Baila conmigo

Мирабель дотащилась до кабинета литературы. Позади было уже шесть уроков, и силы были на исходе. Класс поредел (даже из уважения к сеньору Бруно, не все были такими стойкими). До звонка оставалось буквально пару минут, поэтому Мирабель привычно привалилась к двери. Безумные звуки в твоих ушах, они успокаивают тебя, Они возвращают тебя к жизни. Безумные звуки в твоих ушах, Они заставляют тебя подняться и пуститься в пляс, Они заставляют тебя подняться, Да, они заставляют тебя подняться. В наушниках снова был Алекс, но вдруг сквозь песню Мирабель услышала голоса за дверью. Оглянулась. Ребята топтались в коридоре, но кажется, кроме нее, никто ничего не слышал. Перенеся вес тела на другую ногу, Мирабель выдернула наушники и будто бы невзначай приложила ухо к тонкой щели между стеной и дверью. — Слушай, я думал, мы уже решили этот вопрос, — понизив голос, слегка раздраженно, произнес сеньор Бруно. — Но все изменилось, Брунито! — воскликнула женщина — еще совсем не старая. В груди почему-то неприятно кольнуло. Небось, с ней он тоже танцевал и стихи про любовь читал? — Для меня все осталось по-прежнему, — глухо прозвучал сеньор Бруно. Прозвенел звонок, и Мирабель подпрыгнула от неожиданности. — А теперь извини, у меня еще урок у старших классов. — Значит, поговорим в другой раз, — спокойно ответила женщина. — Не прощаюсь, — послышался звук поцелуя, а вскоре — шаги. Мирабель отпрянула от двери. Та распахнулась, и первым из кабинета выплыл приторный запах духов. Женщина, вышедшая из класса, показалась кинозвездой. Фигура — идеальные песочные часы (Камило аж присвистнул), которые не портил небольшой животик. Каблуки, платье в обтяжку. Длинные черные волосы струились по спине. Женщина гордо прошествовала мимо кучки школьников, и Камило не удержался от комментария: — А я-то было начал думать, что сеньор Бруно того… А он вон чего! — Почему это он должен быть “того”? — ворчливо отозвалась Мирабель. — Он вполне себе- — Мне очень лестно, господа, что моя скромная персона вас настолько интересует, но я бы предпочел, чтобы вы с таким же любопытством изучали литературу. Пожалуй, Мирабель была даже благодарна сеньору Бруно, что он их прервал, а не то она бы обязательно наговорила лишнего, выдавая все, что крутилось у нее в голове последние пару-тройку недель. После того злополучного танца и победы в конкурсе чтецов, они с сеньором Бруно снова не пересекали никаких невидимых границ, даже не приближались к ним. Просто уроки, просто занятия. Он и не смотрел на нее практически. Мирабель очень хорошо это знала, потому что пялилась на учителя каждый урок. Однажды Камило ее даже поддел: “Глаза выпадут, prima”. Но она ничего не могла с собой поделать. Ее мучила неопределенность. Ну, естественно, странно рассчитывать на что-то после всего лишь трех танцев (хотя они ощущались ого-го какими). В каком-нибудь позапрошлом веке, может, это что-то да значило, но теперь? Тем более, вон какие женщины у сеньора Бруно бывают. Старше, красивее, и все в таком духе. И все равно в душе скреблась крошечная надежда, что сеньор Бруно ее все же выделял. Хотелось думать, что она ему нравится ну хотя бы на чуточку больше, чем другие. Может быть, Мирабель просто хотелось влюбиться. Едва зародившаяся симпатия к Серхио растаяла, как сигаретный дым, а сердце отчаянно требовало каких-то потрясений, разнообразия. Образа в голове, который можно было бы “обсасывать”, смаковать по косточкам, вгрызаться и испытывать мучительное удовольствие от недостижимости идеала. Этим образом Мирабель избрала себе Бруно, и, к счастью, ему это ничем не грозило. Она в своей голове выстраивала их отношения, сама же их разрушала, как песочные замки. Ей в каком-то смысле даже нравилось страдать, отмечая, что сеньор Бруно больше не смотрит на нее. Искать его взгляды и