Победа не гарантирует героизма, а поражение не исключает его.
Мэттью Слейтер
На развязке Кампуса в центре Рокпорта, трафик которого был при всём удивлении активной дорожной жизни Рокпорта был минимален и практически пуст — неслись две спортивные машины, круто обгоняя невзрачные легковые автомобили, словно два ненасытных удава за жертвой, увиливающая от потенциального шанса был съеденной или умерщвленной хищниками. Нарастающий гул предупреждающе заставлял озираться простых горожан у пешеходной части дорог, а облака дыма колёс и асфальтной пыли позволяли нарушителям закона скрываться словно в тени лучей осеннего солнца, ненавязчиво пробивающегося сквозь перистые тонкие облака. На скорости, переваливающей за 124 миль Ford Mustang с броскими огненными винилами и BMW M3 с выдержанным винилом бело-синих цветов неслись на Северную часть Рокпорта — заброшенному мосту прибережья, к собравшейся группе уличных гонщиков, именуемые себя Чёрным Списком — кучка местных водил, именующие себя Богами здешних дорог. Для Райана они не были ничем большим, чем мимолетной помехой для достижения своей цели — получить пятнадцатое место в Чёрном Списке и напомнить ублюдкам, кто здесь настоящий хозяин дорог и скольких подобных выскочек Купер успел перекатать. Да только гонщик определенно не учёл, что и ребята в Рокпорте — не пальцем деланные, как и Рейзор — пятнадцатый гонщик в Чёрном Списке, с которым Куперу придётся потягаться… Точнее, уже тягался, ловко маневрируя мимо легковушек и вырываясь на всех порах вперёд. «Ты мне привёз новенькую машинку? Позволишь взглянуть, что там под капотом? Ведь она уже практически моя. Ты хоть в курсе, что мы в чёрном списке ставим тачки на кон? Вот умные люди в курсе. Поэтому их здесь нет.» Слова Рейзора… Райан не был из тех людей, которых легко взять на словесный понт. Сколько он слышал угроз, оскорблений и блефов — по пальцам штата не пересчитать. Но что же это за мерзкое чувство, сосущее под ложечкой? Неужели именно это люди называют страхом? Неуверенностью? Сомнением в самом себе? Несмотря даже на то, что в заезде Купер одерживал потенциальный выигрыш, отрываясь от Рейзора, плетущегося на своим Мустанге позади — тот вёл себя крайне дерзко, не упуская шанса подбить затормозившую BMW на крутом повороте, или случайно вписавшуюся в идущую с стороннего потока легковую машину, теряя часть той бешеной скорости, которую Райан без сильного труда набирал по прямой. — Ублюдок. — Сплюнул Райан, и зачесав упавшие пряди темных волос назад, перестраивая попутно передачу, вдавливает педаль газа более настойчивее, заставляя двигатель спорткара истошно взреветь, а трущиеся колёса поднять смог дыма на месте. Но неудачно пропущенный поворот при собственной невнимательности (которая никогда не подводила гонщика, но только не сегодня) или легковушка с значительными повреждениями — это не самое худшее, что могло только настигнуть Купера в этот день. И он это прекрасно понял, пока автоматически не производится аудиосообщение в колонках заместо музыки. «Слушай, с твоей тачкой что-то не так. У тебя масло течёт! Слышишь меня? Долго ты не протянешь.» — Слышался знакомый голос девушки Мии, оказавшая более радушный приём из здешнего сброда гонщиков. Однако новость из её уст — подавно не компенсировала то, что Райан услышал, выругавшись себе под нос. — Какого хрена?! Кольцевой поворот, прямая дорога с последующим разломом, спускающимся вниз по извилинам, словно тонкому кишечнику на другую трассу… И резкие грохоты двигателя с последующей падающей на противоположную сторону стрелы спидометра к нулю заставляют Купера потерять ту самую веру в себя, которую он нарабатывал годами, пока BMW не может тронуться больше с места даже благодаря впрыску закиси азота.***
