День за днем. Эпизод 5.

В Плотников переулок едем на Анькиной машине. Прибыв в «Арбат» и получив ключ-карточку, предупреждаю администратора, что жду гостя, который будет спрашивать Машу Васильеву. Того ничего не удивляет и вот мы, вместе с Анькой, быстро поднимаемся на третий этаж, в забронированный номер. Беглый осмотр оставляет положительное впечатление, и я с довольным видом вздыхаю: - Ну, что скажешь? Сзади слышится щелчок замка и язвительный голос Сомовой: - Неплохо, неплохо… Особенно сексодром. Что за грязные намеки? Хотя резная двуспальная кровать при свете бра действительно выглядит шикарно. С деланным возмущением разворачиваюсь к подруге, придавая голосу строгость: - Так, Сомова! Анька тут же показывает мне спину, поворачиваясь к столику с шампанским, приютившимся под полкой с телевизором: - Да все, все, все… Слушай, а это вам не много, а? Она трогает одну из трех бутылок, и я подхожу ближе, поджимая нижнюю губу - откуда мне знать?! Много, не мало. - Нормально. В любом случае лучше, чем потом бегать и искать. - Кхм, ну ладно. Какая-то Сомова слишком скептическая, мне поддержка нужна, а не оппонентка. Тем временем, Анютка крутя головой по сторонам, идет мимо меня: - Ну а я, где буду прятаться? Схему я уже изучила и потому предупреждающе поднимаю вверх палец – сейчас! Быстро направляюсь к ближайшей приоткрытой двери в стене и, щелкнув выключателем, разворачиваюсь лицом к подруге: - Вот здесь! Закроешься. Если что, я скажу, что не работает. Тычу пальцем в сторону прихожей: - Еще один там есть. Если кому приспичит. - Ну, а если он все же вломится, что я буду делать? Бросится, вломится… Не мужик, а супермонстр! С какого перепугу, он будет ломать дверь в туалет, в номере любимой девушки? От возмущения даже дрыгаю коленкой: - Ну, с чего он вломится то? Оставив сумочку на постели, возвращаюсь к шампанскому. Специально взяла маленький клатч, чтобы случайно не прихватить из дома ничего лишнего. Никаких бумажек по работе или записных книжек. Только один неизбежный компромат – паспорт на Маргариту Реброву, чтобы получить ключ от номера… Сомова не успокаивается, пожимая плечами: - Ну, а вдруг? Блин, стоило человеку один раз понравиться маньяку и все, заклинило, кидаются на нее все кому не лень. Неадекватные предположения порождают и соответствующий ответ: - Ну, господи, скажешь, что ты горничная, что убирала тут! Анька возмущенно упирает руки в бока, не хочет быть горничной. - Ань, я тебе еще раз повторяю – тут два санузла, ну чего он будет ломиться? Сомик ворчливо сдается: - Ну, ладно. Звонок местной линии нарушает тишину, и подруга нервно тычет рукой в сторону телефона на тумбочке у кровати: - Это он! - Ну, а кто еще. Сомова суетливо дергается: - Ну чего стоишь, давай, закрывай меня. И быстро прячется в ванной. Вообще-то логичней, чтобы она сама закрылась изнутри. Но защелка вроде двусторонняя, так что открыться, в случае чего, сможет. Телефон снова звонит, и я прикладываю трубку к уху, придавая голосу веселость: - Алло. С-с-сергей? Но это служащий с ресепшена: - К вам гость, пропустить? Смешок получается нервным: - Э-э-э… Да, я уже на месте. Через три минуты в дверь стучат, и я иду открыть входную дверь. Аксюта заходит внутрь и сразу протягивает букет: - Привет. Это тебе. - Привет… Хэ… Какой большой… Приходится обхватить