принимать на свой счет хоть какие-то проявления внимания. Нравилось в сладком томлении вновь и вновь воскрешать в памяти все те танцы, взгляды, сигареты. Заезженная пластинка только меняла дату и название, не меняя сути. Мирабель нравилось быть влюбленной и балансировать на грани жажды взаимности и смирением перед равнодушием. Любовь прогибается под гнетом этих диких ночей, Беги, но тебе не спрятаться. Удерживая голову рукой, Мирабель писала очередное эссе на этот раз на тему: “Сердце или разум”. Она, конечно же, выбирала сердце. — Эй, — Камило выдернул один наушник из ее уха, заслужив недовольное шипение, и пододвинул телефон. Мирабель покосилась. На экране виднелась яркая афиша. [ “Программа “Любовное зелье”. Вечеринка в стиле вальенато. Приведи друга и получи напиток бесплатно!” ] — Погнали? Мирабель глянула на сеньора Бруно. Тот смотрел в книгу. — Когда? — прошептала она, подвигаясь ближе к брату и почти подсознательно замечая, что он опять написал только две строчки. — Послезавтра. — Камило не скрывал своего предвкушения. — Давай, будет весело! Памятуя, чем в прошлый раз закончилось это его заявление, Мирабель только хмыкнула. Впрочем, а почему бы и нет? Ну, когда хочешь забыть объект любви или избрать другой — танцевальная вечеринка ведь самое то? — А родители?... — чисто для приличия начала она. — Мне уже есть восемнадцать, так и быть буду за тобой приглядывать, — усмехнулся Камило. — Если что, сам отпрошу тебя. — Последний вопрос: это ты так хочешь провести со мной время или все ради бесплатного напитка? — с улыбкой спросила Мирабель. — Ради вальенато, конечно, — отозвался Камило и, заметив внимательный взгляд сеньора Бруно, уткнулся в тетрадь. Практически сразу прозвенел звонок, так что primo вскочил и первым сдал свои каракули учителю. Сеньор Бруно покачал головой, но ничего не сказал. Когда Мирабель принесла свое сочинение, он даже на нее не взглянул. Ну что ж, вечеринка, значит, вечеринка.

***

Короткие шорты, открытые плечи, декольте разных форм и глубины — девушки не упустили возможности приодеться, чтобы покрасоваться своими прелестями. Отчасти и сама Мирабель была в их числе — снова надела тот злополучный топ с бабочкой на груди и на этот раз повязала кофту на бедра, оставляя спину открытой. Длинные волосы, платья в обтяжку, каблучки, духи, цветы, украшения — пространство поражало обилием женской красоты. Едва войдя, Камило присвистнул, восторженно оглядываясь: — Вот уж точно “Любовное зелье”! Я как будто в лавке со сладостями, даже не знаю, что выбрать. — Давай сначала позвоним родителям, — хмыкнула Мирабель, с довольством замечая взгляд какого-то парня неподалеку. Высокий, черноволосый, он подпирал стенку и немного робко поглядывал на Мирабель, пока она звонила родителям и убеждала папу, что она уже взрослая и ей бы хотелось провести этот вечер свободно. Нет, она не будет пить. Да, она обязательно позвонит, если что-то будет не так. Нет, Камило ее не бросит. Да, она позвонит, когда они поедут домой. Да, не позже двенадцати. — Теперь пошли за обещанным напитком, — Камило схватил ее за руку и потащил за собой к бару. Прожектора в небольшом клубе достаточно освещали дорогу, чтобы ни в кого не врезаться, и в то же время создавали укромные места в тени, чтобы там можно было целоваться, не будучи замеченными. В животе клубком свернулось предвкушение. Уже вовсю играл аккордеон, кто успел — заняли места в импровизированном зале перед небольшой сценой, другие — рассыпались по залу, слегка пританцовывая на месте. У некоторых в руках были стаканы. Люди потихоньку проникались атмосферой и “разогревались”. И Мирабель хотелось быть с ними, танцевать (даже на глазах у всех — после выступления уверенности у нее немного прибавилось), не думать ни о чем. Особой изюминкой было то, что вальенато подразумевал весьма