Встретимся в следующей жизни

Ваза, которую Шинобу держала в руках, разбивается о землю. Когда Гию подхватывает Шинобу, он ощущает, как её тело расслабляется. — Кочо! — он говорит. — Что не так? — Ничего, — она сказала тогда, улыбаясь и глядя на него с земли. Её дыхание дрожало, её улыбка была неестественна. — Я просто подскользнулась. Он слышит её слабое, дрожащее дыхание. — Ммм… — Кочо, — он шепчет. Он позволяет ей прислониться к нему. На мгновение он поднимает взгляд к небу. Луна светит высоко и ярко. Он задается вопросом, может ли он дотащить её в отделение скорой помощи, как сделал в прошлый раз — открыта ли она вообще в такое время? Он возится, пытаясь одновременно удержать её тело и порыться в карманах в поисках телефона. Он неуклюже вводит «Клиника Бабочки» в поисковую систему, только чтобы увидеть, что она закрыта, так что он пролистывает череду сообщений Шиназугаве в надежде, что он сможет добраться до Канаэ. — Боже, — говорит знакомый голос из теней. — Она явно настороже. Полагаю, я посчитаю хорошим знаком, что она сбегала от меня. Гию поворачивается на звук голоса. Шаги Юширо спокойно скользят по тротуару. Демон поднимает поля своей шляпы, золотые глаза устремляются на Гию и Шинобу. — Почему ты так одет? — Гию пялится на шляпу и маску. Сейчас ночь, и он вполне уверен, что скромная шляпа и маска не не помогли бы демону на свету. — Я знаменит, — Юширо отвечает. Гию поднимает бровь. — Ты не знал? Я сделал себе имя. В нынешнее время меня зовут Ямамото Юширо. — О. — Гию думает, что смутно слышал это имя откуда-то раньше. На самом деле, он не особо следит за миром, и Юширо не кажется ему человеком, увлекающимся искусством, но он предполагает: это имеет смысл. — Почему ты преследовал Кочо? — Я приглядывал за ней. Знаешь, поскольку кто-то не находился рядом с ней всё время, как мы обсуждали. — Юширо морщит нос. Гию хмурится. — Она сказала мне не приходить. — И что? — Я уважаю, что она просит меня делать. — Ему кажется, что он не должен объяснять это Юширо, но он помнит, насколько особенная тот личность и как… верен он был Танджиро. После секундного изучения его, Юширо распрямляет руки и издаёт глубокий вдох. — Полагаю, что так. — Он снова открывает глаза, на Гию смотрит сверкающее золото. — Но это не обычные обстоятельства. И я не приму такого, если это всё из-за твоих глупых, маленьких страхов о её чувствах к тебе. — Что? — Гию сбит с толку. — Тогда, ты оставлял её одну много раз, потому что заявлял, что вы были Столпами. И ты говорил, что Кочо может справиться сама. Гию моргает. Он вспоминает те дни. Случаи на миссиях, когда она ярко улыбалась, но как он иногда замечал её дрожь больше обычного. Или как они шли домой после убийства их последнего демона и как она прощалась с ним усталым голосом и бледностью на щеках. «Даже если я хотел пойти с ней, она не позволила бы мне», он говорит себе. Он всегда говорил себе это. Он трясет головой, чувствуя небольшую раздраженность. — Всё было сложно. Почему ты цепляешься ко мне? — Цепляюсь к тебе? — Юширо фыркает. — Если что-то пойдет не так, шанс Тамайо-сама на вторую жизнь может оказаться под угрозой. Ты знаешь, как долго я ждал её? Он останавливается и неуверенно вздыхает. Гию смотрит на него. Он принимает во внимание его сжатые, дрожащие кулаки, и его поражает осознание, насколько нервным он выглядит. Может быть, даже одиноким. Он гадает, какого было — рисовать картину за картиной, ночь за ночью, ожидая её появления. — Прости, — Гию решает сказать. — Просто не оставляй её одну, — Юширо отвечает. — Мы сейчас в опасном положении. — Не оставлю, — Гию обещает. — Клянусь, я не оставлю её. Юширо довольно кивает. Мимо них проносятся пара пассажиров на байках, их колеса стучат по гравию. После