Раскольников. Возвращение

Стремясь искупить грехи, терзающие его душу, герой ступил на порог молельни. В сумраке ночи, под сенью старинных сводов, он искал утешения и прощения. Всю ночь он провел в молитвах, изливая перед алтарем свои терзания и надежды. На рассвете, изможденный, но с облегчением в сердце, он вышел из молельни. Навстречу ему спешили первые прихожане, приветствуя его с благоговением. Священник, одарив их доброй улыбкой, продолжил свой путь, омытый светом нового дня и чувством, что сделал первый шаг на пути к искуплению. В отдалении, словно тень, затаился отец Михаил. Его взгляд, омраченный завистью, буравил спину героя. Недовольство терзало его душу, отравляя мысли ядом злобы. У священника было одутловатое лицо, с глубокими морщинами, прорезавшими его, словно печать прожитых лет; глаза холодные, проницательные, с желтоватым отливом, как у хищной птицы; губы тонкие, бледные, с кривой усмешкой, будто застывшей на лице. Редкие, седые волосы, с темными проплешинами вечно зачёсаны назад. На нем была черная ряса, небрежно подпоясанная. Он всегда держится надменно, словно выше всех остальных, говорит громко, назидательно. Часто хмурится, лицо его выражает недовольство и осуждение. Михаил также не любит смотреть людям в глаза, предпочитая скользить взглядом по сторонам. Зависть к чужому счастью и вечное стремление к поиску врагов отравляли его служение Богу. Оно не принесло ему ни умиротворения, ни любви к ближним. В каждом человеке он видел лишь источник угрозы своему хрупкому самолюбию, источник раздражения. В глазах отца Михаила новый священник сразу же стал врагом. Его открытость, искренность и добродушие казались вызывающими, а вера — показной. Зависть затмила разум, и отец Михаил не мог здраво оценить ни поступки, ни мотивы Серафимова. Его пытливый взгляд скользил по одежде Раскольникова, выискивая малейшие признаки тщеславия. "Выпендрежник!" — мысленно клеймил он его, негодуя оттого, что этот молодой человек, полный сил и энтузиазма, так легко очаровывает паству. Яд зависти отравлял душу Михаила. Не сумев одолеть героя открыто перед прихожанами, он прибегнул к низменному оружию – коварным слухам. Шепотом, под маской заботы, он сеял сомнения в сердцах людей. "Не так прост этот герой, – вещал он, – у него свои тайны, о которых никто не знает." Но тщетны были его старания. Люди, очарованные добротой и бескорыстием Раскольникова, не поддавались на гнусные сплетни. Их сердца, словно щитом, были защищены искренней любовью к своему благодетелю. Доброе имя, завоеванное честными поступками, не омрачить лживыми наветами. Ярость захлестнула Михаила. План провалился, оголив низость его души. Тщеславие и зависть разрослись, как ядовитые цветы, омрачая разум. Ослепленный злобой, он не осознавал, что сам себя низвергает в пучину презрения. Михаил не мог понять, почему люди не верят его лжи, почему они так преданы Родиону... С момента исчезновения Георгия прошло несколько дней. Поиски окончились довольно быстро. Как и планировал Раскольников, обыскав дом бывшего авторитета, жители нашли его прощальное письмо и свели пропажу к самоубийству, позже бездыханное тело было найдено у подножия обрыва. Священник, охваченный волной непередаваемых чувств, не мог поверить в происходящее. Он был несказанно рад тому, что остался “добрым человеком” в глазах других людей: не только не был заклеймен позором, но и удостоился всеобщего признания, восхищения и уважения. Скорбь по погибшему омрачала его ликование, но в то же время она служила горьким, но ценным уроком. Теперь он осознал, что его действия, его доброе сердце не остались незамеченными. Он не просто избавился от возможной проблемы, а спас честь, достоинство и веру людей в добро. В его глазах блестели слезы, но это были не слезы скорби, а слезы благодарности. Благодарности за то, что ему выпала возможность проявить себя, за то, что его по достоинству оценили, за то, что он оставил след в душах людей. С одной стороны, быть тем, кому люди доверяют, верят, обращаются за помощью – это почетно и приятно. Это значит, что человек обладает качествами, которые вызывают у других уважение, симпатию и надежду. Но, с другой стороны, такая всеобщая зависимость может стать утомительной. Вот, и для Раскольникова, это занятие не приносило много пользы, даже скорее наоборот — лишь отнимало время. Он начал действовать постепенно, чтобы не