и весьма тесный контакт. Что-то вроде жарких (или нежных) объятий под музыку. И для этого совсем необязательно было знать партнера — многих завораживал сам процесс. Это как делиться сокровенным со случайным попутчиком, которого скорее всего никогда не увидишь. Ну или, если еще точнее — это как случайный секс, когда ты можешь даже имени человека не знать, а просто наслаждаться моментом. О втором варианте Мирабель старалась не думать, хотя то и дело мелькали мысли: сколько таких вальенато действительно перетекали в горизонтальное положение? Интересно, сейчас ее будоражит будущий вечер свободы или все-таки вероятность действительно близкого знакомства со случайным партнером по танцам? Не то, чтобы она была на сто процентов к этому готова (не совсем разумно терять девственность в каком-нибудь грязном туалете, так?), но картинки сами вспыхивали в голове яркими вспышками. Мирабель сжала зубы, пытаясь успокоить быстро скачущее сердце. Возможность действовать по зову инстинктов опьяняла, и было крайне важно остаться в здравом уме. В конце концов, она сюда пришла танцевать. Чтобы “заземлиться” окончательно, Мирабель схватила за руку пытавшегося улизнуть с коктейлем Камило и настойчиво попросила не оставлять ее одну. Primo послушно кивнул и позволил утащить себя поближе к сцене — оттуда особенно хорошо было видно танцпол и красивых девушек. Сначала Мирабель просто слушала, покачиваясь на месте и время от времени отщелкивая пальцами ритм барабана каха. Смотрела на усатых, гладковыбритых, длинноволосых и совсем лысых музыкантов, поющих о любви. Кто-то им подпевал. Поглядывала на топчущихся почти на месте парочек, которые становились все раскованнее и некоторые уже позволяли себе поцелуи. Порой натыкалась на глаза того черноволосого высокого парня, который встал неподалеку и потягивал что-то из стакана. Мирабель чувствовала на себе взгляд, и это ей льстило. И когда она, наконец, решилась выйти на танцпол, подстрекаемая Камило, тот парень, как по волшебству, оказался рядом. — ¡Hola, bonita! Меня зовут Мигель. — Мирабель, — она вложила пальцы в протянутую смуглую руку. И тут же оказалась прижатой к худому высокому телу. Мигель сверкнул белыми зубами откуда-то сверху и уверенно повел ее по маленькому кругу, прижимая ладонь к ее пояснице. Мирабель слегка напряглась, ощущая, как пайетки бабочки на топе вдавились в живот. Но больше — от чужих пальцев на голой коже. Она постаралась расслабиться и получать удовольствие. — Хм, мне нравится, — прошептал Мигель на ухо, и Мирабель поняла, что слишком сильно вцепилась в спину от неясной нервозности. — Наедине ты такая же хищница? — рука плавно сползла на бедро. Мирабель порадовалась, что она в джинсах, а не юбке. — А ты всегда такой быстрый? — попыталась она подыграть, надеясь, что ее голос не дрожит. Ей уже совсем не хотелось танцевать. — Я не люблю терять время зря, — произнес Мигель, но руку с бедра убрал. Влажные пальцы снова вдавились в спину. Мирабель прикрыла глаза, пытаясь не нервничать. Может, Мигель просто выпил лишнего, а так он адекватный? Вопреки ожиданиям, парень вдруг прижал голову Мирабель к своей груди, больно цепляя волосы, наклонился и прошипел: — Ты знаешь, я уже успел закинуться, поэтому не спорь со мной, лады? Не парься, это будет не долго, у меня есть еще планы на эту ночь. — Мне нет восемнадцати, ты сядешь, Мигель, — Мирабель дернулась, дрожа от собственной дерзости. — А кто сказал, что я тебе поверю? И кто сказал, что меня зовут Мигель? — оскалился он, когда Мирабель уперлась руками в его плечи, отодвигаясь, и только сейчас в свете софитов заметила расширенные зрачки. — ¡Hola, amor! — на голое плечо легла рука, и Мирабель вздрогнула, не зная, радоваться ей или продолжить паниковать. — Прости, задержался. Какие-то проблемы? — произнес за спиной сеньор Бруно, и