Райан считал, что слышать в пространстве звяк ключей от собственной тачки, подцепленная на крюк эвакуатора, медленно транспортирующаяся на металлическую платформу — самое ужасное, что могло только случиться в его жизни. Он столько денег, сил и крови влил в эту малышку М3, что осознание действительности доходит до него лишь кусками, а в ушах стоит странный свистящий звук. Это всё сон. Определенно глубокий страшный сон, из которого он проснётся за рулём своей BMW, на своем пятнадцатом месте в Чёрном Списке, и на своем районе Рокпорта, который он отвоевал у одного из ублюдков здешнего города… Но судьба — сука ещё та. И даже своих любимчиков способна кинуть в самую трудную минуту. — Машинка класс. Ему она больше не понадобится. Голос Рейзора режет Купера за живое — гонщика, для которого когда-то простые слова или угрозы не стоили ничего. Но сейчас, попутно наблюдая, как его машина, с которой он был практически в симбиозе покидает его, медленно катясь на крюке эвакуатора следом — Райан чувствовал, как же сейчас он был уязвим. Слаб. Ничтожен. «Я не мог так жалко проиграть… Просто не мог… Это какая-то ошибка.» — Бился рассудок в истерике, пока хладнокровное молчание и непоколебимость на лице гонщика с леденящим безразличием наблюдало глумление гонщиков Чёрного Списка над проигрышем новичка. — Что такое? Что случилось? — Подбежавшая гонщица с вьющимися локонами вырывает Райана из собственных мыслей расспросами, на которые гонщик даже не находил надобности отвечать. Мия и так прекрасно знала, что случилось, сообщив о утечке масла. На кой чёрт эти риторические вопросы?! — Всё закончилось хорошо, — с нотками издёвки и гордости ответил Бул — один из гонщиков, именуемых себя цепными псами Рейзора — будущего гонщика номер один Чёрного Списка. Чтоб он горел синим пламенем закиси азота. — Звучит многообещающе. У вас ничего хорошо не кончается. — Фыркнула Мия в сторону гонщиков, вновь обернувшись к Райану. Слегка помотав головой, она добавила. — А где твоя тачка? — Мия, солнышко, с чего такие нервы? — Усмехнулся Рейзор, слегка приобнимая одну из гонщиц за талию и легким жестом призывает Таунсенд присоединиться. — Я о ней позабочусь, не переживай. Давай отпразднуем победу, о которой и так все знали кроме нашего мальчика, возомнившего себя настоящим гонщиком дорог Рокпорта. — Да что ты знаешь о гонках?! — Рявкнул вдруг Райан, оцепенев из собственного шокового состояния. Вдали не слышится глухой вой сирены, а на горизонте виднеются черно-белые винилы патрульных полицейских машин.***
Полиция… О сколько же приятных воспоминаний от одного только лицезрения ярких переливающихся сине-красных цветов сирены и лицезрения обозначений «POLICE» на капоте тачек. Машины легавых в Рокпорте выглядели крайне наворочено — и простые легковые, и джипы, и Chevrolet Corvette выделяющийся на фоне остальных, с которым ранее Райану пришлось встретиться лично при заезде с Мией. — Я думал, что ты порядочный человек. А ты, оказывается, преступник. — Голос сержанта Кросса не скрывает ноток насмешки и даже какой-то наигранной жалости, пока его напарница не скрывает грубости и резкости в движениях, завалив Купера на землю животом вниз, попутно заламывая тому руки. А он и не сопротивлялся. Какой толк? Отстаивать свою честь без машины, ради которой он всю рискует собственной машиной — равносильно как глухому спорить с немым. Тем более перед Кроссом — человеком, который явно дал понять, что один косяк со стороны