того, как они проезжают, Юширо лезет в карман и протягивает Гию другую офуда бумагу. Гию моргает. На ней тот же самый рисунок глаза, торопливо нарисованный красными чернилами. — У меня уже есть, — он говорит. — Это не для тебя. Это для Девы Бабочки. — Девы Бабочки…? — Я думаю, она ей понадобится. Не забудь использовать свою, когда тебе будет нужно. Как я сказал, это даст ответы на некоторые вопросы. Гию поднимает бровь. — Что это значит? — Увидишь. С этими загадочными словами Юширо разворачивается на пятках и уходит в другом направлении. — Куда ты идешь? — Гию указывает на бессознательную Шинобу. — Ты не можешь хотя бы помочь мне? Юширо пренебрежительно машет рукой, продолжая идти. — Мне надо кое-где быть. Ты знаешь, как это бывает. — Но- — Я верю в тебя, Томиока Гию. — Он на долю секунды замирает. — Ты был Водным Столпом. Ты можешь достичь счастья и в этой жизни. Я уверен в этом. С этими словами, Юширо продолжает идти, растворяясь в тенях. Оставленный с бессознательной Шинобу и тонким листом бумаги, Гию вздыхает. Он убирает офуду в карман и решает поднять её на спину. «Такая маленькая», он думает, когда кладет её руки себе на шею и поднимает её. Она также была маленькой в их прошлых жизнях. Хотя, возможно в этой жизни она выросла немного выше, как всегда мечтала. Он смотрит на разбитую вазу на земле. Секунду он гадает, должен ли попробовать исправить её, но учитывает нынешний груз и избавляется от мысли. — Я-я могу идти, — Шинобу сказала, ёрзая на его спине, пытаясь заставить его опустить её. Он улыбается воспоминанию. Он нажимает на кнопку для перехода. Звучит сигнал — бип, бип, бип, бип. Подсветка от разных вывесок магазинов создаёт тёплое сияние на улице. «Мы точно не представляли, насколько другим будет мир, когда мы встретимся в следующий раз», Гию размышляет. Свет меняется на зеленый и он идёт вперёд, отставая от других пешеходов, которые резво куда-то спешат. Он думает об реинкарнации и что это за веселая вещь, насколько сильным может быть дежавю, когда слышит голос в ухе. — Томиока-сан. Он не перестаёт идти по белам полоскам пешеходного перехода. — Кочо, — он нежно отвечает, не совсем уверенный, что она не разговаривает во сне. — …Водный Столп. Она говорит это как раз тогда, когда они достигают другой стороны улицы. Он замирает. Он внезапно больше осознает, как она прижата к нему, и как её руки усиливают хватку вокруг него. — Ты проснулась, — всё, что он может произнести, задаваясь вопросом, достаточно ли хорошо скрыта дрожь в его голосе. «Ты помнишь?» ему хочется закричать. — Сколько раз я должна вам сказать? — она говорит. Хотя её голос слабый, он может слышать знакомую нотку, которую она использовала, подразнивая его. Он знает, она улыбается. — Я могу идти. Мне не нужна ваша помощь. В конце концов, я тоже Столп. Его горло словно сжимается от комка, который он чувствует в груди. Ему хочется посмотреть на неё, взять её руки в свои, прижать к себе. «Ты помнишь» — Нет. Разреши мне нести тебя, — он говорит. Прямо как он делал тогда. Она издаёт лёгкий смешок. Он звучит, как множество летних времен, которые он проводил с ней на миссиях. — Вы такой упрямый. Вот почему люди вас ненавидят, знаете. Он не может сдержать улыбку. — Люди не ненавидят меня. — Это скатывается с его языка. Он чувствует, как её руки снова сжимают его плечи. — …Я знаю, — она шепчет, едва слышно в ночной обстановке. — Да? — он говорит, продолжая идти. Он ощущает слёзы, колющие его глаза, но на его лице улыбка. — Мм, — она говорит в подтверждение. Её рот близко к его шее. Он ощущает слёзы, падающие ему на спину, и знакомый изгиб её улыбки, когда она говорит. — Вас действительно очень любят. Тогда и сейчас. — Да? — Да, — она говорит. — Многие люди. Включая меня.

