Живу, как Избранный

Добравшись до купе «Ц», Гарри увидел, что не только он один приглашён к Слизнорту, хотя, судя по тому, с каким энтузиазмом он его приветствовал, Гарри был самым желанным гостем. — Гарри, мой мальчик! — воскликнул Слизнорт при виде него и вскочил на ноги, заполнив чуть ли не всё купе громадным, затянутым в бархат животом. Его блестящая лысина и пышные серебристые усы сияли в солнечных лучах, как и золотые пуговицы на жилете. — Рад видеть, рад видеть! Гарри уселся на последнее место у самой двери и оглядел остальных гостей. «Джинни? Она что тут делает? Сидит с таким видом, будто не вполне понимает, как она здесь оказалась». — Ну-ка, вы здесь всех знаете? — спросил Слизнорт у Гарри. — Вот Блейз Забини с вашего курса… Забини никак не показал, что знает его. «Тот ещё сноб!» — Это Кормак Маклагген — вы, быть может, встречались? Нет? «Что за намёки, профессор? У меня же есть Гермиона». Маклагген, рослый парень с жёсткими волосами, поднял руку в знак приветствия, Гарри кивнул ему в ответ. — А это Маркус Белби, не знаю, знакомы ли вы? Белби, худой и нервный, натянуто улыбнулся. Гарри кивнул в ответ. — А эта очаровательная юная леди говорит, что знает вас, Гарри! — закончил Слизнорт. Джинни скорчила ему рожицу из-за его спины. — Ну вот и прекрасно! — с удовольствием проговорил Слизнорт. — Я смогу получше со всеми вами познакомиться. Берите салфетки. Обед из моих собственных припасов. Насколько я помню, в тележке по вагонам развозят главным образом лакричные волшебные палочки, это не для стариковского пищеварения… Кусочек фазана, Белби? Белби вздрогнул и покорно взял здоровенный кусок — примерно с половину холодного фазана. — Я сейчас как раз рассказывал Маркусу, что имел удовольствие учить его дядюшку Дамокла, — сообщил Слизнорт Гарри, одновременно пустив по кругу корзинку с булочками. — Это был выдающийся чародей, совершенно выдающийся, и орден Мерлина получил по заслугам. Вы часто видитесь с дядей, Маркус? К несчастью, Маркус только что набил рот фазаном; торопясь ответить, он слишком резко глотнул, посинел и начал задыхаться. — Анапнео, — спокойно произнёс Слизнорт, направив волшебную палочку на Белби, дыхательные пути у которого сразу же прочистились. — Н-не… не очень часто, — пропыхтел Белби со слезами на глазах. — Ну конечно, он, вероятно, человек занятой, — сказал Слизнорт, вопросительно глядя на Белби. — Едва ли он изобрёл Волчье противоядие без долгой и тяжёлой подготовительной работы! — Да, наверное… — Белби, видимо, не решался откусить ещё фазана, пока Слизнорт не закончил его допрашивать. — Он… Понимаете, они с моим папой не очень ладят, так что я о нём не так уж много знаю… Он замялся и умолк. Слизнорт одарил его холодной улыбкой и тут же повернулся к Маклаггену. — А теперь о вас, Кормак, — сказал Слизнорт. — Я случайно знаю, что вы часто видитесь со своим дядей Тиверием. У него есть великолепная фотография, как вы с ним охотитесь на штырехвостов — в Норфолке, если не ошибаюсь? — О да, это было классно! — выпалил Маклагген. — С нами еще были Берти Хиггс и Руфус Скримджер… Ну, он тогда еще не был министром… — Ах вот как, вы и Берти знаете, и Руфуса тоже? — заулыбался Слизнорт и принялся угощать всех пирожками на маленьком подносике, каким-то образом пропустив при этом Белби. «Теперь мне всё ясно. Сюда пригласили только тех, у кого имеются очень известные или влиятельные родственники. Ну, кроме Джинни, конечно. Ну, а с Белби нам придётся попрощаться. Пирожок уже не заслужил за то, что с дядей не общается. Вы самое слабое звено, прощайте!» — А теперь, — провозгласил Слизнорт, поворачиваясь всем корпусом на сиденье с