Тайны Нового Орлеана

Пятнадцатое декабря 1994 года. Старая Вивьен, кряхтя, поднялась на ноги, чтобы закрыть магазинчик. Приближалась гроза, и, пусть она не могла предсказывать погоду, она всеми своими ноющими костями ощущала: ночью Новый Орлеан опять весьма обильно польет дождём. Колени ещё никогда её не обманывали. Проверив, не смазалась ли кирпичная крошка на подоконниках, она побрела к двери и едва не вскрикнула, увидев за стеклом силуэт девушки. Та как раз хотела толкнуть дверь. — Я собиралась закрываться, мисс, — Вивьен выглянула к ней, щуря глаза. Зрение у неё было уже не тем, что в молодости. — Осталось десять минут, но если вы хотите что-то по-быстрому купить, то заходите. Шагнув через кирпичную крошку у порога — значит, зла не желает, мысленно обрадовалась Вивьен, — девушка улыбнулась. — Простите, я… У вас на стекле написано, что вы гадаете, а ваш магазинчик был единственным, где горел свет. В руках у неё был пакет из ресторана, и она прижимала его к груди. — Я, на самом деле, не знаю, что на меня вдруг нашло, я ходила в ресторан за едой на вынос для мужа, и увидела, что у вас ещё не закрыто. Я подумала, что это знак, потому что уже несколько дней я думаю, что мне нужен совет или даже помощь. Она была хорошенькой. Электрический свет играл в ярко-рыжих вьющихся прядях, взбитых по последней моде, а грубая кожаная куртка, легкая водолазка и джинсы не скрывали завидной фигуры. Вивьен одобрительно усмехнулась: когда-то и она сама была красоткой с высокой большой грудью и крепкой задницей, да вот поизносилась за годы. А у этой девчонки всё впереди. Только вот разило от неё неуверенностью и страхом. Не нужно быть ясновидящей, чтобы это заметить: бегающий взгляд, пальцы сминают бумажный пакет с едой. Что ж, даже красотки могут в себе сомневаться, не так ли? Вивьен никогда не считала себя сильной мамбо — так, всего лишь мелкая служительница да гадалка на ракушках наури и мелких костях. Но лоа шептались, а их шепот стекался по улицам Биг Изи, долетал вместе со звуками джаза и рок-н-ролла, несущимися из дверей баров и ресторанчиков, до ушей последователей Бондьё и его духов. И порой — только порой — этот шепот они различали. Сейчас лоа шептали ей, что девочке нужно помочь. А Вивьен слушалась их. — Садись, — она кивнула на стул. — Ты перешагнула кирпичную крошку, а, значит, злого намерения не имеешь. Я заварю тебе чаю и раскину тебе ракушки. Но хорошо подумай, что ты хочешь узнать. И точно ли ты этого желаешь. Духи не дадут тебе ответа, который ты хочешь услышать. Они скажут лишь правду. «А нужна ли тебе эта правда — решишь сама, да поздно будет» Ведь услышанное уже нельзя позабыть. Запах травяного чая разнесся по всему магазинчику. Девушка обхватила ладонями чашку и вдохнула аромат. — О чем ты хочешь спросить духов? — Вивьен положила доску Ифа на прилавок, бережно протерла её бархатной тряпочкой. Духи любят уважение. — Мой муж… — незнакомка покраснела. — Мы уже давно вместе, хотя поженились только пару месяцев назад, и мне кажется, что его… его… неродная племянница на него запала. И он на неё тоже. Это глупость, конечно, я знаю, но я боюсь его потерять. Я боюсь, что он изменит мне. Вдруг духи подскажут мне, что делать дальше? Вивьен вздохнула. Сколько к ней приходило таких девочек — юных, влюбленных, жаждущих получить все ответы!.. Сколько их желало, чтобы мужчина оставался только с ними! Но правда была в том, что мужчина — не телёнок. Его нельзя привязать к колышку и вбить колышек этот в землю, а ещё нельзя взять за веревку и увести за собой. Решения он принимает сам, а женщине, коли уж выбрали не её, остается лишь смириться. А сколько этих девочек хотело получить универсальный приворот!.. Вот такой, чтобы любимый мужчина всегда оставался рядом, всегда смотрел только на них. И как же они расстраивались, узнав, что поступать так с мужчиной нельзя… Вивьен нутром чуяла, что эта милашка тоже попросит о привороте. По её глазам видела. — Разве вам не нужно его имя? — Нет, духи знают всё, что им необходимо, — покачала Вивьен головой. — А я всего лишь передаю их слова. Встряхнув ракушки в ладонях, она рассыпала их по доске, и духи тут же отозвались на вопросы, зашептали в уши. — Твой муж, девочка, очень хочет уйти от своей судьбы, да только судьба не позволит ему, — нет, милая девочка не услышит этих слов. По-настоящему не услышит, ведь она хочет знать не правду, а сладкую ложь, что порой ведьмы льют в уши, чтобы клиент ушел довольным. Вивьен так никогда не умела, да и не хотела уметь. Горькая истина всегда была полезнее. — И тебе в ней места нет, как ни старайся. Хотелось бы ей подобрать иные слова, да только других не находилось. У девушки заблестели глаза, и она сморгнула слёзы. — Что за… о чем вы говорите? Какая судьба?.. Вивьен вгляделась в ракушки. — Твои ракушки падают к Эрзули Ратшен, тёмной эпостаси лоа. Ты ревнуешь и злишься, но эта ревность не поможет тебе, потому что судьба уже всё решила. Его ракушки падают к Эрзули Даско. Духи говорят, что он знает, кто его истинная любовь, но не желает этого признавать. Ему придётся. Девушка сжала пухлые губы. — Я знаю, о ком вы, — голос у неё стал вдруг чужим. — Но я не могу отдать мужа ей! Не могу, и он не хочет! Прошу вас, — она вскочила. — Прошу вас, вы же можете дать мне куклу вуду или зелье, или свечу, я просто хочу, чтобы он был со мной, мы ведь так счастливы… Вивьен смела ракушки в бархатный мешочек и споро убрала его и доску под прилавок. Она знала, что этим и закончится. Она знала, что правду эта девочка не признает, как и многие до неё. Все они одинаковы. Все. — Нет. — Но почему? Если дело в деньгах, я… я заплачу! — она судорожно принялась рыться в карманах куртки, вытащила смятые бумажки в несколько сотен долларов. — Я заплачу и больше! Только пожалуйста… помогите мне, пожалуйста! Если бы Вивьен могла! Но приворот — магия тёмная. Магия худу. Магия, которую используют лишь бокоры; Эрзули Даско же не одобряет принуждений, а Вивьен чтила Эрзули Даско и не нарушала её повелений. Она поджала губы. — Я не могу помочь тебе, девочка. Не в моих это силах. Уходи. Она не ждала оплаты. Не ждала и благодарности, и лишь вздохнула, когда рыжеволосая и такая неуверенная в себе красавица, которой бы жить да жить, исчезла в пелене начавшегося ливня, хлопнув дверью. Не она первая, не она последняя, но тревога, прихватившая сердце, не отпускала. Вивьен тяжело опустилась на стул. Так и не успела она сказать, что одна из ракушек упала близко-близко к изображению Барона Самеди. Смерть шла за милой девочкой по пятам. А, быть может, за её мужем. Кто теперь уже разберет? Раз уж не дослушала предсказание — так оно и растворилось в темноте, улетело обратно к духам. Сердце всё ещё тревожно сжималось. Тогда Вивьен заперла магазинчик и отправилась спать, а её взволнованные мысли просочились следом за ней.