Линия судьбы

Итак, искатели на огромной скорости пикировали к земле, за снитчем… — Да они безумцы! — кричал Шелдон. — Они щас убьются! — вопила Джинни. — Не убьются! — спорил с ней Тадик. Болельщики не сразу даже поняли, что произошло. Секунда — и оба вышли из пике и взлетели чуть повыше, а крепко зажатый в кулак золотой мячик слабо трепетал серебристыми крылышками. — Снитч, где снитч? — орал Майк. — Его поймали — игра окончена — всё, конец! — отвечал ему Гарри. — Кто именно, кто?! — спрашивал Ал. Ответ он получил от Бэгмена: — ИИИ СНИТЧ ПОЙМАН! СЛОБОДАНКА ТАДИЧ ПОЙМАЛА СНИТЧ, И СЕГОДНЯ В ФИНАЛЬНОМ МАТЧЕ ЧЕМПИОНАТА МИРА ПО КВИДДИЧУ ХОРВАТИЯ — СО СЧЁТОМ 380:250 — ЗАНИМАЕТ ПЕРВОЕ МЕСТО!!! ИРЛАНДЦЫ, НЕ ПЕЧАЛЬТЕСЬ: ВАМ ПОВЕЗЁТ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ! Затем раздался гром. Впрочем, в этом громе можно было различить крики и аплодисменты болевших за Хорватию. —А теперь победители пролетают круг почёта! — прокричал Бэгмен. — Вот-вот им будет вручен главный приз! Гарри заметил двоих тяжело дышащих волшебников — они тащили огромный золотой кубок в ящике. — Так, друзья мои, а теперь отойду-ка я ненадолго, — подмигнул мистер Фадж. Он спустился — и пожал руку Министру магии Хорватии. Тот сказал: — Чьто джь, ми все играли тшестно, — и пожал руку мистеру Фаджу в ответ. Приз принесли, и мистер Фадж вручил его капитану хорватской команды — то был чейзер по фамилии Лончар. Затем сам капитан, а за ним его товарищи по команде обменялись рукопожатиями с обоими Министрами. Один за другим болельщики покидали стадион. Тут и там шумно праздновали победу хорваты; впрочем, ирландские болельщики скоро решили, что второе место в финале тоже чего-то да стоит, и что можно отпраздновать… то, что их команда дошла до него. Да и просто — приехали же веселиться! Конечно, не обходилось без спиртного. Слава Мерлину, выпивали более-менее в меру, немного поддатые волшебники и ведьмы запускали из палочки салют или конфетти. Кто-то танцевал, кто-то с тостами чокался очередным бокалом. Даже строгие, выстроенные всегда по линеечке корейцы из Пхеньяна сейчас шумели и смеялись; судя по купленной ими атрибутике — они как раз и болели за Хорватию. Четверо молодых людей, перед палаткой в виде американского флага, сидели и распевали: — По прериям широким! Из штатов из далёких! Я ехал в Индиану, в родимые края! — и музыкальный слух явно был не их сильной стороной. — Краяяяя! — запоздало подхватил за братьями младший из них. По виду он то ли едва успел закончить школу, а то ли вообще ещё учился… До нас ещё долго доносилось нестройное пение, и не только от этой палатки. Тут и там кто-нибудь пел песни, на разных языках и разных жанров. — Ох, как я рад, что не я тут дежурю, — сонно пробормотал мистер Уизли, — не такое уж большое удовольствие пойти к ним и велеть прекратить гулянки. — О, Артур, — вздохнул мистер Фадж, — они бы сейчас и меня не послушали. — Ты — Гарри Поттер! Перед ними стояла Слободанка Тадич, и это был не вопрос, а скорее возглас изумления. Гарри остановился. — Прости, я просто не… представь, мне было шесть с половиной, Гарри — когда ты прославился. Ребёнком я мечтала у тебя взять автограф… А теперь сама их раздаю! Только что расписалась кому-то на руке. Человек специально шёл за автографом и… не захватил ничего, где бы расписаться. Класс! — Да, хорошо, что только на руке… Я не хотел бы найти утром надпись: «Данка Тадич», например, у себя на лбу. — Хи, на лбу! Ты всегда такой остряк? — Не, Шелдон обычно умничает. — Шелдон, значит. А ты… — Рон