***
Волдеморт стоял в Визжащей хижине и, поглаживая мертвенной рукой с длинными холодными пальцами шершавую и тёплую чешую Нагайны, был глубоко рассержен тем фактом, что Бузинная палочка не могла признать в нём хозяина и принять его магию, полностью и беспрекословно подчинившись его воле. По рассказам Пожирателей он сопоставил факты и понял, что своим хозяином палочка могла выбрать Северуса Снейпа, потому что именно он в ту ночь хладнокровно убил Дамблдора. Тем самым выполнил ту великую миссию, с которой не смог справиться юный Малфой. Волдеморт вспомнил, как наказал всех участников операции фирменным «Круцио», выворачивая их суставы с особым жестоким изяществом, не лишённым давно зародившегося фанатичного безумия. Он пощадил этих слабых, не способных выполнять его чёткие команды слуг лишь после того, как дражайшая Нагайна успокоила его парой фраз на парселтанге: «Дамблдор убит, Господин. Поттер почти наш. Ты добился того, чего так отчаянно хотел и желал, mon chère. Помни: не всегда наши планы приводятся в действие так, как мы хотим. Но если мы искренне чего-то желаем, то всегда это получаем. Неважно какими путями». И только тогда он смог обуздать свою ярость и снова трезво мыслить. Если возможно мыслить трезво, когда тебя уже давно поглотило безумие, затапливая и разрушая изнутри. Вся его жизнь — отчаянная борьба против всех за место под солнцем. Он выгрызал себе путь величия зубами, вонзаясь в плоть стоящих у него на пути мёртвой хваткой, оставляя после себя реки крови и смрадный запах затхлой мёртвой плоти. Вся его жизнь неразрывно связана с кровью и смертью. Его величие и слава зиждились на этих древних как мир явлениях. Смерть и кровь. Благословен тот, кто умеет дарить жизнь. Но тот, кто умеет её забирать, благословен вдвойне. Вот и сегодня он собирался лишить жизни многих, не только Поттера, исполняя давнее Пророчество. Сегодня должен умереть его верный слуга — Северус Снейп. Нагайна встревоженно зашипела, заинтересованно поднимаясь, когда почувствовала вибрацию земли от еле различимых размеренных шагов, что приближались всё ближе к Воющей хижине. Господин приказал ей убить Северуса Снейпа, и впервые за столько лет Нагайна задумалась о том, чтобы нарушить приказ. Она долго не могла признаться себе, что ей импонировал этот волшебник, если так можно было выразиться. Утратив свой человеческий облик, она давно перестала чувствовать такое желанное и будоражащее вожделение, что заставляло сердце биться чаще, испытывая головокружение как после выпитого бокала прекрасного игристого. И хоть она была заперта в теле змеи, но спустя столько лет интерес к некоторым личностям её не покинул, хвала Мерлину. Северус Снейп притягивал её своей загадочностью и недюженным талантом в зельеварении, который признавал даже её Господин. Его скрытность, немногословность, смиренность, граничащая с отчаянностью, — говорили о многом Нагайне. И свои наблюдения она оставляла при себе. Змеиная проницательность подсказывала ей, что этот слуга её хозяина хранит множество секретов и тайн, которыми он не намерен делиться. Он обладал силой, о которой даже сам не догадывался. Но то, как он влиял на людей, сам того не замечая, было так необычно, и это отличалось от силы и влияния её хозяина. Израненная душа Северуса даже сейчас источала свет, искренний и ослепляюще яркий, что хотелось зажмуриться и понежиться в его лучах, отдаться ему, как умелому любовнику и быть обласканной. Этот свет Северус пытался скрыть от всех под зловещей маской Пожирателя и под Тёмной меткой. Но Нагайна видела его душу, знала его боль, ведь она любила когда-то и продолжала любить до сих пор так же сильно, как и Северус. Она помнила, как он умолял