co-parents

Некоторое время после этого инцидента я не видел Тайлера. Звездочки, которые они с Джуниором рисовали, все еще красовались на столе, но Тайлер исчез, будто никогда и не появлялся. Пару раз я звал его, но ни разу не получал ответа. Ко мне снова вернулась бессонница. Марла это замечает, но ничего не говорит, потому что мы не обсуждаем такие вещи. Я пью мелатонин. Медитирую. Хожу в анонимные группы поддержки. Ничего не помогает. Похоже, что недавняя встреча с Тайлером вскрыла старую душевную рану, и теперь я не знаю, как зашить ее. В тот день, когда мне пришлось окончательно расстаться с Тайлером, я был накачан обезболивающими после того, как выстрелил себе в лицо, поэтому не мог толком ничего осознать. Но сейчас у меня есть только болезненное чувство утраты. Утраты части себя. Я не работаю. Я не сплю. Я трачу слишком много времени, рассматривая поцелуй Тайлера, выжженный на тыльной стороне моей руки. Марла все еще ничего не сказала насчет происходящего. Джуниор говорит мне, что я выгляжу уставшим. Я говорю: что, правда? и он искренне отвечает "да", потому что мы забыли научить его, как работает сарказм. И как он только до сих пор выживает в обществе? Каким-то образом наступила пятница и я, ходячий мертвец, возвращаюсь домой с работы. Все вокруг лишь копии, копии, копии. Я валюсь с ног. Марла произносит мое имя, эдакий простой способ приветствия. Я произношу ее имя, но она никак не реагирует. Марла подходит чуть ближе и смотрит пристальнее на то место рядом со мной, где неожиданно появляется Тайлер. Я чувствую тепло его кожи, когда его плечо касается моего. Глупая улыбка открывает вид на его сколотый зуб, и внезапно я снова чувствую себя полноценным. – Тайлер? – спрашивает Марла. Я почти забыл, что она здесь. – Привет, Марла, – он ухмыльнулся. И Марла смотрит на него. Внимательно изучает глазами. Затем, абсолютно растерянно, произносит: – Ты вернулся, – и это не вопрос. – Я тоже скучал по тебе. Марла на это не отвечает, но спрашивает меня, как давно он вернулся, и я злобно пялюсь на Тайлера, пока он не позволяет мне с ней заговорить. Я ответил, что не знаю, но первый раз был пару месяцев назад. Он научил Джуниора рисовать пятиконечные звездочки и позволил испортить кофейный столик. – Это был Тайлер? Да. Марла говорит, что это логично. Я говорю, что нам нужен новый кофейный столик, и Тайлер начинает причитать о вреде потребительства, пока я не разворачиваюсь и не говорю ему заткнуться. И он затыкается. Неохотно. Марла смотрит на меня как на сумасшедшего. Наверное, потому что я и есть сумасшедший. *** Джуниор в конце концов должен узнать о Тайлере. Несмотря на юный возраст ему все равно важно знать, что у его отца есть вторая личность, склонная к насилию и терроризму, которая может появиться в любой момент. Мы ждали, пока сын вернется со школы; сегодня пятница, так что на выходных он сможет осознать все это. Я сижу на диване рядом с Марлой, а Джуниор – в кресле-мешке. Тайлер наблюдает, стоя в дверном проеме, ведущем в кухню. Хотя бы раз в жизни без сигареты в зубах. Я говорю Джуниору, что нам нужно кое-что обсудить. Сын спрашивает, не драку ли, в которую он попал вчера. Ты подрался? В ответ он произносит самую неправдоподобную ложь, которую только можно себе представить, но я говорю, что это неважно, что мы не это хотели обсудить. Что мы хотели поговорить о Тайлере. – Кто такой Тайлер? Тайлер это... произношу я, и замолкаю. Тайлер это множество вещей. Он анархист. Боец. Один из нежеланных божьих детей. Тот, кого я люблю глубоко в душе, самой больной частью своего мозга. Тот, кого создала та больная часть моего мозга.  Тайлер это мой воображаемый друг, говорю я. Иногда он одалживает мое тело. Иногда он ведет себя как я. Тайлер долгое время не появлялся, говорю я Джуниору. Тайлер ушел, и я не думал, что нам снова придется увидеться. – А как он выглядит? – спрашивает Джуниор, и это заставляет меня задуматься. Я не уверен, рассказывал ли раньше кому-либо, как выглядит Тайлер. Краем глаза я вижу как Марла глядит на меня с любопытством. "Потрясающе" – худшее слово, которое приходит на ум, но я этого не упоминаю и говорю, что он блондин. Блондин, немного ниже меня, с широкими плечами. Мускулистый. Ярко-голубые глаза. Он носит солнечные очки, говорю я. С красными стеклами, одно из которых треснутое. Но сейчас он без них. Один зуб сколот. Он отрастил волосы. Сейчас он в моей одежде, но обычно одевается во что-то другое. Думаю, потерял свою кожаную куртку. – Оу, – отвечает Джуниор. Кажется, он не осознает всей серьезности того, что услышал. Возможно, он просто принял это как должное, – он страшный? Я качаю головой. Нет. Не всегда, поправляю я. Тайлер может быть страшным, но как правило не пользуется этой способностью. Я говорю, что он достаточно вспыльчивый, и спрашиваю, помнит ли Джуниор, как я научил его рисовать пятиконечные звездочки и рассказал, как готовится мыло. – Конечно. Это был не я. Это был Тайлер. – Поэтому меня не наказали? В основном, да, поэтому. – Тайлер сейчас здесь? Стоит в дверном проеме, говорю я Джуниору. Но я не упоминаю, что сейчас он снимает свой галстук – такой же, какой надет на мне – и завязывает из него петлю. Будто галстук сам по себе не был профессиональным способом задушить себя. Джуниор машет ему. Здоровается, и Тайлер ухмыляется, как маньяк. Он идет в нашем направлении, опирается на спинку дивана, прямо рядом со мной, и начинает говорить – я понимаю, что больше не могу его контролировать. – Привет, Джуниор. Я Тайлер. Сын морщит лоб. Он в замешательстве, возможно, удивлен, но все равно произносит "приятно познакомиться". Я думаю, это было слишком вежливо. – Джуниор, – бормочет Тайлер. Поворачивает голову и смотрит на меня, – отмазка, а не имя. Неужели не можешь взять на себя хоть какие-то обязательства? Спасибо, Тайлер, говорю я. Как хорошо, что ты вернулся.