Блики на воде

      Гаара много думал. Мало спал, практически не ел, но очень много думал. Разговор с Темари был полезен, но только отчасти, всё таки он был не Темари, а Хината не Шикамару-кун. И всё же он так и не был уверен как ему поступить.       Он ходил по кабинету, подходил к окну, смотрел на небо. Так исторически сложилось, что Суна выбрала своим местом расположения суровый пустынный край. В этом был огромный стратегический смысл – пустыня, окружавшая их, была ещё одной дополнительной линией защиты. Но Хината... Она привыкла к совсем другой жизни, к тому, что за окнами не песчаные бури, а летние грозы, что вокруг дома сад, там растут красивые цветы. А тут? Что ждёт её тут?       Но с другой стороны, а что ждёт её там? Законы клана неумолимы. Это известно даже ему. Может быть жизнь здесь не так уж и плохо?       – Гаара, я вхожу! – Канкуро открыл дверь и вошёл в кабинет.       Сколько лет, а он всё так же предупреждает, ценя субординацию пусть даже и в упрощённом виде.       – Входи, – довольно мрачно вздохнул Гаара.       Канкуро был несколько обеспокоен переменами, произошедшими в брате после его возвращения после визита в Коноху. Что-то его беспокоило, что-то было не так. Но вот что?       – Ты всё ещё не хочешь мне сказать что же случилось? Только не говори, что ты поругался с Наруто Узумаки!       Человек, служивший для Гаары маяком во тьме, Наруто и вправду был очень дорог брату. Не хотелось бы, что бы между ними что-то вставало, особенно способного помешать их дружбе. Для Гаары это был бы сильный удар.       – Нет, у Наруто всё хорошо.       Гаара опять отвернулся к окну, упорно что-то там рассматривая. Канкуро подошёл и тоже посмотрел. Ничего интересного там не обнаружил.       – Что ты там видишь?       Брат вздохнул:       – Там нет цветов.       – Правда? А я и не замечал! – сострил Канкуро, но тут же осёкся: – Вообще-то это пустыня. Цветы тут бывают только в сезон дождей, и тот короткий. Что ты ожидал там увидеть?       Верно. Вся проблема в том, что ничего не ожидал. Но так хотелось бы...       – Как бы отреагировали жители Суны, если бы я привёз сюда невесту?       Вопрос застал брата врасплох. До сих пор Гаара как-то не ставил вопросов о создании семьи. Но всё когда-то случается впервые.       – Понимаешь, ты часть этой деревни. И важная часть. Люди отреагируют по разному, потому что их много и у каждого свои проблемы и заботы. Но большинство были бы только рады.       – И ты?       Тут уже Канкуро ответил абсолютно честно:       – И я...       Он всегда относился к младшему брату по особому. Сначала, когда был совсем ребёнком, ему казалось, что это брат виноват, что мама умерла. Она ведь погибла, рожая его. Потом он вдруг понял, что брат, это самое важное из того, что мама оставила им с сестрой, и эта простая мысль примирила его с братом. Но Гаара рос и становилось очевидно, что он не такой как все. Со временем Канкуро начал его бояться. Но даже в моменты, когда Гаара практически не контролировал себя, он словно щадил Канкуро и Темари, им всегда доставалось меньше чем остальным. А потом в жизни Гаары случился экзамен на звание чуунина. И это стало той отправной точкой, когда он начал меняться.       Хотел бы Канкуро видеть рядом с братом женщину? Однозначно да, но вот только он никого не мог бы представить в этой роли. Никого, из тех, кто окружал его брата. С кем же он встретился в Конохе, кто смог опять изменить брата? И что у их семьи за странная, почти мистическая, связь с Конохой? Может и ему съездить туда за невестой?       – Это настолько серьёзно? – уточнил Канкуро.       Впрочем, у Гаары всё, что казалось отношений с людьми, было исключительно серьёзным.       – Да, это серьёзно. Вот только... Впрочем, ладно, не будем об этом.       Как всегда, только начал приоткрывать своё сердце и снова захлопнул. Но Гааре и раньше для этого надо было время. Пусть сейчас всё обдумает, пусть переварит сначала сам, а уже потом он придёт к брату. Хотя, есть ещё вариант написать Темари. Возможно, она знает чуть больше о том, что произошло в Конохе.