Уизли, мэм. — Какая я тебе мэм?.. Я ненамного вас старше. Данкой зовите — все меня так зовут. Что ты жуёшь? Рон, смущённый до заалеевших ушей, показал лакричную палочку. — Пожааалуйста! Я их просто обожаю. — Вас… то есть, тебя угостить? Джинни, а тебе? Кстати, это моя сестра. После этого все остальные по очереди представились и решили поболтать. — А что в… а что ты тут делала? — Только прошу не выдавать, сбежала я, если честно. Там фотосессия, потом интервью… Эта Рита Скитер противная до жути! Задаёт нетактичные вопросы. А её перо! Оно пишет само и вроде под диктовку — но перевирает половину из того, что я ей говорю! А этот фотограф? Повернись так, повернись эдак! Ну нет уж — Слободанкой Тадич так не вертят, ясно? И без меня управятся. Всё равно ж на все вопросы в основном отвечает Хенрик, как капитан команды. — А, кстати, откуда так круто шпаришь по-английски? Почти без акцента. — Так ездила много куда… Меня ведь в девять в квиддичную секцию отдали, а потом уж пошли всякие соревнования, спортивные сборы… — Нелегко это всё, наверно, было? — с сочувствием спросила Гермиона. — А, я сама же попросилась, — махнула рукою Данка, — я ещё мелкой умоляла мне купить метлу побыстрее. У меня в квиддич папа играл. И тоже в сборной. И мои сёстры — но, правда, они пока в региональных. Так сказать, династия… Старшая — Станислава, на год старше, я средняя, и Сладжана, младше на год. — Ладно, а то нам в свою палатку пора идти, вон, зовут уже нас. — Ладно. А я к сёстрам. Пока — завтра утром найдём друг друга. И поболтаем ещё, и погуляем, обратные портключи всё равно вечером. — Пока! Спокойной ночи! — До скорого, Данка, пока! — Увидимся утречком! Гарри лежал в палатке, и припоминал самые зрелищные движения игроков в квиддич. Ему ужасно хотелось сесть на метлу попробовать финт Вронского. Гарри представлял себя в квиддичной форме — со своим именем на спине — и воображал рёв стотысячной толпы в момент, когда по стадиону пронесётся возглас Бэгмена: «А теперь разрешите представить вам… Поттера!» Проснулся Гарри от какого-то шума. И это… не были весёлые возгласы, песни или смех. Кто-то испуганно кричал. — У вас… тут всё… в порядке? Упитанный молодой человек в очках, в котором я узнала старшего из братьев Барнс, похоже, только что бежал. С его разбитой губы текла кровь, под глазом его виднелся синяк. Похоже, он только что ещё и дрался с кем-то. — Пожиратели Смерти… в лагере… — Что?.. — неверяще прошептал Касик. — Мы… с Уорсли… держим оборону, но нас слишком мало, нужна помощь! — Так! — сказал Касик детям. — Скорее все одевайтесь и выбегайте… быстрее! Скорее в лес — держитесь вместе. Как только всё закончится, я вернусь. Или мама, или мы оба вернёмся — хорошо, Гарри? Сейчас все бегите скорее в лес. Спрячьтесь где-нибудь! Мы вас найдём потом, когда всё успокоится. — А как же мы… а что если… — В самом крайнем случае вас заберёт Эмлин, Сириус или Френк. Гарри не хотелось думать, о каком это самом крайнем случае говорит папа. А в лагере действительно кто-то творил беспорядки. Несколько палаток были перевёрнуты или горели. Валялся чей-то опрокинутый котелок супа. По полю медленно шагала толпа волшебников, сгрудившихся и движущихся в единой массе, с поднятыми вверх палочками. Гарри бросил взгляд на них — у них как будто не было лиц. Потом Гарри понял, что головы скрыты под капюшонами, а лица — под масками… Они кидались заклинаниями, топтали чьи-то вещи… — Чего они тут забыли? — Я полагаю, это Пожиратели, которые избежали Азкабана, а то бы мы знали о массовом