Мирабель увидела, как скривилось лицо Мигеля. Он медленно разжал руки. — Никаких проблем, amigo, — проворчал он, глядя, как на живот Мирабель ложится широкая ладонь. Она замерла, вытягиваясь в струнку и голой спиной чувствуя тепло тела. В груди плескался коктейль чувств: от безумной благодарности до страха от осуждения. Что сеньор Бруно о ней подумает? — Вот и хорошо, поищи себе другую, будь любезен. Мигель попятился, не сводя с Мирабель взгляд, а после пропал в толпе, скрываясь в тени софитов. — Пойдем-ка, — сеньор Бруно появился сбоку, перекладывая руку на талию, и Мирабель невольно отметила, как хищно смотрится его нос в полутьме. — Я очень рада, что вы тут! — вырвалось у нее. Насколько вообще стоит быть довольной, встретив учителя в подобном месте? Сеньор Бруно промолчал и все также уверенно вел ее сквозь толпу, прижимая к себе за талию. Мирабель только и успевала перебирать ногами, вторя большим шагам. Через пару минут они выбрались на улицу, и в лицо ударила вечерняя прохлада. Голая спина и плечи тут же покрылись мурашками от гуляющего ветерка. У клуба топтались люди, и сеньор Бруно свернул за угол. Минуя целующуюся парочку, учитель и ученица остановились под ближайшим фонарем. Сеньор Бруно достал из кармана пачку. Теперь-то Мирабель смогла его как следует рассмотреть. Сеньор Мадригаль был в цветастой шелковой рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц и темно-зеленых брюках, чуть расклешенных к низу. Закатанные рукава, тонкая веревочка на запястье, гладко выбритое лицо, спутанные волосы, сигарета в зубах — Мирабель отчетливо поймала себя на двух мыслях. Первое — каким он, черт возьми, был в молодости? Второе — почему сейчас он выглядит, как чертова рок-звезда? К этому примешивалась и третья мысль — стоит ли вообще пытаться быть к нему равнодушной, когда она уже заведомо проиграла? Может, отдать все на волю провидению? Сеньор Бруно, как ни в чем не бывало, протянул ей свою сигарету и она катастрофически привычно затянулась. С каждым разом это давалось все легче, и даже сигаретный дым так не раздирал горло. Снова налетел ветер, и голую спину обдало холодком. Но Мирабель из чистого упрямства не стала накидывать кофту. — Итак…? — незаданный вопрос повис в воздухе. Девушка пожала плечом. А что говорить? — Я сюда пришла с Камило, — буркнула она после очередной затяжки. Кстати, где ее братец? — Не сомневался, — кивнул сеньор Бруно, и длинные волосы упали на плечи, скрывая половину лица. — Вы с ним не разлей-вода. И чем же он тебя соблазнил? — Я просто хотела танцевать. Даже не пила, — отозвалась Мирабель, чувствуя, что вечерний воздух выдерживать не так просто. — Накинь кофту, — посоветовал сеньор Бруно, протягивая сигарету и впервые за долгое время перехватывая взгляд. — Не буду, — нашла в себе силы Мирабель, глядя прямо в зеленые глаза, чтобы насладиться этим мгновением полностью. — Тогда пошли обратно, — сеньор Мадригаль дал ей еще пару секунд, а потом, отбросив сигарету, приобнял ее за плечи. — Не то, чтобы в мои планы входило приглядывать за подростками, но так и быть, сделаю доброе дело. Нигде покоя нет… — беззлобно пробормотал он себе под нос. Мирабель бы, пожалуй, почувствовала вину, если бы не была занята теплыми пальцами на своих голых плечах. Наверное, странно, но даже после того, как ее практически облапал Мигель, прикосновения сеньора Бруно не вызывали у нее отторжения. Ей, наоборот было спокойно рядом с ним. Они вернулись в зал. Вовсю играла музыка, зовя присоединиться. Мирабель покрутилась на месте, пытаясь отыскать Камило. Она разглядела его неподалеку от бара — братец вовсю танцевал с пышногрудой девушкой, которая мало того, что была выше, так еще и лет на десять старше. Лицо Камило выражало блаженство. — Потанцуем? — вдруг спросил сеньор Бруно, слегка улыбнувшись. — Возможно, стоит