Только для двоих

      — Грязная воровка! Украла мои вещи и сейчас нагло притворяешься, будто ты этого не делала? Тварь! Я оторву твои руки, которыми ты прикасалась к моим вещам!       Обычно в типичных сериалах с такими яростными криками люди зарываются пальцами в чужие волосы и хорошенько их оттаскивают туда-сюда, стараясь выдрать как можно больше. Но в моём случае даже это кажется мелкой детской проказой, когда видишь, как блестящие металлические лезвия ножниц, в миг схваченных с твоего же стола, быстро и опасно устремляются в тебя, норовя отрезать пальцы или сразу кисть, а в глазах напротив так и читается: «убью!». Согласитесь, это страшно как минимум, а максимум покушение на жизнь за кражу, навязанную на невиновного человека, то есть меня.       И самое главное, что ни одна из двоих девушек, с которыми я жила в общежитии, не считая ту, что кричит, не встала на мою защиту, хотя знали, что я не делала этого, просто трусливо промолчали, делая вид, что не замечают ничего. Но я знаю, что то злополучное платье сожительница самолично упрятала мой шкаф, чтобы оклеветать меня и выгнать, ведь я ей не нравилась, как и она мне.       И как же я оказалась в такой ситуации?       Ну что ж, позвольте мне рассказать вам свою историю, но для этого нужно переместить на лет четырнадцать назад, когда мне было пять, а мои родители были самыми лучшими на всём свете для меня.       Однако счастье продлилось ровно до тех пор, пока наш порог не пересекла женщина, заявившая себя моим личным учителем. Её метод преподавания я до безумия ненавидела, как и её саму, ведь она игнорировала меня, предпочитая заниматься своими делами, а когда ко мне в комнату наведывались родители, становилась настолько белой и пушистой, что на её фоне я, нежелающая получать по рукам за некрасивый почерк и ошибки, была очень грязной и чумазой. Эта ведьма даже смогла убедить маму и папу в том, что если они будут обращать на меня внимание лишь когда я получаю положительные оценки, я усвою урок и приучусь всегда делать так.       С тех пор я училась настолько усердно, что обгоняла школьный план, но из-за того, что в школе нельзя было перескакивать через классы, пришлось скучающе просиживать уроки. Однако дома скучать мне не разрешили, приставив ко мне ещё нескольких профессоров, чтобы готовиться к поступлению в университет.       Итак, в последний учебный день я позировала для совместной фотографии с классным руководителем, держа в руках аттестат об успешном окончании школы на твёрдое и непорочное «отлично». Как желали родители, ведь для них я была ни больше, чем трофей, которым можно похвастаться перед коллегами и родственниками, увидеть в их глазах жгучую зависть.       Но поняла я это слишком поздно. Когда сама жизнь окунула меня в ледяную воду, заставила открыть глаза и взглянуть на реальность без цветных линз, по-взрослому. Поэтому я здесь — сижу на автобусной остановке с двумя большими чемоданами и рассматриваю газету в поисках объявления об аренде квартиры.       — Да вы издеваетесь надо мной! Неужели нет хотя бы одной комнаты? Почему жильё в Корее такое дорогое? У них сам Конфуций ночевал, что ли?       И как видите, я вполне неплохо справляюсь со взрослой жизнью. Если, конечно, не учитывать того, что я осталась без крыши над головой. И света. И тепла. И домашней еды.       — Айщ… Как же бесит! — я бью кулаками по воздуху, представляя перед собой воображаемого врага, виновного во всех моих бедах. — Всё же, — неожиданный порыв гнева тут же улетучивается, заменяясь обречённостью, — что мне делать? — Я устало скатываюсь со скамьи на корточки, приобнимая колени. — Не могу же я ночевать на улице.       Назло мне в лицо прилетает какая-то бумажка, от чего я пугаюсь вскрикнув. Убираю её и обнаруживаю, что это листовка с объявлением о сдающейся комнате. Не знаю, знак с небес ли это или нет, но мне терять нечего, поэтому заскакиваю в подъехавший автобус и направляюсь по указанному адресу.       И ведь чем чёрт только не шутит — место оказывается очень даже хорошим: одноэтажный домик с небольшим приусадебным участком, внутри довольно просторно, отдельная кухня, гостиная, две спальни, большой санузел. И, на радость мне, всё обустроено мебелью, техникой, даже декор есть.       Однако везде можно найти минусы, хотя нет, это скорее аспект — одна из комнат уже снимается кем-то, что меня огорчает, но ради такого места я готова на всё, даже ужиться вместе.       — Мои больные колени и спина не позволяют мне держать дом в чистоте и порядке, а внуков нет, чтобы оставить в наследство, да и времени ждать покупателей нет, поэтому я тороплюсь сдать его, — между тем говорит хозяйка квартиры. — Пользуйся всем, что есть в доме. Но всё же, я не хочу, чтобы квартира захламлялась, поэтому тебе нужно будет проводить влажную уборку два раза в неделю везде, — строго наставляет женщина. — Кстати, человек, снимающий вторую комнату, сейчас не живёт тут, так что можешь быть спокойной. — кивает хозяйка и похлопывает меня по плечу, а я облегчённо выдыхаю, от чего напряжённая спина расслабляется. — Ты ведь не испугалась, да? — хитро щурится женщина, глядя на меня.       — Конечно нет, аджумма, — восклицаю я, забирая протянутые женщиной ключи, попутно кланяясь.       Как только дверь захлопывается за хозяйкой, я полной грудью выдыхаю, прижимая к груди металлическую вещичку. Я выиграла лотерею с этим домиком, но надеюсь, в этот раз у меня получится прожить тут больше месяца, потому что я уже заплатила за март. Деньги хоть и маленькие, но всё же жалко. Зато я не осталась на улице в промозглую погоду и слякоть от тающего снега, которого этой зимой навалило непривычно много.       Вновь смотрю по сторонам, предвкушающее улыбаясь. Ну что ж, первым делом нужно разложить вещи. Раздвигаю шторы, позволяя солнечным лучам весело резвиться зайчиками по стене, и прыгаю на кровать, отчего взлетает пыль, на свету похожая на пыльцу. Белые потолки ещё с детства раздражают меня своей скукотой, но скрасить светящимися звёздочками не разрешали родители, но ничего, здесь я сама себе хозяин, буду делать всё, что мне захочется. Однако сейчас нужно разложить вещи: рубашки и брюки в шкаф, а платья и костюм на вешалки. Столик с зеркалом заполоняю косметикой, духами и другими уходовыми средствами, а мои фотографии теперь на настенных полках. Но прежде всего вытираю пыль со всех поверхностей. В кладовой нахожу пылесос, отлично.       За уборкой не замечаю, как за окном темнеет, а стрелки часов приближаются к цифре восемь. Окидываю комнату внимательным взглядом, чтобы найти неубранные места, и довольно растягиваю губы, не обнаруживая таковых. Надеюсь, порядок продержится до моего отъезда, который будет определённо нескоро. Теперь можно расслабиться.       Как же приятно после тяжёлого насыщенного дня принимать горячую ванну, всё тело в мгновение будто киснет, а мертвенная тишина — услада для уставших от воплей и криков ушей. Теряю связь с реальностью, погружаясь в воду глубже, пока на телефон не приходит сообщение от родителей. Вот какой чёрт их дёрнул написать мне? Неужели нельзя забыть обо мне? Я так важна для них? Нет, конечно, это бред собачий. Но всё же, придётся выбираться, потому что настроение испорчено в корни.       Вытираюсь насухо полотенцем, натягиваю безразмерную голубую футболку и короткие шорты, а мокрые волосы закручиваю в полотенце, откидывая назад, чтобы не мешались, пока я буду вручную стирать одежду, потому что стиральная машинка хозяйки, как она сказала, не работает. Испытывать судьбы я не собираюсь — не хочу затопить квартиру в первый же день.       Но я никогда раньше таким не занималась, даже носки не стирала и не пыталась, но придётся учиться, если хочу быть взрослой и самостоятельной. Набираю воды в небольшой тазик, вооружаюсь мылом, которое так и норовит выскользнуть из рук, и вперёд. Знаете, я искренне сочувствую всем женщинам, которые не заставили времена появления современных технологий, они ведь сильно выручают, а некоторые так вообще. И постирают, и высушат, а ты иди, другими делами займись.       Пока я сетую, дверная ручка дёргается со всей силы, от чего я, сидевшая к ней спиной, вскакиваю. Медленно поворачиваюсь, чтобы не издать звуков, вгрызаюсь в дерево взглядом. Вдруг в помещении выключается свет, из-за чего я, всегда боявшаяся темноты, вскрикиваю и прыгаю к выходу, открывая дверь, но врезаюсь головой во что-то. Подняв голову, вижу перед собой высокого человека.       Пугаюсь, вот и кричу во всё горло. Швыряю мыло, а потом толкаю назад и выбегаю из ванной прямиком в свою комнату. Тут же запираю дверь на замок, прислоняюсь к ней спиной, становясь еще одной «преградой».       Что это было? В квартиру вломились воры? Но что им нужно в ванной? Или это убийцы? Они хотят убить меня?!       В голову лезут совсем не хорошие мысли, где люди в чёрных масках разносят дом, бьют меня битой по голове, закидывают в багажник, увозят загород на заброшенную скотобойню, мучают, расчленяют и разбрасывают в лесу на съедение диким животным, а потом со спокойной душой и чистой совестью думают кого и как ещё похитить. Или…       О, боже, нет-нет-нет, Мин Джи, не думай о таком. В ушах начинает звенеть, перед глазами то темнеет, то светлеет, конечности немеют и холодеют, прикладываю руку к груди и чувствую бешеный стук сердца.       Вот так и арендуй у милых бабушек комнаты в хороших домах по очень дешёвой цене.