цветы сразу двумя руками: - У-у-у…, спасибо. Быстро прохожу вглубь номера, по пути принюхиваясь к герберам. Мой гость идет следом: - Твои любимые. Да? Буду знать: - Смотри-ка, помнишь. - А как же! Я всегда говорил, что они пахнут так же, как и ты. Крутя в руках букет, смеюсь все больше нервничая – слишком уж романтичная обстановка получается. Еще этот полумрак… Вдруг чувствую, как талию обвивают чужие руки, тянут назад, прижимают к мужскому телу и чужие губы, с колючей щетиной щек, касаются нежной шеи, вызывая паническое желание резко дернуться и освободиться. Началось! Где, Анька?! Но приходится сдерживать себя и все делать аккуратно, хоть и настойчиво: - А-а-а, тихо, тихо, тихо, не форсируй. - Что, даже поцеловать нельзя? - Пока, нет. - Да? Почему? Никто ничего не обещал, даже если пригласили в номер... Но если эта Маша скакала между Пашей и Сергеем, вполне возможно, что парень настроился по серьезному. Пытаюсь свести ответ к шутке, проскальзывая мимо кавалера к столику: - Ну, а ты что, куда-то торопишься? В спину слышится разочарованный вздох: - Да, Васильева, ты не меняешься. Похоже, Маша его динамила? Отлично, значит выбранная линия поведения не вызовет подозрений и эксцессов. С улыбкой поворачиваюсь лицом к Сергею: - Да? А это хорошо или плохо? Аксюта вновь подступает близко: - Не знаю… Наверно… Наверно, хорошо! Он крутит головой, осматриваясь: - А у тебя здесь симпатичненько. - Ну, я старалась. - Это чувствуется. - Хэ… Он снова обнимает меня за талию, прижимая к себе: - Ну, что будем делать? Упс! Похоже, его симпатичненько относилось к широкому сексодрому. Пытаюсь высвободиться, и это удается: - Сергей, ну-у-у… Подожди. Мне удается переместиться под левую его руку, в надежде, что ее-то распускать ему будет не так удобно как правую. В голосе гостя нетерпение: - Я соскучился уже. Мда… Может и динамила его Маша, но видимо мало. Кажется, пора переключить фантазии парнишки с эротики на романтику. Задумчиво чешу глаз: - Ну-у-у… Нам надо поговорить. Сергей упирает руки в бока, изучающе разглядывая: - А-а-а… Ну давай, поговорим. Показываю рукой на кресла у столика: - Давай, присядем? Он оглядывается посмотреть куда я его приглашаю: - Давай. Придерживая сзади подол платья, присаживаюсь напротив гостя, положив букет рядом с собой. Продолжая излучать резиновую улыбку, поерзав, начинаю: - Э-э-э… Сергей, понимаешь, просто после того, что случилось, я не могу так просто, сразу. - Я понимаю. Вот, молодец. Но совсем отнимать надежду тоже не стоит: - Но это не помешает, так сказать, попытаться возобновить… Сергей тут же вскакивает, перебираясь вплотную - присев на поручень кресла он приобнимает меня за плечи: - Понимаешь, я… Блин загнала сама себя в ловушку! Ни вскочить, ни дернуться. Закусив губу, вся напрягаюсь, пытаясь отстраниться хотя бы чуть-чуть. - Я тоже переживал из-за того что произошло! Вдруг и правда набросится? Но пока, слава богу, только поглаживает руку. - И ты абсолютно права – да, ничего больше не мешает! Капец, о чем хоть он? Растерянно вздыхаю: - Хэ. Сергей снова тянется губами, на этот раз к виску и я, все с той же идиотской улыбкой, отклоняю голову в сторону, вскакивая из кресла: - Сергей! В голосе гостя уже слышится недовольство, и он поднимается следом: - Что опять? Что? Блин, надо было сначала сходить