Лорда сохранить жизнь той женщине. Которую любил так сильно, безнадёжно и отчаянно, зная, что её сердце отдано другому. Тогда впервые Нагайна видела, каким искренним и ранимым Снейп может быть. И как он умеет умолять. В ту ночь в Годриковой впадине вместе с Лили Поттер навсегда умерла и часть души Северуса Снейпа. Только Нагайна могла заметить, как он изменился, глубоко спрятав своё разбитое на миллион осколков сердце за чёрной траурной мантией. Он закрыл себя ментальными щитами от всех, облачившись в сарказм, как в броню. Он умело источал свой яд на других, совсем как она, парализуя их словно заклинанием «Остолбеней». Заставлял их чувствовать себя неуютно, лишая возможности реабилитировать себя и хоть как-то оправдаться. В бою ему не было равных: он дрался как в последний раз, будто отчаянно искал Смерти, которая приласкает его как родная мать, накроет его своим плащом и, убаюкивая, наконец-то, приблизит его к любимой Лили. Он принимал наказания и вспышки ярости от Лорда с хладнокровным достоинством и смирением, которым можно было лишь позавидовать. Чем больше Северус Снейп не хотел жить, тем больше удача и сама Жизнь благоволили ему. Волдеморт всё выше и выше ценил своего слугу, в глубине души завидуя ему так сильно, что в конце концов эта зависть вылилась в ненависть и боязнь конкуренции. Волдеморту оставалось исподтишка воздействовать на Тёмную метку Северуса Снейпа, выражая своё мнимое недовольство его службой и причиняя ему нестерпимую боль, что разрушала организм Северуса день ото дня. И Нагайна чувствовала, что метка отравляла Снейпа, как и других. У Господина было своеобразное чувство юмора и маниакальное желание контроля, что своих слуг он решил клеймить как скот. Метка являлась не обычной татуировкой, как считали некоторые юнцы-Пожиратели, она контролировала их магию и жизненные показатели, эмоциональное состояние. Волдеморт получил полный карт-бланш, чем и пользовался постоянно, манипулируя своими слугами. Вот и сейчас метка Северуса горела огнём призыва, и раскалённым железом боль отзывалась во всем теле, затмевая разум. Лорд был зол. Слишком много его сторонников было выведено из игры. Снейп спешил на место встречи, стараясь очистить разум, закрывая его ментальными щитами, пробить которые не под силу даже Волдеморту. Антидот против яда Нагайны он начал принимать с тех пор, как на его глазах любимица Лорда заглотила за один раз Чарити Бербидж, заставив всех Пожирателей на собрании резко вздрогнуть и оцепенеть от леденящего душу страха. Образцы яда для исследований ему предоставил Альбус, когда Артур Уизли был укушен и попал в Мунго. Над антидотом Северус трудился целых два года. Он ювелирно выверял пропорции ингредиентов, которые при правильном приготовлении антидота могли бы моментально нейтрализовать яд, останавливая нарушение свёртываемости крови и поражение кровеносных сосудов, запуская регенерацию клеток, при этом существенно уменьшить количество времени на реабилитацию и восстановление. Дамблдор догадывался, что любимица Волдеморта не так проста, и каждую встречу выяснял у Северуса, что тому удалось узнать о составе и свойствах её яда. Альбус приглашал в Хогвартс Артура Уизли для того, чтобы тот рассказал о своих ощущениях во время того злополучного нападения у Отдела тайн. Артур поведал, что выжил не только благодаря своевременной и быстрой помощи, но ещё благодаря тому, что сама Нагайна его пощадила и впрыснула небольшую дозу яда, которая помимо кровотечения вызвала галлюцинации и частичный паралич конечностей. С того времени на собраниях Пожирателей Северус стал внимательнее наблюдать за поведением любимицы Волдеморта, отмечая незаметные детали, на которые раньше он