видом конферансье, объявляющего гвоздь программы, — Гарри Поттер! С чего же начать? У меня ощущение, что при нашей встрече летом я лишь чуть-чуть копнул у самой поверхности! С минуту он любовался Гарри, как будто это был особенно большой и вкусный кусок фазана, затем сказал: — Вас теперь называют Избранным! «Да как меня только не называли!» Гарри молчал. Белби, Маклагген и Забини дружно уставились на него. — Разумеется, — сказал Слизнорт, не сводя глаз с Гарри, — слухи ходят уже несколько лет… Я помню, как… хм… после той страшной ночи… Лили… Джеймс… а вы остались в живых… Говорили, что у вас, должно быть, какие-то невероятные способности… «Влипать в неприятности, вот и вся моя невероятная способность. Вроде и не хочется, а каким-то образом получается». Забини тихонько кашлянул, как бы выражая сомнение и насмешку. Из-за спины Слизнорта послышался сердитый голос: — Ага, Забини, у тебя зато огромные способности… выпендриваться! — Ах, батюшки мои! — благодушно усмехнулся Слизнорт, оглянувшись на Джинни, сверкавшую глазами в сторону Забини из-за выпирающего слизнортовского живота. — Берегитесь, Блейз! Когда я проходил мимо купе этой юной леди, я видел, как она выполнила великолепнейший Летучемышиный сглаз! Я на вашем месте поостерёгся бы вставать у неё на пути! «И кому же это так не повезло? Буду надеяться, что Малфою!» Забини ответил презрительным взглядом. — А я считаю, что всё это чепуха насчёт Избранного, обычные выдумки «Пророка», — бросилась Джинни на помощь Гарри. «Спасибо, Джинни, мне ещё для полного счастья не хватало всё это здесь обсуждать!» — Да… что ж… Конечно, «Пророк» частенько преувеличивает… — продолжил Слизнорт несколько разочарованным тоном. — Помню, дорогая Гвеног мне говорила… Я, разумеется, имею в виду Гвеног Джонс, капитана «Холихедских гарпий»… Время всё тянулось, Слизнорт сыпал историями о разных знаменитых волшебниках, которых он обучал в Хогвартсе и которые были прямо-таки счастливы вступить, как он выразился, в Клуб Слизней. «Как я устал всё это выслушивать! Как бы так уйти, но чтобы это было вежливо… И неужели кроме меня больше никто не устал от этого старческого трёпа?» Наконец поезд выскочил из очередного долгого участка тумана на свет красного закатного солнца, и Слизнорт огляделся, мигая в полумраке. — Боже праведный, уже темнеет! А я и не заметил, как зажглись лампы. Идите-ка все переодевайтесь в школьные мантии! Маклагген, непременно заходите ко мне, возьмите почитать ту книгу о штырехвостах. Гарри, Блейз — просто так заходите, в любое время. Это и к вам относится, мисс, — обернулся он к Джинни с весёлым огоньком в глазах. — Ну же, расходитесь, кыш! «Ура! Свобода!» Забини отпихнул Гарри и первым вышел в полутёмный коридор. — Смотри, куда идёшь, — Гарри толкнул его в спину и тот, еле удержавшись на ногах, полез за волшебной палочкой. Но Гарри оказался быстрее и, нацелив волшебную палочку, применил заклинание подножки. Блейз тут же растянулся на полу. — Руки вытащи из кармана, или я здесь тебя приклею, — пригрозил ему Гарри. — Вот тебе урок вежливости, Забини, которого тебе явно не хватало… Забини медленно вытащил руку из правого кармана зелёного пиджака, показывая, что у него ничего нет в руке. — Проваливай! — Гарри махнул левой рукой, продолжая стискивать волшебную палочку в правой. Забини тут же поднялся на ноги и, бросив на Гарри злобный взгляд, который Гарри вернул ему с процентами, быстрым шагом направился в конец поезда. Гарри и Джинни пошли следом. — Джинни, так как ты оказалась у Слизнорта? — спросил Гарри, сверля глазами спину Забини. — Он увидел, как я напустила сглаз на Захарию Смита, — ответила