Купера — и здравствуй дорогая решётка, что плачет о гонщике последние лет так десять. — Эй, гонщик. А тачка твоя где? — Съязвила женщина в солнечных очках, туго застёгивая наручники на кистях рук Райана. — Осиротела, бедная, — усмехнулся Кросс, склонив голову на Купера. — В любом случае, она ему не понадобится в камере. Жаль, что они у нас тесные. — Да пошли вы. И без ваших подколов тошно. — Сплюнул с пылью земли на языке Райан. — А это ты зря, парень. Сержант кивает напарнице в сторону Купера, отходя от места преступления к полицейской тачке, пока на Купера приходится одна из крайне неприятных «анестезий» для перевозки преступников в отдел изоляции — резкий удар по лицу носком тяжелой обуви, от поставленного удара которого в глазах слабо плывёт, а глотка заливается кровью от сломанного носа.***
Казалось, что дно собственных неудач было пробито ровно тогда, когда в возрасте 15 лет Райан стал сам по себе. Буквально сам по себе, пока горе-родители бросили будущего уличного гонщица на произвол судьбы с сотней баксов в кармане. Конечно, ни для кого не станет новостью, что первое, с чем может связать пацанёнок свою жизнь — это с криминалом. И какого же было облегчение, что это не касательно наркотиков, борделей или вон вытекающего. Это были гонки. Уличные гонки, вдохнувшие в потерянного подростка жизнь снова. Ровно с того момента, как руки подростка легли на кожаное покрытие рулевого колеса, а подошва вдавила педаль газа в пол до упора — Райан понял, ради чего он живёт. Ради чего рискует собственной жизнью на крутых поворотах и разломах дороги. Ради чего бросил всю свою прошлую жизнь одного из лучших гонщиков Палмонта, подаваясь в стритрейсеры, пусть и не с лучшими обстоятельствами, в ходе которых долгое время терзал себя: а стоило ли оно того? А не поздно ли вдавить педаль тормоза, рискуя по инерции толчка разбить нос в кашу об руль? Но Купер не умел останавливаться, как и проигрывать потенциальным соперникам. И эта одержимость погубила его так же быстро, как и позволила за сутки взмыть как «потенциальное мясо для гонок» в Рокпорте. Серые стены, покрытые в угловых частях плесенью. Затхлый запах крови и мочи. Одинокая койка с скрипучими пружинами и просевшим матрасом, судя по пятнам на котором, определенно не один и не последний человек гнил заживо, и дай бог если похоронен где-то за пределами здешней клетки. Сняв кожанную куртку с плеч, Райан принимает лежащее положение, подложив верхнюю одежду под голову. Куперу было дурно. А здешняя атмосфера только больше подсобляла, вынуждая сдерживать болезненные сокращения желудка. Или же это на фоне стресса от пережитого? Гонщик не мог дать точного ответа, да и не особо хотелось. Все мысли крутились только вокруг одного — как ему быть дальше? Неужели это конец его башнесносной карьеры стритрейсера? А как же рефлексия ошибок прошлого, из-за которых пострадал не только он? А как же та, чьё имя называть он не осмеливался до сих пор?.. А главное — как же этому ублюдку Рейзору спится после той подставы? Стоило оно таких жертв, или такие твари, как он — и пальцем не дернут на курок пистолета, выпади возможность пристрелить своего соперника прямо на месте? Перевернувшись лицом к стене, Райан укрывает голову руками. От постоянных раздумий уже болела голова, виски пульсировали, а в ушах всё ещё стоял тот мерзкий звук. Может, единственное решение из всего пиздеца, что случился — это просто напросто поддаться мимолетному желанию слабости и провалиться в собственные грёзы, что обычно заканчиваются пробуждением в холодном поту от кошмаров? Но стоило только гонщику сомкнуть