История Илистой Пустыни

Оглушительный рёв грибного борова разнёсся по лесу. Потревоженный монстр неостановимо ломился из своей заросшей берлоги на волю, от его рыка сотрясались деревья. Алек слышал про таких чудовищ, спящих годами в своих норах в самых сырых и тёмных уголках леса. Таких кабанов последний раз видели почти двенадцать лет назад, но как рассказывали, они были ростом с человека, а никак не пятнадцать локтей в холке! Покрытый грибами всех сортов и размеров, с глазами, затянутыми грибницей, как бельмом, и клыками толщиной в человека, этот боров ревел надрывисто и злобно, так, что уши закладывало. В причине его ярости не стоило сомневаться. Они провалились прямо к нему в берлогу, и из рюкзака Авгения выпал какой-то пузырёк. Место на коже борова, куда он вылился, пузырилось и шло паром. Что бы Авгений с собой не носил, он закупорил это ненадёжно. Боров снова навалился на обвившие берлогу корни и со страшным треском их разломал. Молясь что бы он их не заметил, Алек стал заталкивать Авгения в щель между огромными булыжниками, высовывавшимися из стены. Увернувшись от беспорядочно мелькающих копыт он сам нырнул в щель, и затих. Чудище выкарабкалось из лежбища и направилось по следу холодоков. – Как вы могли их упустить?! Всего лишь люди, всего лишь люди! Две заморозки, и никто не помешает, но вы умудрились их упустить! – командор ревел несвоим от ярости голосом, отмеряя такт речи ударами огромного боевого топора по шее убитого борова. – Ваши неудачи начинают раздражать не только меня. Разведка переправы провалилась из-за вас, вы сторожили крипту, когда проклятье дварфов вырвалось на нижние уровни, и вот теперь… Ваши неудачи балансируют на грани саботажа, и… – командор не успел закончить, в его глазах уже не было ярости, был ужас. Воздух как будто загустел и потерял прозрачность. Хтоническая аура наполняла всё вокруг своей пульсирующей силой, отравляла страхом сердца и смешивала мысли. – Hos milites mihi opus est, eos mihi da. – произнёс голос, причинявший физическую боль своим звучанием. Произнёс на языке, звучавшем как штормовое море, языке, в котором не было слов, был только смысл. Языке, не произносимом многие тысячи лет, и одна фраза на котором могла убить собеседника вместе с говорящим. – Д-да… – Ubi est creator tuus, glacies arrhabonem? – Он… Много веков назад… У… – командор опять не договорил, из глаз брызнула кровь и он с хриплым стоном упал на землю. Взгляд говорившего обратился к лежащим на земле холодокам. – Espero que no te importe, Borealis. Зловещий лес остался далеко позади, ночь тоже. За всё время, прошедшее после того, как они так ловко оторвались от погони, ничто о ней не напоминало. Но следовало поосторожничать, такие опасные противники вряд-ли не разберутся с этим зверем, да и в лесу им сориентироваться не затруднит, уж больно уверенно они бежали. Так рассуждал Алек, лёжа на площадке на вершине крутого утёса. Рассвет уже окрасил облака в приятный розоватый цвет. Даже высохшая поверхность Илистой Пустыни приобрела в этот час тёплый оттенок. Как свежая корочка на ранке, да, подходящее сравнение. Пустыня всегда контрастировала с лесом, росшим на её “берегах”, летом она была заживающей раной, осенью, после дождей, ещё не успев полностью впитать воду, она была похожа на синяк на жёлтой коже торговца с юга, а зимой становилась давним белёсым шрамом. Но её сущность всегда оставалась едина: травма, увечье, можно назвать как хочется. Невозможно, чтобы ил поглощал всю воду, его коснувшуюся. Бесследно. В любое время года, если жарко и в мороз, всё, кроме снега и льда, в любых количествах, высыхало за пару мгновений. Может, проклятье всё же существует, иначе не объяснишь. Кто то нанёс рану нормальности в этом месте. И это чувствуется… – Гляди-ка, Алек, в городе ни одного пожара! А ведь когда я тебя