Джинни. — Помнишь того дурака из пуффендуйцев, он ещё был у нас в ОД? — Его трудно не запомнить, — хмыкнул Гарри. — С самого первого дня в ОД он меня доставал. — Так вот, он привязался с расспросами про тебя. Мол, я тебя хорошо знаю и всё такое… Действительно ли ты Избранный, рассказывал ли ты мне про пророчество, и так меня довёл, что я его шарахнула… — Он доведёт кого угодно, — кивнул Гарри. — …А тут входит Слизнорт. Я думала, назначит наказание, а он только восхитился — какой отличный сглаз, и пригласил на обед. Вот псих, да? — Это лучше, чем приглашать человека только потому, что у него мама знаменитая красавица-колдунья, которая уже семь раз выходила замуж, причём каждый из её мужей погибал при загадочных обстоятельствах и каждый оставил ей кучу золота, — сказал Гарри, хмуро глядя в затылок Забини. — Гарри! — позвала его Гермиона, закрыв за собой двери купе. Гарри улыбнулся, увидев подругу, но глаза его скользнули к сумке у неё на плече. «Если у неё там есть мантия-невидимка, то я смогу пойти за Забини, направляющимся к своему купе, в котором сидит и хорёк. Если я незаметно пройду за ним, то смогу услышать от хорька то, что мне уже несколько недель не даёт покоя. Правда, времени осталось всего ничего, до станции Хогсмид не больше получаса пути, судя по безлюдным пейзажам за окном, но раз никто не хочет принимать мои подозрения всерьёз, то я соберу доказательства. Правда, Северус будет недоволен, но он всегда недоволен!» — Гермиона, у тебя мантия-невидимка с собой? — быстро подскочил к ней Гарри. — Да, но… — начала было староста. — Доставай скорее, у меня есть одна идея, — Гарри нетерпеливо поглядывал в сторону удаляющегося слизеринца. — Что ты будешь делать? — Гермиона протянула мантию-невидимку. — Всё потом! — буркнул Гарри и, набросив на себя мантию-невидимку, помчался догонять Забини, стараясь ступать бесшумно, хотя его шагов всё равно почти не было слышно за грохотом поезда. В коридоре практически никого не осталось. Почти все разошлись по своим купе переодеться в школьные мантии и собрать вещи. Гарри старался держаться поближе к Забини, насколько это возможно было сделать, не касаясь его, и всё-таки не успел проскользнуть за ним в купе. Забини уже начал закрывать дверь; Гарри быстро подставил ногу, не давая ей задвинуться до конца. — Да что с ней такое? — разозлился Забини, дёргая раздвижную дверь и каждый раз натыкаясь на невидимую ногу Гарри. «Это с тобой что такое? Ногу мне отдавишь этой дверью!» Гарри схватился за дверь и толкнул изо всех сил. Забини, всё ещё державшийся за ручку, повалился на колени к Грегори Гойлу, началась свалка. «Удачненько получилось! Наваляй ему, Гойл! Надоел он мне за сегодня!» Воспользовавшись тем, что Гойл и Забини сцепились друг с другом, а остальные смотрели на них, Гарри полез наверх, но чуть не цокнул от разочарования, так как его кед высунулся из-под мантии. «Ой-ой! Неужели только что хорёк провожал взглядом мой кед? Мне кажется, что он явно смотрел вверх. Надеюсь, он подумал, что ему всё показалось». Гойл спихнул с себя Забини, растрёпанный и недовольный Блейз рухнул на сиденье, Крэбб вернулся к своим комиксам, а Малфой, посмеиваясь, улёгся на два сиденья сразу, положив голову на колени Пэнси Паркинсон. «Неужели хорёк принял неизбежное в лице Паркинсон?» Гарри скрючился на полке под мантией-невидимкой, подоткнув её под себя со всех сторон, и стал смотреть, как Паркинсон перебирает прилизанные белобрысые волосы Малфоя. «Она перебирает их с такой самодовольной улыбочкой, будто бы все вокруг только и мечтают оказаться на её месте. Хорёк ей точно ничего в воду не подливает? Не верится, что кто-то