на курсы «Как динамить мужиков», а уж потом звать, а не надеяться на авось: - Я-я-я… Судорожно хватаю двумя руками бутылку со стола, разворачиваясь с ней к гостю: - Хочу шампанского! Аксюта со вздохом забирает емкость: - Замечательно. Я открою, а ты принеси фужеры. - Угу. И я отправляюсь на поиски - раз принесли шампанское, наверняка где-то есть и посуда, логично? И точно, в шкафчике над холодильником обнаруживаются и рюмки, и чашки, и два фужера под шипучку. *** Не знаю, как так выходит, но в ближайший час мы уговариваем с Сергеем целых два пузыря и все без закуски. Главное, стараюсь подливать все время ему, но он же гад отказывается пить без поддержки, и это уже сказывается на моих мозгах… Блин, когда же он окосеет? Сосет, сосет, а все не в коня корм. То, что пьем быстро - понятно, мне не до рассусоливаний – есть задача мужика напоить и ее надо выполнить в кратчайшие сроки. Главное, чтобы у него не было аналогичных побуждений к моей персоне. Допиваю бокал и Сергей, спустив пустые бутылки на пол, берет со столика последнюю: - Ну, ты даешь… Ты что, не знаешь, что может быть? - А что, ты считаешь? Подставляю свой бокал, осоловело наблюдая, как емкость наполняется. - Да нет, конечно. Просто на тебя это не похоже. Пытаюсь сконцентрироваться: - Что, не похоже? - Раньше улетала с одного бокала, а теперь… Пьешь как не в себя. Да я и сейчас почти улетела, держусь из последних сил. Если бы не встрепанные нервы, растеклась бы уже в кресле, как сопля… Вяло отмахиваюсь бокалом, чуть не пролив остатки шампанского на колени: - Эмоции, Сереженька, эмоции… Ис-с-с… Плюс тренировка, конечно. Допив, Аксюта интересуется: - Какая тренировка? А-а-а…, м-м-м… Заболталась. Пора прикусить язык: - Ну-у-у, я… После того случая, попутешествовала по зеленой долине. Сергей хмыкает: - А, понятно… А я, знаешь, тоже переживал и когда ты исчезла, купил путевку и свалил на край земли. Извини, вот так. Путевку на Колыму? Или где там у нас край… Пф-ф-ф… А все-таки душевно вот так посидеть, выпить, поговорить… В сущности, неплохой ведь парень! И друг, судя по всему, хороший… И хотя глаза мои уже плавают, но мозг очень даже бодрствует! Все под контролем! Сергей предлагает: - А давай на брудершафт! - А не пошло? - Нормально. Парень доброжелательно улыбается и я, оттолкнувшись от спинки кресла, с тяжким вздохом выпрямляюсь, чтобы протянуть руку с бокалом: - Давай! Наши руки переплетаются, и мы пьем до дна. Упираюсь свободной рукой в сидение, удерживая равновесие. Аксюта вдруг тараторит: - И после этого, по правилам, в конце мы должны поцеловаться. Хороший ты мужик, Серега, но не в моем вкусе. Уворачиваюсь: - А мы с тобой исключение из правил, разве нет? Тот грустно вздыхает, опуская глаза: - Ну, похоже, что так. Отлично! Я смеюсь и, поелозив, устраиваясь поудобней, опять откидываюсь на спинку кресла. Сергей, положив руки плашмя на стол, кладет на них подбородок и загадочно смотрит. Сейчас бы еще сюда пылающий камин и отблески пламени… Романтика. Но пора бы и к делу перейти! И так, какая у меня задача? Узнать, где жилище Васильевой, где у нее подруги, родственники… Встряхнувшись, захожу издалека: – Как же мы с тобой давно шампанское не пили. Сергей поднимает голову, снова берясь за бутылку: - Я уже не помню когда. Бросаю на кавалера таинственные взгляды: - А я помню. Аксюта вновь наполняет наши бокалы: - Да? - У меня дома, на мансарде. Дом с мансардой, это же так поэтично… Не помню, есть в Москве квартиры с мансардой? Сергей хмурит брови: - У тебя дома? - Да. Забыл? - Стой, у тебя же нет мансарды?! Жаль. Ну, ничего. Игриво косясь на кавалера, выкручиваюсь: - Да, правильно, молодец…Хэ… Я просто тебя проверяла, думала, может, ты уже и не помнишь, где я живу? Поднимаю свой бокал, разглядывая веселые пузырьки… Про проверку прозвучало коряво, конечно… Но что возьмешь, с пьяной девушки? - Ты что издеваешься, да я ночевал у тебя под окнами! О! А там что, сквер какой-то, скамеечки? - Да? - Конечно. - Тогда назови адрес! - Слушай, если ты не веришь, можешь у мамы спросить! То есть, Маша живет с мамой? Адрес двух Васильевых искать уже легче, но лучше выудить его сейчас, пока у нас тут такой консенсус и расслабуха. Чуть опустив голову, глядя исподлобья с усмешкой, подзуживаю: - Забыл, да? - Да, ничего я не забыл. Вот, упертый партизан. Но и я упряма, тем более что он сам дает повод продолжить долбежку. Вздохнув, веду головой из стороны в сторону, поджав губки бантиком и сопя: - Все равно, как то не верится. И прячу глаза за бокалом. Аксюта, развалившись в кресле, устало тянет: - Маш. Пожалуй, пить больше не стоит. Язык как-то не поспевает за креативными мыслями. Старательно повторяю: - Я жду ответа. - Ну, улица Подольская. Интересно, где это? В Подольске? - Ха, это понятно, что улица Подольская, дальше что? - Ну, ты же сама говорила - две дюжины, три дюжины. Охватить озвученную мысль не получается и я таращусь на Сергея, ища подсказку и пытаясь уловить смысл. Черт! Трудно сохранять логические способности, когда в голове уже туманится, а голова тяжелеет и тяжелеет, с трудом удерживаясь на тонкой шее. - Что две дюжины, три дюжины? В глазах моего собеседника растерянность: - Ты что, издеваешься Маш?! Как попка повторяю: - Я жду ответа. - Хэ… Дом двадцать четыре, квартира тридцать шесть. А-а-а…., а то дюжины, дюжины… - Вот, молодец. Можно и поощрить, сахарку покормить правда нет, и я пытаюсь подняться, отставляя бокал. В голосе Сергея подозрение: - Что? - Получай! Тянусь быстро чмокнуть в щеку и тут же плюхаюсь обратно в кресло. Встрепенувшийся было бойфренд, удивленно спрашивает: - Это что все, что ли? Угнездиваюсь поосновательней: - А ты что хотел? Чтобы я тебе из-за адреса стриптиз, что ли станцевала? Ха! Ох… Блин, голова кружится все сильнее и глаза плывут... Положив локоть на поручень кресла, утыкаюсь лбом в разжатый кулак. Улыбка Сергея расползается во все лицо: - О-о-о, Маш, ты кажется того. Подняв голову, стараюсь рассмеяться: - Чего, того? - Чего, того… Тебя зацепило! Подумаешь, шампанское… Даже, храбрюсь: - Да ладно, чего, это же компот! Сергей тянется с бутылкой к моему бокалу, доливая: - Давай. Стоп, стоп, стоп! Пытаюсь встать: - Сейчас я освежусь и приду. Тем более что действительно надо. Подняться удается и я, пригладив ладонями низ платья, устремляется в сторону Анькиного убежища – сначала загляну сюда. На мое скребыхание Сомова поворачивает защелку, впуская. Проникнув внутрь, стараюсь сфокусироваться на лице подруги, усердно тараща глаза. Анюта шепчет: - Ну, что там? Она еще спрашивает! Я уже никакая, а ему хоть бы хны! - Ань, там капец. Анюта, принюхавшись, морщится