не обратил бы внимание. Он знал, что ручная змея Господина уникальна по своей природе, но иногда был шокирован её поступками. Нагайна контролировала себя и определяла нужную дозу яда для жертв в зависимости от приказов Лорда. Если жертва была нужна Волдеморту для пыток, то в тело вводилась максимальная доза, вызывающая обширное кровотечение и агонию. Жертва истошно кричала от боли, раскрывая все секреты и тайны как под сывороткой правды. Затем наступал полный паралич тела и её накрывали панические атаки, вытаскивая наружу все страхи и заставляя ту переживать сильнейшие муки. Жертв для пыток Нагайна не ела. Это был отработанный материал, мусор. Мясо убитых было жёстким и не вызывало никакого интереса. Свою еду Нагайна холила и лелеяла, бережно сжимая в своих тугих кольцах, впрыскивая яд постепенно, мягко вызывая галлюцинации и приятные видения. Жертва Нагайны умирала с улыбкой на устах, убаюканная шершавым и сухим телом змеи, нежно задушенная им. Северус в этот момент мог поклясться, что сама змея получала истинное удовольствие от такого милосердного убийства и с хорошим настроением, насколько это было возможно у змей, приступала к своей неторопливой трапезе. Лорда всегда умиляло, что его верная подруга могла так легко переключаться и быть то злой и смертоносной, то мягкой и опасно ласковой. Заранее приняв антидот и рассуждая о яде Нагайны, Северус пытался отвлечь себя от боли в руке. Он не заметил, как добрался до Визжащей хижины и, зайдя внутрь, преклонил колено, завидев Лорда. Его Господин был настроен весьма решительно. Напряжение, что ощущалось в воздухе, можно было прочувствовать каждой клеточкой тела. Нагайна, в сияющей защитной сфере свернувшись кольцами у ног своего Хозяина, заинтересованно поглядывала на вошедшего Пожирателя, ожидая дальнейших действий. — Северууус, — прошипел Лорд. — Мой верный и сильный слуга, Война почти окончена, всего лишь шаг, и я добьюсь своей цели. Но дело в том, мой Слуга, что бузинная палочка меня не слушается. И я боюсь, что её верность принадлежит тебе, — зло усмехнулся он, обнажая зубы, а его сухая и тонкая кожа, словно пергамент, опасно натянулась, обтягивая лысый череп. — Мне нужно, чтобы ты не мешал мне и моему величию, Северус. Нагайна, убей! — ласково, насколько это было возможно, проговорил Лорд, оборачиваясь к своей змее и левитируя её к Северусу. — Только побыстрее. И не ешь его! — более строгим голосом он отдал приказ. Северус не успел увернуться, лишь увидел будто в замедленной съёмке прыжок змеи и почувствовал жалящий укус в шею. Последнее, что ощутил Северус, — как раздвоенный язык Нагайны нежно коснулся его губ в прощальном поцелуе, даря ему желанную ласку и покой, а затем услышал смех Лорда и его удаляющиеся шаги. Постепенно его конечности застывали. Голова кружилась от дурмана, а шею жгло от укуса. Что-то липкое и тёплое стекало по коже вдоль воротника. Кровь, это была его кровь. Грёзы неторопливым вихрем охватывали разум Северуса, погружая его в марево и покачивая на волнах удовольствия. Он всеми силами старался не потерять сознание. В глазах двоилось, когда он услышал шум, а затем увидел Золотое Трио. Поттер подбежал к нему и попытался зажать рану на шее. Грейнджер вскинула руку ко рту, пытаясь сдержать крик ужаса. Уизли виновато опустил глаза, стараясь не смотреть на него. Язык плохо слушался Северуса, но он смог убедить Поттера собрать его воспоминания, что вместе с кровью вытекали из него, покидая тело и забирая раненную и искалеченную душу. — Посмотри на меня, прошу… — прохрипел Северус Гарри, пытаясь сфокусировать взгляд на мальчике. — У тебя глаза матери… — прошептал Снейп и разрешил себе отдаться грёзам, что уже вовсю затмили его хвалёный закрытый от всех разум. Тьма поглотила его.***
