Искры во льду

      После отъезда Джейме в Утесе спокойнее не стало. Алисента надеялась, что заданием ее пасынка все и ограничится, но Тайвин не мыслил полумерами. Алисента теперь редко видела супруга в светлые часы, все реже он появлялся и в общей трапезной. Не он один, впрочем. Киван был подле брата, а женщины были оставлены в компании друг друга удивленно переглядываться и пожимать плечами.       В покои жены Тайвин, однако, вечерами наведывался исправно, по некогда установившемуся и с тех пор тщательно соблюдаемому расписанию. Это была единственная возможность Алисенты переговорить с мужем. Она могла явиться в его кабинет и днем, конечно, только вот ее там не ждали. И посему Алисента с нетерпением ждала ночей — ту их часть, которую супруг отводил ей.       Рыжие волосы ее, с годами не утратившие густоты и шелковистости, разметались по подушке. Некоторые пряди прилипли к влажной от пота шее и вискам, но Алисента не замечала этого, потому что мысли ее были заняты иным. Сердце, еще не успевшее успокоиться в груди, забилось только сильнее, когда взгляд ее остановился на подсвечиваемом со стороны очага мужском силуэте на краю ее постели. Тайвин уже оделся и готов был уйти, однако не уходил. Алисента ждала, нервно дергая за ленточку на своей сорочке. Смутно она догадывалась, о чем пойдет речь, а посему не понимала промедления. Да, Тайвину придется отправиться в поход во главе армии, но она понимает необходимость этого. Неужели он думает, как бы деликатнее преподнести ей новость? Полагает, она ударится в слезы? Собственная наивность ошеломила Алисенту, заставляя резко сесть в постели, когда к ожидаемому объявлению об отбытии прибавилось «Герольд поедет со мной». — Он еще ребенок, — вырвалось у Алисенты. Да, в доспехах, с мечом и конем, но ребенок. Разве можно не видеть этого, не замечать? И его жажда последовать за любым из своих кумиров в пекло — самая ребяческая из всех. — Возможно, — согласился Тайвин, и Алисента на миг перевела дыхание. — Но учить нужно с детства. Потом бесполезно что-то вдалбливать в голову, которой не пользуются.       Она знала, что супруг имеет в виду своих старших детей. Алисента не хотела повторения — ее мальчики были другими, более смышлеными и послушными воле отца. Они не разочаруют его, но для этого они должны учиться — у него, а не у кого-то другого. И для этого ей следовало отпустить Герольда, ее дорогого мальчика, ее первенца. Мысль о расставании, которое могло растянуться на годы, а то и на вечность, заставила Алисенту броситься в нападение. — Чему ты хочешь научить его? — бурно принялась за расспросы она, надеясь вразумить супруга. — Что такое смерть? Как ужасна война? Как выглядит поле битвы, залитое кровью?       Тайвин остался невозмутим, будто рисуемые ею жестокие картинки не произвели на него впечатления. Он переплел пальцы, по прежнему опираясь локтями о колени. — Именно это. Некоторые вещи нужно увидеть, чтобы потом всеми силами стараться не допустить их повторения. — Именно поэтому ты собираешь армию? Чтобы не допустить войны? — с иронией проговорила Алисента. — Как только Старки отпустят Тириона, все вернутся домой. — Джейме тоже так говорил. В итоге на границе случилась еще одна стычка, а теперь ты собираешь уже вторую армию. Если наткнешься на речных лордов по пути, обойдешь их? — Чем дольше Старки упорствуют, тем больше крови их людей прольется. — Но льется не только их кровь, но и наших людей тоже. Герольд еще слишком юн. Почему не подождать? — Чего ждать? У нас было десять лет мира. Еще через десять лет Герольд будет достаточно взрослым, чтобы взять бремя правления в свои руки. Тот, кто не видел войны, не умеет ценить мир. Есть вещи, которые он должен увидеть, чтобы потом знать, ради чего он борется.       