отшатываясь: - Фу-у-у, ты что напилась? Ха! Скажет тоже… Я жертва обстоятельств, можно сказать. Пострадавшая за правое дело… А она - напилась… Порыв возразить, получается витиеватым: - Да какой там… Я хотела, что бы у него язык развязался, а он пьет как слон. Анька яростно шепчет: - Пьет как слон. Ну что ты себя с мужиком сравниваешь? Ну что, он что-нибудь сказал? Очень много даже… Ну-у-у… Под окнами у мамы парк со скамеечками, где Сергей спит… Дюжины еще есть… Стоп, не так! Киваю, собираясь: - Да, он сказал адрес, где я живу. Ну, это, в смысле Васильева. Сомова задумчиво идет мимо: - Отлично. Ну, продолжай его крутить. Легко сказать крутить… Потерев подбородок, качаю задумчиво головой. Сомова жалостливо тянет: - Только я тебя прошу, не пей ты больше! Сконцентрировавшись, уперев руку в бок, уверяю: - Все под контролем. Ну, ты же знаешь, у меня две печени! Не удержавшись, хватаюсь за раковину. Так, спокойно, никто потолок не вращает! Сомова морщится: - Какие две? - Одна Гошина, другая Марго. Ха-ха-ха… Хотя теперь уже три… Если учесть Васильеву… Сомова кривится, принюхиваясь: - Фу…Стоп – машина. Смешно! - О, плагиат!…Ха-ха-ха. В Анькином взгляде море укоризны: - Соберись размазня, я тебя прошу, возьми себя в руки. Легко сказать. Изобразив серьезное лицо и прикрыв глаза, делаю глубокий вдох. Сомова добавляет: - Пока он тебя не взял. Да ладно, Сережка нормальный парень, уважаю… К тому же у нас есть отработанный на Калуге метод! Трогаю Анюту за плечо: - Да, кстати, если он будет ко мне клеиться, ты мне позвони на мобильник, понимаешь, да? Сомова закатывает глаза: - О-о-ох…, понимаю, понимаю… Иначе, зачем я здесь торчу? - Все. - Я тебя прошу, давай быстрее. Анька обводит руками вокруг: - Я здесь уже утомилась толчки разглядывать! Кстати о толчках, придется идти в другой туалет, а то если здесь сейчас сяду, Сомова вообще взбеленится: - Хорошо. - Давай. Повернув защелку, она приоткрывает дверь, и я бросаю на нее с порога последний выразительный взгляд, а потом выскальзывает наружу. Сразу раздается щелчок замка, и я тороплюсь мимо удивленного Аксюты прямиком в прихожую, к другой заветной двери. *** Когда возвращаюсь, в номере уже полный romantic и Сергей, в полумраке тусклого света торшера, сидит с краешка кровати с двумя бокалами в руках, всем своим видом предлагая присоединиться. Мне уже не до романтики, веки словно пудовые, но дело есть дело, и я залезаю, не снимая туфель, на постель с ногами. Мой кавалер передает один бокал мне, второй поднимает в тосте: - Ну, за нас! Язык совсем не слушается, но пытаюсь сострить: - Хэ, а за кого еще, здесь же больше нет никого! Кроме Сомовой среди толчков, ха-ха… Допив шампанское, пытаюсь бодриться и поддержать светскую беседу: - Слушай, Сережа… - М-м-м? Смотрю на него, старательно собирая глаза в кучку, пока совсем не разбежались: - С-с-сколько мы с тобой выпили? - Я же говорю – это три бутылки как с куста. - Ого! А почему ты трезвый? - Пф-ф-ф… На фоне тебя, я вообще как стекло. Это точно. Черт, почему все так крутиться? И потолок, и стены… Со вздохом прикрываю глаза: - Бли-и-ин…, капец. Меня неумолимо тянет к подушке, и я ползу к ней, распластываясь на кровати, с сумочкой под боком: - Можно, я уже немножечко полежу? - Маш, ты что, ты спать собралась? - Нет, нет… Пять минут, пять