нашёл, все трущобы полыхали! Потушили, значит, заморозками. Алек повернулся к Стрею. Город и правда был почти не разрушен. Только у самой стены дымились несколько кварталов, но слабым белёсым дымом, и никакого огня видно не было. – Кто это был, Авгений? Вы должны знать, вы рассказали про войска, про их предводителя упоминали, значит знаете кто это были. Явно не люди, точно. – Какой ты, однако, наблюдательный. Да, не люди. Холодоки. – Кто? – Алек перешёл в сидячее положение, приготовился слушать. – Холодоки. Демоническая раса, которая пришла с севера много лет назад. Там где они жили до этого что то случилось, и они захватили древний подземный город дварфов, переименовали его по имени своей земли в Подгорную Борею, и до прошлой недели так там и сидели. Те ещё чудища, ростом под пять локтей, а сами как изо льда, или просто кожа голубая. Знавал я одного такого, вернее одну. Она на поверхности осталась, забыли её чтоль. К ней не подойдёшь, холодная вся, и по характеру, и просто зябко рядом стоять. – было видно что Авгений может говорить об это если не вечно, то очень долго. Алек явно задал хороший вопрос, на который было много ответов. – А вы похоже хороши в демонологии, и Церковь вам не страшна. – А зачем её бояться, я вчетверо страшнее всех её рыцарей вместе взятых! – и залился смехом. – Не были бы мы в горах, это не было бы так смешно. – Да, Святой Орден шуток не понимает. Алек задумчиво посмотрел на город. Его не особо волновало то, что происходило в церкви, и к проповедникам он прислушивался, но в прошлом году до Стрея начали доходить разные неприятные слухи об огромных кострах, сжигании алхимиков и нелюдей прямо в домах и тому подобное. Для города, где долгое время домашний арест был высшей мерой наказания, такие слухи казались на две трети преувеличением и на одну вымыслом. Но с появлением агрессивных рыцарей-проповедников священной войны и крестовых походов сожжения на костре стали чуть ли не ежемесячной забавой городской черни. Что ж теперь будет со всеми нелюдями в городах и сёлах, когда слух о разрушенных крепостях и истреблённых стрейчанах дойдёт до остальной страны. Алека аж передёрнуло. – А зачем они пытаются захватить Илистую пустыню, и вообще, что они хотят? – Ты считаешь, что я всё знаю, да? Ну, ты почти прав. Но я не знаю, я лишь догадываюсь. Я тебе уже рассказывал, они ищут некий артефакт, способный воскрешать демонов. Ну, эээ, в смысле прямо воскрешать, запечатанных они в два счёта освобождают. Но им нужно воскресить мёртвого демона, а это сложнее, чем просто постучать, ааа, кувалдой по печати. Я ответил на твой вопрос? – А в чём смысл захвата Илистой? – А тебе не понятно? – Авгений повернулся лицом к западу – Им нужен выход к морю и континенту демонов. А если закрепить за собой Илистую пустыню, то порты на западе опустеют сами собой, без вмешательства с их стороны. Ведь никто не будет жить в паре миль от территории такого страшного врага. – Умно… Но не слишком. – Алек пытался выразить абсурдность плана максимально мягко – А ты ждёшь от созданий, просидевших под землёй несколько тысяч лет, эээ, человека последний раз видевших когда столицы частоколами обносили, прекрасного знания людей? Они не застали момента, эээ, когда человек почувствовал себя в безопасности и, ааа, обленился. Веками стены защищали людей от всех напастей кроме голода, а его торговому городу опасаться не стоит. Я бы на их месте, эээ, навалился на главные ворота, с их магией взять город в лоб вообще не проблема. И отпор им дать нельзя. Хотя, это всего лишь мои догадки, и они просто хотят, что бы на вылезающие из земли легионы не набрасывались отряды людей. – он говорил сбивчиво, запинался, портил речь постоянными паузами. «К живому разговору совершенно не приспособлен, может говорить нормально только если отрепетировал» подумалось Алеку.