Блики на воде

      Казекаге никогда имел отношений с девушками. Не считая разве что Мацури, но даже если она и имела к нему какую-то почти детскую влюблённость, то он не имел к ней. Но сейчас... Это была довольно странная ситуация, он был бы не против таких отношений, но не умел об этом сказать, или дать ей понять как-то иначе.       – Эм... Лотосы уже отцвели, Казекаге-сама, – с некоторым недоумением объясняла Хината.       – Да, и правда... Я не подумал об этом.       Он чувствовал себя максимально глупо. Он пришёл к ней в дом, но сейчас совершенно не знал, что ему делать дальше.       – Лотосы растут, просто они не цветут. Если вы не против то я могла бы показать вам это место. Только там сейчас не так красиво.       Хината буквально ощущала то чувство неловкости, которое испытывал он. Она как могла пыталась найти выход из столь нелепой ситуации, не зная как на это отреагирует он. Однако, к некоторому её удивлению, он расценил это предложение положительно, и кивнув головой, ответил:       – Да, если тебя это не затруднит.       – Сейчас, я только предупрежу сестру, чтобы она не теряла меня.       Ханаби в ответ на заявление сестры, что она пойдёт показывать лотосы Казекаге, ехидно усмехнулась и напутствовала советом, не торопиться, получше рассмотреть лотосы, глядишь и понравится.       – Ты не о том подумала! – остановила полёт её фантазии Хината.       Сестрёнка рассмеялась:       – Это ты не о том подумала, а я исключительно о лотосах, которые особенно прекрасны в это время года!       Они вышли за ворота деревни под взглядами доброй половины деревни. Понимая, что не пройдёт и двух часов, как об этом событии узнает и вторая половина, но надеясь, что у людей хватит такта не задавать лишних вопросов, так как ответов всё равно не было и у них самих.       Лес, окружавший со всех сторон Коноху, создавал странное ощущение. Он манил, но был совершенно не знакомыми и чужим. Выросший среди пустыни, он умел легко ориентироваться в песках, отслеживал перемещение барханов и умел выживать неделями там, где любой другой погиб бы от обезвоживания уже на третьи сутки. Но тут он был гостем, пожалуй, выжить тут было легче чем в песках, и случись такое, он бы выжил, но всё равно это место было пугающе чужим.       – Тут не далеко. В детстве я часто бегала сюда. Конечно одну меня не пускали, но мне безумно нравилось бывать тут, – рассказывала девушка.       Он посмотрел на неё с лёгким непониманием.       – Но вы же буквально родились тут. Почему не пускали? Чего боялись? Думали, что утонешь?       Он вдруг вспомнил другую девушку, действительно едва не утонувшую просто из-за того, что её укачало в лодке.       – Нет, что вы! Плавать я научилась примерно тогда же когда и читать. Дело в нашей крови... Бьякуган интересовал слишком многих, находились люди, готовые за любые деньги заполучить бьякуган в свои руки. А ребёнок, пусть даже изучающий ниндзюцу, но ещё не имеющий достаточного боевого опыта, это самая лёгкая цель.       – Ах, вот в чём дело. Ваш улучшенный геном. Об этом я как-то не подумал. Зато вспомнил маленькое происшествие на лодочной прогулке. Та девушка не умела плавать и едва не погибла из-за этого. Так нелепо...       Однако его спутница только махнула рукой:       – Может быть она и умеет плавать. Просто она беременна и ей стало плохо. Она потеряла сознание. Если бы её не вытащили, то она и впрямь могла успеть наглотаться воды.       Казекаге резко остановился и повернулся к Хинате.       – Беременна? Мне показалось, что сын даймё вовсе не был расположен жениться на ней. Думаешь, его заставили, ради того, чтобы скрыть ошибку молодости?       Это имело бы смысл, обладай даймё каким-нибудь улучшенным геномом. Но нет он был самым обычным человеком. У него не было чакры, его каналы были недоразвиты, и даже получи он вдруг хоть малую долю той чакры, которой обладал рядовой генин, недоразвитые каналы всё равно не позволили бы воспользоваться ей. Он и впрямь был обычным человеком с высокими запросами.       – Можно и так сказать. Только не свою ошибку. Признаться, я сама поняла далеко не сразу. Я слышала как она разговаривала с кем-то, кто убеждал её в необходимости этого брака. Но я не видела её собеседника. А потом... Ровно теми же словами даймё убеждал сына. Тогда я поняла, что тем таинственным собеседником был он сам.       