Алисента вздохнула. В этом был смысл, но она не хотела этого признавать. — Люди не ценят то, что достается задаром, — продолжил Тайвин, и в его голос проникало все больше жестких ноток, режущих не хуже валирийской стали. — Я годами трудился, возвращая нашему дому былое могущество, чтобы потом мой же наследник швырнул мне это в лицо. Джейме никогда не поймет, чего мне это стоило. Так и мой отец никогда не понимал, чего стоило моему деду нести это бремя, даже после того, как его сыновья выросли, а он был вправе удалиться на покой. Это трудно, с этим никто не спорит. Но Герольд должен это испытать, только тогда он будет знать цену тому, что я собираюсь передать ему. — А если с ним что-то случится? Неужели тебе не страшно за него? Один твой сын в плену, другой из одной битвы охотно бросается во вторую… Ты хочешь угробить еще одного вместе с собой? Утешает мысль, что в запасе остались двое? — Алисента. — Никогда прежде она не слышала, чтобы ее имя звучало предупреждением из чужих уст, заставляя ее отступить и в то же время рвануть вперед. — Я не привык, чтобы мои решения подвергались сомнениям. — Придется привыкнуть, дорогой, придется, — вспылила Алисента. — Десять лет я молчала. Если Кейтилин Старк всерьез верит, что Тирион пытался погубить ее сына, она не позволит ему уйти безнаказанным. А я не позволю, чтобы мой собственный сын пал жертвой чужих распрей. — Здесь нет чужих распрей. Есть Ланнистеры, а есть Старки. Вопрос в том, на чьей стороне твой сын?       Алисента с возмущением уставилась на мужа. Он еще смеет спрашивать? — Мой отец все конфликты решал тем, что прощал обидчиков. Не только прощал, но еще и извинялся перед ними, давал им золото и земли, чтобы они потом потешались над ним за его спиной. Либо Кейтилин Старк освободит Тириона, либо головы всех Старков и Талли будут надеты на пики, — жестко произнес Тайвин, и Алисента на миг ужаснулась. Конечно, то, что делал Титос Ланнистер, было неправильно по отношению к их дому, но то, что собирался сделать Тайвин… конечно, переубедило бы любого переходить Ланнистерам дорогу впредь. — Я не хочу, чтобы мой сын в этом участвовал, — устало ответила Алисента. — Твой сын и не будет в этом участвовать, а мой наследник будет.       Алисента с досадой откинулась на подушки, понимая, что проигрывает. Более того, даже собственного сына ей не удалось бы переубедить. Так что говорить о муже? Еще до отъезда Джейме Герольд жаждал подвигов и приключений. Нет, не только он не станет протестовать, но и охотно займет место подле своего лорда-отца, считая это возможностью сблизиться с ним и, конечно, будет прав. Это шанс для Тайвина сделать своего наследника таким, каким он должен быть. И это шанс для Герольда. — Неужели ты думаешь, что я позволю причинить ему вред? — своим обычным спокойным голосом заговорил Тайвин. — Он лишь будет рядом, слушать обсуждения командиров и наливать вино. Если ему станет что-то угрожать, я с эскортом отошлю его обратно в Утес.       Алисента недоверчиво взглянула на мужа. — Обещаешь?       Тайвин кивнул и взглянул на нее через плечо. — Иногда я задаюсь вопросом, за кого ты меня принимаешь, — признался он.       Алисента ощутила неприятное тянущее чувство в грудной клетке. Она не могла держать Герольда подле себя всегда, хотя ей и очень этого хотелось. Наследник Утеса не может быть взрощен у юбок матери. Однако предстоящая разлука обжигала сердце страхом. Конечно, Тайвин не стал бы рисковать жизнью сына. Может, дело и вовсе не примет серьезный оборот. Роберт прикажет Старкам вернуть Тириона, все будет улажено волей короля, и армии разойдутся в разные стороны, так и не схлестнувшись на одном поле брани. — Если тебе будет что-то угрожать, тебя никто не отошлет с эскортом домой. — В конце концов, беспокоилась она не только за сына. — Боюсь, что нет. — Жаль.