веки вместе, съежившись от могильного холода в узких стенах камеры, как знакомый женский голос за пределами решётки окликает его. — Эй, Райан. Появление Мии в полицейском участке стало глотком воздуха в смраде зловоний бывших преступников, встретивших свой конец в этих стенах. И одновременно послужило удавкой для Купера. — Явилась сюда по приказу Рейзора, дабы запечатлеть, как я буду гнить тут? — Отрезал в дерзком тоне Купер, медленно приподнявшись с скрипучей койки, присев на её край. — Вообще-то я приехала вытащить тебя отсюда, — Вздохнула Мия, подавляя желание ответить колкостью на колкость. Но Таунсенд понимала, что Куперу и без того хреново, чтобы вступать с ним в словесную перепалку. Все таки часть её вины в случившемся есть. — Да ну? И как же? На рынке появилась сумма моего выкупа? — Если б всё было так легко. — Мия поджала губы, отведя взгляд. — У меня есть… Знакомый. Он офицер в полиции. Я подумала, что он сможет повлиять на твоё освобождение. Но боюсь, что Кросс держится за тебя, как за раритет. Я боюсь, что тебе здесь осталось недолго. И меня ужасно тяготит, что я ничего не могу с этим сделать. — Прекрасно. Спасибо, что дала надежду на возможность освобождения и последующими фактами — эту надежду и оборвала. Мия повисла на толстых прутьях камеры, опустив на пару секунд голову вниз. Пшеничного цвета волнистые пряди спадают ей на лицо, и Райан невольно ловит себя на мысли, что глядя на неё — кажется, он невольно абстрагируется от собственного положения, поддаваясь странному упоению… Какого чёрта? Не в его положении сейчас засматриваться на молодых гонщиц-красоток! И без того проблем полно. А с женщинами — их появляется вдвое больше. — Райан, я правда хочу помочь. Рейзор так же насолил мне в жизни, и даже хуже, чем тебе. Не просто забрал машину, а… — Девушка отмахнулась, сменив тему. — А я не могу сделать то, что могла бы. Но дай знать, что я могу сделать для тебя, пока есть время до суда. — А его много? — Ничтожно мало. Всего лишь три месяца. И хуже всего — не важно, какое будет решение суда, отсюда тебя отправят в Калифорнию. И там я ничего не смогу сделать. Но поверь: много моих знакомых отправилось туда. А потом мне пришлось кататься на их похороны. Райан судорожно сглотнул, поднявшись на ноги. Волна тревоги окатила его холодной водой из ведра по раннему пробуждению, а осознание, что время теперь шло ни на минуты, а на гребанные секунды — заставило его забиться в панике, отчего он заходил по камере кругами. — Твою мать… Мне нельзя умирать в дебрях Калифорнии, — с дрожащими нотками в голосе выпалил Райан. — Если я умру — кое-кто отправится за мной следом. Но не в тюрьму, а в места похуже. И меня это очень тяготит, потому что я УЖЕ попал одной ногой в заключение! Я хоть и ублюдок по словам Рейзора, но… — От окативших эмоций Купер воскликнул. — ЧЁРТ! — Райан, прошу тебя, успокойся. — попыталась осадить гонщика Мия. — Ты не понимаешь… — Райан останавливается лицом к высокому окошку с тонкими прутьями, служащим иллюзией осознании возможной свободы. Он глубоко вздыхает. — Я не могу жертвовать жизнью человека, которому и без того испортил жизнь. Но это единственный способ мне выбраться отсюда и всё исправить. И насолить этому уроду Рейзору за украденную тачку. — О чём ты? — В недоумении спросила Мия, хлопнув ресницами. Райан молчит, но судя по его плечам, он был очень напряжен. Гонщик опускает голову, и кажется, что вот-вот был готов вновь взвыть на эмоциях, упасть на колени и забиться в эпилептической дрожи, попутно скребясь под койку обратно. Однако это минутная тишина, тянущаяся словно