побеге. — Логично, Рональд. Думаю, они здесь, чтоб показать, что они ещё сильны… и чтоб запугать мирных волшебников. — Ну, я надеюсь, что теперь соберётся достаточно доказательств против них. — Кто здесь? Предупреждаю — я буду применять боевую магию! — Данка?! Это мы, мы, Гарри, Рон и все, короче! У тебя всё хорошо, Данка? А то здесь такое творится! — Нет — я не она… Девушка подошла ближе, и сходство с её, как уже догадались друзья, сестрой стало не столь явным: волосы были не светло-русые, а более тёмные, глаза не серо-голубые, а орехово-карие. — Значит, вы… — Стана. Станислава. Вы не видели её? Или Джану? Такую светленькую, а? Мы где-то разминулись… что здесь вообще происходит? Что случилось? Гарри начал объяснять то, что узнал от родителей, своих и Невилла, о том, кто такие Пожиратели Смерти, почему они опасны и что пытаются делать сейчас. Они углубились по тёмной тропинке в лес — высматривая, нет ли там кого-то ещё, и прошли мимо группы гоблинов, лопочущих по-своему. Происходящее в лагере их явно не волновало. А потом они заметили очень красивых женщин, окружённых молодыми волшебниками и каждый чем-то хвастался. — А я зарабатываю сотни галлеонов! — кричал один, — Я истребляю драконов. — А вот ни фига! — возразил другой. — Ты кондуктор в автобусе, вот я охотник за вампирами, штук девяносто убил… Третий молодой волшебник поспешил встрять в беседу: — А вот я точно стану самым молодым Министром магии, да-да. Друзей разобрал смех, пока четвёртый хвастался перед избранницей: — Я не говорил, что изобрёл метлу, что долетит до самого Юпитера? — Пошли отсюда лучше, — сказал Рон. — Почему? Забавно же. — Это вилы. Очаровывают парней, так что они забывают обо всём на свете. — Благодарю за предупреждение. Мда, на самое лучшее время сейчас забыть обо всём, учитывая обстоятельства. А эти вилы не на стороне Пожирателей? Может быть, у них план такой, усыпить бдительность всех парней и… Из-за деревьев они видели вспышки и слышали крики. Шелдон с Гермионой, Тадик — с Софией, которую он крепко держит за руку — и Уизли здесь. Где же Агилары, Лонгботтомы, Блэки, Луна? И Фелиция с Кармеллой? Где Дадли? Где Данка и её вторая сестра? Оставалось надеяться, что все они тоже нашли, где укрыться, а если и приняли бой — хотя б не сильно пострадали. Они не знали, сколько прошло времени с тех пор, как они все выбежали из палаток… Беседа немного помогала отвлечься. — Данка-то наша квиддичем заболела с детства, — рассказывала пока Стана, успевшая узнать историю знакомства Гарри с друзьями с её сестрой, — чуть родителей нет дома, брала метлу и ну гонять по городку! Если получалось — заколдовывала яблоки, чтобы летали. Ну, а потом гонялась за ними на метле. Скольким немагам из-за неё изменяли память — не счесть. — Кому изменяли память? — Немагам, значит людям, которые не могут колдовать, так их зовут у нас, и в Америке, и ещё в некоторых местах. И наша семья живёт как раз в том месте, где таких много. Это городок, тысяч на триста человек, не больше, где живут и немаги, и волшебники. — А, ясно. У нас это — магглы. — Ой, надо же! У вас это слово — а для меня это звучит как гоголь-моголь. — Хих, а для нас наверняка хорватский будет звучать как что-то непонятное. — Если честно, я никогда и не подумал бы, что Слободанка — имя девушки. Я бы предположил, что это какая-нибудь домашняя утварь или вообще болезнь. — Да уж, представляю… К счастью — всё-таки обошлось. Через какое-то время — ни, Гарри ни его брат с сестрой не знали, сколько именно — наконец-то вернулись их родители.