Что-то определённо было не так. Он чувствовал, что воспарил ввысь, но затем его резко швырнуло о землю. Острые камни врезались в тело, вызывая адскую боль, скручивая внутренности. Он хотел кричать, но не мог. В ушах стоял гул, который лишь нарастал. Он чувствовал гнев, разочарование и обиду, но это были не его, а чужие эмоции. Он пропускал их через себя словно ток, и эта боль его разрывала. Он силился понять, в чём дело, но неоднородный шум сбивал его с толку и раздражал. Он попытался открыть глаза, но видел перед собой лишь плотный туман, который мерзко прилипал к телу. Леденящий душу страх сковал сердце, а гул разделился на голоса, что разрывали его. «Долг! Долг! Долг! Смерть! Обязан! Не исполнил! Не защитил!» — словно острым лезвием кинжала каждое слово вырезалось на его теле, вызывая агонию. От этого нельзя было убежать и скрыться. Он всё ещё пытался кричать, чтобы узнать, за что? Что он сделал? Но ответа не было. Он слышал чьи-то голоса, что пели на незнакомом языке, и эти гневные обвинения. Северус заметил, что шум начал уходить на второй план, боль ослабевала, а туман перед ним расступился. Он стоял на опушке Запретного леса, вглядываясь вперёд. Чей-то силуэт стоял там, обретая всё более различимые очертания. — Поттер?! — Северус прижал руку к горлу, одновременно обрадовавшись и удивившись тому, что голосовые связки целы. — Профессор! Я должен был Вас увидеть. Не мог уйти не попрощавшись, — грустно улыбнулся Гарри, а в его зелёных глазах отразилась печаль. — Это моё последнее пристанище, сэр. — Он обвёл рукой поляну вокруг них. — Об этом месте знаете только Вы, сэр. Я Вам верю, Вы умеете хранить секреты. — Поттер, стой! Почему ты здесь? Ты видел воспоминания? Почему я здесь? — в голосе Северуса слышалась паника, он до сих пор не понимал, что происходит. — Всё просто, сэр: я умер. — Голос Гарри был до ужаса спокоен. — Но я ждал Вас. Я должен попросить Вас сдержать клятву. Без этого я не могу уйти. — Его зелёные глаза вспыхнули решимостью за круглыми стёклами очков. — Пообещайте, что защитите их! Вы должны! — Как умер?! Кого, Поттер? Кого я должен защитить и как? Если ты умер, и я здесь, значит, умер и я. Хогвартс забрал мою жизнь вместе с твоей за то, что не смог уберечь тебя. И кого ещё? Кого я не смог сберечь и спасти?! Кто ещё умер?! Ответь! — Почти все… — прохрипел Гарри. — Они умерли из-за меня. Я виноват, сэр! Пророчество может быть и сработало, но… Беллатриса выпустила Аваду спустя несколько секунд после Волдеморта. И я не выжил. В этом Аду погибли Ремус и Дора, Кингсли, Колин Криви, Невилл Долгопупс, вся семья Уизли, кроме моей Джинни, и многие-многие другие! — его голос дрожал, а Северус увидел за ним тени погибших учеников и участников Ордена Феникса. Северус надрывно зарыдал и упал на колени. — Неееет! Нееет! Не может быть! А как же Пророчество?! Альбус обещал, что всё должно было пройти хорошо! — кричал и кричал он до хрипоты, надрывая голосовые связки. Он бил землю кулаками, а слёзы душили его, сжимая раненное горло тисками. Он сипел и свистел, не мог вздохнуть, чтобы продолжить изливать свою боль. Лишь хрипы вырывались из его груди. Глаза были полны боли и скорби. А тени, стоящие за Поттером, сочувственно смотрели на Северуса и не могли помочь ему. — Обещайте, сэр, что Вы спасёте тех, кто выжил! Вы должны! Они нуждаются в Вас, — настаивал Поттер, а в его голосе звучала решимость. — Поклянитесь мне спасти их и защитить, как защищали меня все эти годы! — Гарри подошёл ближе и остановился возле сгорбленной фигуры Снейпа. — Кого, чёрт возьми, спасти, Поттер?! Лорд убьёт меня. И как я могу быть спасителем, когда Избранным