Погибаю от любви, задыхаясь в ненависти

      Гермиона наконец вернулась в свою естественную среду обитания: она обложила стол книгами и теперь с маниакальной скрупулезностью выискивала любые упоминания о кровопийцах. По оконному стеклу барабанил дождь, и по уныло-серому небу нельзя было догадаться, что еще вчера светило солнце.       В это время Гарри должен был работать с Пэнси: слизеринка сама к нему подошла и предложила прогуляться и обсудить детали задания. На рядом стоящую Гермиону она при этом даже не взглянула, делая вид, что ее вовсе не существует.       Но из-за Пэнси она особо не волновалась: ее куда больше расстраивал Рон, который, узнав про разрыв друга и сестры, сказал, что ему нужно немного времени, прежде чем он снова сможет относиться к Гарри, как раньше. Теперь на плечи Поттера легла вина и перед лучшим другом из-за того, что он не сумел сберечь сердце его сестры, причинив боль, и Гермиона не могла даже представить, что Гарри, Рон и Джинни чувствовали…       Гермиону не покидало ощущение, что многое вокруг рассыпалось, как песочный замок, а все, что она могла — это только смотреть на волны, которые одна за другой размывали хрупкие стены, не в состоянии ничего сохранить.       По библиотеке гулял сквозняк, и Гермиона, чтобы не замерзнуть, поджала ноги и сгорбилась над книгами в забавной позе. Благо, больше читателей не было и никто ей не мешал. Одной рукой она делала записи в тетради, а второй держала палочку, которой переворачивала страницы громоздкого старинного фолианта, бормоча себе под нос заклинание вместе с записываемым текстом.       — Ты сейчас похожа на корень мандрагоры, такая же скрюченная и вредная.       Гермиона едва не вскрикнула от неожиданности и сразу выпрямилась, оборачиваясь к Малфою, который подкрался к ней сзади и теперь усмехался.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она, нахмурившись.       — А разве не ты мне любезно отправила громовещатель о назначенной встрече и с угрозой, чтобы я поторапливался? — хмыкнул он, присаживаясь на соседний стул.       — Это было два часа назад, я думала, ты уже не придешь. Как можно так бессовестно опаздывать?       — А разве я должен являться по первому твоему зову? У меня были свои дела.       Гермиона закатила глаза и мысленно обратилась ко всем известным ей богам, умоляя поделиться силами и терпением.       — Вообще-то, я надеялась, что ты первым проявишь инициативу с этой работой. Честно, я устала за тобой бегать, Малфой, и, если хочешь, можешь уходить. Просто скажем Бриндлмор, что делали проект вместе, а сделаю я все сама.       Драко поморщился:       — Я не позволю приписывать свое имя сомнительным результатам. И вижу, ты сегодня не в духе, — он прищурился, — значит, правдивы сплетни о том, что еще одна звездная парочка стухла? Какие Уизелы несчастливые.       Гермиона сжала палочку, представляя, как пускает в Драко жалящее заклинание.       — Так вот что, оказывается, волнует Драко Малфоя — расстался ли с кем-то Гарри Поттер или нет? — уточнила она, недобро ухмыльнувшись. — Прости, но ничем не могу тебя обрадовать, ты не в его вкусе.       Все-таки в чем-то Драко повзрослел: теперь вывести его из себя было не так просто, как раньше. Он иронично склонил голову вбок и чуть придвинулся к Гермионе, тихо и даже угрожающе проговорив:       — Меня бы очень напугало, будь это иначе, Грейнджер. Нравиться Поттеру, Уизли и уж тем более тебе — да это просто сущий кошмар.       — Не переживай, Малфой, — пожала плечами Гермиона, — уж за меня ты можешь быть спокоен.       Она никак не могла понять, как ему удается постоянно нащупывать ее нервные окончания, раздражать, бесить, задевать. Будто она была для Драко механизмом с кнопками, на которые он бессердечно нажимал еще с малых лет.       — И на каком этапе ты застряла? — спросил Малфой, кивая на книги.       Гермиона нехотя ответила:       — Я обнаружила много несоответствий, словно во всех источниках о вампирах больше слухов и стереотипов, чем действительно ценных сведений. Я думаю, что кровопийцы вполне могут оказаться притесненной расой, которой зря приписывают злодеяния, и тогда наш проект может иметь социальное значение.       Драко рассмеялся, будто Гермиона сморозила полнейшую чушь.       — Как это напоминает четвертый курс и твое движения во благо домовых эльфов, ты совсем не меняешься, Грейнджер… Только теперь взялась за спасение куда более зловредных существ. — он ехидно поинтересовался, — и как, по-твоему, расшифровывается ЗОТИ?       Гермиона слишком увлеклась мыслью о том, что Малфой помнит, чем она занималась на четвертом курсе, поэтому попала в ловушку:       — Защита От Темных Исскуств…       — Умница, — саркастично похвалил он, — и наш проект должен быть о том, как бороться с вампирами, а не менять общественное мнение о них. Какую опасность они представляют, как их распознать, какие заклинания использовать.       — Одно другому не мешает, — не согласилась Гермиона, — ты что, растаешь, если попробуешь сделать хоть что-то потенциально хорошее для других?! К тому же, моя теория еще не подтверждена. Я планирую собрать все заявления о возможных нападениях вампиров в Девоншире за последний год, найти этих вампиров и выяснить, правда ли они имеют отношение к этому или нет, и дальше уже решать по ситуации. Но, так или иначе, нам с тобой не помешают знания о том, как защищаться от кровопийц в случае чего. — Гермиона придвинула к Малфою учебник. — Вот и займись этим.       Драко выглядел очень несогласным с планом девушки, но все же поинтересовался:       — Ты думаешь, вампиры так просто поделятся с нами своими грязными секретами?       — Мы найдем, как их убедить, — невозмутимо ответила Гермиона, — а ты вообще сойдешь у них за своего.       Малфой собрался ей возразить, но затем мученически вздохнул и погрузился в чтение. Гермиона была уверена, что из-за присутствия слизеринца не сможет сконцентрироваться, но, к ее удивлению, она быстро забыла о его присутствии. Драко, когда молчал, то совершенно ее не раздражал. Иногда она даже бросала на него любопытные взгляды, замечая, каким сосредоточенным, серьезным и взрослым он казался, когда был чем-то занят.       Через какое-то время Гермиона потянулась, разминая затекшую спину, и потерла уставшие глаза.       — Думаю, на сегодня все.       — Мы же только начали, — недовольно отозвался Драко, отвлекаясь от книги.       — Ты, может, только и начал, а я до тебя сидела два часа, к тому же скоро зельеварение. Уберешь книги на полки, или даже в этом на тебя нельзя положиться?       — Грейнджер, а не обнаглела ли ты?       Несмотря на недовольство, Малфой все-таки направился к шкафам в сопровождении учебников, стройным гуськом летящих за ним. Гермиона была удовлетворена проделанной работой и относительно сносной коммуникацией с Малфоем. Того и гляди, что-то у них да получится…       Гермиона взглянула в окно, и все мысли разом исчезли. Она впала в оцепенение при виде сотни, если не тысячи маленьких черных листов, которые падали с неба вместе с каплями дождя. Дурное знамение. Сразу проснулось плохое предчувствие и, как соскучившийся питомец, полоснуло ее когтями вместо приветствия.       Дверь в библиотеку с шумом распахнулась, и листы со стола взлетели и рассыпались по полу. В зал забежал паренек-когтевранец, младше Гермионы на пару курсов, он странно дергался, рыская полубезумным взглядом в поисках кого-то, и тут он наконец заметил ее. Губы его задрожали, изгибаясь в оскале.       — Грязнокровка! Таким, как ты, здесь не место! УМРИ! УМРИ! — заверещал он и взмахнул палочкой. — Экспульсо!       Гермиона успела отпрыгнуть: ученик был слаб, поэтому не смог устроить большой взрыв, но на нее посыпалось битое стекло и часть разрушенной стены, и осколки задели плечо. Боль заставила Гермиону действовать моментально:       — Экспеллиармус! — она выбила его палочку и инстинктивно выкрикнула, — Сектумсемпра!       Ее заклинание кровожадной змеей бросилось в мальчика, готовая с жадностью вцепиться в него, но ее опередил жесткий холодный голос:       — Протего.       Заклинание, однажды созданное Северусом Снейпом и ужасающее, ударилось о щит, который успел выставить Малфой, и рассыпалось красными искрами.       — Остолбеней. — добавил Драко, и когтевранец замер беззащитной статуей.       Гермиона тяжело дышала, не понимая, что только что произошло, а Драко подошел к мальчику и, оглядев его, сухо констатировал:       — Он под чарами. В его руках заговоренная листовка с империусом, он не отдавал себе отчета в том, что делает.       