минуточек. Как только голова касается подушки, глаза смыкаются окончательно и поднять веки становится неимоверно трудно. Как сквозь вату слышу: - Может тебе воды, принести? - А нет, нет, сейчас, пять минут. - Я сейчас. - Ага… Вот оно, тихое счастье - спать… Сладко угнездиваюсь, укладываясь поудобней на спину… Над ухом слышится заботливое: - Машуль, вот так тебе будет полегче. Чуть приоткрываю глаза и тут же смыкаю, на лоб ложиться что-то прохладное… М-м-м, блаженство… Какой же Сережка хороший и добрый… Сквозь тьму опять прорывается голос: - Маш. Приподнимаю голову, и влажное полотенце начинает сползать на глаза. Придерживаю его рукой: - А? Что? Рядом склонился Сергей с чашкой в руках: - Может, хлебнешь кофейку? Голова тяжелая как арбуз и я снова роняю ее на подушку: - Ой, нет, спасибо, я не хочу кофе. - Ну, тебе получше, да? По крайней мере, потолок не так кружится. Вот если бы еще часок поспать… - Уже да… Хотя… - Что?.. А… Может два пальца? В розетку? Приоткрываю глаза: - Что? Сергей что-то выделывает руками, выворачивая их: - Ну-у-у… Целоваться с унитазом? Губы раздвигаются все еще с трудом: - А нет, нет, сейчас еще нужно чуть-чуть поспать… - Н-н-н… Марусь, не надо спать, пожалуйста! Как он нежно просит… Хороший, паренек. Поелозив, поворачиваюсь на бок, разворачиваясь спиной: - Слушай, почеши мне, пожалуйста, спинку, а? - Ну, Марусь, только не спи, пожалуйста! - Очень прошу, почеши. Его пальцы бегают вдоль спины, принося спокойствие и приятную дрожь. - Так? - Да-а-а… О-о-о… Ой, хорошо-о-о… Слушай, давай ты приляжешь чуть–чуть? И мы с тобой покемарим, а? - Ну, ладно. - Угу. Пальцы перестают бегать вверх-вниз, и я отрубаюсь. *** Чувствую, кто-то толкает в плечо, приводя в сознание, и яростно шепчет: - Марго, Марго! Сомова? Пожар? Испуганно поднимаю голову, тараща глаза, и исторгаю из горла какой-то рыдающий звук – зря я ее так резко дернула: - Ой! Что? Анька шепчет: - Тише! Спит? Пошли, отсюда. Приподнявшись на локоть, стаскиваю полотенце со лба и ошалело кручу головой. Вспомнила! Гостиница, Сергей, шампанское. Стоп! Куда она меня зовет? - А…А куда? - Ну как куда, домой пошли. Точно, домой! - А где моя сумка? - Господи, я не знаю, где твоя сумка! Давай уже, ищи быстрей и побежали. Рядом Серега вздыхает и ворочается, и я, кряхтя, пытаюсь сесть: - М-м-м..., башка гудит. Как же мне плохо… Утираю лоб, утыкаясь головой в ложбинку локтя. Сомова приседает возле кровати, продолжая шептать: - Марго, давай, потом разберемся с твоей головой. Давай, ищи сумку, и побежали отсюда. Сумочка находится под рукой: - А, вот она! - Все, пошли. Никак до конца не очухаюсь и таращу глаза. А Серега? Что он подумает? - А он... Как, он? Расстроится ведь, или вообще обидится. Сомова раздраженно шипит: - Да плевать на него! Черт с ним! Вставай, пошли. Ладно, пусть это будет на Анькиной совести: - Ой, Сомова, ох… Перевалившись на бок, сажусь, чувствуя, что без подмоги не обойтись. Хриплю: - Аня. - Тихо, ты! Она помогает мне встать: - Тихо, тихо, тихо… Пошли! Стуча каблучками, тащусь вслед за Сомиком к двери. *** Пока доезжаем до дома, потихоньку трезвею. Просыпаюсь, когда машина уже стоит у обочины и Анюта, выбравшись с водительского кресла, с силой хлопает дверцей. Вздрогнув от громкого звука, с трудом вылезаю следом с пассажирского места. Меня еще