может так радоваться, перебирая эти три прилизанные волосины». — Ну что, Забини, — сказал Малфой, — что нужно Слизнорту? — Просто подыскивает людей со связями, — ответил Забини, всё ещё злобно косившийся в сторону Гойла. — Не сказать чтобы он так уж много их нашёл. «А тебя, хорёк, он не позвал, ну не плачь, мне вот совсем не понравилось». — Кого он ещё позвал? — требовательно спросил Малфой. — Маклаггена из Гриффиндора, — ответил Забини. — Ну да, у него дядя большая шишка в Министерстве, — сказал Малфой. — Еще какого-то типа по фамилии Белби из Когтеврана… — Вот ещё, он такой придурок! — ввернула Пэнси. «Не расстраивайтесь вы так, он уже вылетел…» — А ещё Поттера и малявку Уизли, — закончил Забини. Малфой резко сел, сбросив руку Пэнси. — Он пригласил малявку Уизли? В ней-то что особенного? «Как всполошился! Зависть гложет, что тебя не пригласили…» — Многим мальчишкам она нравится, — сказала Пэнси, искоса наблюдая за реакцией Малфоя. — Даже ты считаешь её хорошенькой, правда, Блейз? А ведь мы все знаем, какой ты разборчивый! «В чём это он там разборчивый? В мамкиных пирогах?» — Да я бы побрезговал прикоснуться к такой предательнице, которая ни во что не ставит чистоту крови, будь она хоть раскрасавица, — холодно отозвался Забини. «Ой-ой! Считай, что я впечатлился!» Пэнси была очень довольна. Малфой снова улёгся к ней на колени и позволил ей дальше гладить его волосы. «Меня сейчас стошнит!» — Поттер — понятно, драгоценный Поттер, очевидно, Слизнорт хотел поглядеть на Избранного, — злобно усмехнулся Малфой. — В общем, вкусы Слизнорта оставляют желать лучшего. Может быть, он впал в старческий маразм. А жаль, отец всегда говорил, что в своё время это был неплохой волшебник. Папа был у него любимчиком. Наверное, Слизнорт не знает, что я тоже еду этим поездом, не то бы он… — Я бы на твоём месте не особо рассчитывал на приглашение, — сказал Забини. — Когда я только пришёл, он спросил меня про папу Нотта. Вроде они старые друзья, но старик как услышал, что его арестовали в Министерстве, не обрадовался и Нотта так и не пригласил, верно? По-моему, Слизнорта не привлекают Пожиратели смерти. «Вот так тебе, хорёк! Слизнорт не знал, что я еду в поезде… Ха-ха!» — Да кому вообще интересно, что его привлекает? Кто он, в сущности, такой? Просто дурацкий учителишка, — Малфой демонстративно зевнул. «Ну да… Мы только что все слышали, как тебе было всё равно! Тебя чуть не перекосило, когда ты узнал, что Джинни пригласили, а тебя нет». — Я о чём — может, в будущем году меня и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне относится какой-то толстый старикан, обломок дряхлого прошлого? «И где же это ты собрался быть? В Азкабане вместе с отцом будешь сидеть? Вот это радужные перспективы!» — Как это — в будущем году тебя не будет в Хогвартсе? — возмутилась Пэнси и даже прекратила перебирать волосы Малфоя. «Не переживай, он тебе свой скальп оставит! Будешь причёсывать…» — Да так уж, кто знает, — ответил Малфой со слабым намёком на самодовольную улыбочку, — может быть, я… ну… пойду дальше, буду заниматься более важными вещами. «Не раскатывай губу! Хотя это уже кое-что… Что на это скажут Рон и Гермиона? Вон как Крэбб и Гойл вытаращились на хорька; как видно, они не подозревали о его планах заняться более важными вещами. Даже Забини удивился, а Паркинсон так вообще ошеломлена». — Ты говоришь… о нём? — дрожащим голосом спросила девушка. Малфой пожал плечами: — Мама хочет, чтобы я закончил школу, но я лично считаю, что это теперь не так уж важно. «Конечно не так уж важно, важнее же кофе Волдеморту приносить…» — Ну, подумайте сами… когда Тёмный Лорд придёт к власти, разве