Скорбь, из которой состоят наши сны/Such Woe as Dreams Are Made Of

      Она снова находилась во Флюгере, запах кофе был таким знакомым. Уэнсдей всегда наслаждалась этим ароматом.       Она увидела, что стоит рядом с Тайлером, глядя на него снизу-вверх, а он смотрит в окно на противоположную сторону улицы. Не раздумывая, Уэнсдей потянулась, чтобы взять его за руку, и внезапно почувствовала его гнев и разъедающую зависть. Он не сводил глаз с подъезжающей длинной машины и выходящей из неё семьи. Это была семья Уэнсдей. Родители Уэнсдей были среди тех студентов, которые отвергли его мать, и теперь они были здесь, выставляя всем напоказ свои пылкие чувства.       Тем временем его отец, сидевший за столом, тоже смотрел на них, погруженный в прошлое, раздумывая о мести Аддамсам.       – По крайней мере, они достаточно заботятся об Уэнсдей, раз согласились пойти с ней на сеанс к психотерапевту, – сказал Тайлер, с горечью выплевывая слова. Если бы они только могли поговорить с отцом, если бы Тайлер только мог рассказать ему о своей маме, о себе, и … Но нет.       – Тайлер, перестань, пожалуйста, мы уже закрыли эту тему. – Это было всего одно предложение, произнесённое на одном дыхании, он не потратил даже и секунды, чтобы выслушать его или по-настоящему обдумать то, о чём он спрашивает. – Я не хочу ворошить семейное прошлое с каким-то совершенно незнакомым человеком.        – А ты думаешь, мне легко сидеть здесь и болтать о том дерьме, в котором я оказался?       Не сказав больше ни слова, его отец схватил шляпу и встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Хотя он даже не начинался. Так происходило всегда.       Несмотря на то, что семья Аддамс была изгоями и, возможно, убийцами, они были здесь и уделяли Уэнсдей время и внимание, в которых она нуждалась. Тайлер задумался, каково это – иметь настоящую семью, которая заботится о нём.       Очнувшись, Уэнсдей сжала его руку.       – Твой отец любит тебя.       – Правда? Это просто слова.       Она поколебалась, прежде чем заговорить снова.       – Это то, что заметила Лорел, не так ли? Твое стремление к настоящей семье, то, как сильно ты скучал по своей матери.       Тайлер нахмурился, и Уэнсдей решила, что зашла в своих расспросах далеко, но потом он кивнул.       – Она играла со мной.       – Да.       – Я был нужен ей только из-за силы Хайда.       – Я знаю. – когда ответа не последовало, Уэнсдей продолжила за него. – Итак, она заманила тебя в пещеру...       – Она стала задавать вопросы, притворяясь заинтересованной.       – Откуда она узнала, Тайлер? О твоей матери.       Он пожал плечами.       – Наверное, с тех давних пор, когда моя мать поступила учиться в Невермор. И такие люди, как твои родители, скверно с ней обращались.       Уэнсдей кивнула.       – Мы это уже обсуждали. Это было ошибочно с их стороны.       – Ты это уже говорила. Люди говорят много чего, чтобы получить желаемое. – Он поморщился, и Уэнсдей задумалась, что же именно сказала ему Лорел, когда плела вокруг него свою паутину.       – Ты хочешь поговорить со мной о ней?       – Нет. – Это единственное слово прозвучало как взрыв, пальцы Тайлера почти до боли сжали руку Уэнсдей.       – Ты не можешь заставить себя забыть о ней и о том, что она с тобой сделала.       – Ты думаешь, я могу забыть? Забыть этот шёпот и то, как она... как она прикасалась к моему лицу, как будто... как будто ей было не всё равно? – Его голос сорвался, рот скривился от боли. – Я этого не забуду.       Уэнсдей продолжала держать его за руку. Физический контакт был не в её стиле, но, очевидно, что Тайлер нуждался в нём, и она была довольна тем, что к нему прикасался кто-то, кто не лгал о своем интересе к нему.       – Тайлер.       – Что?       – Чего они от тебя хотят?       Он приподнял брови.       – Кто?       – Правительство.        – О, я думаю, им нужен Хайд. Они хотят узнать об этом, что это можно было контролировать. Они...– Он сглотнул. – Они приходят ко мне с аппаратами, подключают меня к ним, бьют электрошокерами.       – Звучит забавно.       Он внезапно улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.       – У тебя получалось делать это лучше.       Что ж, это было приятно слышать.       – Конечно, у меня получалось лучше. Они добились успехов?       Тайлер покачал головой.       – Пока нет. Я учился контролировать свой гнев, как …направить его в нужное русло. Но я едва могу пошевелиться. Всё из-за лекарств, которыми меня пичкают.       Уэнсдей скривила губы в отвращении. Лекарства были нелепым способом контролировать кого-либо.       – Как долго ты сможешь ещё так продержаться?       – Я не знаю. – Он сжал её руку, которая всё ещё держала его руку. – Помоги мне, Уэнсдей. Пожалуйста.       – Я помогу тебе, – пообещала она. – Помогу. Держись, Тайлер.