вселенская вечность прерывается его глухими шагами, когда Купер подходит к Мии ближе. — Ты действительно хочешь помочь человеку, которого знаешь от силы только сутки? — Иначе я бы тут не стояла, — выдохнула Мия, подняв взгляд глубоко карих глаз на изнеможенного гонщика. — Но я боюсь, что своими силами не смогу справиться с Чёрным Списком, и следовательно — вытащить тебя отсюда. Даже если это и выйдет — они удавят тебя прямо на месте. Поверь, я знаю этих людей не один год, и тебе очень повезло что они забрали только твою тачку. — Это только пока. Рано или поздно придётся платить по счетам, — ответил гонщик, и его взгляд вдруг заметался по сторонам. — Мия, послушай. Я не уверен, что это будет под силу тебе, потому что я давно не общался с ней… И боюсь, что если она услышит моё имя — будет рада сплясать на моей могиле, когда меня убьют ни тут, так в Калифорнии, если верить твоим словам. — О ком ты, Райан? — Миа начала волноваться от непонимания, что хотел ей донести заключенный. — Не перебивай, Мия. Это очень важно. — Райан делает глубокий вдох, собираясь с силами. — Есть одна девушка, она проживает в Олдервуде, это сто пятьдесят километров от Рокпорта по Восточной стороне, на улице 125 Уиллоу Стрит, Пайнкрест. Зовут её Риа, почти что схоже, как и тебя. — Кто она? — Это не важно. Но ты должна найти её. Объясни ей, что я в полном пиздеце, и если она не захочет ничего сделать — просто дай мне знать. Чтобы я вспорол в этой камере себе вены. Иначе я не выберусь отсюда. — Райан… — В обескураженности выпалила Миа. И судя по тому, с какой серьезностью сказал это Купер — Таунсенд боялась, что все может оказаться так, как Купер и сказал. И это ужасно тяготило девушку. И пугало. Она не была готова пачкать собственные руки кровью человека, в котором видит что-то большее, чем просто полоумного уличного гонщика, обиженный несправедливым поражением. — Я постараюсь найти эту… Рию, правильно? Может, я могу её найти по номеру телефона? — Я не особо помню её номер телефона… — Гонщик замялся. — Триста восемьдесят пять — четыреста двадцать три, кажется… — И что она должна будет сделать? — Повела плечами Мия. — Я не знаю… Но она должна знать о том, где я и что со мной. Иначе это будет ей же хуже, если об этом доложат те люди, которые и так точат зуб на меня. Я хочу обойтись без лишних жертв. Мне и так хватило, что я пожертвовал собственной тройкой. После всего диалога, Райан тяжело выдыхает, опуская голову вниз, руками упираясь на прутья, тем самым повиснув на них. Мия, наблюдая за сие положением Купера, невольно касается его холодных ладоней своими теплыми руками, чуть пригладив разбитые и зажившие костяшки подушечками пальцев. — Я обещаю. Я вытащу тебя отсюда. И найду эту девушку, о которой ты сказал. И мы вернем твою машину обратно и посадим этих ублюдков в клетки похуже этой. Обещаю. После недолгого молчания, Райан слабо улыбается под упавшей тенью. — Спасибо, Мия. — Таунсенд, время вышло. — Грубый голос охраны заставляет гонщицу опешить, и обменявшись легкой улыбкой с заключенным гонщиком, покидает его, выходя за пределы отдела изоляции и временного содержания преступников.***