для него будет иметь значение, кто на сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет конечно… Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан… «Твой отец, хорёк, хорошо ему послужил, принёс пророчество… Теперь почётно сидит в Азкабане и рад небось». — И ты думаешь, что можешь как-то послужить ему? — с убийственной иронией поинтересовался Забини. — В шестнадцать лет, даже ещё не закончив школу? «Так-так! А тут давайте-ка поподробнее…» — Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. Может быть, для того, что он мне поручил, совсем не требуется свидетельства об образовании, — тихо сказал Малфой. «И что же он тебе поручил?» Крэбб и Гойл сидели с разинутыми ртами, словно горгульи. Пэнси смотрела на Малфоя чуть ли не со священным трепетом. — Уже видно Хогвартс, — Малфой, явно наслаждаясь произведённым эффектом, показал в темноту за окном. — Пора надевать мантии. «Эй-эй! Ты чего замолчал? А ну расскажи, что тебе там поручил Волдеморт? Ой!» Гарри, прожигая взглядом Малфоя, не заметил, как Гойл потянулся за своим чемоданом; чемодан, сползая с полки, больно стукнул Гарри в висок. Он невольно охнул, и Малфой сразу посмотрел на багажную полку, задумчиво сдвинув брови. «Ой-ой! Не быть мне шпионом! Кажется, хорёк меня всё-таки обнаружил… Сейчас меня будут бить…» Со слезящимися глазами и гудящей от боли головой он вытащил волшебную палочку, стараясь, чтобы мантия при этом не сбилась, и стал ждать, затаив дыхание. «А нет… Вроде бы всё обошлось! Хорёк всё-таки невнимательный, и Штирлиц не был обнаружен!» Малфой вместе с остальными натянул на себя мантию, запер чемодан, а когда поезд начал рывками замедлять ход, застегнул у горла новенький плотный дорожный плащ. «В коридоре уже люди собираются… Я надеюсь, что Северус подумает, что я по дороге встретил Рона с Гермионой и остался с ними. Надеюсь, что он спокойно к этому отнесётся и не устроит мне очередную выволочку». Наконец поезд дёрнулся в последний раз и остановился. Гойл открыл дверь и вышел, расталкивая толпу второкурсников. Крэбб и Забини поспешили за ним. — Ты иди, — сказал Малфой Пэнси Паркинсон, которая поджидала его, протянув руку, как будто надеялась, что они возьмутся за руки. — Мне тут нужно кое-что проверить. Пэнси ушла. Теперь в купе остались только Гарри и Драко. Ученики проходили мимо, один за другим спускались на тёмную платформу. Малфой подошёл к двери и опустил шторки. Теперь из коридора не было видно, что происходит в купе. Потом он наклонился и снова отпер свой чемодан. Гарри перегнулся через край багажной полки, сердце у него стучало всё быстрее. «Что такое хорёк хочет скрыть от всех? Неужели я сейчас увижу тот таинственный предмет, который так необходимо было починить? Но мне казалось, что он объёмный…» — Петрификус Тоталус! Без всякого предупреждения Малфой нацелил волшебную палочку на Гарри, и того мгновенно парализовало. Словно в замедленном кино он свалился с багажной полки и грохнулся на пол, так что всё купе задрожало. Он лежал у ног Малфоя, мантия-невидимка распахнулась и почти вся оказалась под ним, так что он остался на виду, как был, с нелепо поджатыми ногами. Он не мог пошевелиться, мог только смотреть, не мигая, на Малфоя, который широко улыбался. «Ах ты подлая змеюка! Он меня увидел и заманил в ловушку. Вот я дурак!» — Так я и думал, — сказал Малфой, ликуя. — Я слышал, как Гойл задел тебя чемоданом. И мне показалось, я видел, как мелькнуло что-то белое, когда Забини вернулся… — Его взгляд задержался на белых кедах Гарри. — Это, наверное, ты держал дверь, когда Забини хотел её закрыть? — Он задумчиво взглянул на Гарри. — Ничего особенно