***

      Дорога от Суны до Конохи не самая близкая, но если не пытаться идти туда пешком, а воспользоваться например хорошо обученными птицами, то скорость доставки почты сразу же возрастала. Сокол влетел в открытое окно и уселся на стол перед Канкуро.       – Прилетел... Молодец! Давай-ка мы снимем с тебя вот это!       На шее птицы в специальном чехле было послание и вероятней всего оно от Темари. Птица летит вне зависимости от погоды, и одно дело если сообщение отправляется на ближнее расстояние, и совсем другое, если на дальнее. Чехол защищает послание от дождя, ветра, а порой и снега, которые могут навредить бумаге.       Недовольно щёлкнув клювом, птица всё же позволила снять свою ношу.       – Не кипятить, дружок, я тебе сейчас чего-нибудь вкусненького дам.       Порывшись в ящике стола, Канкуро достал коробочку с сушеными полосками мяса, хранящимися там как раз на такой случай. Подношение было принято и птица успокоилась. Канкуро же развернул письмо и принялся читать.       – Что? Что?! Что?!!       Он перечитал заново, а потом ещё и ещё раз. Этого не могло быть, но, однако, это всё же было. Хината Хьюга... Конечно он помнил её, вроде бы она участвовала в том злосчастном экзамене, но вот как-то тогда она ему не особо запомнилась, а по большому счёту куноичи с бьякуганом он запомнил в период четвёртой мировой войны шиноби. Хотя она и сражалась в составе совсем другой дивизии, но всё равно талантливая куноичи оказалась в поле его внимания. Но вот когда и как она оказалась в поле внимания Гаары?       Вопросов у него было много, но задавать их сейчас брату он не будет. Гаара давно не тот мальчик, которого нужно оберегать как самое сильное оружие Суны, он сам решит когда и как сообщить Канкуро о своём выборе. А пока... Пока пусть всё идёт так как идёт.       Отпустив сокола, Канкуро сел за работу, пытаясь сосредоточиться и таким образом отвлечься от новостей. К слову сказать за эти два дня, которые прошли между его разговором с братом, и днём сегодняшним, когда он получил ответ от сестры на своё письмо, отправленное в тот же день, Гаара стал намного спокойнее, он словно принял ситуацию, которая так беспокоила его.       Эту куклу Канкуро проектировал уже больше полугода. Она должна была стать шедевром. Всё в ней было прекрасно: подвижность, загруженность разными видами оружия, лёгкость управления и, что особенно важно в работе кукольника – управлять такой марионеткой было в разы проще чем обычными. Канкуро попытался соединить две части шарниром, но случайно выронил часть шарнира. Поднял, отряхнул, смазал маслом для лучшего скольжения, попытался присоединить ещё раз, и уронил снова.       – Да что же это такое!       В сердцах он бросил недособранную куклу на стол. Работа сегодня ну никак не двигалась с места. Он старался, впрочем, он всегда старался, не бывало такого, чтобы Канкуро собирал своих кукол не внимательно и небрежно. От этого зависел успех, а иногда и жизнь его шиноби. Но сегодня... Сегодня у него всё валилось из рук.       Махнув рукой и понимая, что сегодня у него точно ничего не выйдет, Канкуро вышел из комнаты и пошёл по извилистому тёмному коридору. Поднявшись на крышу, он уселся и задрал голову. Над ним раскинулся небесный шатёр, усыпанный звёздами. Лёгкий ветерок разгонял дневную жару, от чего становилось даже прохладно. Ещё в детстве его успокаивало наблюдение за небом, когда только тут и только на время можно было скрыться от властного и деспотичного отца.       – Канкуро...       Он обернулся. В двух шагах от него стоял Гаара. Ветер трепал его рыжие и без того взлохмаченные волосы, и полы одежды.       – Хотел немного отвлечься. Присаживайся.       Брат сел рядом. Однажды он сам сделал первый шаг, попросив прощения у брата и сестры за всю ту боль, что причинял им, сейчас ему опять предстояло сделать первый шаг.       – Канкуро, ты любил?       Тот помолчал. Это был слишком всеобъемлющий вопрос.       – Любил... Маму, тебя, сестру. По-своему любил даже отца. Но если ты о любви к женщине, то скорее нет чем да. По крайней мере не так чтобы решиться прожить с ней всю жизнь. Тут тебе лучше с Темари...       – А я хочу... Не знаю прав ли я, предлагая ей покинуть леса, которые окружают Коноху и которые она так любит. Что я могу ей предложить взамен? Нашу пустыню?       Канкуро вдруг рассмеялся и дружески приобнял брата за плечи.       – При чём тут леса? Ты ей не новую квартиру предлагаешь, а жизнь с тобой. Себя. Свою любовь. О каких лесах ты вообще говоришь?       Удивлённо посмотрев на брата, Гаара заморгал, словно он раньше и не думал над этим вопросом в таком ключе. А ведь, кажется, об этом же ему говорила и Темари.       – Себя? Наверное ты прав. Всё-таки мне не хватает рассудительности.       – Нет, вот рассудительности с лихвой. И проницательности. Но иногда тебе не хватает способности понять истинные мотивы поступков людей. Ты уже сказал ей?       – Я о правил ей письмо, если ты об этом.       – Помнишь, как это было у Темари?       Конечно он помнил. Темари, всегда такая собранная и язвительная, вдруг становилась не внимательной, и чувствительной. Её могла расстроить любая мелочь, она забывала о том, что сама же говорила два часа назад. А потом пришёл этот парнишка из клана Нара и со скучающим видом сообщил Казекаге, что они с Темари намерены пожениться. Первое и непроизвольное желание было встать из-за стола, забыть о том, что он Каге, и хорошенько приложить этого наглеца лбом об стол. А второе... Он позвал сестру и спросил, что скажет она. И вот тогда он заметил то, что упускал раньше: блеск в глазах, когда сестра смотрела на своего, тогда ещё будущего мужа. Её не смущало то, что надо покинуть любимую и родную Суну, она любила этого парня и он любил её.       – Ты прав, Канкуро. Ты опять прав.       Брат кивнул, кажется, Гаара услышал его. И, что ещё важнее: понял.       – Письмо это конечно хорошо, но...       – Но я поеду туда сам, – закончил его мысль Гаара.       Может быть Канкуро и не был специалистом в отношениях с женщинами, но он считал, что такие вещи надо решать лично, а не письмами. Его брат ловил мысль буквально налету.