Среди джунглей

— Только разных «крысов» нам не хватало… — тяжело вздыхал Станислав. Вадим тем временем химичил, сидя в его кресле с Аликом на коленях за основным корабельным терминалом, пытаясь пробить фото неведомого Крыса (взятое из записей Машки) по полицейской базе. Пока что поиск ничего не давал, но сама Маша, устроившаяся на голоподставке рядом, старалась всячески утешить копа чувственным стриптизом, размахивая яркой одеждой: что намного больше интриговало Алика, а не его приемного отца. Вадим на это непотребство никак не реагировал, смирившись с тем, что его ребенок к двум годам изучит как криминальные сводки, так и то, что многие женщины скрывают под одеждой — пока искин не нарушала границы дозволенного, то есть, нижнего белья, но Вадим не обольщался. Ох, и воспитают Алика Мозгоеды… — Нет данных? — сочувственно спросил у боевого товарища капитан. — Значит, либо у этого гада внешность модифицирована… — Либо еще хуже, — мрачно отрезал спецагент. — …либо его покрывает кто-то из твоего руководства, — закончил мысль Станислав. — Есть ещё вариант, что о нём просто нет данных. — Такого не бывает! — возмутился капитан. — И это мне говоришь ты? У которого на борту два киборга с непонятным гражданством, пилот с сомнительной репутацией, незаконный пассажир и механик без прошлого, которого сложнее опознать, чем того же Крыса — у него хоть голофото нормальное есть.— не смолчал Вадим, его душа полицейского протестовала против такого букета правонарушений, но начальство он до этого не упрекал. — Неправда! — оскорбился за своего механика космолетчик, — у Михалыча есть паспортная карточка! У всех из экипажа есть, даже у конопли! — Да? — скептически хмыкнул спецагент. Станислав вспомнил Степянку и массовую проверку карточек, Теда с бородой и Дэна с крадеными документами… И не стал более возражать. — Что будем делать с твоим Алексеем? — переключился на другую волновавшую его тему Вадим, отчаявшись обнаружить подозреваемого в базе. — А что с ним делать? Тем более — и слава вселенной! — он уже давно не мой, ссадим на ближайшей станции и вздохнем свободно. — Мне не нравится, что он связное звено непонятно с кем. Подозрительно это… — Сами вы все подозрительные, — вдруг раздалось у входа. Оказывается, Алексей подслушивал разговор друзей, но счел нужным объявить о своем присутствии только когда дело коснулось его персоны. Задрав нос чуть ли не к потолку, он решительно проследовал на кухню, оставив приятелей скрежетать зубами в пультогостиной — вот же… Придурок! Мог бы и спасибо сказать за то, что полиции не сдали. Хотя таким как он, не свойственно благодарить. — Ты что себе позволяешь? — не выдержал Станислав. «Платиновый диплом» презрительно скривил губы: — Вы мне не капитан, я не обязан ни вас слушаться, ни перед вами отчитываться… —Алексей вдруг замолк, будто одернув самого себя: — Извините, Станислав Федотович. Я не должен был такое говорить. Виноват. Не будет он?! Негодованию Станислава не было предела. С другой стороны, он и сам оскорбил парня, спровоцировал на ответную грубость… Однако настоящий капитан не мог позволить на своем корабле такое нарушение субординации: —Наказан. Помогаешь по кораблю. —Да, капитан. Алексей четко кивнул и скрылся в дверях кухни.

***

Из кухни соблазнительно пахло чем-то очень вкусным. Просто волшебным. И Алексей прошел туда, хотя ему было, что сказать капитану с полицейским в отношении этого Крыса. Ему казалось знакомым эти лицо. По крайней мере, он так думал. Обиднее всего было то, что его обсуждали за спиной. Раз у них вопросы по поводу неизвестного, могли бы сразу подойти и спросить у него, Алексея. Вряд ли он бы им сказал что-либо полезное, но, возможно, помог бы хоть чем-то помочь, подкинул бы идею… Очень хотелось, чтобы его просто выслушали, в конце-то концов! А они… Алексей вдруг одернул сам себя. Он сейчас говорил и думал так, как и три года назад, до встречи с работорговцами… Будто не эти люди спасли его тогда… Но они его не уважали! А за что его уважать?.. Хорошо, что он извинился перед капитаном. Такую чушь молоть, оскорблять настоящего героя и просто хорошего человека… Он сказал правду, он не обязан подчиняться. Но говорить это было неправильно. А говорил ли он вообще когда-нибудь что-либо правильное? Этот странный обмен репликами в собственной голове Алексей считал уже привычным. Он три года спорил сам с собой. Было ли это сумасшествие? Он не знал. Но когда на смену обычному презрению ко всему и вся приходили эти странные вопросы, а голова начинала раскалываться от противоречивых мыслей, он почему-то начинал чувствовать себя не так погано, как обычно по жизни. Мир от этого ему больше не нравился — он ему никогда особо не нравился, но появлялось ощущение правильности. Такое, как теперь, когда он стоял в дверях кухни и медленно вдыхал запах блинчиков. Простой, домашней, не изысканной, но такой правильной еды. На кухне были двое — неразлучная парочка рыжий киборг-пилот, не самые приятные личности, как по мнению Алексея… Два идиота. Вон как смеются, аж смотреть тошно! Или завидно? И тут Алексей в третий раз в жизни, после побега в академию и проникновения на корабль, совершил странный для себя и окружающих, необдуманный и прямо-таки роковой поступок, снова заведший его куда-то не туда, но в нужную сторону. Возможно, промолчи он сейчас, Станислав Федотович исполнил бы свое обещание-угрозу и высадил бы паршивца на первой же неавтоматической станции, но… Алексей вошел и, лениво глянув на открывшуюся картину, зачем-то сказал: — А капитан меня направил вам с завтраком помогать. Ну и кто тут идиот?!