важного ты не услышал, Поттер. Но, раз уж ты мне попался… И он с силой ударил гриффиндорца ногой в лицо. Гарри почувствовал, как у него хрустнул нос, кровь брызнула фонтаном. «Вот же сволочь! Исподтишка только и может бить, а ты разморозь меня и посмотрим, кто кого!» — Это тебе за то, что ты настучал на меня Северусу! Думаешь, я не понял, откуда он узнал, что я был в Лютном переулке? Горбин бы не проболтался, а вот ты… — Малфой в гневе ткнул в его сторону указательным пальцем. — Ходишь, всё вынюхиваешь в этой своей мантии, но ничего, сейчас она сыграет против тебя! — Малфой вытащил из-под неподвижного тела Гарри мантию-невидимку и набросил на него. — Вряд ли тебя найдут раньше, чем поезд вернётся в Лондон, — тихо проговорил он. — Увидимся, Поттер… А может и не увидимся. «Увидимся, хорёк! Обязательно увидимся!» Уходя, Малфой не забыл по дороге наступить на пальцы Гарри и вышел из купе. «Вот же сучонок! Видимо, хорошо ему от Северуса досталось, раз он такой злопамятный!» Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Он лежал под мантией-невидимкой, чувствуя, как кровь хлещет из сломанного носа и заливает лицо. Из коридора доносились голоса и шаги. «Ну ничего! Я уверен, что перед отправкой все купе осмотрят и меня обязательно найдут… Но я же в мантии-невидимке! Чёрт! Они меня просто-напросто не увидят, если не наткнутся на меня. Эй! Наткнитесь уже на меня! Вот же белобрысая сволочь! Меня уже тошнит от собственной крови, которая заливается в открытый рот. А рот я почему открыл? Так интересно было, что у него в чемодане?! А ни фига у него там не было! Вот же я дурак! Это же нужно было так купиться! Вот мне будет весело, когда Северус наткнётся на Рона и Гермиону, а те скажут, что и сами меня ищут. Вот тогда Северус меня найдёт, и будет мне очень весело. Вот это я попал! Уже никто и не ходит. Ученики столпились на платформе в ожидании своих карет и лодок… Эх… А где вообще моя палочка? Акцио, волшебная палочка! Ничего не получается!» Поезд дёрнулся, и Гарри перекатился на бок. Теперь он смотрел не в потолок, а на пыльную нижнюю сторону сиденья. Пол начал вибрировать — это ожил, взревев, паровоз. «Хогвартс-экспресс» отправлялся в обратный путь. «И никто не знает, что я остался в вагоне!» Вдруг он почувствовал, что мантия-невидимка слетела с него, и чей-то голос у него над головой сказал: — Здорово, Гарри. «Я спасён!» Сверкнула вспышка красного света, и к Гарри вернулась способность двигаться. Он приподнялся, упираясь в пол, сел, приняв более достойную позу, наспех вытер кровь с лица тыльной стороной ладони, поднял голову и увидел Тонкс. Она складывала мантию-невидимку, которую только что сорвала с него. — Привет, Тонкс! Я уже было думал, что… — Давай-ка двигать отсюда поскорее, — прервала его мракоборец. Окна уже заволокло клубами дыма от паровоза, поезд тронулся. — Пошли, будем прыгать. Гарри выскочил за ней в коридор. Тонкс распахнула вагонную дверь и спрыгнула на платформу, всё быстрее скользившую мимо, — поезд набирал ход. Гарри тоже прыгнул, слегка покачнулся, приземляясь, но сразу выпрямился и успел увидеть, как сверкающий алый паровоз, разгоняясь всё быстрее, исчезает за поворотом. Прохладный ночной воздух приятно холодил разбитый нос. Тонкс смотрела на него; Гарри было неловко и страшно досадно, что она нашла его в таком идиотском виде. Метаморфиня молча протянула ему мантию-невидимку. — Кто это сделал? — Драко Малфой, — с горечью ответил Гарри. — Спасибо, что… В общем, спасибо. — Не за что, — без улыбки сказала Тонкс. «За то время, что мы не виделись, Тонкс нисколько не изменилась, всё те же мышиного цвета волосы и несчастное выражение