всегда был ты? Я не смогу. Я просто не могу это сделать. — Вы всё ещё действующий директор Хогвартса, сэр. Они нуждаются в Вас. Найдите Гермиону, у неё есть ответы. Свет победит, но Вам нужны союзники и время. Вы должны! Поклянитесь! Ну же! — Время — та роскошь, которой у меня нет. Как я могу обещать сделать всё, что в моих силах, чтобы сберечь выживших учеников и преподавателей?! Как?! Смерть найдёт меня, а Лорд попытается убить меня снова. — Разыщите Гермиону, сэр. И найдите это место в лесу. Здесь я оставил то, что никто, кроме Вас, не должен найти. И… Простите меня, сэр. Вы защищали меня, а я… — прошептал сбивчиво Гарри, глядя на него сверху вниз. — Но я не справился, Гарри! Это я виноват перед тобой, ведь я должен был! Надежды нет… — горько прохрипел Северус, и в удивлении поднял голову, когда услышал стройный гул голосов. С ним говорили все умершие: — Надежда есть, Северус! Мы будем рядом. Спаси их! Только ты сможешь это сделать. Он видел, как семья Уизли обнималась и смотрела на него с уважением. Люпин и Тонкс ободряюще улыбались. Невилл Лонгботом по-взрослому и впервые без страха смотрел на своего преподавателя. Колин Криви стоял рядом и воинственно вскинул вверх сжатый кулак. А потом появились они — Лили и Джеймс Поттеры и Сириус Блэк. Они вышли вперёд и встали рядом с Гарри. Сириус подал руку Северусу, чтобы тот поднялся с колен, и произнёс: — Давай, Снейп. Ты сможешь! Ты всегда давал отпор нам четверым, а вели мы себя мерзко. Лили улыбнулась мягкой улыбкой и продолжила: — Северус, ты защищал нашего сына ценой своей жизни. Спаси остальных. Будет трудно, но ты справишься. Северус, береги себя! Будь сильным… Мы все будем рядом. — Северус, мы были настоящими засранцами, а я тот ещё олень. Когда ты здесь давно, то видишь всё в ином свете. Но мы верим в тебя, Северус, все мы, — указал Джеймс рукой на всех стоящих, что согласно закивали. — Спаси тех выживших учеников — это твой долг. Защити их. Они нуждаются в тебе. А мы будем рядом. Мы всегда были рядом. — Клянусь, — взволнованно прохрипел Снейп, глядя на всех и обещая им сдержать свои слова. — Я выполню свой директорский долг и буду стараться сберечь выживших ценой своей жизни. Как только последние слова сорвались с его губ, то возникло свечение, что охватило его тело, и острая боль пронзила его правую руку, разрезая кожу на внутренней стороне ладони словно ножом. Вдалеке послышалась волшебная трель, будто где-то там, наверху, пел феникс. Песня его была печальной и грустной, но чем громче становилось её звучание, тем сильнее и воинственнее она пелась. В ней чувствовались робкая надежда и тихая радость. — Пора, профессор! — произнёс Гарри, взъерошил свои волосы и улыбнулся. — У Вас всё получится! Мы будем рядом. Найдите Гермиону, она ключ. Прощайте! Туман снова медленно сгущался, скрывая фигуры всех присутствующих. Песня звучала громче и громче, и к ней примешивались другие нестройные голоса, что шептали что-то. Он всё силился разобрать этот шёпот, но не мог. Ощутив резкий рывок в районе живота, он стал быстро подниматься ввысь, к свету, и затем его снова резко отбросило на каменный пол. Открыв глаза, он увидел перед собой знакомую обстановку директорского кабинета, а вокруг него собралась толпа домовиков Хогвартса, что держались за руки и тихонько бормотали, и Фоукс, который тут же прижался к его правой руке клювом и заурчал. — Господин директор, Вы жить. Мы служить замку и Вам, — просипела главная эльфийка Трилли. — Мы спасти Вас. Вы нужны. Вы служить замку. Выполнять клятву. Блядь, раз он здесь, то всё, что он видел ранее, ему не почудилось. Сердце сжалось от боли и неизвестности. Гарри Поттер мёртв. Да здравствует Тёмный Лорд.