пошатывает, и я вынуждено приваливаюсь пятой точкой к капоту: - Ой, Ань! - Ну что, до сих пор не отпустило? Закрыв глаза, только вздыхаю, покачиваясь: - Ой, капец… Как я ненавижу эти шипучки! Прищурившись, пытаюсь оценить итоги сегодняшнего банкета: - Подожди, три бутылки это же… По литру на брата? Но Аньку наше с Серегой соревнование интересует меньше всего: - Подожди, ты можешь… Ты можешь, сейчас, со мной трезво поговорить? Абсолютно! И считать, и писать! Осоловело киваю: - Могу! Сомова поправляет сумку на плече: - Ну, тогда я тебя поздравляю! - С чем? - С тем, что ты набухалась! И ничего не узнала, между прочим. Ну, правда я шикарно провела вечер! Она хочет об этом трезво поговорить? Зачем? Но странная фраза меня все-таки задела: - Как это… Как это я ничего не узнала?! А адрес?! - Что, адрес. - Адрес. Я завтра пойду к этой… Как же ее зовут? Тру ладонью по лицу: - А! Маме Маши, как ее… Васильевой! И поговорю с ней. Сомова хмуро вглядывается мне в лицо: - Ты что, совсем себе кукушку пропила? Вот, кричит чего-то, оскорбляет… Совершенно непонятно почему! - Слушай, Сомова, чего ты на меня наезжаешь, а? - Ну, ты верни мозги на место! Мама Маши Васильевой - это твоя мама! Мама вот этого самого тела. Пытаюсь проследить логическую цепочку. Мысли ворочаются с трудом, но, наконец, доходит – мама и правда сильно удивиться, если дочка заявится со странными вопросами: - Блин, капец, точно! Ну, а кто тогда пойдет? Сомова, отвернувшись, бурчит: - Не знаю кто! - Ну-у-у, у меня только один вариант! - Нет, с меня хватит! Я, между прочим, столько, сколько сегодня, в туалете в жизни никогда не сидела, да! А ведь точно! Часа три не меньше! Меня вдруг разбирает смех и заливисто ржу… Увы, смех смехом, но вопрос решать все равно надо: - Сомова! Ну, ты же сама сказала мне – нельзя! Тогда кто пойдет? Наумыч, что ли? Мысль о начальнике заставляет возбужденно вскинуться и вспомнить о всех рабочих проблемах: - Блин, Наумыч! Наумыч… - Что, Наумыч? - Что, Наумыч.., У меня номер горит, сегодня надо было в типографию! Черт, который час? Бросаю взгляд на наручные часы – ешкин кот, скоро одиннадцать ночи! Отвалившись от капота, хватаюсь в ужасе за голову: - Все блин, мне хана! И топаю в темноту. Анюта недоуменно окликает: - Ты куда? - Куда, я? На работу, куда… Мне надо быстрей выйти на проспект и ловить такси. Сомова кричит вслед: - Ты что, с ума сошла?! Но у меня уже есть цель, и меня не сбить с пути: - Такси. Где такси? Такси! *** По ночным улицам до издательства добираюсь быстро, с ветерком. Охрана пропускает в здание без вопросов, хотя, конечно, таращатся с недоумением. Я уже почти в порядке, хотя голова еще кружится, и пока поднимаюсь на нужный этаж на лифте, приходится, закрыв глаза, уткнуться лбом в сгиб локтя, чтобы не мутило. Наконец, двери открываются и я, тяжело дыша, бреду к себе в кабинет. Где-то там папка с материалами, которые с натяжкой удалось наковырять для нового выпуска. Хотя, честно говоря, центральная статья получилась весьма средненькой. Но я ее отправляла Егорову на почту и он ее не отверг. Зайдя в темное помещение кабинета, прохожу во мраке к столу и плюхаюсь в кресло: - Фу-у-ух! Ой, капец, где мои шестнадцать лет. Потянувшись, нажимаю кнопку настольной лампы, и резкий вспыхнувший свет заставляет зажмуриться: - О-о-ой! Недолго