лица…» — Постой минутку спокойно, я поправлю тебе нос. «Хорошо бы!» Гарри закрыл глаза и замер. — Эпискеи! — произнесла Тонкс. Носу Гарри вдруг стало очень жарко и тут же — очень холодно. Гарри поднял руку и осторожно пощупал нос. «Вроде всё в порядке!» — Спасибо большое! — Ты лучше накинь свою мантию, и пойдём к школе, — сказала Тонкс, по-прежнему без улыбки. Когда Гарри снова закутался в мантию, Тонкс взмахнула волшебной палочкой; из палочки вылетело огромное серебристое четвероногое существо и умчалось в ночь. — А зачем ты применила Патронус? «Кому она отправила сообщение?» — Я хочу дать знать в замке, что ты со мной, чтобы они не беспокоились. Идём, не стоит тянуть. «Северус наверняка уже беспокоится!» Они зашагали по аллее, ведущей к школе. — Как ты меня нашла? — Я заметила, что ты не сходил с поезда, и я знала, что у тебя есть эта мантия. Подумала, что ты зачем-то спрятался. Увидела купе с задёрнутыми шторками, заглянула проверить. — Извини, но откуда ты знаешь, что у меня есть мантия-невидимка? — А это разве секрет? — Ну да… Северус не знает, что у меня она есть… — Я думаю, что он уже знает… — Что? Как? — вспыхнул Гарри. — Мне сказал профессор Дамблдор, когда меня приставили к дежурству в Хогсмиде. Дополнительная охрана школы, — объяснила Тонкс. «Ой-ой! Вот это я попал! Вот же Дамблдор удружил, Северус точно сейчас её заберёт. Директор сам же мне её отдал, а теперь сделал всё, чтобы у меня её забрали…» — А кто ещё знает про мантию-невидимку? — Ещё Праудфут, Сэвидж и Долиш. «Мда. Теперь и в Хогсмид без разрешения сложно будет пробраться, когда там будет такая осведомлённая охрана!» Они брели по тёмной, пустынной дороге, следуя за свежими следами от колес. Гарри покосился на Тонкс из-под мантии. «В прошлом году она была такая любопытная и даже немного надоедливая, постоянно смеялась, шутила. А теперь совсем поменялась, сделалась более серьёзной и целеустремлённой. Может, хочет заработать повышение? Была бы здесь Гермиона, она бы с ней обязательно завела разговор о Сириусе, что-нибудь бы сказала. Интересно, он уже добрался до Хогвартса? А вообще, до школы далеко идти, на карете было так быстро, а тут мы идём и идём…» Наконец Гарри с облегчением увидел высокие каменные столбы по обе стороны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. «Наконец-то! Я замёрз, проголодался, да и эта новая угрюмая Тонкс мне не очень нравится…» Гарри протянул руку и толкнул ворота, но они не открывались. «Ну ладно!» — Алохомора! — уверенно произнёс он, направив волшебную палочку на висячий замок, но ничего не случилось. — Здесь это не подействует, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота. — Лимонная долька? — с надеждой в голосе произнёс Гарри, но ворота так и не открылись. — Лакричная палочка? — Кто-то уже идёт за тобой, — сказала Тонкс. — Смотри. Вдали, у подножия замка, показался раскачивающийся фонарь. «Наверняка Филч тащится за мной! Сейчас начнёт разглагольствовать, как нехорошо опаздывать в школу и что за это бы меня выпороли розгами в старые добрые времена, а Дамблдор ничего не понимает в дисциплине. Вот Амбридж — та понимала… Но если он будет петь ей дифирамбы, то я его прокляну и мантией-невидимкой накрою, и, спокойно насвистывая, дальше пойду сам». Только когда мерцающий жёлтый огонёк был уже футах в десяти от них, и Гарри стащил мантию-невидимку, чтобы его могли увидеть, он вдруг с ужасом узнал озарённые светом фонаря крючковатый нос и длинные чёрные волосы Северуса Снейпа. «О нет! Ну почему это был не Филч?! Приди, Филч, я погорячился, я буду слушать про розги и Амбридж! Прощай, моя мантия, мне было так хорошо с тобой…»