дать вечеринке второй шанс? Мирабель, очарованная предложением, тут же позабыла о Камило и во второй раз за вечер вложила ладонь в протянутую руку. Чужие пальцы сжались, и сеньор Мадригаль привлек Мирабель к себе. — Вот так… — он аккуратно забросил ее руки на свою шею, и пройдясь кончиками пальцев по бокам (Мирабель хихикнула от щекотки), положил ладони на ее голую спину. Мгновенно стало жарко. Мирабель уткнулась носом в шелк рубашки и начала медленно покачиваться под музыку, переступая с ноги на ногу. — Все в порядке? — спросил сеньор Мадригаль, когда Мирабель вздрогнула от накативших мурашек. — Абсолютно… — пробормотала она, в десятый раз вдыхая запах табака, смешанный с одеколоном. — Хорошо… — одна рука перекочевала на голову, мягко зарываясь в волосы. Мирабель прикусила губу, прикрывая глаза. Черт, она и не думала, что это может быть настолько приятно. Пальцы сами собой сжались на вороте рубашки и слегка запутались в черных кудрях. Около уха раздался тихий выдох, и Мирабель чуть было издала такой же, только более шумный. Они потихоньку двигались, и их ноги каждый раз соприкасались не только в районе коленок, но и задевали внутреннюю часть бедра. Мирабель отчаянно кусала губы, рассыпаясь на осколки от прошибающего ее удовольствия. Чуть повозившись, Мирабель, наконец, достигла цели — ткнулась носом в вырез рубашки. Пальцы на спине чуть сжались, оставляя обжигающие следы. Рука, которая массировала затылок, почти невесомо прочертила дорожку по позвоночнику, и Мирабель невольно прогнулась, прижимаясь грудью и гася недо-стон где-то в шелке рубашки. Казалось, песня будет длиться бесконечно, но увы, у всего есть свой конец. Мирабель отодвигалась от Бруно нарочито медленно, смакуя спустившуюся с небес близость. Когда осмелилась поднять глаза — столкнулась с внимательным взглядом и легкой полуулыбкой. А когда обернулась, вслед за посмотревшим за ее спину Бруно — он тут же превратился снова в сеньора Мадригаля, а она — в его ученицу. Неподалеку стоял Камило, и, кажется, от открывшегося ему зрелища, он даже почти протрезвел.

***

— Давай так. Ты молчишь о том, что видел нас, а я никому не расскажу, что ты обжимался с той теткой, — используя последние аргументы, предложила Мирабель, когда они с Камило выскочили на улицу. — Она не тетка! — возмутился Камило и от волнения никак не мог попасть в рукав джинсовки. — А во-вторых, он наш учитель! — Это был просто танец! — Мирабель помогла брату и накинула кофту. Все-таки уже почти полночь, совсем не жарко, несмотря на бушующие внутри эмоции. — Ага, а потом ты просто с пятеркой по литературе год закончишь, — Камило увернулся от ее локтя. — Если не больше… — Я и так хорошо учусь, — она все-таки ткнула его и для профилактики пихнула бедром. — Да ладно-ладно, — Камило сделал свой фирменный захват, зажимая ее шею локтем и вынуждая наклониться. — Но, блин, как так? — склонился он к ней, пытаясь заглянуть в глаза и обдавая легким перегаром. — А я знаю? — попыталась пожать плечом Мирабель. — Что, тошнит? — послышался позади голос. Ребята поспешно выпрямились и обернулись. К ним шел сеньор Бруно, и Мирабель невольно им залюбовалась. В свете Луны он еще больше походил на рок-музыканта восьмидесятых. Только гитары не хватает и серьги в ухе. — Мы в порядке, — улыбнулась Мирабель. — Рад слышать. Ладно, бедолаги, садитесь в машину, подвезу, — сеньор Бруно вынул из кармана ключи, и стоящий позади автомобиль отозвался хозяину. — Пресвятые капибары, это ж Импала шестьдесят седьмого! — Камило благоговейно коснулся черного блестящего бока. — И что, нормально ездит? — Она в ремонте бывает чаще, чем я на свиданиях, — хмыкнул сеньор Бруно. — Но я люблю эту старушку. — А в багажнике, конечно, соль, Библия, святая вода и дробовик? — с интересом уточнил Камило, садясь на заднее сидение. Мирабель