И тут Гермиона осознала, что мгновение назад без колебаний воспользовалась кровавым заклинанием, чуть не погубив невиновного. Она подняла голову и, вздрогнув, встретилась взглядом с Малфоем. Он пристально смотрел на нее, но ужаса, отвращения или осуждения Гермиона не заметила: если что и можно было считать с его лица — так это напряжение и едва уловимое беспокойство.       Ей нужно было что-то сказать, хотя бы что-то, но в голове пульсировала ошеломляющая пустота.       — Гермиона! — голос Рона был слышен еще издали, но первым в библиотеку вбежал Гарри.       Как только друзья увидели ее, то одновременно выдохнули с облегчением.       — Ты в порядке? — спросил Рон, оглядывая ее с тревогой.       Сзади в правом плече было липко и горячо, но Гермиона кивнула.       — Что случилось? — спросила она.       — Диверсия, — хмуро сказал Гарри, — листовки заговорены и всех, кто достаточно слаб, чтобы им сопротивляться, они заставляют причинять вред магглорожденным и полукровкам. Пэнси сейчас останавливает тех, кто попал под их влияние.       — Жертвы есть?       — Только раненые, не сильно, — мотнул головой Рон, — мы испугались за тебя.       Гермиона подумала о том, что сама превратилась в угрозу и это не ее, а от нее пришлось защищать.       — П-простите?       Она развернулась к перепуганному когтевранцу, который сидел на полу, приходя в себя. Драко в библиотеке уже не было.       Гермиона прижала трясущуюся руку к раненому плечу, озираясь по сторонам. Она была напугана и дезориентирована.       В порыве паники, не отдавая себе отчет, воспользовалась заклинанием, способным убить человека.       Гарри и Рон что-то говорили когтевранцу, но Грейнджер их не слышала. Она подняла одной рукой черную листовку, на которой алыми буквами горели слова: «Темный Лорд вечен»       А после в небе раздался треск молнии. Гермиона подошла к окну, и за ней последовали Гарри и Рон.       Все небо над Хогвартсом было изуродовано большим черепом, изо рта которого выползла черная змея.       Темная Метка.

***

      В обеденном зале стояла звенящая тишина и напряжение сковывало пальцы. Гермионе кусок в горло не лез: она бесконечно возвращалась к мыслям о том, что сделала.       Конечно, она знала, что без последствий война для нее не прошла — после пыток в Малфой Мэноре, смертей многих товарищей, Гермиона долгое время не могла спокойно спать по ночам.       Ей мерещились тела Ремуса Люпина и Нимфадоры Тонкс.       Мертвый Фред Уизли, окруженный своей семьей, и слезы Рона, которые падали прямо не безжизненное тело брата.       Лицо Беллатрисы Лестрейндж — злые глаза, горящие ненавистью, и кровожадная улыбка. Серебряный нож, порхающий над ее нежной кожей, оставляющий уродливый шрам.       И Драко Малфой. Мальчик, который впервые назвал ее «грязнокровкой». Его начищенные до блеска черные туфли. И его бездействие.       Гермиона отвлеклась от своей кружки с уже остывшим чаем, пробегая взглядом по слизеринскому столу. Но самого Малфоя не было. Его друзья сидели, о чем-то перешептываясь. Вечно улыбающийся Тео совсем поник — и без того светлая кожа приобрела сероватый оттенок. Сидящий рядом с Пэнси Забини возбужденно что-то ей говорил, а слизеринка, словно почувствовав на себе взгляд, подняла свои зеленые глаза и посмотрела на Гермиону в ответ.       Гляделки длились недолго — Паркинсон поднялась из-за стола, и двинулась в сторону Гриффиндора.       — Я сейчас, — Гермиона тоже встала со своего места, и пошла к ней навстречу.       — Грейнджер, ты была с Драко в библиотеке?       — Да.       — Тогда ты можешь подтвердить это перед Макгонагалл?       — Что случилось?       — Думаю, что ты видела Темную Метку. — Гермиона согласно кивнула. — И наш прекрасный директор Макгонагалл с чего-то решила, будто это Малфой ее призвал.       — Что?       — Тебе вроде поранили руку, а не уши! — прошипела Паркинсон. — Мы были в нашей гостинной, когда Макгонагалл лично пришла за Драко и забрала его. Я знаю, что Драко этого не делал — он вернулся из библиотеки и был с нами, когда метка появилась в небе. Для вас, святош, мы всегда будем первыми подозреваем…       Гермиона не стала больше слушать Пэнси и, развернувшись, направилась к директору.       