Чем больше Гаара распутывал хитросплетение семейных проблем даймё страны Морей, тем меньше ему вообще хотелось быть знакомым с ними. Но с другой стороны он тоже не мог похвастаться семьёй. Особенно с учётом что отец сотворил с ним сразу после рождения, спокойно пожертвовав своей женой, женщиной, которую любил.       – Хочешь сказать, что она беременна, но от Ямагути Хисаси, а не от его сына?       – Именно. Вся эта показушность была нужна только лишь чтобы скрыть факт рождения внебрачного ребёнка даймё. Так достигали сразу нескольких целей: ребёнок родится в семье и будет носить фамилию отца, даже если тот официально числится его дедом и удаётся избежать скандала с семьёй девушки.       Тяжко вздохнув, Казекаге решил не развивать эту тему дальше. Люди удивляли его всегда и продолжают его удивлять. Они делают столько глупостей, создают себе столько проблем. Он просто не понимал зачем. Да и не очень-то хотел понимать. Лично с его точки зрения вполне достаточно было любить одну женщину. Разве это так сложно? Но, видимо, всё же природа немного по-разному разделила между людьми способность любить, кто-то менял партнёров, ища нечто, понятное только ему самому, кто-то предпочитал жить рядом с одним единственным партнёром. Наверное он сам просто не был способен так легко и просто влюбляться.       – Как это всё неприятно. Давай поговорим о чем-нибудь другом.       – Мы пришли, – сказала Хината и указала вперёд.       Между деревьев блеснула гладь воды. Небольшое лесное озеро питалось от широкого ручья, вытекающего из под сени деревьев. Вода в нём была странного зеленоватого оттенка и явственно пахла тиной. Лотосы росли по всему озеру, чуть меньше их было в центре, и ближе к берегу между огромными плоски и как ладонь какого-то гигантского зелёного великана, листьями, даже и воды было не видно, так много там было тех листьев.       – Красиво.       Хинате показалось, что в его голосе был сарказм, но между тем Казекаге был серьёзен. Он сел на землю у самой кромки воды, и молча принялся рассматривать озеро.       – Когда они цветут тут красивее, – сказала Хината извиняющимся тоном.       – Давай посидим.       Она села рядом. Это озеро и впрямь было живописным. Сюда ходили влюблённые, художники рисовали тут картины. Дети всё чаще прибегали просто поиграть, ну и, разумеется, поглазеть на цветение лотосов.       Вода медленно колыхалась, от чего по поверхности расходилась мелкая рябь. Над поверхностью детали блестящие и юркие стрекозы. Всё вокруг было таким спокойным и безмятежным.       – В детстве я не знал, что значит стыд. Что бы я не делал, я не испытывал чувства стыда за свои поступки, каждый из них я принимал как единственно верный, даже если умом понимал, что творю что-то не мыслимое. Я был оружием, а разве оружие стыдиться своих поступков? Но потом со мной стали происходить странные вещи. Сначала я вдруг увидел, что меня могут воспринимать как человека, неприятного, опасного, но человека. Потом я увидел, что другие люди ведут себя иначе, и вот тогда я впервые начал задумываться. Потом я вдруг увидел, что обо мне могут заботиться. И тогда я понял, что всё это было и раньше, но я предпочитал не замечать этого. Когда всё это пришло, я начал ощущать жгучее и неприятное чувство в груди, я не понимал что это и меня это беспокоило. Я пришел к сестре, долго объяснял ей что я чувствую, она выслушала, грустно улыбнулась и сказала, что это стыд.       Хината внимательно слушала эту маленькую исповедь. Вероятно, что он никогда и никому не говорил об этих вещах.       – Это было после того экзамена, да? – тихо спросила она.       В ответ он молча кивнул. Он не любил говорить о таких вещах, но однажды пришёл к парадоксальному выводу, что люди больше тебе доверяют, если ты доверяешь им.       – В стране Морей я поступил не так как мне хотелось бы. Вернее, я поступил так как мне хотелось бы, а должен был подумать и о тебе тоже.       Хината помолчала прежде чем ответить. Она тоже много об этом думала и...       – Мне не показалось это неприятным. Скорее неожиданным.       Он повернулся и провёл ладонью по лицу Хинаты, словно очерчивая скулу. Она была красива, факт очевидный и бесспорный, а глаза с поволокой и столь странного фиалкового оттенка, который невозможно встретить у тех, кто не несёт улучшенный геном клана Хьюга, придавал ей ещё большую красоту.       