вызвать недовольства людей, был честен и открыт в своих намерениях. Народ отнесся с пониманием, нельзя же отягощать столь доброго и милостивого человека. Солнечный майский день, выдался необычайно знойным. Жара, словно льющаяся из раскаленного кувшина, окутала землю. Небо, безоблачно-лазурное, безжалостно палило своими лучами, выжигая из травы последние капли влаги. Но даже в этот знойный день, природа не теряла своей красоты. Яркие краски цветов, пышная зелень деревьев, лазурное небо — все это создавало неповторимую картину, наполненную жизнью и радостью. Птицы, укрывшись в тени деревьев, лениво переговаривались, не решаясь нарушить царившую тишину. Бабочки, неутомимые и игривые, порхали над разноцветным ковром цветов, наслаждаясь теплом и ароматом весны. В воздухе, знойном и душном, висел запах скошенной травы, смешанный с ароматом цветущих садов. Солнце палило нещадно, превращая пыльные дороги в раскаленные сковородки. Люди, изнывая от жары, старались укрыться в тени. На улицах почти никого не было. Но тут появилась фигура рабочего в форме, измученный зноем и тяжелой сумкой на плече, он еле плелся по безлюдной деревушке. По пути проклиная свою жизнь, работу и судьбу, по вине которой здесь оказался. А ведь мог сейчас быть уже дома, если бы не болящая нога. Вдруг, её снова пронзила острая боль. Он упал, вскрикнув от неожиданности. Из сумки выпало письмо. Похоже, рабочий был почтальоном. Молодой человек, стиснув зубы от боли, попытался подняться, но нога не слушалась. В этот момент из-за поворота показался Родион, увидев лежащего на земле почтальона, он поспешил к нему на помощь. Герой помог ему встать и бережно поднял письмо. Как оказалось, оно было адресовано Марфе Васильевне. Эта женщина — местная ворчунья, но в то же время многоуважаемая дама преклонных лет. В его душе зародилось чувство любопытства. В этой деревушке она имела столько же силы и влияния, сколько и сам Раскольников. Узнав о его беде, священник предложил свою помощь, по доставке письма к получателю. Мужчина раскланялся в благодарностях, снимая потертый головной убор и, чуть ли не целуя священника, напоследок сказал: “Не даром тебя “посланником Божьим” кличут! Спасибо тебе, Господи Боже, что направил ко мне спасителя!” Раскольников неловко улыбался и неловко помахивал рукой вслед молодому человеку. Улыбка спала, лишь когда тот скрылся за домами. Данный поворот событий благоволил Родиону. Марфа Васильевна за человека его не считала и обращалась к нему свысока, часто используя обидные слова и насмешки. Вся деревня знала, что за ворчливым фасадом этой старой дамы скрывается доброе сердце. Она заботится о бездомных кошках, помогает нуждающимся соседям. Марфа Васильевна не всегда была такой придирчивой и угрюмой. Когда-то она была веселой и приветливой женщиной, у которой была любящая семья. Она жила вместе с сестрой и племянником душа в душу. Но потом её настигло несчастье: дорогая сестра заболела и умерла. Это стало тяжелым ударом для Марфы Васильевны. Она замкнулась в себе и стала озлобленной на весь мир. Единственным близким человеком, светлым лучом в ее жизни остался племянник. Он был ее отрадой и надеждой. Добрый и заботливый юноша, всегда старался помочь тете. Но время шло, и племянник вырос. Он влюбился в дочь офицера, и они решили пожениться. Семья девушки, в прочем, как и Марфа Васильевна, были против этого брака. Старушка не хотела терять своего единственного близкого человека. Но племянник был непреклонен. Молодые люди решили сбежать. Марфа Васильевна осталась одна. Она стала еще более угрюмой и озлобленной, ни с кем не общалась, только ворчала и жаловалась на жизнь. Но в глубине души была одинокой и несчастной, скучая по своему племяннику и его жене. Читала письма, которые они ей писали, и по ее щекам текли слезы. Старая, потрепанная изба хмуро глядела на Родиона своими темными окнами. Изба, словно живая, будто отражала характер его владелицы, Марфы Васильевны. Раскольников остановился, нерешительно глядя на покосившуюся калитку. В его голове роились мысли. Как бы он мог примириться с этой ворчливой дамой? Священник знал, что она не любит чужаков, знал, что она будет встречать его с язвительными замечаниями и насмешками. Раскольников глубоко вздохнул и, открыв калитку, вошел в заросший травой двор. В углу стояла старая тележка. На крыльце сидела Марфа Васильевна. Она удивленно посмотрела на