Она понимала, что подозрения в сторону Малфоя оправданы — он и его семья были приближенными Волдеморта. У него была темная метка на предплечье. Вечное напоминание о прошлом. Как и шрам самой Гермионы.       Но сегодня Драко Малфой защитил ее от ошибки. Спас того мальчика с Когтеврана. Смотрел на Грейнджер без осуждения за то, что она сделала.       А еще помимо него оставались другие пожиратели смерти, о которых так малодушно молчало министерство.       Гермионе казалось, что весь волшебный мир должен был усвоить урок — не повторять прежние ошибки, но новое руководство Магической Британии танцевало на костях отдавших свои жизни войне.       Поэтому оказавшись у каменной горгульи, потребовала впустить ее в кабинет.       Миневра Макгонагалл встретила Гермиону вопросительным взглядом. Женщина сидела в высоком кресле, а за ее спиной был портрет покойного Альбуса Дамблдора.       — Вы что-то хотели, мисс Грейнджер?       — Да, директор. — Гермиона бегло осмотрела Малфоя, отметив, что он абсолютно невозмутим. — Я хотела сообщить вам, что Драко Малфой был со мной в библиотеке и не вызвал темную метку.       Малфой удивленно посмотрел на Грейнджер, а Гермиона готовилась признаться директору в том, что сделала. Чуть не убила невинного мальчика, который был под Империусом.       — Когда на меня напали… Я испо...       — Грейнджер, я уже все рассказал директору Макгонагалл. — перебил ее Драко. — На тебя напал четверокурсник, и мы вместе отбили его атаку и обездвижили.       Теперь уже была очередь Гермионы изумленно смотреть на Малфоя. Он что, не рассказал самого главного?       — Мисс Грейнджер, — начала Минерва, — я пригласила мистера Малфоя не для предъявления каких-либо обвинений. Мы обсуждали личный вопрос. Но мистер Малфой любезно сам отдал свою палочку для проверки последнего использованного заклинания, чтобы ни у кого в нашей школе не возникло вопросов. Раз вы пришли, то давайте обсудим одно событие, которое касается вас двоих. И не только.       Директор указала на два кресла перед своим столом. Дождавшись пока ученики сядут напротив, продолжила:       — То, что произошло сегодня днем — недопустимо. Но я хочу вас заверить, что мы доложили в министерство о случившемся. В школу направят авроров, которые будут искать след пожирателей смерти. Вероятно, они хотели запугать учащихся и посеять смуту в наших рядах. После войны прошло мало времени, пожиратели стараются использовать это для своих манипуляций. Их основная цель пока нам неизвестна, но они определенно воспользуются всеми рычагами давления, которые у них есть, дабы создать здесь напряженную обстановку. Поэтому я прошу вас, мисс Грейнджер, как старосту школы, быть внимательнее, и если станете свидетелем притеснения кого-либо, сообщать мне. — дождавшись согласного кивка от Гермионы, Макгонагалл обратилась к Малфою, — А вы, мистер Малфой, не привлекайте к себе внимание, которое и так повышено. Сейчас мы должны все быть начеку.       Попрощавшись с директором, гриффиндорка и слизеринец покинули ее кабинет.       — Грейнджер, я, конечно, польщен твоим стремлением меня защитить, но впредь не вздумай этого делать. Мне не нужна твоя помощь.       — Малфой, а ты и не заслуживаешь моей защиты. Я лишь хотела справедливости. Даже такой говнюк, как ты, ее заслуживает!       — Справедливость? Серьезно? — Драко тихо рассмеялся. — Я надеялся, что твоя наивность исчезла, но, как вижу, ничего подобного.       Малфой подошел к ней вплотную, осмотрел с головы до ног и горько усмехнулся.       — В этом мире нет никакой справедливости. — задрал рукав своей рубашки, обнажив темную метку. — Пока у меня есть это, я всегда буду под подозрением. Даже если никогда не хотел быть в рядах пожирателей смерти.       Вернув рукав рубашки на место, Малфой неожиданно схватил Гермиону за галстук и притянул к себе.       — А ты никогда не забывай, что произошло с тобой в моем поместье. Тебе никто не скажет «спасибо» за твою борьбу за справедливость. Пора прощаться с образом «хорошей девочки», Грейнджер. — слизеринец отпустил ее галстук, отошел на два шага назад. — Быть жестокой тебе идет больше. Как жаль, что я никому не могу об этом рассказать — не поверят. Золотая девочка Поттера.