***

Когда Шинобу впервые шевелится, она вдыхает — нечто пахнет очень приятно. Чистотой, лимоном, намеком на морские ноты. Знакомо. Она моргает и удивляется незнакомому оттенку белого на стенах, и руке, обхватившей её талию. Она вскакивает и оглядывается, глаза широко раскрыты. Рядом с ней лежит никто иной, как Томиока Гию. — Боже мой, — она шепчет. — Томиока-сан. Он моргает, неуверенно шепча: — Кочо? К ней медленно начинают возвращаться события прошлой ночи. Преследование, сообщение Гию, обморок, когда поток воспоминаний наполняет её. Она рассказала ему то, что всегда хотела сказать. Они пришли в его квартиру, так как она была поблизости, а она настаивала, что нуждалась в отдыхе. Вскоре она уснула в его кровати. Она смутно вспоминает, как сжала его руку, позволяя сну подавить её. — Кочо, — он снова говорит её имя. Его синие глаза нежные. Они напоминают ей спокойное движение волн, омывающих берег. Её снова захватывают эмоции. Она позволила всему этому времени пройти. Все эти сожаления, они строились и копились годами. К тому времени, как она попала в Чистилище, она только и делала, что думала о своих сожалениях, обо всем том, что хотела сказать. Она повторяла их снова и снова в этом пустом пространстве, гадая и ожидая, появится ли когда-нибудь Томиока Гию, чтобы снова быть с ней. «Я умерла», она понимает. «Я оставила тебя» Она чувствует, как по ее щекам текут слезы. Она резко вдыхает, пораженная внезапно нахлынувшими на нее эмоциями. Воспоминаниями. Ощущением непрекращающейся боли. Зависти, которую она ощущала, наблюдая за тренировками своих товарищами Хашира вдали. Неутомимое пламя мести, пожиравшее ее все эти годы. Как все это погасло, когда она столкнулась с Доумой. — Кочо, — Гию шепчет её имя в третий раз ей в волосы. Она не понимала, что он притянул её в объятия. Она утыкается влажным лицом в его грудь, а он сжимает её. — Всё нормально, — он говорит мягким голосом. «Ты всегда был таким нежным», думает Шинобу. «Я никогда не говорила тебе, что знала это» — Мне жаль, — она говорит, слегка отстраняясь от него, чтобы посмотреть в глаза. — Это всё — моя вина. — Это не так, — он говорит. — Я должен был быть там ради тебя. Мы партнёры. — Нет… — Она качает головой. — Это моя вина. Я скрывала всё от вас. Потому что не хотела причинить вам боль. Он не говорит, только прикасается к пряди на её лбу, чтобы убрать её. — Я причинила вам боль в конце в любом случае, — она говорит, её улыбка горькая. — Если вы ненавидите меня сейчас, я не удивлюсь. — У меня были вопросы, — он признает, — но я никогда не мог возненавидеть тебя. Я тот, кому жаль. Я всегда боялся. Но я всегда хотел сказать… Он сжимает губы, смотря на неё расширившимися глазами, как будто боясь продолжить. — Томиока-сан? — она спрашивает. Она отражает его жест, двигаясь, чтобы убрать прядь волос с его глаз. Он ловит её руку как раз тогда, когда она начинает отстраняться, и прикладывает к своей щеке. В те годы он смотрел на нее одним и тем же взглядом — водоворот чего-то, что грозило затянуть ее в себя. Но он всегда отстранялся. Он игнорировал ее, когда она что-то говорила. Она просто считала его глупым. Но теперь она понимает, что его рука, прижимающая ее ладонь к своей щеке, наконец-то говорит обо всем. — Я хотел сказать тебе, что луна красива, — он наконец говорит. Она несколько смущённо смеётся. — Сейчас день, — она говорит. — Вы не можете сказать мне это до тех пор, пока не наступит вечер. Когда она взаправду выйдет. — Тогда, я скажу тебе снова, — он говорит, улыбаясь в её ладонь. Он приближается, чтобы поцеловать её ладонь. Она чувствует, как сжимается её грудь, когда он прикасается губами к её коже. — Но я также нетерпелив, — он говорит ей. «Нечестно», она думает, когда он приближается к ней. «Вы заставили меня думать по-другому. Вы заставили меня ждать так долго» Но наконец-то расстояние, которое она давно хотела сократить — во время спаррингов, в моменты, когда они вместе разрабатывали стратегию миссий, когда он ловил ее, когда она падала, — наконец-то сокращается. Его губы на ее губах мягкие, теплые. Это