улыбнулась — брат был заядлым фанатом “Сверхъестественного”. Она сама смотрела пару-тройку сезонов, но больше не осилила. — Да, и все, что нужно, чтобы отбиваться от школьников в конце года. “Поставьте пять!” — сеньор Мадригаль изобразил классического зомби, и ребята рассмеялись. Несмотря на возраст, Импала вполне лихо домчала их до дома Камило. — Если вдруг будет приставать… — прошептал Камило, сделав большие глаза, и Мирабель вытолкала его из машины. — Звони, если что! — Ага, — буркнула она, глядя на свет в окне. Тетя Пепа ждала сына домой. — Сядешь вперед? — повернулся сеньор Бруно, когда Камило скрылся в доме. — Можем музыку послушать. У Мирабель захватило дух. Все начинало походить на полуночное свидание, и несмотря на опасения братца, Мира не чувствовала тревоги. Ее распирало предвкушение и ощущение особенности себя, момента, мужчины рядом... Она послушно пересела вперед и пристегнулась. Сообщила адрес. Замерла, теребя край кофты. — Включай свое, — предложил сеньор Бруно, заводя мотор. Мирабель воткнула провод в телефон и нажала на треугольник. Полагаю, ты должна делать то, что должна, Мы ощущали себя не так, как хотелось бы, Порой ты садишься и стараешься, Но не можешь понять, что же пошло не так. Но потом из ниоткуда появляется некто и поражает тебя. Они катили по пустынной дороге, и Мирабель ощущала, как улеглись внутри эмоции; как ветерок треплет ее волосы сквозь щелку окна; как ей нравится смотреть на лунный диск, принимая все происходящее. В душе воцарились спокойствие и доверие, и даже присутствие сеньора Бруно больше не будоражило. И кажется, в этом тоже было что-то правильное. — Приехали. Они остановились около ее дома, и в окне уже маячил папин силуэт. Мирабель повернулась, чтобы поблагодарить, но все слова резко исчезли. Он был таким красивым… Зеленые глаза мягко светились в полутьме — он не стал зажигать свет, и от этого атмосфера стала еще интимнее. Почти, как во всех романтических фильмах, только лучше. — До встречи, — сеньор Бруно слегка улыбнулся и протянул руку к ее лицу, чтобы заправить волосы за ухо. Мирабель вспыхнула, но не отшатнулась, а чуть подалась навстречу. В такие моменты в кино всегда целуются… — Спасибо за вечер. Они замерли, глядя друг на друга. Сеньор Мадригаль проскользил кончиками пальцев до подбородка, и Мирабель перестала дышать. Вот сейчас… — Боюсь, Примавера, тебе пора, — он указал глазами на дом. — Мне кажется, я видел в окне твоего отца с топором. С Мирабель мигом слетела вся романтика, и она глупо хихикнула. Удивительно, но она даже не испытала сожаления за испорченный момент. Она вылезла из машины под лунный свет. — Спасибо вам за все, — улыбнулась она, заглядывая в салон. — И… бросайте курить? — добавила, поразмыслив. — Я подумаю, — кивнул он, заводя машину. — До встречи, Мирабель. — До встречи. Они в последний раз встретились глазами, и Мирабель захлопнула дверцу. Импала сорвалась с места и помчалась в темноту дороги, провожаемая взглядом. Потом родители недолго допытывались, кто ее подвозил, и Мирабель вполне правдоподобно соврала, что это был мальчик с вечеринки. “Да, мама, мальчик. Лет тридцати пяти. О, и кстати, он наш учитель литературы”. — Ты вся светишься, — заметила мама перед сном. — Он хороший? — Да, вполне, — кивнула Мирабель, укрываясь одеялом по самый подбородок, чтобы спрятать слишком довольную улыбку. — Ну, если все сложится, тогда приводи его потом на ужин. “О, мама, конечно. Вы будете просто счастливы” — Я подумаю, — кивнула Мирабель вслед маме. Воткнула наушники в уши да так и провалилась в сон, видя в нем Импалу, медленные танцы под луной и сигаретный дым, окутывающий все вокруг. Безумные звуки в твоих ушах, они успокаивают тебя, Они возвращают тебя к жизни. Безумные звуки в твоих ушах, Они заставляют тебя подняться и пуститься в пляс.