Среди джунглей

Алексею в жизни не везло. Хронически. В далёком и не самом счастливом детстве он мечтал о космосе: о том, что однажды взлетит в далёкое звёздное небо на прекрасном корабле с дружной командой и улетит от Земли далеко-далеко, навсегда сбежит из дома к волшебной мечте. И не будет рядом ни раздражённой усталой матери, ни мелких братьев и сестер, ни вечно недовольного отца, которого «достало, что надежда и будущее семьи забивает голову дурью, вместо того, чтобы нормально работать». Отец Алексея был слесарем, о космосе имел весьма смутное представление и увлечение сына, мягко говоря, не одобрял. А когда Алексей объявил, что станет навигатором, разорался и заявил, что тот станет тем, кем он должен стать, и «отца будет слушаться беспрекословно!». Той же ночью Алексей собрал немногочисленные вещи и ушел из дома. Скандал был жуткий, но уже по видеофону. Отец сказал, что либо Алексей возвращается немедленно, либо он ему не сын. Алексей предпочел быть «не сыном». Как он поступал в академию, без денег, без связей и практически без вещей, — отдельная песня. Но он смог. Пробился. Поступил. На бюджет. А потом потянулись дни. Сплошной чередой, однообразные, муторные, голодные, а ближе к зиме еще и холодные. Но Алексей ежедневно ходил на занятия, как губка впитывая знания, ходил, несмотря на полные презрения взгляды одногруппников, обращённые на «мальчишку в обносках». Он справился. А потом… Это вышло совершенно случайно: он в очередной раз искал работу и наткнулся в инфранете на вакансию управляющего к взбалмошному богатому старичку. Не особо надеясь на успех, Алексей ответил на сообщение и пошел на собеседование. И, о чудо, оказался единственным кандидатом на должность, удовлетворившим старого самодура. Стоя на улице с задранной головой, Алексей смотрел в далёкое небо, которое теперь уже не казалось таким недосягаемым. Он сможет доучиться. Не будет голодать. Не вернётся к родителям. И полетит в космос. Все будет хорошо. Следующие пять лет казались раем. Поначалу ему было сложно совмещать работу и учебу, он попеременно получал выговоры и вычеты из зарплаты, потом втянулся: стал лучшим учеником на курсе и по-настоящему хорошим управляющим. Старичок оказался не таким уж и самодуром, он оценил старания амбициозного мальчика, а потом, когда тот стал ему доверять и рассказал о своем непростом прошлом, принял того как сына. И вот Алексей начал ходить в дорогой одежде, свысока поглядывая на тех, кто смеялся над ним в начале. Алексей полюбил красивую жизнь, красивые вещи, научился сорить деньгами и плевать на окружающих. Но детская мечта так и жила в глубине души, и, когда пришло время решать, что же делать дальше, Алексей заявил, что уходит работать по профессии. Старичок его не отговаривал, даже денег на дорожку дал и велел звонить и писать. А потом была первая полноценная работа, чуть не стоившая Алексею жизни. «Космический Мозгоед» ему не очень понравился — ну чем мог заинтересовать амбициозного выпускника с платиновым дипломом старый обшарпанный транспортник с чокнутой простоватой командой? Хотя команда как раз оказалась неплохая — даже классная, пришлось признать юноше. Однако, как и всегда, было одно крайне неприятное «но» — все его тут тихо ненавидели (даже кошка нагадила в тапки!), по крайней мере, так показалось Алексею, который за пять лет успел привыкнуть если не к поклонению, то к уважению, и ему очень не понравились холодность и пренебрежение остальных. С самого начала определив будущие отношения как неперспективные, он закрылся, применив уже испробованную стратегию, которую его старичок-покровитель, посмеиваясь, называл «заносчивый засранец». Иногда ему было настолько обидно, что он отыгрывался на киборге — машина-то ничего не чувствует, ей все равно. Но даже это было принято командой в штыки: боевого киборга защищали так, словно тот был безобидным котенком. Потом Алексей ошибся, в первый раз за несколько лет. Было так стыдно перед этими людьми, которых он подвел — ему-то что, он задерживаться на этой развалюхе не собирался, а они либо обанкротятся, либо влезут в такие долги, что даже продажа горячо любимого кибера их не спасет… Потому Алексей задирался еще больше обычного. Затем подвернулась возможность, и он трусливо сбежал от этих людей и от ответственности в целом, попав в ещё большую беду. При очередном приступе отчаяния он думал, что ему суждено умереть у работорговцев, на той проклятой планете, на ненавистной плантации… Да, называется, сбежал от домашнего тирана, да попал в рабство. Какая ирония судьбы!.. И каково же было его удивление, когда Алексея спасла странная команда того самого транспортника. Команда, которая оказалась не просто шайкой проходимцев, а героями — теми, на кого он хотел бы равняться. А они словно и забыли и его свинском поведении: спасли, довезли до удобной планеты, а капитан еще и отдал зарплату, записав в трудовую книжку хорошую рекомендацию. Было очень стыдно, и он захотел исправиться, реабилитироваться что ли, и попросился обратно на борт. Но ему вежливо отказали, предпочтя ему — лучшему выпускнику курса — сорванного киборга, который, в отличие от Алексея, и правда стал частью команды. После первого провала Алексей еще несколько раз пытался устроиться по профессии, но у него в голове будто что-то сломалось — не мог парень себя заставить снова полюбить работу навигатора, все время чувствовал странную неправильность, менял корабль за кораблем, команду за командой… В результате его покровитель с помощью связей пристроил юношу на таможню, но около родной планеты Алексей работать не захотел, поэтому его отправили в захолустье, на Новый Бобруйск. Он не возражал — ему уже было все равно. И вот теперь, на первом своем самостоятельном выходе, Алексей, не удосужившийся заранее глянуть в документах название корабля, смотрел в лицо своему бывшему капитану.