Он ожидал чего угодно, начиная от пощёчины, заканчивая тем, что его культурно попросят прекратить это безобразие. Но нет, Хината сидела неподвижно, глядя ему в глаза. Гаара приблизился к её лицу так близко, что почти касался кончиком носа её щеки, и прошептал:       – Я поступаю правильно? Это не будет ошибкой?       – Нет... Наверное... – так же тихо ответила она.       В этот раз поцелуй был не торопливым, Гаара медленно скользил по её губам, словно наслаждаясь моментом, вдыхал её запах, чувствовал как бьётся её сердце. Это было так... Так хорошо, что он боялся неожиданных реакций со стороны своего тела. Но и прекращать это он тоже не хотел.       Хината же и не собиралась останавливать то, что он делал, наоборот, она обвила руками его шею, прижалась к его груди, словно впитывая тепло его тела. Это было упоительно прекрасно ощущать его губы то на своих губах, то чуть ниже на коже. Он не был излишне мягким, но и грубости в его действиях тоже не было, он словно исследовал, проверял, оценивая её реакцию на каждое своё движение.       Она даже не заметила как оказалась на земле, прижатая весом его тела, просто вдруг обнаружила, что камешек больно впивается в спину где-то между лопаток. Невольно дёрнувшись, она моментально привлекла внимание Гаары. Он отпрянул, решив, что он сделал нечто, выходившее за её личные рамки.       – Ничего... Это просто камешек, – пояснила Хината, садясь и отряхивая спину.       Гаара сел рядом, настолько близко, насколько это было возможным, обнял её одной рукой, а второй убрал листочек, предательски застрявший в волосах.       – Мне никогда не было так комфортно с кем-то.       Смутившись, Хината вдруг прикоснулась ладонью к своей щеке, словно пыталась скрыть пунцовый румянец, моментально проявившийся на щеках.       – Мне тоже...       – Всем кажется, что Суна это много-много безжизненных песков. Что у нас никогда не будет ничего подобного тому, что есть здесь. Но знаешь, это совсем не так. Если научиться понимать пески, видеть их, чувствовать их, то в бескрайних пустынях, окружающих Суну, тоже можно увидеть красоту.       – Покажете мне, Казекаге-сама? – улыбнулась Хината.       – Обязательно!

***

      Это был очень странный день, начавшийся с довольно неожиданного визита Казекаге. Вечером Хината сбивчиво и непонятно пыталась рассказать про лотосы и страну Морей. Отец качал головой, но молчал, а сестра ехидно хихикала.       – А в деревне говорят совсем другое!       – В деревне могут много чего говорить, и иногда прям очень даже лишнего! – прервал её отец.       Сколько раз вокруг семьи Хьюга гуляли сплетни? Если бы он высаживал по розовому кусту каждый раз, когда слышал новую сплетню, то его сад давно превратился бы в розарий. Только Хината и Гаара-сама знают, что там было, но стоит ли совать туда нос другим? Он всё же считал, что не стоит. Дети должны набивать свои шишки сами, особенно взрослые дети. А иначе для чего они появились на этот свет?       Вообще он с трудом мог бы представить Казекаге в качестве воздыхателя своей дочери, но с другой стороны о лучшей партии для Хинаты можно было бы и не мечтать. А взгляд влюблённой женщины он ни с чем не спутает. Когда-то точно так же на него смотрела жена. Да, она любила его, хотя в деревне говорили совсем другое. Теперь, быть может, пришла очередь Хинаты влюбляться.       А между тем второй участник этих событий тоже балансировал на грани замешательства и счастья. В который раз уже он искал ответы на свои вопросы и не находил их. А когда он не находил ответов сам, то обычно шёл к единственному человеку в их семье, у кого не было проблем с пониманием людей, к Темари.       – Заходи, родственник, – поприветствовал его Шикамару.       Темари, увидев брата, только выплеснула руками:       – Вся деревня только о тебе и говорит! О тебе и девчонке из клана Хьюга!       Вместо ответа Гаара только пожал плечами. Это же очевидно, что о нём будет говорить. О нём всегда говорят, и не важно есть ли для этого повод. Когда повода нет, люди придумывают его сами, он уже как-то успел к этому привыкнуть.       – Так, ладно, Шикамару, посмотри за сыном, а мы с братом тут поболтаем немного!       Немногословный муж взял ребёнка на руки и пошёл в сад. Дела семьи Собаку-но всё же касались его куда меньше чем их двоих.       – Ну проходи, чем смогу – помогу, – Темари позвала брата в дом, прекрасно понимая, что он не просто так пришёл сюда.