нежный поцелуй, медленный танец их ртов, от которого по всем частям ее тела пробегают искры. Она прижимается к нему, желая больше, больше его. Три дня. Непрошеная мысль задевает ее, и она разрывает поцелуй. Она снова смотрит на Гию. Он с любопытством смотрит на нее в ответ. — Глициния, — она говорит. — Она почти закончилась. На его лице мелькает осознание. Он протягивает другую руку, чтобы зажать ее руку между двумя своими. — Что нам делать? — он спрашивает. «Я бы влюбилась в вас каждой жизни, не важно, как мы встретимся», она думает, сжимая его руку и проводит большим пальцем по его коже. «На поле битвы под лунным светом. На свадьбе под деревом глицинии. В середине, переполненной людьми, станции на линии Маруноичи.» Когда она ищет его взгляд снова, она понимает, что его глаза говорят тоже самое, и беспокойство исчезает. — Всё будет нормально. Я уверена в нас. В конце концов, мы Столпы. — Её улыбка колеблется. — И, может быть, хорошо, что не так много мест, где глицинии цветут круглый год, потому что это другой вопрос. Ей даже не нужно объясняться. Гию понимающе кивает. — Что нам с ним делать? Я могу обезопасить тебя здесь. Шинобу качает головой. — Теперь у него есть часть моих исследований, — она говорит. — Потому что он понял, что, когда у меня появится возможность пробудить свои воспоминания, я вспомню что-нибудь о голубой паучьей лилии. Вы были правы. Гию хмурится. — О чем именно исследование? Шинобу на мгновение закрывает глаза, вспоминая те дни, которые она провела с Юширо и Тамайо в лаборатории. Как они выкапывали луковицы голубых лилий, как много дней пытались понять, тот ли это ключ, который они искали. И не добились успеха. — О том, как заставить голубую паучью лилию цвести, — говорит она. — Тогда мы думали, что, выяснив, какое лекарство изначально принял Кибуцуджи, и поняв механизмы его действия, мы сможем создать эффективное лекарство от биологического старения. Глаза Гию расширяются. Она сжимает губы — действительно, то, что они сделали, было опасно. — Нам так и не удалось создать лекарство. Мы пытались. У нас были теоретически полуточные формулы и всё такое, но это было невозможно. — Потому что голубая паучья лилия не так легко зацветает, — Гию проясняет. — Да, именно так. — Шинобу смотрит на их переплетенные руки. — Но я нашла способ химически заставить луковицу цвести. — Химически заставить ее цвести? Она жует свою губу. — Думаю, я бессознательно знала об этом все эти годы и делала какие-то бессистемные наброски. Но сейчас я помню это очень четко. — И поэтому они охотятся за тобой. Она делает глубокий вдох. Она понимает, что Хашибира Аоба, вероятно, тоже догадался, как заставить голубую паучью лилию цвести, но он сознательно саботировал свою работу, потому что подсознательно знал об этом. Мысль о том, что демоны снова станут угрозой для мира, и всё из-за того, что она сделала в прошлом… она чувствует, как в ее сердце зарождаются остатки ярости, которую она так давно знала. Она чувствует, как Гию снова сжимает ее руку. Она испуганно смотрит на него. Он снова смотрит на нее нежным, успокаивающим взглядом. «Почему это так влияет на меня?» Она размышляет. — Я не оставлю тебя, — он заверяет её. — Я защищу тебя. Я не позволю им забрать тебя. Её переполняет желание поцеловать его, так что она наклоняется и прижимается губами к его носу. «Кто бы подумал, что Томиока-сан окажется тем, в кого я влюблюсь», она размышляет, думая о том, как Канаэ часто желала любви для Шинобу тогда, и как Шинобу была очень вспыльчива к Гию, когда они впервые встретились. Она бесстрашно вступила в первую дуэль с ним, как будто ее не волновал тот факт, что это был гений Водного Дыхания. К ней приходит осознание. — Томиока-сан, — она говорит. — Вы говорите, что не собираетесь оставлять меня, верно? — Я не оставлю. Если ты позволишь мне остаться. — И вы доверяете мне? Как партнёру по миссии. Он кивает. — Конечно. Она улыбается, вспоминая былые дни, когда они вместе проникали в логова демонов. — Тогда выслушайте меня. Как насчет такого: мы войдём прямо в логово львов?