Все мысли девушки крутились вокруг упомянутой Райаном девушки… Кто она такая? Как она может повлиять на то, чтобы гонщика освободили, когда даже её офицерского звания недостаточно для простого выкупа? А что, если это его девушка, что для Мии было наравне смертельного приговора?.. Конечно, Таунсенд всячески оттягивала самые ужасные и мрачные мысли на этот счёт, но на ходу буравя быстро написанной на клочке бумаги адрес и номер неизвестной, вовсе не замечает, как выйдя на площадку с парковочными местами — случайным образом натыкается на сержанта Кросса в компании с его напарницей у его Corvett'а. — Офицер Таунсенд, какая встреча! — Окликает её темнокожий мужчина, прежде чем Мия пройдет мимо машин и нарочно сделает занятой вид. — Кажется, наша мышка Мия считает нужным не приветствовать своё начальство должным образом. — Подает голос с нотками усмешки Симона. — А я всегда говорила, что брать уличных бродяжек на службу — себе дороже. Больно легко их берёт звездная болезнь. «Вот же гадство.» — подумала про себя Мия. — Прошу прощения, сегодняшний день меня выбил из колеи. — С наигранным чувством вины отрезала Мия. — Я так полагаю, всё дело в пойманном гонщике, офицер Таунсенд? — Поддевает девушку Кросс. — Я наслышан от наших ребят, что вы настойчиво требовали минуты переговоров с заключенным. Что в нашем кодексе строго запрещено. — У нас запрещено и бить заключенных, но глядя на гематомы заключенного, — Мия бросила взгляд в сторону женщины. — Райана определенно не по голове гладили в камере. — Ты прекрасно знаешь методику работы с особо буйными ребятами. — Отрезала Байли. — Тебе крупно повезло не пачкать свои ручки о тот сброд, что мы таскаем. — Довольно, капрал, — махнул напарнице сержант Кросс. — Мы не за этим здесь, так ведь? Мия напрягается, поведя плечами. — Не понимаю, о чём вы. — Знаешь, Мия. Я ведь прекрасно помню, когда на его месте в таком же губительном положении была и ты, — Кросс обходит Мию со стороны медленным шагом. По спине девушки проходится волна дрожи, которую она сдерживает крепко стиснутой челюстью. — Но я снизошёл до тебя, потому что твой отец далеко не последний человек в полиции, упокой Господь его душу. Так вот к чему это? Ах да. Тяжелая рука крепко сдавливает загривок девушки, надавливая на шею так, что Мия шумно вздыхает, сдерживая кроткий вскрик от болезненной хватки мужчины. — Я не позволю, чтобы этот урод, прокатавший не один на одну тысячу долларов штрафов и сыгравший на нашей снисходительности — оказался на свободе. А учитывая вашу сердобольность, офицер Таунсенд — это окажется для вас крайне трудным испытанием. Но давайте будем реалистами: хочешь ли ты испытывать судьбу ещё раз, или добровольно отправиться на нары вместе с горе-гонщиком, что даже свою тачку удержать не смог, что ни говорить о том, сможет ли он целым и невредимым выбраться из-под заключения? — Н-нет, не хочу, — проскулила Мия, жмурясь от боли в шее. Одна только фраза — и хватка тут же расслабляется, заставляя подпольного полицейского потереть заднюю часть шеи под волосами. — Прекрасно. Как хорошо, офицер Таунсенд, что мы легко можем найти общий язык, — хлопнул девушку по плечам сержант, чуть улыбнувшись. — Можете идти. Можно сказать, мы с капралом Байли простили вашу невежливость и неисполнение полномочий. Но это первый — и последний раз. Недолго раздумывая, Таунсенд тут же отправляется с места к своей машине — ярко розовой Mazda RX-8 с серебристыми винилами по бокам, тут же исчезая внутри её салона. Проследив за девичьим силуэтом, Симона хмыкает, опирая одну руку на кобуру пистолета на поясе. — Ты так легко доверяешь ей? Она трётся с уличными гонщиками чаще, чем в отделе. Это заставляет задуматься, за чью сторону девчонка воюет. — Перестань, — осадил напарницу Кросс, пройдя к спорткару. — Мия продала себя полиции, лишь бы получить независимость от этих гонщиков из Чёрного Списка. Есть весомый повод доверять ей. Но это пока от неё есть польза. — Только пока. — недовольно закатила глаза Симона, пройдя к пассажирскому месту спорткара с другой стороны.