***

      Тайлер удивился, что не проснулся сразу же, когда Флюгер исчез. Вместо того чтобы прийти в себя в этой бесцветной комнате, наполненной звуковыми сигналами окружающих его машин, он снова оказался в лесу, в темноте, под дождем, настолько реальным, что почувствовал, как влага стекает с его волос и по затылку.       – Уэнсдей? – позвал он, но её здесь не было. Он не чувствовал её присутствия. Но кто-то всё же там был.       Тайлер принюхался. Он чувствовал запах дождя, и запах кофе, оставшийся на его одежде после Флюгера, а также запах опавших листьев. Но было и что-то ещё. Что-то человеческое.       Он двинулся в путь, зная этот лес так хорошо, что ему почти не приходилось смотреть, куда он идёт. Ему даже было проще закрыть глаза и позволить своему обонянию, которое всегда было более обострено в облике Хайда, указывать ему дорогу.       Тайлеру и в голову не приходило, что он может измениться в своих снах, и он не был уверен, что ему это удалось. Каким-то образом прямо сейчас он представлял собой некую комбинацию того и другого. Он задавался вопросом, сможет ли он достичь этого состояния в реальном мире.       Впереди него среди деревьев бежала женщина. Её запах был ему знаком, и он последовал за ней.       Должно быть, это была Лорел. Тайлер был уверен, что она где-то там, и было логично, если она захотела связаться с ним, попытаться снова использовать его. Он хотел поймать её и доказать, что он ей не игрушка.       Она продолжала ускользать от него. Он чувствовал её страх. Отлично. Ей следовало бы бояться его.       Но прежде чем он успел схватить её, он проснулся, запахи исчезли и остался только стерильный аромат чистящего средства. Расстроенный Тайлер зарычал, отчаянно пытаясь освободиться от смирительной рубашки, и поднял такой шум, что пришла медсестра и вколола ему дополнительную дозу успокоительного.

***

      Уэнсдей проснулась, прокручивая в голове новый план действий. Где бы ни был Тайлер, она собиралась найти его и вытащить оттуда. Он заслуживал лучшего, чем бесцеремонные опыты со стороны каких-то идиотов в лечебнице.       Она подошла к своему хрустальному шару и пристально смотрела в него, пока не появилось лицо, о котором она думала.       Дядя Фестер улыбнулся ей.       – Уэнсдей! Сейчас не самое подходящее время. Можно я тебе перезвоню?       – Время не терпит отлагательств.       – Понял. Как только я...— Он быстро оглянулся через плечо. – Уже бегу. Вернусь через минуту!       И он ушёл, оставив Уэнсдей нетерпеливо расхаживать по комнате.       Наконец, его лицо появилось снова. Он весь обливался по́том, как после бега.       – Что я могу сделать для своей любимой племянницы?       – Мне нужно проникнуть в государственное учреждение.       – Отлично! В которое из них?       – Я не знаю. – Уэнсдей была вынуждена в этом признаться.       – Хм. Это непростая задачка. У тебя есть какая-нибудь информация о нём?       – Скорее всего, это на восточном побережье. Они проводят эксперименты на изгоях и монстрах.       Дядя Фестер нахмурился и несколько минут что-то бормотал себе под нос, затем его лицо просветлело.       – Я знаю!       – Ты знаешь, где это находится?       – Нет, но я знаю, кто может нам это сказать: ведущий специалист по правительственным учреждениям в стране. Его изучали во всех государственных учреждениях.       – Конечно! Кузен Итт. Не могу поверить, что я об этом не подумала. Где он?       – Борнео? Или Бостон? Или, возможно, Босния. Что-то в этом роде.       – Что ж, он нужен мне здесь, сегодня, – твёрдо сказала Уэнсдей. – Нельзя терять ни минуты.       – Хорошо. Позволь мне этим заняться. Так или иначе, мы будем там завтра. Тебя это устроит?       – Полагаю, так и должно быть.       Дядя Фестер отключился, и Уэнсдей продолжила своё хождение по комнате. Она верила, что её семья поможет ей, но она не знала, сколько времени осталось у Тайлера до того, когда некое сочетание лекарств, боли и усталости заставит его потерять контроль; и сможет ли он когда-нибудь вернуться в таком состоянии, если выпустит Хайда на свободу.       – Держись, Тайлер, – прошептала она. – Дождись меня. Я иду.