорим и все обсудим. Я лично с вами и поговорю. Через несколько часов Кориолан стоял в кабинете командира Хоффа, радостно пересказывая события вечера. – И… Потом я допросил дочку мэра, сэр. И она во всем призналась, – он был донельзя доволен собой. – Все рассказала. Абсолютно все. Все еще говорит, что никуда бежать не собиралась, врет, конечно, но рассказала кое-что интересное. Я был прав, сэр. Она и мэр действительно подделали результаты Жатвы, чтобы отправить на Игры Люси Грей Бейрд, из-за их… Любовной истории. Как я и предполагал. Она подговорила отца, и тот подделал результат Жатвы. В том клочке бумаги, что он достал, не было имени Люси Грей. Он солгал, для личной цели. – Вот как? – Устало спросил Хофф, потирая лицо. – Да, сэр. Сэр, это очень важно, сэр. Это не просто попытка побега или контрабанда оружия. Это чистой воды государственная измена. Они вмешались в ход Игр. Это измена. Вы понимаете, сэр, Голодные Игры устроены для того, чтобы показать дистриктам, кто у власти, кто управляет их жизнями. Вмешавшись в их ход, мэр Липп тем самым вмешался в дела Капитолия, показал, что дистрикты тоже имеют власть. Так дело не пойдет, сэр. Они должны помнить свое место, – настаивал он, твердо глядя в глаза командиру. – Это дело государственной важности. То, что он подставил Люси Грей – это не просто мелкая провинность. Это настоящее восстание. Хофф молчал, долго серьезно и внимательно глядя в лицо Кориолана. – Лейтенант Сноу, – наконец сказал он, не отрывая от него взгляда. – Хочу напомнить вам Военный Устав. А конкретно – пункт об адюльтере. Кориолан смешался, удивленно глядя на командира. – Простите, не понимаю, сэр? – Вы, конечно, не женаты, но все же… Бывали офицеры, что путались с девчонками из дистриктов, пока в Капитолии их ожидали их официальные возлюбленные. Или, наоборот, девчонки из дистриктов ждали их дома, а те развлекались в Капитолии, будучи в отпуску. Но скажу вам вот что, их всех в итоге ловили со спущенными штанами, иногда в прямом смысле этого выражения. И тогда им показывали, что есть что, как следует. Офицерская честь – не пустое слово, лейтенант Сноу, на офицерском мундире не должно быть пятен. Хофф серьезно смотрел ему в глаза, и Кориолан с трудом собрался с мыслями. Он расправил плечи. – Я заверяю вас, сэр. Я никогда не дам повода обвинить меня в адюльтере. В моих отношениях никогда не будет места третьему человеку. Не было, нет и не будет. Хофф кивнул, и он расслабился, откидываясь в кресле. – Раз уж речь зашла о пятнах на мундире, – он указал на грудь Кориолана. – Кровь лучше застирать, пока она свежая. На будущее – если собираетесь вести допрос с пристрастием, лучше заранее снять мундир. Кориолан только теперь заметил пятна крови на его форме. Да, Мейфер Липп пришлось постараться убедить открыть рот. – Буду иметь в виду, сэр, – ровным голосом сказал он, и Хофф кивнул, отпуская его. – Можете быть свободны, лейтенант Сноу. К утру жду протокол допроса и рапорт. Кориолан едва не рассмеялся, выходя из кабинета старого осла. Билли Бурый, Мейфер Липп и ее отец. А дальше – Галл и Хайботтом. И Голодные Игры.