своего гостя. — Чего тебе надо? — грубо спросила она. — Добрый день, Марфа Васильевна. Меня попросили письмо Вам доставить. — натягивая самую доброжелательную улыбку, начал Родион, но его прервали: — Эти прохиндеи совсем от работы отлынивают, уже и священники письма доставляют, обленились все! — старушка все не унималась, — Ну и чего ты там ждешь! Неси сюда раз взялся, доделывай работу! — женщина поднялась, и вошла в дом, жестом зовя Родиона за собой. Раскольников переступил порог комнаты Марфы Васильевны. Она была просторной, но меблирована скупо: кровать, стол, стул, два больших шкафа и маленький прикроватный столик. В углу стояла старая печь, а на окнах висели выцветшие занавески. В комнате царил полумрак, лишь узкий луч света пробивался сквозь запыленное окно. Родион становился, не зная, что делать дальше. Марфа Васильевна молча наблюдала за ним. — Проходи, — грубо сказала она, подходя к одному из этих больших шкафов. С верхней полки она достала маленькую шкатулку, прошлась с ней по комнате и поставила на стол. Внутри этого маленького хранилища оказалась большая стопка писем, плотно сложенных, обернутых какой-то тесемкой. Они так и норовили выбраться из нее поскорее. Затем старушка повернулась к священнику, тот стоял молча, наблюдая за каждым ее действием. Старушка протянула руку. Не дождавшись от Родиона письма, она сама выхватила его из рук, цыкнув и покачав головой. Марфа Васильевна несколько минут читала письмо молча, с суровым выражением лица. После вздохнула и покачала головой, убирая лист бумаги к другим таким же в шкатулку. — Знаю, не мне лезть в чужие проблемы, но, если могу чем-то помочь я... — Родион запнулся, так и не закончив. Хозяйка глубоко вздохнула и с разочарованием произнесла: — Тут уже ничего не поделаешь... Ни ты, ни я... Никто не поделает... — старушка прикрыла глаза рукой — Иди помоги кому-то другому, мне твоя помощь ни к чему. Раскольников впервые видел ее в таком состоянии. Марфа, стоящая перед ним, не огрызалась и не грубила, а еле держала себя в руках, чуть ли не плача. — Может ситуацию и не исправить, сделанного не воротить, но словом Вам помочь я смогу. — Родион подошел к ней поближе и протянул платок. Хозяйка исподлобья взглянула на него, думая, о том, стоит ли соглашаться на помощь, и все же взяла платок, протирая глаза. Они сели за стол, и Марфа начала рассказывать: о сестре, как она болела, а женщина ничем ей не могла помочь, только лишь оплакивать ее; о племяннике, о том, как он влюбился и уехал с возлюбленной; о своей одинокой жизни, обидах и разочарованиях. Герой слушал ее внимательно, не перебивая. Он видел, как она страдает, как ей не хватает любви и заботы. Сердце его сжималось, ведь он, в свое время, никак не смог помочь Соне. Когда она закончила рассказ, он обнял ее и сказал: "Я теперь с Вами и помогу в трудный час". В эту минуту она поняла, что не одинока. Теперь у нее есть друг, который всегда будет рядом. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в яркие краски. Пылающие багряные и оранжевые оттенки перемешивались с нежными розовыми и фиолетовыми. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву деревьев, создавая на земле причудливые узоры. В воздухе разлился аромат травы и цветов. В воздухе царила тишина, лишь изредка нарушаемая прощальным пением птиц. Это было волшебное время суток, когда природа преображалась и наполнялась особыми чарами. — Спасибо тебе большое! Не думала, что буду когда-то кому-то так признательна. — кивает старушка священнику, улыбаясь, — Михаил был не прав, ты на самом деле человек настоящий, “посланник Божий” ... Раскольников, неловко улыбавшийся, резко стал серьезен. “Михаил? От него я такого, признаться, ожидал, но, казалось, никто ему не поверит... Похоже я ошибался, — думал про себя Родион, — этот человек еще может доставить ненужных проблем... Придется и от него...” Поток его мыслей был прерван удивленным взглядом Марфы Васильевны. Та заметила напрягшееся лицо священника. — Михаил, на самом деле, человек хороший, но вот в людях он не разбирается уж совсем. — она поднесла руки к щекам и покачала головой. — Ну или я просто недостаточно хороший человек для него. — герой неловко почесал голову и огорченно выдохнул. — Забудь про него! — приободряюще улыбнулась Марфа и похлопала его по плечу. К моменту прощания со старушкой Раскольников уже знал, чем будет занят некоторое время.