похлопав ресницами, чтобы привыкли глаза, начинаю рыться в папках на столе: - Где оно, все это? Где? Наконец, вижу ту, что нужно: - Вот, кажись! Заглянув внутрь, бегло просматриваю: - Кажись, оно! Растраченный остаток сил заставляет откинуться на спинку кресла и, прикрыв глаза, обмахиваться папкой: - О-о-ой… Фу-у-ух… Ладно, встаем! Пытаюсь сесть прямо, но сжимающийся обруч с тупой болью в висках заставляет поморщиться. - Ой, боже мой… Ой, как все запущено! И снова откидываюсь на спинку кресла, приложив ко лбу тыльную сторону ладони: - Так, ладно, второй подход. С трудом удается вылезти из кресла: - О господи! Шатаясь и постанывая, прихватив сумку и папку с материалами, двигаюсь к выходу. *** Спускаюсь на лифте в подвал, в типографию. Здесь темно и никого нет. Вот что, значит, не везуха! Когда не надо, они тут до утра тарахтят! Не сдержавшись, тихо ругаюсь: - Черт! Откуда-то из темноты меня вдруг окликают: - Простите… Вы кого-то ищете? Там маячит черный силуэт, и я направляюсь к нему: - Добрый вечер! - Оптимистично… Я бы сказал: «Доброй ночи»! - Я Маргарита Реброва. - Я знаю, кто вы. Походу это кто-то из безопасников. Виновато улыбаюсь в ту сторону: - Отлично... Все уже ушли, да? - Да уже часа три как ушли. Капец… Уже наверно не собрать. Одна надежда на Яшу... Тяжко вздыхаю: - И Писарев тоже? - Яков Семенович попозже ушел. Так что, навряд ли вы здесь кого-нибудь найдете. - Ну да, извините. И иду к выходу. *** Полный провал… Но все равно, уже выйдя из здания, как жест отчаяния, на всякий случай ищу в записной книжке на мобильнике знакомый номер: - Фух, Писарев, Писарев, Писарев… Ага, мобильный! Нажимаю кнопку вызова, и, приложив трубку к уху, спускаюсь по ступенькам: - Алло, Яков Семенович! В телефоне хриплый заспанный голос: - Алле, кто это? - Яков Семенович, извините, что так поздно. Это по работе, очень срочно! Это вас “МЖ» беспокоит, Маргарита Реброва! Еще раз извините, что поздно. - А-а-а, очухались?! - Яков Семенович, извините, ну просто у нас тут такой форс-мажор. - Нет, это вы меня извините, Маргарита Александровна. О любых форс-мажорах надо предупреждать заранее! Мало того, что мы полдня стояли, вас ждали, потом я еще весь вечер по издательству бегал, как мальчишка, вас разыскивал! - Яков Семенович, мой косяк, я полностью согласна. Но мне как позарез нужны сигнальные экземпляры! - Ха, я понимаю, что они вам нужны. А макеты вы мне принесли? - Макеты сейчас у меня, я как раз нахожусь возле издательства и... - И-и-и?…Что теперь? Сейчас самая неприятная часть. Просяще-заискивающий тон - это максимум что я могу изобразить: - А-а-а, вы не могли бы подъехать, а? - Вы что, издеваетесь? Вы на часы смотрели, сколько сейчас время? - Я все понимаю, Яков Семенович… Но что мне делать? У меня нет другого выхода! - А я что могу? Я людей отпустил, они все дома, спят наверно. И что, по тревоге всех поднимать? Походу даже двойная оплата не спасет. Правда и взять ее неоткуда… По инерции продолжаю канючить: - Да нет, я понимаю, но… - Понимаю, понимаю… Ничего вы не понимаете! Раньше надо было думать. Все, теперь ночь! Его тон меняется: - Ладно, приходите завтра пораньше, будем решать чего делать. Я приеду к восьми! - Яков Cеменович… - Все. Спокойной ночи! В трубке гудки. Потоптавшись на лестнице, уныло ползу к метро ловить такси.